Мёртвый Треугольник Жизни. Глава 3

- Всё-таки здесь есть земля, - сказала Рагнейд, стоя на носу подплывающего к берегу драккара. - Отлично. Не придётся нырять на дно океана за этой печатью.

- Да уж, повезло, - тихо согласился стоявший позади неё Ярл Хельгихейд. - Кстати, интересная это земля. Деревья тут какие-то не такие, как у нас. Чем-то похожи на деревья в землях твоей восточной подружки.

- Я всякие вижу, - ответила Рагнейд. - Есть и такие же, как у нас. А есть и такие, которые я раньше нигде не видела.

Остальные воины продолжали грести, сидя спиной к берегу, и деревьев они не видели. Берег был не так уж густо усеян деревьями, но они действительно были очень разнообразными. Кроме леса, поблизости пока не было видно никаких живых существ.

Упершись клыкастой мордой в берег, деревянный дракон остановился и сложил свои огненно-красные крылья. Воины бросили вёсла и, оглянувшись, наконец увидели странный берег. Странным он был не потому, что некоторые деревья были им не знакомы, а из-за странных гор вдали, на которых не было видно снега, сколько они ни вглядывались. Поблизости слышалось щебетание мелких птиц и стрекотание сверчков, но видно их не было.

Первой на берег, как всегда, выпрыгнула Рагнейд, взмахнув алым плащом, словно крыльями. Вслед за ней спустился и её муж, тяжело бухнув сапогами по прибрежным камням. Когда все остальные воины спрыгнули на мелководье, Хельгихейд, оглядевшись, раздражённо пробормотал:

- Проклятье, если здесь нет людей, то и золота нет...

- Да ты глаза раскрой! - рыкнула на него Рагнейд. - Видишь, тут тропа пролегает. Раз есть тропа, значит есть и люди.

Через лес в невысокой траве была протоптана тропа. Воины пошли по ней в неизвестность, при этом Рагнейд любезно уступила место первенства берсерку Лангместуру. На время. Тот пошёл впереди, держа наготове оба своих топора и нервно хихикая. За ним шли Хельгихейд со своей женой, а следом и остальные воины, тоже держась за своё оружие.

- Смотри! - сказала вдруг Рагнейд, обнаружив под своей ногой потемневший от грязи человеческий череп. - Всё-таки есть здесь люди.

- По крайней мере, были, - добавил Ярл, глядя в пустые глазницы.

Рагнейд пинком убрала череп с дороги и подтолкнула в спину Лангместура, велев продолжить путь. Но берсерк стоял, как вкопанный, и громко дышал. Он всматривался в ветви деревьев, искривив лицо в зверином оскале.

- Чует опасность, - заметил Хельгихейд.

Это было правдой. Берсерки наполовину оборачиваются в зверя не только телом, одеваясь в звериные шкуры, но и духом, пробуждая в себе чувства, забытые людьми, но привычные для дикого зверя. Одно из них - чувство надвигающейся опасности.

Воины перехватили в руки свои щиты, топоры, мечи, секиры и копья, двое приготовили луки к стрельбе. Меж деревьев действительно что-то зашевелилось. Лангместур тут же глянул в ту сторону и издал приглушённый рык. Рагнейд осматривалась по сторонам лишь глазами, а сама стояла неподвижно, занеся топор и выставив перед собой щит. И только Хельгихейд выглядел спокойным. Он придерживал лежащую на его плече секиру одной рукой и терпеливо ждал, когда враг покажет себя.

Вскоре из-за деревьев стали показываться люди. Они не нападали и в глазах их не было обычной для врага жажды крови. Это были безбородые мужчины с чёрными волосами и смуглой кожей. У них были разнообразные причёски, у некоторых волосы были заплетены в косы, а некоторые носили лишь чубы, или полосы из коротких волос вдоль головы. Все они были небольшого роста и настолько тощие, что их жилы, казалось, были насажены на голые кости. Кожа у них была смуглая, а носы напоминали орлиные клювы. Головы многих из них украшали разноцветные перья, на шеях и в ушах висели ожерелья из костей каких-то животных, а их лица были разукрашены красными и белыми полосами. Большинство из них были по пояс голыми, а штаны и башмаки на них были из бежевой вываренной кожи. У каждого из них при себе было некое оружие, но ни одно из них не впечатлило северных воинов - в основном, это были ножи и маленькие топорики, не предвещавшие опасности. Также у них были круглые щиты, разрисованные странными рисунками в виде чудовищ и украшенные перьями.

