Улица

Николай Афанасьевич появляется на улице Прокофьева, находящейся в не самом лучшем районе городка, каждый день после обеда вот уже пятнадцать лет, и так с тех пор, как не стало его супруги Лизаветы Степановны.

Николай Афанасьевич сначала медленными, но все же уверенными шагами идет по уже давно заросшему тротуару, останавливается, несколько секунд думает о чем-то, а потом продолжает свой путь к любимой скамейке. Николай Афанасьевич знает эту улицу и все, что расположено на ней, как никто другой. И даже прохожих хорошо знает. Он знает, кто, куда и зачем идет, когда вернется и уже по одному выражению лица может понять и увидеть все, что творится в душе и что угнетает сердце. И прохожие давно привыкли встречать старого Афанасьевича на своей скамейке, одетого то в легкий серый плащ и черный шарф, то в синюю кофту и старые мешковатые брюки.

На улице Прокофьева находится старое городское кладбище, а прямо за ним - третий городской роддом. Николай Афанасьевич видел за пятнадцать лет не одну смерть и не одно счастливое появление на свет. Он сидит на своей скамейке напротив кладбища и видит, как кого-то привозят, тяжелого, уже неживого, как плачут по нему люди, иногда искренне, а иногда совсем не так. Он видит, как кого-то забирают, легкого, завернутого в яркое одеяльце, и иногда даже снова видит слезы. Такие разные слезы. Это как напоминание о том, с чего мы все начинаем и как закончим. А еще Афанасьевич часто видит молодых людей, студентов, возвращающихся домой после учебы. Легкие, беспечные, шустрые и немного странные молодые люди, которые громко смеются и иногда играют на гитаре. Какие-то странные у них песни, но Николаю Афанасьевичу все же нравится слушать, как поет молодежь.

- Могу я сесть с Вами рядом? – раздается неожиданно женский голос.

Николай Афанасьевич поднимает голову и кивает. Рядом с ним садится женщина пятидесяти лет в черной куртке и больших очках, но очки не скрывают неподдельную грусть, озадаченность, даже истерику в больших серых глазах. Николай Афанасьевич часто видит эту миловидную женщину на улице Прокофьева. А если быть точнее, то каждый день приблизительно в четыре часа. Она тоже возвращается из института, который находится неподалеку. Очевидно, она там работает. Женщина всегда здоровается с Афанасьевичем и спрашивает о его самочувствии. Все привыкли к тому, что Афанасьевич-часть этой улицы как кладбище или роддом.

- Вот уже много лет я вижу вас здесь, вы неизменно сидите на этой самой скамейке и смотрите куда-то вдаль. На что вы постоянно смотрите, о чем думаете?
- О судьбе, - отвечает Афанасьевич, - О том, что ничто в этом мире не вечно. Эта улица тому свидетельство. Вы только поглядите, как судьба расположила эти места. Одна дверь открывается, мы идем навстречу новому, другая закрывается, мы заканчиваем свой путь.

Женщина задумчиво глядит то на кладбище, то на роддом. Жизнь и смерть рядом. Всегда. Она с интересом смотрит на то, как двери роддома открываются, выходит красивая молодая женщина со свертком на руках. Стоящий рядом мужчина подбегает, протягивает цветы, целует женщину и забирает у нее сверток. Он долго и пристально изучает то, что лежит в этом драгоценном свертке, и губы у него заметно дрожат. Забавно. Раньше никогда не возникали подобные мысли. Десятки лет проходишь мимо, погрязшая в повседневных делах и заботах, все суетишься и чего-то не замечаешь. А время так быстро летит.

- Я потеряла себя, - говорит неожиданно женщина.
- Потеряли? – спрашивает старик.
- Мне кажется, что я что-то не сделала, что-то потеряла, чего-то не достает, понимаете? Кажется, что все было зря.
- Что, все?
- Жизнь. Прожила я жизнь свою зря. Я пытаюсь найти смысл, и только хуже становится. А внутри такая пустота. Когда понимаешь, что все, уже прошло, оглядываешься назад и ничего не видишь. Это очень страшно. Ты думаешь, может, там что-то осталось, а понимаешь, что нет. Все бежишь, торопишься, боишься опоздать, рвешься куда-нибудь, а в сердце ничего не остается. Все быстро пролетает. Мне чего-то не хватает, я чувствую, что что-то теряю, что-то оставила. Сын взрослый, работает в другом городе, с мужем не сложилось, быстро развелись, я осталась одна со своими мыслями. Я работаю. Но мне нравится работать, но это ощущение, что что-то пошло не так, меня не покидает.
- Никогда не поздно начать все сначала. Люди упорно ищут смысл, однажды рядом со мной вот как вы, присел один молодой мальчишка. Мы разговорились, и знаете, что он мне сказал?
- Что?
- Смысл в том, что никакого смысла нет. Он говорил, что идет по жизни с этими словами. И я подумал, что он прав. Зачем искать смысл, если уж он и есть, то в тебе самом, а не в чем-то или в ком-то. Уходим так же, как и рождаемся.
- Уходим…- пробормотала растерянно женщина. Спасибо.
И лицо ее озарила странная улыбка. Женщина уходить не хотела. Она ушла, когда уже было темно, и улица опустела.

Однажды зимним морозным днем, когда Николай Афанасьевич сидел на своей скамейке, издалека он увидел чьи-то похороны. Спустя время, он узнал о том, что это были похороны той самой женщины, которая полгода назад разговаривала с ним. Говорят, она серьезно заболела и умерла.