Мужчина "синдром"

Люблю я слово «синдром». Оно способно определить всю мою жизнь и все те бесконечно глупые ситуации, в которые я постоянно попадаю. И каждой из них я даю свое название. Но есть в моей жизни человек, который вызывает у меня все эти «синдромы». Хороший человек. Но начнем сначала.
Два года назад я пережила болезненное расставание, практически развод. Ко всем этим «радостям» жизни я еще и осталась без работы, крыши над головой и денег. На оплакивание своей тяжелой жизни просто не было ни времени, ни сил – нужно было срочно что-то делать. Я переехала жить к отцу, чем «порадовала» его. Особенно его «порадовала» причина моего переезда, но как самому близкому родственнику, ему просто некуда было деться. Вернулась на старую работу – в любимый ресторан, правда на ту же должность, с которой и начала свою трудовую деятельность в нем, то бишь официанткой. Так почетно уволившись с гордой записью в трудовой книжке «переведена на должность администратора» и уехав в другой город с так и несостоявшейся записью в паспорте «зарегистрирован брак с…», я вернулась обратно. Одно радовало: всем моим «доброжелателям» хоть будет что обсудить.
Жизнь закипела. Я заваливала себя работой как могла, лишь бы не оставаться в одиночестве и не грузить мыслями. Месяца за два я пришла в то свое состояние, в котором меня привыкли видеть. Но чего-то все-таки не хватало. Хотелось эмоций, хотелось любви. Но любви легкой, ненапрягающей, скорее даже просто флирта.
Правду говорят: мысли материализуются – главное очень захотеть и произнести свое желание вслух. Был октябрь – теплый, пока еще солнечный, «бабье» лето. Я как всегда работала. В ресторане было пусто. Со мной в смене работал мой лучший друг. До закрытия было еще далеко, но мы планировали сделать это пораньше и, как он говорит, «замутить какой-нибудь сейшн». А пока просто сидели без дела, пили уже десятую по счету чашку чая и болтали.
- Вовчик, хочу влюбиться. Но не так как всегда. Хочу чего-нибудь такого… - мечтала я вслух. – Так чтоб увидеть и пропасть.
- Это тебе в Париж, - сказал Вовчик. – Может, пойдем курнем? И тогда будет тебе и Париж и все к нему прилагающееся.
Обожаю его за чувство юмора. Обожаю вообще всех своих друзей – даже самую сложную ситуацию они могут вывернуть так, что кроме как смеяться над ней, ты больше ничего не можешь. Чувство юмора спасет мир.
- Не, хочу, знаешь как.… Вот представляешь, открывается дверь, заходит Он, и у меня коленки подкашиваются. Понимаешь?
- Да, мать, совсем у тебя крышняк сносит. Дай мне лучше сигарету – мои закончились. Закроемся, поедим лучше куда-нибудь потусим.
Закрыться мы совместно с администратором решили не как положено – в три, а часов в двенадцать – все равно никого нет и врядли будет. До двенадцать оставалось полчаса, а мы все давились чаем и никотином и уже мечтали о том, как поедим мы с Вовчиком в Париж, будем тусить в модных парижских клубах и может быть останемся там навсегда. Вот она, молодость, сейчас уже так не помечтаешь. До сих пор иногда, когда встречаемся, вспоминаем наши мечты.
- А помнишь, как мы собирались в Париж? Да, были времена…
Так вот, до двенадцати оставалось всего полчаса, когда скрипнула дверь и послышались шаги.
- Кого еще черт принес? – Возмутился Вовчик. – Надеюсь, кто-нибудь из своих.
Но нет, оказалось, что не кто-нибудь из «своих». Зашел парень, около тридцати, высокий, стройный, красивый. От него за версту несло уверенностью и силой. Коленки предательски подкосились. Я встала как вкопанная.
- Вы работаете? – спросил он.
- Работаем, - с притворной улыбкой сказала Света-администратор, хотя по глазам было видно, что сказать она бы хотела совсем наоборот.
- Как-то у вас тут тихо, - он сел за бар. – Можно чай черный с лимоном.
- Понедельник все-таки, - не двусмысленно намекнула Света.
- По понедельникам нет никого? – Продолжал он. – Я наверно вас напрягаю тут, один, в понедельник. Я только чай попью и уйду.