Последний воин не вышел из-за дерева, как другие, а спрыгнул с ветвей, оказавшись прямо напротив Лангместура. На этом воине было больше перьев, чем на всех других, в руке он держал маленький топорик, тоже украшенный пером. Спрыгнув, он сразу звонко закричал, быстро дрыгая языком в открытом рту и выпучив глаза. Берсерк в ответ завыл волком, стараясь перекричать его.

- Ты идиот?! - рявкнула Рагнейд, выступив вперёд и встав между Лангместуром и этим странным человеком с краской на лице. Тот сразу замолк и настороженно уставился на неё. - Ты чего орёшь? - продолжала ругаться Рагнейд. - Разве так из засады нападают? В засаде надо сидеть тихо и не показываться, а если уж показался, то сразу нападай! Ты как сопляк малолетний, всему тебя учить надо! Вот это что у тебя такое? - Она протянула руку, попытавшись дотронуться до пера в его топоре, но тот сразу отшатнулся и занёс топор выше, приготовившись защищаться. - Как ты с красными перьями и с разукрашенной рожей собрался среди серых деревьев прятаться? Тебя ж с моря видно! Не удивительно, что ты такой тощий, откуда у тебя добыча возьмётся? Ты видишь, что мы в кольчугах? Что, собрался вот этим жалким подобием топора убить кого-то из нас?

- Тихо, скво! - Человек поднял руку. - Я вас всего лишь поприветствовал. Я вас раньше не видел в наших землях, но вижу, что вы нам не враги.

Его взгляд был полон спокойствия и умиротворения. Он даже не смотрел на чужеземцев, а только думал о чём-то своём, будто кто-то в его голове подсказывал ему нужные слова.

- С чего ты это взял? - спросил его Хельгихейд, криво усмехнувшись.

- Потому что вы не прячетесь, - ответил он. - Будьте нашими гостями, чужеземцы. Только оказывайте должное уважение к нашей земле и духам нашего племени.

Сказав это, человек развернулся и не спеша направился по тропе вглубь леса. Его воины также неторопливо последовали за ним. А чужеземцы переглянулись и, пожав плечами, пошли следом.

Хельгихейд склонил голову к жене и тихо сказал:

- Что он имел в виду "потому что вы не прячетесь"?

- Я тоже не поняла, - шепнула Рагнейд. - Может, они считают себя такими страшными, что все враги непременно должны от них прятаться?

- Эти щепки?! - засмеялся Ярл. Жена поддержала его смехом. - Может перебить их всех?

- Подожди, - ответила та. - Может, они про печать что-нибудь скажут.

Идти пришлось недолго. Вскоре вождь вывел воинов на поляну, на которой не было ни деревьев, ни травы. Там были лишь палатки из разрисованных узорами звериных шкур, меж которыми сновали женщины и играли дети. Посреди поляны горел высокий костёр, две женщины кидали в него хворост. Дети, увидев высоких людей в железных одеждах, вооружённых тяжёлыми топорами, сразу бросили свои игры и кинулись к своим матерям. Те подхватили их на руки и разошлись по палаткам, бросая на чужеземцев опасливые взгляды. Остановившись у костра, вождь оглянулся и посмотрел на своих гостей пустым безразличным взглядом. Огонь за его спиной сливался с красными перьями в его голове. Северные воины ждали, когда он пригласит их в дом, но он молчал. Долго молчал и слушал голос в своей голове.

- Ну? - сказала наконец Рагнейд.

Вождь не ответил, будто и не слышал её. Рагнейд подошла к нему и похлопала его по плечу.

