Подкидыш

Павлуша был тихим, скромным и не разговорчивым мальчиком. Ему было почти шесть, но дружить с ребятами он не умел, или просто не хотел. Его увлечением был его альбом для рисования, краски и кисти. Рисовать мальчик очень любил и, как говорили все воспитатели в детском доме: быть Павлуше знаменитым художником. Павлик ничего не знал и не думал о том, что есть такие талантливые люди, которые рисуют и приносят радость своим творчеством. Он просто рисовал, и все свое свободное время уходил с головой в свои рисунки. Мало кто знал, что рисует маленький мальчик. Никогда Павлик не показывал свои рисунки, но и не отказывал тому, кто желал их посмотреть. А интересовались его увлечением нянечка Наташа, да повариха Зинаида Ивановна. Они частенько заставали Павлика за его любимым занятием и, посмотрев рисунки, хвалили мальчика, гладили по голове и приговаривали, что, мол, он Павлик обязательно будет великим художником. А Зинаида Ивановна частенько пускала слезу и говорила: «Подкидыш ты наш. Быть тебе великим. Мамка твоя еще узнает о тебе, ещё локотки-то изгрызёт, будь она неладна!». Павлик не понимал о чём и о ком говорит добрая повариха, но слова эти слышал почти всякий раз, когда та заглядывала в его альбомы. Зинаида Ивановна и Наташа очень хорошо относились к маленькому , спокойному и очень застенчивому мальчику. Они несколько больше уделяли ему внимания, чем другим детям. Всякий раз то одна, то другая приносили мальчику из дома всякие сладости и, почему-то всегда закрывали дверь и заставляли Павлика съедать все немедленно. И жилось Павлику, в общем-то, неплохо. Иной жизни он не знал и думал, что так и должно быть. Но все рисунки этого маленького художника говорили об ином. Рисовал Павлуша большие дома с огромными окнами, в которых горел яркий свет. Рисовал круглый обеденный стол, за которым сидели маленький мальчик, женщина и мужчина. На столе том было много всяких вкусностей. Обязательно стоял огромный красивый торт. Рисовал Павлик идущих за руки ,опять же, маленького мальчика и мужчину с женщиной, которые весело смеялись и были счастливы.

Это произошло почти шесть лет назад. Стояла холодная осень. Очень рано ударили морозы и выпал снег. Завывал сильный ветер. Ветки деревьев сильно стучались в окна, как будто просились погреться. Нянечка Наташа в ту ночь дежурила в детском доме. Дети уже мирно спали, а она вязала теплые носки брату, который служил в армии. И, вдруг, плачь ребенка. Сначала она подумала, что плачет кто-то из её подопечных. Подскочив, она прислушалась, но в спальне было тихо. Плач раздавался явно с улицы. Нянечка, накинув наскоро пальто на плечи, спустилась на первый этаж здания и подошла к входной двери. За дверью раздавался надрывный хриплый плач грудничка. Наташа открыла дверь. На пороге лежал сверток. Это было ватное одеяльце синего цвета. Полог одеяльца был закрыт. Наташа схватила ребенка на руки и занесла в дом. Малыш плакал так, что щемило сердце. Сначала девушка растерялась. Она понимала, что это подкидыш, но на тот момент она просто не знала, что ей делать. Пришлось звать на помощь Петровича. Это сторож, который много лет работает в детском доме и проживает на его территории. Никто не знает, откуда он появился, но зато все знают, что Петрович верный друг. К детям Петрович относится, как к внукам своим. Он им и свистки смастерит, и машинки починит, и кораблики выпилит, и книжку во дворе почитает. Дети тянутся к нему, а он, что волк одинокий: ни детей, ни плетей. Вот и живет Петрович в пристройке на территории детского дома и вся детдомовская детвора для него, что родня.

В ту ночь он и помог Наташе принять подкидыша. Развернули. Мальчик. Малыш очень замерз . Тельце его было почти синего цвета. Петрович развернулся и куда-то убежал. Когда он вернулся, в руках у него была маленькая бутылочка с какой-то белой смесью. Петрович велел Наташе растереть ею малыша. Пока нянечка растирала бедолагу, Петрович сгонял на кухню и согрел малышу молока. Бутылочка с соской стояла в полке. Петрович сполоснул её горячей водой и налил теплое молоко. Малыш жадно пил молоко. Было похоже на то, что он давно ничего не ел. Мальчика переодели. В доме всегда была одёжка с подросших ребят. На вид, малышу было месяцев восемь-девять. Наташа и Петрович смотрели на успокоившегося малыша , который широко открыл глазенки и тоже разглядывал людей, спасших ему жизнь. Тщетно искали Наташа со сторожем хоть какую-нибудь записочку от матери-кукушки. «Быть ему Павлом»-как-то очень твердо и уверенно сказал Петрович . Так вот и появился найденыш Павлуша в детском доме.

