Жить!

Внутри пульсировало огромное желание – остаться одной. Свернуться клубочком и уткнуться головой в свои руки.

Не слышать, не видеть, не думать. Пустота в душе поглощала все мысли, все желания. Избегая лишних вопросов, тело продолжало выполнять набор повседневных обязанностей. Даже улыбка на лице возникала с опозданием, словно мозг дает команду – улыбнись, всем должно быть весело.

Тело жило само по себе, постоянно запуская ритм сердца и заставляя делать вдох. Ни жажда, ни голод, ни боль – ничего не беспокоило Ангелину. Гелочка превратилась в исполнительную куклу.

Внешний мир, искажаясь безэмоциональностью, лишь иногда напоминал о себе глухими звуками. Воздух сгустился до ваты, опутывающей тело ленью и вялостью.

Улица вытягивала остатки сил. Бесконечный поток машин, поток людей, поток чужой жизни – чуждой жизни. Внутри росло желание остановить всех, разорвать бессмысленную череду событий. Воскресшее любопытство вызывало интерес к собственной смерти.

Отстраненно от самой себя Геля перебирала варианты. Время резко замедлило свой ход. Перешагнула бордюр и замерла.

Машина медленно приближалась …

На соседней полосе скользнула детская тень. Противный звук разбил тишину. Геля выбросила ребенка к обочине, отлетев в другую сторону. Сверху накрыло темнотой.

Несколько раз моргнув, девушка открыла глаза. Увидела, что над ней навис парень. Губы сухо шевельнулись, и неожиданно звонко вылетело:

- В форме, да еще красивый!

Парень заметно смутился и покраснел. В стороне раздался смех.

Боль, опустошающая душу все это время, уходила. Мир наполнялся светом и теплом. Она улыбнулась, заметив беспокойство в глазах спасателя. Внутри росла свобода. Тело становилось чужим и непослушным.

Геля погружалась в покой, рассматривая нежное облако в далеком небе.

Беспокойная мысль не позволяла ей уснуть. Обрывки ускользающего сознания постепенно соединились. Резко поднявшись, девушка выдохнула:

- Девочка! Что с ней??

Увидев испуганного ребенка, находящего под опекой бородатого мужчины, Геля откинулась назад. В ту же секунду разрывающая боль укутала с ног до головы. Лицо ощущалось противно липким. Пальцы впивались в чьи-то руки. Тело выгнулось дугой. Пустота наполнялась болью и непонятной радостью, резко возвращаясь к жизни. Душа перестала терзаться, отступая перед телесной болью.

Сжатые в кровь губы изредка шептали:

- И в форме! И в форме!

Ангелина вырвалась из плена, снова начиная жить.