- Да нет, что Вы? Вы нас нисколько не напрягаете, - все с той же «рабочей» улыбкой продолжала Света.
А я так и стояла как вкопанная. Коленки уже онемели. Я не отводила от него взгляда, что мне, в принципе, не свойственно. Обычно я веду себя довольно сдержанно, даже холодно. Да и на работе показывать свой интерес для меня всегда было первым запретом.
Он заметил мой заинтересованный взгляд и улыбнулся. Я смутилась и отошла. Он что-то начал рассказывать Вовчику. Я стояла возле администраторского стола и пыталась отвлечься.
- Вам не интересно? – Он обратился ко мне.
- Почему? Интересно, - как-то невнятно отвела я.
- Ну, Вы отошли. Мне показалось, что Вам стало неинтересно.
Я застенчиво улыбнулась и подошла к бару – туда, где обычно стоят официанты, рабочая территория, так сказать. Он продолжал что-то рассказывать. Разговор почему-то зашел про детей, и он сказал, что у него их пока нет.
«Будут. От меня» - про себя подумала я и прикусила язык от собственной дерзости.
- Вы любите детей? – Спросил он меня.
Вовчик еле сдержался, чтобы не засмеяться, зная мою любовь к детям.
- Ну, каждая женщина любит детей. Так уж заложено природой. – Так нагло я еще никогда и никому не врала, тем более чтобы понравится.
Вовчик не выдержал и отвернулся, делая вид, что возится с бутылками. Предатель! Мог бы и сдержаться, все равно же было видно, что ему смешно. Это был мой первый синдром – «вранья». Он допил чай, расплатился и ушел. Моя интуиция подсказывала, что не надолго.
В следующий раз он пришел через несколько дней. Тоже попить чай. Сел за бар и как в прошлый раз начал что-то рассказывать. Он отличался общительностью. Даже с незнакомым человеком мог найти, о чем поговорить.
- Катерина, а ты тут недавно работаешь? – спросил он меня.
- Да, нет, уже больше года.
- Правда? А я тебя раньше не видел.
«Да я в принципе тоже», подумала я про себя, «иначе запомнила бы».
- Может Вы тут не часто бывали? – спросила я.
- Летом я практически каждый день был, но тебя не видел. Я бы тебя запомнил.
- Летом я в отпуске была – быстренько ответила я. Синдром «вранья» продолжался.
В этот день барменом работал не Вовчик, а Диана, которая еще и моя подруга. При слове «отпуск» она, так же как и Вовчик, еле сдерживая смех, начала возиться в бутылках.
- Когда ты в следующий раз работаешь? – спросил он. И обещал зайти.
Коленки опять предательски подкосились. Как выяснилось потом, я даже покраснела, чем спалила саму себя. Он ушел.
- Отпуск! Ха! – уже не сдерживая смех, начала Диана. – Теперь это так называется?
- А что мне надо было сказать? Что летом я пыталась безуспешно выйти замуж и начать повесть о своей несчастной любви и разбитом сердце? – мне тоже было смешно.
Потом еще долго Диана вспоминала мои слова, рассказывая всем друзьям. С тех пор моя летняя семейная жизнь стала называться «отпуском».
Он зашел, как и обещал. Была суббота, в зале не было ни одного свободного стула, не говоря уже про стол. Работа кипела. Он пришел в самый разгар. Сразу подошел ко мне и сказал:
- Я хочу пригласить тебя в кино.
Я даже растерялась. Договариваться о встрече с клиентом в разгар работы при таких же клиентах было для меня равносильно профнепригодности. Но коленки в очередной раз меня предали. И вот стою я по форме и с бейджиком и диктую свой номер телефона.
- Да, кстати, я же даже не знаю, как Вас зовут. – Мне почему-то это даже в голову не приходило.
- Роман. – Ответил он. – Я тебе позвоню завтра.
И позвонил. Сказал, что заедет за мной в девять. Моему рассказу папе о том, что я иду в кино с друзьями, он почему-то не поверил.
- Тебе одного раза мало? Что у тебя за мания наступать на одни и те же грабли? – бурчал он, наблюдая, как я вынаряживаюсь для похода в кино с «друзьями».
- Ну что мне теперь крест на себе поставить? Или в монастырь уйти?
