Как усложнить себе жизнь - пустить на квартиру того, кого не знаешь (Люсин случай)

Напарница Лена собиралась попросить меня о чем-то очень важном, Лена не дура, и выбрала именно меня. Во-первых, у меня съехала соседка по комнате и я трещала на всех углах (вот, глупая), что теперь живу, как принцесса, в комнате одна и готова платить полную стоимость за такой комфорт.
– Машу выгнал муж, - сказала мне Ленка в столовой во время перерыва. – Девчонка сама с Астрахани, идти вообще некуда. Прими на месяцок.

Не давая себе даже полминуты на раздумья, я тут же прониклась, положила левую бровь под правую и сладким голосом произнесла:
- Ну коне-е-е-е-е-е-е-ечно!

Встретиться с Машей мы должны были в метро на Таганской, и вместе поехать ко мне знакомиться с соседями коммуналки. Выглядела Маша мощно и в то же время жалко. Рослая, здоровая, красивая девка, кровь с молоком, коса с запястье толщиной, уголки губ опущены, в глазах мокро. Жаль ее стало.

Соседям скромница со сжатыми коленками понравилась и в выходные мы стали ждать ее с вещами.

О моей комнате. 12 метров в коммуналке, я въехала в нее подселением к подруге Любе в 6-м году, когда начала работать в Икее и когда негде было жить. Люба отделила мне угол у окна (а окно – это мой фетиш), раскладушку и две вешалки в шкафу. Больше мне было ничего не надо. Через год Люба съехала, и я осталась в комнате одна. Первым делом я выкинула хлам, копившийся на антресолях и в углах, чего не могла сделать, не будучи хозяйкой. Отодрала от окна все планки, призванные держать цветы, которых нет, постелила свернутый в углу ковер, передвинула мебель по своему, поменяла лампочки, торжественно отправила раскладушку в кладовку, всё вымыла, короче, навела уют. Счастлива я была в своей «конфетке» недолго. Как раз до появления Маши.

Маша была несчастна. Все Машу жалели. Лена на работе. Соседи по жилью, даже я. Ожидая ее, я купила сладкое к чаю, сама достала раскладушку, пафосно отправленную в чулан, освободила полочки в шкафу. Маша приехала со своими двумя сумками и скорбным лицом, попила чаю и стала устраиваться.

Во-первых, оказалось, что раскладушка высокой Маше мала. Выругавшись про себя, я перебралась с царской высокой кровати обратно на раскладушку. Зона моего проживания вновь переместилась к окну, против чего я не возражала, в отличие от факта отказа от удобной прикроватной тумбочки и торшера (розетки возле окна не было). Бедной выгнанной мужем девушке женщины из коммуналки пожертвовали полотенце (ушла, мол, от мужа, в чем была). Я отдала ей несколько пар колготок, так как даже их у нее не было, блузку, плечики для блузки, тучу заколок (сама-то подстриглась недавно), и еще что-то, уже не помню, что. Первые две недели все разговоры вечером на кухне только и были, что о бедной новой соседке.

Между тем выяснялось потихоньку, что и вовсе ее выгнал не муж, да и вовсе и не выгнал. Сожитель из подмосковных москвичей, обещавший серьезное и уже познакомивший с мамой, по словам Маши «очень плохо с нею стал обращаться», и она ушла сама. При этом имя возлюбленного не сходило с ее уст и начало подбешивать на пятые сутки. Зачем уходила, раз так скучаешь?
Затем странная история с работой: трудилась Маша в какой-то рекламной фирме за очень маленькие деньги, а менять работу не хотела. Я и резюме ее печатала на сайтах, и помощь предлагала, она же в каждом объявлении о работе видела момент, по которому она «не подойдет». Между тем, денег у маши постоянно не было, и это напрягало. За свет платить она не могла: не было денег. Приходя с работы, садилась в уголку, сжав коленочки и начинала есть пряничек. Вид при этом у нее был такой, что становилось понятно, что это и есть весь ее ужин. Кто-то, естественно, подкармливал, кто на кухне в этот момент находился.

Чужих денег не считают, но невольно мы начали это делать, так как, по ее словам, получала она 11 тысяч, 2500 платила за комнату… и при этом еще питалась и частично одевалась за наш счет. Выбрали момент, задали вопрос: оказалось, Маша еще платит кучу кредитов, которые гражданский муж взял на ее имя. Коммуналка разрыдалась хором, а я в очередной раз задумалась: ушла бы я от мужика, пока он платит кредиты на мой паспорт, платила бы я их вместо него, и позволила бы вообще их взять на своё имя? Короче, история была тёмная.

