Не оставляй меня одну...

…Когда у тебя полжизни уже позади, в которой была борьба за лучшие источники существования, за лучших или более привлекательных, и любимых, как тогда казалось, представителей противоположного пола, за место в пищевой цепочке не на самом низу, за достойное существование своих детей в социуме, за отдых как у всех средних классов - и вот тогда кажется, что самое интересное осталось в прошлом, ведь там ты была молода, привлекательна, светилась энергией и тогда казалось, что весь мир у твоих ног… Да, так оно и было, но мир надо еще покорить, повертеть и повертеться, чтобы оправдать положение его - у твоих ног. Иначе окажется, что это ты был к миру приклеен ногами, ты - его марионетка, а он вертелся куда хотел и вертел тобой как хотел…

Такие бредовые мысли проносились у Инны в голове, пока родной город приближался где-то внизу, облака закрывали землю от любопытных глаз пассажиров самолета, а на душе становилось тоскливо и радостно одновременно - от ожидания встречи с детьми и еще от чуть примешанного чувства горечи, что опять все по-старому пойдет. Поездка как-то разрядила обстановку: Инне всегда нравилось уезжать, а потом возвращаться - это будоражило и добавляло драйва в монотонные будни 38-летней женщины с 18-летним замужним стажем и довольно-таки солидным рабочим опытом на одном предприятии. Хотя работа у нее была стрессовая и нескучная, но все-таки общие механизмы… были наработаны за долгие годы.

В аэропорту ее никто не встречал - она привыкла, ей даже было бы неудобно, если вдруг муж сорвался бы и приехал ее встречать. Зачем, если она сама может добраться? Она же не больна и не маленькая. По этому принципу у нее все в жизни работало как часы.

Неожиданно зазвонил телефон. В трубке на ее «Алло» кто-то вздохнул, а потом раздалось «Привет! Это твой одноклассник Антоша, у нас тут встреча была, а ты почему-то не приехала…» Ах, да. Ей же писали в «одноклассниках» и в других соцсетях, что будет встреча. Инна не испытывала никаких эмоций по этому поводу, ей не хотелось видеться со всеми этими уже совершенно чужими людьми, она и в школе не особенно с ними всеми ладила, дружила. Да, были друзья Антон и Сережка, еще подруга была Аня, но она потом сгинула где-то в дебрях семейной жизни многодетной матери, на звонки и письма не отвечала, и Инна отнеслась к этому спокойно - всякое бывает, люди быстро становятся чужими. Но Антошу вдруг очень захотелось увидеть, вспомнить прошлое - молодое и жгучее, и поэтому Инна радостно выдохнула в трубку: «Антош, как я рада тебя слышать!Я только что вернулась из Иркутска, еще в аэропорту стою, только сошла с самолета, можешь меня простить за неявку?»

Антон засмеялся, и вдруг остатки горечи от возвращения прошли у нее, стало так легко и просто.
«Только если сейчас же приедешь к нам. Мы тут с Серегой тебя вспоминаем, а ты, понимаешь, под облаками летаешь, нами, смертными пренебрегаешь!»

Теперь рассмеялась Инна, решила, что дети наверное уже спят, и она встретится с ними утром, а пока может позволить себе 6 часов для встречи с теми, с кем не виделась 15 лет, и уже через полчаса сидела на кухне с ребятами. «Совсем не изменился», - отметила про себя, когда Сережка с сияющими глазами открыл ей двери в шикарной квартире Антона, и обхватил ее в крепкие и нежные объятия.

Что-то родное и чарующее было в этом прикосновении, но уже другие, тоже родные, но совершенно нейтральные объятия Антона отвлекли ее, и Инна не позволила себе углубиться в анализ, а просто окунулась в атмосферу шуток, воспоминаний и приколов. Антон жил с сестрой, которая вскоре должна выйти замуж. «Парень-во!» - добродушно заметил Антон, и счастливо сообщил с хитрым прищуром, что это пока секрет, но он уже видимый (тут он показал на круглый свой живот и со смешком добавил: «но не больше, чем у меня»). И что он скоро станет «совершенно сумасшедшим дядей, который и в старости будет катать племянников на остеохондрозной спине, совершенно к своей пользе для разминки», - добавил Сережка…

Они сидели за круглым столом на большой кухне-столовой, стол ломился от деликатесов и напитков. Инна не помнила, когда она так смеялась. Антон был неистощим на шутки, бывшее общее прошлое было приятным и оттого его было легко вспомнить, не за что было краснеть (разве о Сережкином поцелуе в 11 классе на выпускном, как-то он был не в тему, что ли) и атмосфера казалась ласковой до головокружения…

Антон позвал в гостиную - это была шикарная гостиная с роялем в центральной части, и Инна подошла и тронула клавиши. Они были такими гладкими, прохладными и великолепными. Музыка из-под пальцев полилась почему-то грустная, вопреки только что созданному уюту веселья и молодости, ведь всегда воспоминания о молодости делают нас на эти мгновения моложе и шаловливее, что ли.

