Футболки (первая часть)

Одноклассники Саши Никольского каждый год с замиранием сердца ждали начала учебного года. Но вовсе не потому, что так любили учиться. Первого сентября все собирались на скучную линейку, где, как обычно, завуч, пуская пыль в глаза родителям, бодро отчитывалась о мнимых достижениях школы, ставя в пример несуществующего Васю Петрова, якобы победившего на международной Олимпиаде в Сингапуре по математике. Параллельно с ней директор заунывным голосом вещала о предстоящих экзаменах для выпускных классов и, как всегда, в конце поздравляя всех с началом учебного года, стремясь показать свои познания во французском языке (так как в школе изучался в качестве иностранного именно этот язык), который не вела и не знала, говоря о любви ко всем учащимся, безбожно путала глаголы «целовать» и «заниматься любовью», произнося, в итоге, «Je vous baise tous!»

Все это было известно заранее и не представляло никакого интереса для Сашиных одноклассников. А вот мысль о том, какую футболку привезет из очередного вояжа крестная мама Саши, держала в напряжении одноклассников целое лето.

На первый взгляд, может показаться странным такое нездоровое внимание к обычному предмету одежды. Но так случилось, что Сашины одноклассники проживали в небольшом районном городке, где градообразующим предприятием была атомная станция. Родители и родственники детей, являясь сотрудниками станции, имея весьма приличные зарплаты, а также многочисленные льготы и права, не имели при этом права выезжать заграницу, довольствуясь отдыхом в санаториях Сочи и Анапы.

Шурочка Башмакова, Сашина крестная мама, по молодости лет тоже устроилась работать на станцию, но монотонная работа в кабинете быстро ей поднадоела и девушка, не зацикленная на приобретении джентльменского набора материальных благ – квартиры, машины, дачи - с легкостью покинула нелюбимую работу. Еще в школе Шурочка увлекалась фотографией, поэтому без особого труда устроилась работать внештатным фотографом в несколько районных газет. В то время, как ее одногодки, работавшие на станции, скрупулезно рассчитывали средства на холодильник, мебель и телевизор, Шурочка тратила все заработанные деньги на заграничные поездки, привозя из дальних странствий волнующие фотографии и заморские сувениры. А крестному сыну Саше, так уж повелось, каждое лето она вручала новую футболку. Своих детей у Шуры не было, да и некогда было семью заводить – все в командировках да путешествиях.

Уже в мае одноклассники устраивали своеобразный тотализатор, особо нетерпеливые звонили Саше накануне 1 сентября. В какой–то из годов Саша, приехав с дачи поздно вечером 31 августа, застал у порога своей квартиры толпу детей и их родителей, отчаявшихся загнать своих чад домой. Со стороны можно было подумать, что одноклассники играли в города, перечисляя названия европейских столиц. Одна из девочек, Настя Сапожкова, с горячностью, которой позавидовали бы древнегреческие ораторы, убеждала свою подружку, что в этом году новая Сашина футболка, ну никак не может быть из Италии, ведь Сашина крестная никогда не ездит дважды в одну и ту же страну.

Но обычно все выяснялось на линейке. Заходя в школьный двор, Саша шепотом говорил кому–нибудь название страны, где была мама Шура, все передавали его по цепочке, успокаивались, а вечером шли к Саше домой, где, отмечая начало учебного года в начальной школе соком и морсом, а в старших классах пивом и портвейном, рассматривали очередную Сашину футболку, передавая ее из рук в руки, трогая тихонько материал. Под конец, пунцовый от счастья, под восторженный рев одноклассников Саша надевал футболку и выходил к друзьям, словно модель на подиум. Таким образом, Шурочка являлась для целого класса своего рода окном не только в Европу, но и в Азию, и в Африку, и даже в Австралию.

Но придя в выпускном классе на линейку, Саша ничем не порадовал своих одноклассников. Поехав в очередную поездку во Вьетнам, Шурочка заболела редкой формой конъюктивита и была вынуждена раньше времени вернуться домой. Тут уж было не до покупки сувениров.

В областной больнице врачи разводили руками – лечить тропические болезни они не умели, нужно было срочно ехать в Москву и делать дорогостоящую операцию. Денег на операцию у Шуры не было. Через газеты, где работала Шура, кинули клич о помощи, средства собирали всем городом, но нужной суммы все равно не получалось найти. Между тем, состояние Шурочки постепенно ухудшалось, врачи в коридорах шептались о скорой слепоте. Когда Шура, отчаявшись, уже смирилась со своим положением, утреннюю тишину Шуриной палаты буквально взорвал звонок мобильного телефона.