"Счастье - это когда у тебя все дома" (с) Домовенок Кузя

Говорят, счастье - это когда растешь в полной семье. И в девяноста из ста возможных случаев - это чистая правда. Мама, папа, я - дружная семья. Так и было. Жили не богато, а в девяностые годы даже весьма скромно, хотя так наверное было у многих в ту пору. Как и во всех семьях бывало всякое: ссоры и примирение родителей, недопонимание между поколениями, взлеты и падения в финансовом плане, переходный возраст ребенка, гости, друзья семьи, переезды. Как и у многих, наверное, были свои "штучки", некие маркеры, остающиеся в памяти: детский стульчик с выгнутой спинкой, словно сворованный из детского сада, полностью облепленный наклейками "Элен и ребята", железная коричневая баночка из-под кофе с прорезью в крышечке - незамысловатая копилка, бессменные три искусственных выцветших розочки в хрупкой вазе на серванте. Был и свой стиль семьи. Да, да, у каждой семьи есть свой стиль и это не менее важно, чем, скажем, те же розочки или стульчик. В данном случае проявлением стиля был юмор! Юмор во всех его проявлениях. И демократизм, пожалуй. Шутки, смех, взаимные трехсторонние подколы и дурачества - все это вселяло жизнь в семью, от которой так веяло молодостью, позитивом и несгибаемой силой духа. Порой даже смех сквозь слезы. Это здорово. И это в тысячу раз важнее и ценнее любых денег мира. Особенно остро это чувствуешь, когда осознаешь, что все это ушло в вечное, чистое прошлое.

Мамин брат - человек с юмором. Не с таким, конечно, как у отца, но все же. Сколько лет помню, менялись наши места жительства, квартиры, частные дома, но неизменным оставались его визиты, а точнее то, как он это делал. Двери нашего дома всегда были открыты, он заходил, не стучась, и громко, на весь дом говорил одну и ту фразу: "У вас все дома?". Мама, папа и я, как по команде вылазили в прихожую из одной или разных комнат и отец так же громко отвечал: "У нас-то все, а вот за гостей не ручаемся". Было забавно и мило. С годами вроде уже и не смешно, но забавно. И все-таки очень мило.

Папы не стало два с половиной года назад. Он умер одновременно легкой и ужасной смертью. Легкой, потому что это произошло мгновенно. Инфаркт. Мне даже иногда кажется он так и не понял, что умер. А ужасной, потому что ему было 47 лет и это произошло первого января, на утро после Нового года. Это было самое страшное утро в моей жизни. Надеюсь, что самое страшное. Мамины крики и хрипы отца, от которых я проснулась, его кожаные перчатки в качестве жгута под шею, судорожное набирание телефонных номеров - скорая, мамин брат - сотрудник МЧС, сосед Михалыч - военный медик в отставке. Михалыча дома не оказалось, помню, он кричал мне в трубку, что сейчас приедет, а пока "ложку, ложку ему в рот засуньте". Помню эту ложку. Помню, как предметы, мебель летали перед глазами, помню, как в футболке и коротких шортах босиком выбегала на улицу, открывала засов на металлической калитке и встречала скорую и маминого брата. Помню, приехала скорая и сказала, что трупы они не госпитализируют, но мать и дядей еще полчаса делали отцу неискусственное дыхание. К тому времени, он уже давно не хрипел. Помню, как я оделась теплее, раскрыла в доме двери, чтобы внутрь зашел холодный воздух, освободила от одежды стулья и вытащила их в коридор. Для тех людей, что придут, и для тех, которым станет плохо. Помню, спрятала мамину и свою сумку у себя в комнате, и папку с документами. От тех людей, которые могут придти не с добром. Помню елку разряжала. Помню полицию, медиков, простыни, носилки, маму заплаканную в папиной куртке, она засунула руку в карман этой самой куртки и достала оттуда несколько пластинок валидола,а потом стояла и долго смотрела на них. Помню руку папину из-под простыни. И еще много чего помню того, что и рада бы забыть, да вот никак.

С тех прошло время. Были уже и суды, и долги, и проблемы, и нервы, и слезы. Было и что-то хорошее. Мы не сдались. Мы дрались, как могли. Расплатились с долгами, выиграли суды. Мама сделала ремонт во всем доме. Ее брат ей очень помогал. Если бы не он, мы бы не справились, нам бы и десяти лет не хватило, чтобы всему придать должный вид. Теперь все иначе, так никогда не было раньше...Нет больше ни выцветших розочек, ни серванта, ни детского стульчика, ни старой железной копилки. Казалось, ушел и стиль семьи. Да он наверно и правда ушел. Вместе с ним, как с духовным наставником или гуру. Иногда только...

Полгода с момента папиной смерти. Отвели обед. Все как полагается, хотя кому от этого легче. Лето, жара, к вечеру стало хоть чуть попрохладнее. На кладбище днем было не продохнуть, мы с мамой сильно уставшие лежим на полу, на надувном матрасе, потому что там прохладнее, отдыхаем, говорим о чем-то. И вдруг слышим, как открывается дверь, кто-то заходит в дом и громко выдает "У вас все дома?". Узнав дядин голос, мы с мамой переглянулись, она медленно встает с матраса, выходит в коридор и громким, но дрожащим голосом выдает "У нас-то все, а вот за гостей не ручаемся". Мои мурашки по спине сменяются победоносной мыслью - стиль жив.