Незаметно как-то так вышло, что вся жизнь нашей коммуналки стала крутиться вокруг Маши. Я вставала на час раньше, чтоб сделать ей прическу, давала ей свою фотоаппарат на корпоратив, одалживала шмотки, ходила с нею гулять, давала плеер напрокат, и прочая и прочая и прочая. Когда заходила речь об отдаче, Маша включала убогую: прически делать не умеет, вязать не умеет, ноутбук разрядился, денег нет, а в день генеральной уборки в нее выставка. Стоило мне купить что-то новое себе, вечером был спектакль-монолог:

- Какая ты молодец: работаешь, зарабатываешь, покупаешь себе красивые вещи… А я вот работаю-работаю, денег мало платят, таких красивых заколочек у меня нет, и купить ее я себе не могу, и сделать такую тоже не могу, и ведь никто же мне не подарит такую заколочку…

Действовать перестало на второй неделе, ближе к месяцу начало подбешивать. Маша не могла в одиночку ни полы помыть, ни сходить в магазин за трусами. С ней рядом надо было идти и развлекать ее. Мир крутился вокруг Маши. Одна соседка ходила с нею гулять, вторая – ездила в Ивантеевку за оставленными теплыми вещами к бывшему любимому: а то ведь Маша одна боялась. Возвращаясь с работы, я должна была стоять полчаса на Добрынинской и ждать ее, и видит Бог, я не знаю, как это вышло.

Когда мы собирались гулять (то есть, Маша собиралась, а я шла в нагрузку), я делала Маше прическу, одалживала юбку или кофту, давала одно «ухо» от плеера, причем Маша капризно поджав губки, подсказывала мне, какие песни мотать, а какие слушать. Шли и ехали в метро мы, прилепившись из-за плеера друг к другу. Когда поезд трогался от нашей станции, Маша, подпрыгивая, вспоминала, что ей надо в билайн, распечатку звонков получить, а сегодня последний день. Имея планы ехать на Поклонку, мы ехали на «8-го Марта» сначала, ждали там распечатку и шли обратно к метро, в процессе чего Маша вдруг передумывала ехать на Поклонку и предлагала ехать в зоопарк. Мы садились на Савёле и ехали в зоопарк. Выйдя из метро, Маша радостно вспоминала, что где-то тут работает ее старый друг, и надо срочно зайти к нему на работу поболтать и меня с ним познакомить.

В одну из таких прогулок мои нервы не выдержали, я высказала ей, что она могла бы сразу сказать, что мы едем не гулять, а ей за распечаткой и к старому хахалю, показаться в моей кофте и с моей прической, а я ей нужна, чтоб можно было трендеть и слушать мой плеер. После чего развернулась и поехала домой.

С тех пор я больше не скрывала, что Маша меня напрягает. Говорила с соседями, что может, мы ее того..? Мне отвечали, что у меня нет сердца. Я стала намекать ей наедине, что, мол, въезжала на месяц, собиралась жилье искать, и что же? Осень на носу.

Напарнице Лене я попробовала высказать «спасибо» за новую соседку. Лена открестилась от ситуации, как от грязного прошлого, но, любопытствуя, стала спрашивать, а в чем же дело? Я рассказала ей, и выяснилось много интересного. Муж Машу и правда выгнал, но никаких кредитов не брал на ее имя, она сама взяла в кредит только свой ноутбук. Что она тратит свои деньги на сладости и любит «кинуть пятачок» в игровой автомат. Что же касается ее «общительности», то Лена тоже пострадала. Много раз сопровождавшая Машу по разным ее делам, Лена рассчитывала на помощь в выборе дубленки. Маша отказалась по причине того, что «у нее же нет таких денег, она же не может купить себе дубленку, а, если Лена заставит ее смотреть на красивые дубленочки, Маша только расстроится и спать не будет».

Короче, с квартиры с той я съехала. Оставила соседей с так полюбившейся им Машей. Маша напоследок попросила меня оставить ей до следующей недели белую юбку (дорогую, между прочим), мною вязаную кофту и книгу по вязанию. Офигенная книга была, формат А4, картинки, описание, конфетка! Оставила Маше. Маша обещала приехать в гости и привезти всё.

Прошло полгода. Через Лену я узнаю, что Маша беременна и вернулась к своему сожителю. Стучусь к ней в одноклассники. После пары минут болтовни спрашиваю про мои вещи.

- А я их оставила. – спокойно отвечает мне Маша. – Там, в коммуналке.
У меня дыхание перехватывает.
- Как - оставила? - я в шоке. Мою юбку белую, мою кофту, вязанную вот этими самыми ручками, и самое главное – мою книгу?

- Можешь приехать и забрать в любой момент.
- А кому ты оставила?
- Никому. Просто в шкафу сложила.
- Ты себя нормально чувствуешь? Я ТЕБЕ дала вещи, а ты оставила их в каком-то шкафу?
- Ну я же не обязана за твоими вещами смотреть, правильно?

Дальше я Машу обозвала. Крепко. После чего она мне сказала, что нет у меня души и что мне человека обидеть – раз плюнуть. Я же, когда ее вспоминаю – меня трясет. Не собиралась о ней много, а получилось – три листа в вроде. Мы не общаемся, я живу в другом месте, и книжку уже не так жалко.

Самое интересное, что через пару месяцев история повторилась. Только серьезнее. Я об этом писала ранее.