Инна оборвала мелодию и, виновато взглянув на Антошу и Сережу, вдруг увидела не их, а каких-то взрослых мужчин, одного с пухлым животиком, другого... и вот тут она поняла, что Сережа-то изменился совсем, и хоть выглядел молодо и очень походил на того, который неуклюже целовал ее на крыльце школы, но глаза его были другими и смотрели они на нее сейчас так, как будто всегда были рядом и прекрасно понимали, откуда эта некстати вырвавшаяся мелодия.

«Извините, ребята, я просто очень хотела что-нибудь сыграть, а помню только это, давно не играла, надо практиковаться», - соврала она, чтобы разрядить вдруг нагрянувшую тишину. Скорее всего, ее улыбка их не ввела в заблуждение, но они вернулись к тому непринужденному веселью, которое уже захватило их целиком, сделав снова единой командой, бандой. Антон, усмехнувшись, заметил: «Умеешь ты вдруг обломать. Помнишь, Серега, как она нам побег с физры сорвала?» Переглянувшись, друзья грохнули таким смехом, что у соседей снизу наверняка хрусталь с люстры посыпался. Еще бы! Такого не забыть! Забор, внезапно возведенный вокруг школы, сыграл злую шутку с ними. Ребята легко перескочили через него, и Инка тоже смогла бы сделать это легко, но платье, про которое она забывала напрочь во время их подвижных игр, вдруг заявило о себе подолом, который задержал в прыжке, так что Инка повисла как огородное пугало, зацепившись за ограду забора, на всеобщее обозрение. Антон и Серега, конечно, пытались ее снять, но умирали со смеху, и это затрудняло ее освобождение. Именно таким образом они привлекли внимание директора, а потом и физрука Пал Борисыча, которому был объявлен выговор за несоблюдение учениками дисциплины на его уроке. Это событие повлияло на все дальнейшее обучение троих провинившихся у Борисыча - им доставалось по полной, и их справкам о нездоровье никогда не верили с тех пор. Инку дразнили иногда с тех пор «чучелом» или «пугалом», но быстро смолкали, когда видели угрожающие из-за спины девушки кулаки Антона и Сереги.

Антон полез было за фотоальбомом, потом вдруг чертыхнулся и принес огромный планшет.
«Я их же сюда перенес, здесь можно и новые наши с Серегой посмотреть, твои–то мы видели в соцсетях, Серега каждую новую фотку твою сразу мне скидывает, так что в курсе мы твоей жизни, Инне-сса!».
Инна улыбнулась: «Да вы шпиены!»
«Да какие мы шпиены, так, банда!» - отшутился Антон, а Серега вдруг смутился.

Они сели на диван бок о бок, кожаный белый диван был невероятно роскошен. Инна погладила нежную кожу дивана и притворно возмутилась: «Нет, вы точно банда - такие диваны награбили себе. Антоша, признавайся, ты гангстер?»
«Ты меня раскусила, теперь придется тебя убить, только сначала мы тебе всю тайну
раскроем!» - пошутил Антон, попутно открывая папки на планшете.

Какое милое и простое удовольствие - рассматривать фотографии интересных тебе людей с их шутливыми или проникновенными, в зависимости от фото, комментариями! Инна вдруг окунулась в мир сердечной простоты и тепла, и, несколько волнуясь, вынуждена была признаться, что так хорошо ей давно не было.

Возможно, нечто подобное испытывали и ребята. Она чувствовала искрящиеся токи от Сергея, они были настолько мощными, что несмотря на молчание и редкие реплики Сергея, отвлекали порой даже от самых смешных шуток Антоши. Ей становилось жарко рядом с ним, и она встала, чтобы снова подойти к роялю и тронуть его клавиши. Какое-то неуловимое движение сзади - Сережка (конечно, он!) прижался к ней в каком-то жгучем порыве, приобняв ее за плечи и вдыхая аромат ее волос. Она обернулась, чтобы предотвратить непоправимое, но только приблизила этот момент: губы нашли губы и на миг голова ее отказалась ей служить. Миг, показавшийся обоим вечностью. Когда она пришла в себя и смогла оторваться от Сергея, Антона в комнате не было. Глаза Сергея были глубокими, но не бешеными от страсти, а какими-то печальными, а губы нежными и властными... И пусть слова и смысл подождут, так упоительно было позволить ему целовать себя, как она этого не поняла тогда, в 11-ом… Голова кружилась, как от бешеной скачки или головокружительного падения.