Об истории матери маленького Павлика в детском доме узнали только четыре года спустя. В одно из воскресений в дверь постучалась незнакомая молодая женщина. Дверь отворила няня Наташа. Женщина стала расспрашивать у Наташи о малыше, которого подкинули поздней осенью четыре года назад. Наташа вышла во двор и, пригласив женщину присесть на скамеечку, выслушала от неё печальную историю о семье Павлуши. Оказалось, что Павлуша был наречён матерью Михаилом. Светка (так звали мать мальчика) забеременела, когда ей едва исполнилось четырнадцать годочков. Никто на селе не удивился Светкиной беременности. Уж больно разгульную жизнь вела эта девчонка. Мать Светки в возрасте тридцати четырех лет угодила под машину и в результате лишилась правой ноги. На этом жизнь её поменялась во всех отношениях. Оставшись без работы, а когда-то она работала продавцом в сельпо, мать Светки сильно запила. Светка осталась без материнского контроля и участия и понеслась во все тяжкие с двенадцати лет. Потому беременность её ни для кого не стала неожиданностью. Кто был отцом ребёнка, пожалуй, не знала и сама Светка. Да, собственно, никто ей подобного вопроса и не задавал. Никто не удивился и тогда, когда в один прекрасный день, поревев слезами пьяной водки, Светка оставила плачущего малыша в детской кроватке и исчезла в неизвестном направлении. Больше никто её с тех пор и не видел. Мать Светки, едва передвигаясь по дому на костылях, взвыла белугой от поступка дочери. Несколько дней кое-как она выдержала малыша, но нужно было что-то решать: куда ей инвалиду первой группы такой довесок. Вот и позвала она соседку Валентину, с которой когда-то работали вместе и дружбу водили. Вот эта самая Валентина и посоветовала ей отнести ребенка к порогу детского дома. «Всё одно ему там лучше будет, а ты с ним пропадешь»-так сказала Валентина и даже предложила свои услуги. На костылях не по силам ребенка к детдому тащить, а она, мол, может подсобить за определенную плату. Мать Светки и не собиралась пропадать с этим нежеланным ребёнком. Потому план соседки её вполне устраивал. Так и оказался малыш выброшенным из дома, как пакет мусора. А в детском доме так узнали историю Павлика о его несостоявшейся семье. Женщина, которая поведала эту историю, представилась дочерью той самой соседки Валентины. Она, оказывается, знала еще четыре года назад о подлости матери. Все эти годы она очень переживала и, наконец, не выдержала и пришла к детскому дому узнать о судьбе малыша.

Наташа с того дня еще больше прониклась к мальчику. Рассказав эту историю поварихе и сторожу Петровичу, вместе они решили, что мальчик никогда не узнает о своей матери-кукушке. Пусть лучше ничего не знает, чем о таких родственниках. Так и решили. А Павлушу полюбили всей душой. Его нельзя было не любить. Он отличался от всех детей своей скромностью, добротой, спокойствием. И лежал на нём отпечаток какой-то скороспелой жизненной зрелости. Петрович души не чаял в мальчишке. Покупал ему альбомы, краски, карандаши, кисти, баловал то яблочком, то мандаринкой, то конфеткой. Часто брал Павлушу к себе в маленькую пристройку. Там Петрович старался разговорить мальчика , рассказывал ему о своей жизни моряка и угощал его чаем с печеньем. Павлуша после таких встреч приносил старику новые рисунки, на которых тот узнавал себя и свой жизненный путь моряка. Рисунками Павлика старик обвешал всю свою комнату. Кто бы не заходил к старику, он с гордостью говорил, что эти рисунки ему внук Пашка подарил. Вот и привязались друг к другу стар, да мал. Павлик очень скучал по деду. Когда тот уезжал в город за продуктами для кухни, он стоял часами у окна, поджидая Петровича. А тот обязательно привозил Павлуше что-нибудь вкусненькое и забирал с позволения воспитателей к себе в гости на чай.

Продолжение следует