- Нет, просто будь осторожна. – Отцовски наставлял он.
- Буду, - сказала я на пороге и умчалась.
Свидание прошло отлично – легко и непринужденно. Мы пообщались, (точнее общался он, а мне приходилось только слушать), он проводил меня домой и обещал позвонить. Позвонил, правда, только через месяц. На этот раз свидание состоялось у него дома. Но там меня ждал неприятный сюрприз – женские вещи.
«Во блин, встряла. Еще женатых мне не хватало». Я даже растерялась. Никогда не встречалась с женатыми – для меня это было табу. Но не зарекайся.
Весь вечер я вела себя скованно. Даже бутылка вина, которую я выпила практически одна, не особо помогла, а уйти смелости не хватило. Секса так и не случилось – я притворилась очень пьяной и уставшей. Утром он отвез меня на работу.
- Ну как? – с порога накинулась на меня Диана. – Секс был?
- Никак, - нахмурилась я, - у него в доме женские вещи.
Следующая встреча состоялась примерно через месяц. Парадоксальность Ромы заключается в том, что как только я начинаю его забывать – он появляется из ниоткуда и, как ни в чем не бывало, заявляет: «Малыш, я так по тебе соскучился». Это сейчас я могу сказать в ответ что-нибудь цинично-неприятное, а тогда мои коленки меня постоянно подводили. В этот раз у нас состоялся и секс, как положено на третьем свидании, но получился он какой-то неумелый и, я бы даже сказала, скомканный. В принципе как и каждый первый секс (в смысле не самый первый в жизни, а первый в общей жизни двух людей) он был скованным и смущенным, а у меня так вообще. Постоянное ощущение присутствия другой женщины и, как это ни странно, разница в возрасте (у нас она составляет 15 лет) особенно давили на меня.
Встречи наши продолжались с завидной периодичностью – аккурат раз в месяц. Естественно, заканчивающиеся сексом. И вот в одну из встреч со мной случился третий синдром – «синдром Варвары».
Наверно все смотрели «Самый лучший фильм». Там есть сцена, когда персонаж Харламова умирает и попадает в приемную Бога, где его встречает богосекретарь Джигарханян. Так вот там Харламов задает вопрос, кто из его девушек не притворялся.
- Все. Притворялись, - отвечает Джигарханян. – Кроме одной.
- Варвара? – как-то нерадостно спрашивает Гарик.
И в этот момент показывают ту самую Варвару, которая лежа под ритмично двигающимся Харламовым жует жвачку и думает то ли о том, что ей надеть в клуб, то ли, выключила ли она утюг.
Вот и я ощутила себя такой «Варварой». Лежала, думала об учебе, о погоде, о работе, о недавно просмотренном фильме. О чем я только не передумала за эти пятнадцать минут псевдосчастья. Я даже настолько задумалась, что забыла сделать вид, что кончила. Прости, милый, но, кажется, тебя это мало насторожило.
Сначала я винила себя, довольно долгое время. Мне казалось, что я холодная и бесчувственная. Обвинять в этом Рому мне казалось беспочвенно, но и корить себя не очень хотелось. Зато коленки перестали подкашиваться и уже не считались дни с последней встречи до следующей. Теперь стало просто интересно. Я надеялась узнать что-то новое, может чему-то научиться, но как выяснилось позже тридцатипятилетний женатый мужчина выявил во мне только ряд синдромов.
«Синдром Варвары» больше не повторялся. Но не в связи с разнообразием и насыщением сексуальной жизни, а скорее с тем, что мне самой это не очень по душе. Я уже стала постоянной любовницей, и встречи наши стали почаще. Но, к сожалению, чем ближе становишься с мужчиной, тем больше о нем узнаешь. Точнее, тем больше он тебе показывает. Правда, совсем не то, чего бы тебе хотелось.
В мужчинах я не переношу три вещи: инфантильность, рубашки цвета молодого лосося (не розовые, а именно лососевые!) и семейные трусы. Рома был обладателем одной из этой вещи, а именно – семейных трусов. Очередной синдром – «семейных трусов». Нет, он не приходил на свидания в семейных трусах. В один прекрасный вечер после, кстати, отличного секса, он надел эти ПРОКЛЯТЫЕ, НЕНАВИСТНЫЕ СЕМЕЙНЫЕ ТРУСЫ.