Но падения не случилось - Сергея вынесло из комнаты, из ее кольца рук какой-то ей непонятной силой. Что-то пошло не так… она лежала на кровати сестры Антона и смутно вспоминала, что произошло. Был вечный поцелуй с потерей сознания? Потом пришел Антон, отнес ее на кровать сестры, она впала в сон или в беспамятство?

Она – взрослая женщина, прекрасно понимала, что какие-то отрывки сознания, что-то от нее прячут, но почему она не может вспомнить? И почему Сергей исчез? Что вообще, черт возьми, происходит?!!! Откуда-то сбоку из-за ширмы вышла девушка с милым и добрым лицом, очень похожая на Антона, с кругленьким животиком. «Сестра, Таня, кажется», - вспомнила Инна. Ей почему-то стало неловко за себя, и она неуклюже пыталась объяснить, что перелет и усталость, поэтому она тут, Антон предложил… и что-то еще говорила этой Тане.

А Таня была нестерпимо мила и безоблачна, как будто с другой планеты, и смотрела куда-то сквозь предметы. И тут Инна поняла, что Таня безумно влюблена, что она от жениха только что, и ей на самом деле все равно, что делает Инна здесь. И это открытие вдруг сделало Инну жительницей той же планеты, что и Таня - она тоже посмотрела вокруг на предметы и не увидела их, а везде видела Сергея, его глаза и, закрыв глаза, вспомнила его губы. Но это наваждение прошло..

«Пора к семье, детям, в реальную жизнь!» - скомандовала она себе и быстро оделась. На кухне пили кофе втроем, Инна благодарила Антона за гостеприимство, за чудесный вечер, чуть задержалась взглядом на его понимающих глазах, потом рассердилась на него и себя за это понимание, и жестким голосом добавила: «передавай привет…» и тут как будто бы поперхнулась. Нет, только не слезы, только не сейчас!

Вовремя всплыла шутка: «Чем это вы меня вчера опоили?»
«Не забывай, мы - бандито, ганстерито, мы стрелянто - убиванто, о ЕС!» - в тон ей ответил Антоша и протянул визитку со словами: «Если что, звони».

«Спасибо за все, Антон! За то, что вытащил меня прямо с самолета!» - сказала Инна и пошла к выходу. На пороге задержалась и нашла в себе силы сказать: «А ему скажи, чтобы больше не показывался и забыл про меня - это случайность, и такого не повторится больше никогда, ты меня понял?»

Антон вдруг помрачнел и промямлил: «Понял…» Потом вскинулся: «Ты пойми, сорвало у парня крышу, он же всю жизнь только тебя …» Но она уже захлопнула дверь и сбегала по ступенькам, громко топоча каблуками - убегала, чтобы не слышать того, что хотелось слышать больше всего на свете…

…Неделю спустя она была вынуждена признаться, что сходит с ума. Не хотелось есть, двигаться, думать или… вообще ничего. Судорожное желание спрятаться под одеялом и лежать там в полной прострации спасало ненадолго. Не помогали медитации. Яд действовал. И она решилась. Разместила на своей странице статус: «Сдаюсь. Не могу без тебя.» Через полчаса раздался звонок. «Да?» - никаким голосом спросила она трубку, хотя знала, кто ответит и боялась этого, и жаждала этого.
«Прости меня.»
«Сереж, за что?»
«Я не поверил тебе неделю назад, думал, просто устала… я бы не отпустил. Мне приехать сейчас?»
«Милый… Сережка…»
«Жди, еду.»

Казалось, стены дома рухнули на нее. Она сидела в стеклянных осколках, боясь пошевелиться. Ничто не волновало сейчас ее больше, чем путь Сережи до ее дома. Главное, чтобы ничто не помешало ему приехать. А вдруг что-то случится в дороге? И она никогда не сможет сказать ему, как она его ждет, какая она была дурочка, сколько глупых слов ему говорила, как виновата, что отворачивалась от его глаз на уроках и потом, на встрече одноклассников 15 лет назад. Ведь видела и понимала, что поцелуем на школьном крыльце отравила его, хоть и сама не желала того. А сама не выдержала и недели! Прости меня, Сережа! Только позвони в мою дверь, только поцелуй меня вновь! Слезы раскаяния и нежности бежали по щекам Инны, ей было невыносимо стыдно и сладко. Наверное, это и называют счастьем.

Снова зазвонил телефон: «Инн, я тут с прорабом разговаривал, надо срочно закинуть на стройку кое-что, ты меня вечером не жди, ложись спать, я на даче заночую.» Муж! Стены снова стали обретать реальные очертания...