- Ну? Чего ты ждёшь?

Из одной палатки вышла молодая женщина в кожаной накидке, на которой среди узоров были нарисованы человеческие фигуры, бегущие за какими-то животными, которых Рагнейд раньше не видела. На её лице играла добродушная улыбка, но в руке была деревянная палка с костяным наконечником. В наконечнике сбоку была дырка. На её поясе висел маленький мешочек.

- Это наши гости, Чёрный Бизон? - спросила она тонким игривым голосом. Её большие яркие глаза выражали такую радость, будто она всю жизнь ждала этих гостей.

- Да, скво, - ответил вождь. - Я провожу их в наш дом.

Рагнейд огляделась по сторонам, но ничего похожего на дом вокруг не увидела. Похоже, он имел в виду одну из этих палаток, в которую он направился. Гости, снова пожав плечами, последовали за ним. Дева, которая, по всей видимости, была женой Чёрного Бизона, на ходу пристроилась рядом с Рагнейд и, по-прежнему улыбаясь, сказала:

- Привет! Меня зовут Орлица. А тебя?

Рагнейд посмотрела на неё хмурым взглядом. Это была одна из немногих дев, которая едва ли уступала ей в красоте, её улыбка зачаровывала, а глаза блестели открытостью, добротой и дружелюбием. Было сразу видно, что этот человек никогда не обманет и не предаст, что ей можно доверять. Такой взгляд нельзя сделать нарочно.

- Ты похожа на мою подругу, - сказала Рагнейд. - Такая же смуглая и черноволосая. Только смотришь ты совсем по-другому. И говоришь тоже не так. - Она отвернулась, осознав свою ошибку. - Как я могла сказать, что вы с ней похожи...

- Расскажи мне о ней, - попросила Орлица. - Может быть мы и правда похожи, а ты этого не замечаешь, но так говорит тебе дух. Ведь в человеке всегда сокрыто больше, чем видно.

- Я вижу, что ты открыта вся, - ответила Рагнейд. - Нет, вы с ней не похожи. Только цветом кожи и волос.

Внутри палатки на голую землю была постелена громадная звериная шкура. На самом верху, где соединялись прутья, висел череп с большими закруглёнными рогами, на которые был подвешен круг с натянутой на него красной сеткой. Многим почему-то захотелось эту сетку потрогать, или даже оторвать от рогов черепа.

- Это ловец снов, - объяснила Орлица. - Он защищает меня от плохих сновидений.

- Как мило, - сказала Рагнейд, просунув пальцы в сетку. - Люди, а вы вообще кто такие?

- Мы? Мы ниды, - ответила Орлица.

- А кто такие ниды?

- Мы... Хотя другие называют нас Апачи, но мне очень жаль, что моё племя заслужило такую славу. Я бы не хотела, чтобы наши мужи причиняли другим вред...

Мужчины, сидя на шкуре, о чём-то громко переговаривались, смеялись, размахивали руками. Рагнейд хотела присоединиться к ним. Напоследок она сказала:

- Если кто-то из твоих мужей попробует причинить нам вред, он будет иметь дело со мной.

И хотела было тоже сесть на шкуру, но Орлица схватила её под локоть и удивлённо зашептала:

- Как? Только с тобой?!

- Я справлюсь, Орлица, - заверила её Рагнейд. - В честном бою могут сражаться два человека.

Орлица немного помолчала, потом вдруг встала и сказала:

- Здесь слишком тесно, пойдём к костру.

И поспешно покинула палатку. Рагнейд отправилась за ней.

На небе уже зажглись звёзды. Костёр по-прежнему горел, Рагнейд и Орлица сидели рядом с ним и любовались на летящие вверх искры. Вокруг стрекотали насекомые, где-то далеко выли хищные звери.

- Зачем двум людям драться друг с другом? - тихо сказала Орлица. - Какая от этого польза? Ведь, если тебе никто не помогает, значит ты убиваешь не для своего племени, не для своей земли... Тогда зачем?