«Господи, - взмолилась я про себя, - ну почему нужно все испортить? Ну, я же тебе не жена. Зачем мне видеть тебя в семейных трусах?»
После этого «семейного» вечера я приняла решение заниматься сексом только на моей территории, тем более к тому времени я уже жила одна. Примерно почти год мы встречались, вплоть до того момента, когда на одном из форумов, посвященных нашему городу, я не познакомилась с его женой. Она всего на три года старше меня, очень умная, образованная, симпатичная девушка. Я никогда до этого ее не видела и даже не знала, как ее зовут, но почему-то что-то внутри защемило. Стало обидно: за нее, за себя. Меня взяла злость на него. В этот момент я приняла решение расстаться.
И вот в одну из очередных встреч я сообщила о своем решении.
- Ты хочешь закончить наши отношения? – напрягся он.
- Отношения? Секс по пятницам называется отношениями? – спокойствие давалось мне не легко.
- Ну, ладно, это твое решение.
Он резко встал, обулся и ушел. Стало почему-то обидно. Я даже расплакалась, но о своем решении ни капельки не пожалела.
Прошло примерно месяца два, когда мы случайно встретились. Он начал мне звонить, интересоваться моими делами. К тому времени я уже не чувствовала злости. В один прекрасный вечер он позвонил с просьбой приехать и поговорить.
- Я долго думал о твоем решении, но так и не нашел ему объяснение, - начал он.
- А что тут объяснять? Ты женат, Ром, в этом и вся причина.
- К сожалению, вышло так, что к моменту нашей с тобой встрече я уже был женат. Был бы я посмелее, наверно ушел бы от жены. Меня к тебе тянет, как к человеку, как к женщине. Я не знаю, любовь это или нет, но это факт.
«Красиво поешь», - подумала я.
Мы начали общаться как друзья, причем не только по выходным. Гуляли часто, он недавно купил собаку и постоянно рассказывал о ней. С моими нынешними познаниями о собаках со слов Ромы я бы могла стать неплохим кинологом.
На тот момент отношений у меня никаких не было и не намечалось, а секса к несчастью хотелось. Ну, как тут не воспользуешься уже опробованным и доступным вариантом? Мы снова начали заниматься сексом. По пятницам (зачем отходить от уже сложившихся традиций?). По началу все было хорошо. Добавилось разнообразия и фантазии. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Наступил очередной синдром. Я назвала его «синдром зубной пасты».
Была пятница. В меню был секс. Секс начался, точнее намечался начинаться. Прелюдия, прелюдия, прелюдия… Вроде бы и голые уже, а секс как таковой все не начинается и не начинается. Не встает.
«Ну, все бывает, кризис все-таки в стране», - успокаивала я саму себя.
Но не успокаивался Рома. Вялый член он попытался засунуть в меня. Это таинство напомнило мне засовывания зубной пасты обратно в тюбик. Стало смешно. Я еле сдержалась. Еще минут пятнадцать этих таинственных движений и, о, боги, он встал. Но счастье мое было не долгим, потому что примерно через пять минут Рома кончил.
Встал и пошел в душ. Я оделась и уткнулась в экран телевизора с выражением лица, будто мы еще и не начинали.
- Я тебе сейчас все объясню, - вышел он из душа и начал он рассказывать про напряженную работу, про кризис, про переменчивую погоду. Жаль, что сомалийских пиратов не упомянул – они тут тоже кстати.
«Ох, лучше б ты ничего не говорил. Лучше бы мы сделали вид, что и не было ничего».
Я проводила Рому до двери. Эмоции били через край: было и неловко, и смешно, и как-то стыдно за свой цинизм. На следующий день я не сдержалась и рассказала подруге. Отдаю ей должное, она мне даже не посочувствовала.
- А ты че думала легко сразу двух баб удовлетворять? – пыталась оправдать его она.
Через несколько часов она прислала мне сообщение по аське:
«Зубную пасту можно засунуть обратно в тюбик.»
«Как?»
«Если тюбик надуть».
«Ты пробовала?»
«Да, только что. Засунула».
«И что ты предлагаешь мне? Надуть Рому в следующий раз?»
«Ну, не знаю. Решать тебе».
«Мне кажется хватит на меня синдромов».