За решеткой

- Не буду!
- Ах, она не будет! Не будет она. Еще как будешь, красавица. Будешь делать все, что я тебе прикажу. Велю языком пол отмыть – отмоешь с превеликим удовольствием, уяснила? Я тебя тут сгною. На моей территории никто не говорит «не буду».

Я вижу женщин. Их много, и они стоят напротив меня. Молча смотрят, боятся слишком громко вдохнуть или выдохнуть воздух. Я хочу закричать, позвать на помощь, но знаю, что мне никто не поможет. Я одна.

Чувствую, как ее крепкие руки судорожно хватают меня за волосы и тащат куда-то. Она все время что-то говорит, но я не слышу. Мне чудовищно страшно. Меня охватывает всепоглощающий ужас. Один удар об стену. Второй удар. Он оставляет на стене кровь. Тело пронзает адская боль, я проваливаюсь в пустоту.

Уже не больно. Совсем не больно. Кажется, я уже разучилась чувствовать. Я разучилась жить. Здесь даже стены давят. Вот, они все приближаются ко мне, чтобы безжалостно задавить, задушить, уничтожить. Пустота, прожигающая душу, сырость, отравляющая и без того невыносимо грязный воздух, и запах. Никогда не забуду этот запах - запах смерти. Он теперь всегда со мной, он во мне.

- Ваня! Мой маленький мальчик. Как ты там? Мне так стыдно, Ваня, что я здесь, а ты там, без меня. Я не хочу, чтобы ты там был. Прости меня, сыночек.

Почему так случилось, что я оказалась в тюрьме, что все те, кого я любила, от меня отвернулись? Я вдруг стала лишней, никому не нужной. Я пытаюсь воссоздать в памяти события тех дней, когда случилось то, из-за чего я всего лишилась, в первую очередь, себя. Я помню его глаза. Глаза моего мужа, полные ненависти и презрения. Я так мечтала больше никогда их не видеть.

- Ты принес лекарство, про которое я тебе утром говорила?
- Нет.
- Но ведь у Ванечки…
- Отстань. Я устал.
- Где деньги? Ты снова играл, да? О сыне ты подумал?

Муж хватает меня за запястье, тащит в коридор, открыв дверь, так легко выбрасывает меня, словно я остаток ужина. Я падаю на холодный пол. Он закрывает дверь перед моим носом. Я кричу, стучу, умоляю открыть. Слышу, как Ванечка плачет. Ему пора есть. Я должна покормить его грудью. От его криков мне хочется разорваться на части. На лестничной площадке невыносимо холодно. Я без куртки. Но я не думаю о холоде, мне надо поскорее покормить Ваню и дать ему лекарство.

Выходит сосед, спрашивает, что случилось, я все ему рассказываю. Прошу мне помочь, а он молчит. Он боится моего мужа. Идет к себе обратно и закрывается на все замки.

Муж открывает дверь, когда на мои крики сбегаются люди и грозятся вызвать полицию. Я бегу к Ванечке и пытаюсь его успокоить.

Я внезапно чувствую острую боль в районе почек. Он снова это делает. Он бьет меня. Я всегда терплю. Закрываю глаза и пытаюсь исчезнуть, испариться, уйти в себя в такие моменты, чтобы ничего не чувствовать. Он отшвыривает меня в сторону и хватает орущего ребенка.

Я вижу, как он наносит удары, как кровь течет из носа моего сына. Я теряю себя, я забываюсь. Беспредельная ненависть. Я больше не могу терпеть. Я уже не знаю, что я делаю. Я будто превратилась в зверя, все человеческое во мне вымерло. Через несколько секунд я уже с ножом набрасываюсь на мужа. Я не могу понять, откуда у меня взялись силы, но главное, что мой Ванечка теперь в безопасности. Он напуган, но жив.

Я помню его глаза. Он умер с открытыми глазами, а в них все та же ненависть. Он умер, меня ненавидя. И я благодарна ему за эту смерть. Пусть у меня теперь не будет жизни, я все-равно благодарна.

- Что, сучка, пришла в себя? Это был первый урок. Таких уроков будет еще много. Ты тут все загадила. Убирать все будешь.