- Для себя, - спокойно ответила Рагнейд.

- Для себя? И всё?! Но... Ведь получается, что ты убиваешь просто так, ведь ты - это всего лишь ты, а значит то, что ты делаешь, не ради твоего народа. Какая тогда от тебя польза?

- Что значит "какая польза"? - удивилась Рагнейд. - Я сражаюсь ради своей пользы. А как иначе?

- Но тогда зачем ты вообще живёшь?! - Было видно, что Орлица изо всех сил старается не обидеть Рагнейд и с трудом подбирает слова. - Если не ради своей земли, то получается, что ты добровольно изгоняешь себя! Ты отказываешься от места, откуда ты родом, и от духов своей земли, своих предков! Мне тоже иногда приходится воевать, но только вместе со своим племенем. А ты... Какой тогда смысл в твоей жизни?

- Я не знаю, откуда я родом, - ответила Рагнейд, уже начиная злиться.

- Ах, вот оно что... - Орлица поджала коленки и упёрлась в них подбородком. Она заметно погрустнела. - Ты оставлена своими духами. У тебя нет родной земли. Не представляю, что может быть ужаснее...

- Земля, в которой я живу, стала мне родной, - проговорила Рагнейд сквозь зубы. - И нет такого ужаса, чтобы сломил меня. Кстати, об ужасах... Ты не знаешь, где тут у вас печать такая... Которая треугольник открывает?

- Треугольник? - переспросила Орлица. - Треугольник... А, треугольник! Это в котором обитает гигантская медуза, поглощающее всё живое?

- Медуза? - удивилась Рагнейд. - Подруга говорила, что это осьминог. А я считаю, что это змей... Не важно. Так где эта печать?

Орлица опустила голову, спрятав лицо в коленях.

- Честно говоря, после того, что ты сказала, я не уверена, что духи тебе об этом скажут. Я не знаю, где она... И не могу спросить об этом духов, они могут разгневаться, ведь ты для них вряд ли достойна знать эту тайну.

- Чего?! - Рагнейд начала терять терпение.

- Но ты можешь сама у них спросить! - тут же нашлась Орлица. - Если ты будешь в мире с моим племенем, то наши духи станут благоволить тебе.

Она подняла с земли палку с костяным наконечником, которая всё это время была при ней, открыла мешочек на поясе, достала из него несколько сушёных грибов и показала их Рагнейд.

- Это обитель наших духов, - сказала она. - Мы можем говорить с ними, когда это нужно, но не просто так. Духи не любят, когда их тревожат понапрасну. Но сейчас мы с тобой заключаем мир, а для этого нам нужно призвать духов.

С этими словами она положила грибы в дырку на наконечнике палки, а другой конец этой палки она взяла в рот. Достав из костра горящую ветку, она подожгла сушёные грибы и громко втянула воздух. Выдохнув дым, она протянула палку Рагнейд и сказала:

- Это трубка мира. Вдохни дым через неё, это укрепит нашу дружбу перед лицом духов.

- Надоела уже со своими духами... - проворчала Рагнейд, но всё же взяла из её рук трубку и вдохнула дым.

Горящие грибы весьма приятно пахли, это было похоже на запах опалённой звериной шерсти, залитой кровью. Выпустив дым из груди, Рагнейд передала трубку Орлице и заметила, что у той слегка позеленело лицо, а в глазах стал отчётливо отражаться огонь.

- Теперь, пока мы с тобой на этой земле, мы не причиним друг другу вред, - сказала Орлица, снова вдыхая дым. Её голос стал ещё приятнее, а улыбка добрее. - Мы с тобой теперь едины. Эта земля наша. Ты будешь чтить её, как чту я, и защищать, как защищаю я.

- Вот ещё, - сказала Рагнейд, принимая трубку.

Её собственный голос теперь тоже звучал приятнее. На душе было легко и спокойно, всё в мире казалось таким правильным, добрым... Даже она сама. И огонь в костре был удивительно красивым. Казалось, она видит в нём своё отражение...