Сколько боли стоит любовь (окончание)

Настя молчала. Эта затянувшаяся пауза, молчание, которое казалось Диме вечностью, выстраивали между ним и Настей стену непонимания. Дима совсем пал духом. Ему хотелось дотронуться до неё, чтобы убедиться в том, что это именно она – его Настя.

Дима искал её, он переживал, ему хотелось поскорей разобраться в происходящем. Да, в конце концов, он просто соскучился по ней! Почему она так холодна? Почему не желает говорить с ним? Дима начинал остро ощущать свою ненужность. Они сидели в машине вдвоём, и из них двоих Дима был лишним.

-Настя, мы так помолчим с тобой и расстанемся? Ты ничего не желаешь мне сказать? Или тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной? Я приехал за тобой и Димкой. Я не могу без вас.

Но сначала объясни мне причину своего внезапного отъезда. Что с тобой, Настя? Ты мне сейчас напоминаешь согнутый гвоздь, который я желаю распрямить, но боюсь переусердствовать.

Я пытаюсь делать это осторожно, чтобы не сломать тебя. Но ты человек, Настя, помоги мне. Ведь совсем недавно всё было так прекрасно. Что такое могло произойти, чтобы в одночасье всё изменилось?

Настя заплакала. Она закрыла лицо руками и плакала навзрыд. Дима испугался. Он выскочил из машины и пересел назад к рыдающей Насте. Обхватив её сильными руками, Дима чувствовал, как бьётся её сердце, как вздрагивает её тело от бури нахлынувших слёз.

Он молчал. Нужно дать Насте успокоиться. Дима не знает, сколько времени они так сидели. Ему было приятно обнимать Настю, но он жалел её, не понимая, как и чем может помочь.

Когда с уст Насти сорвались первые слова тихие, еле слышные, Дима затаил дыхание. Он боялся разжать руки, крепко обхватившие Настю. Он просто боялся, что, разомкни он кольцо рук, и Настя упорхнёт от него навсегда.

- Когда я жила в детдоме, сам понимаешь, я не знала, что такое материнская любовь, что такое вообще ласка и доброе слово, которое вдохновляет на надежду и ожидание новой порции ласки и доброты.

Но случалось, что иногда техничка тётя Варя, проходя мимо, вдруг, положит руку мне на голову и скажет: «Ну, что, Рыжик, как дела»? И такими тёплыми и ласковыми слова её казались, что готова была бежать за ней, на глаза ей попадаться, помогать ей во всём, лишь бы повторилось это счастливое мгновение.

А когда в спальне свет выключали, я закрывала глаза и просила Бога, чтобы завтра тётя Варя снова спросила у меня: « Ну, что, Рыжик, как дела»? И так мне хотелось ощутить ещё и ещё тёплое прикосновение руки этой женщины.

Но, со временем, я становилась старше и начинала понимать, что не стоит искать опору для себя в людях.

Человек сам по себе жить должен. Нельзя ждать доброго слова всю жизнь и хлопать в ладоши от радости, когда кто-то и где-то шепнёт ласковое слово, выглянув, вдруг, из общей толпы людей, или положит тебе руку на голову и спросит: «Ну, что, как твои дела»?

И я научилась сама обращать своё внимание к другому человеку, который нуждался в этом. Я училась делать добро сама. Как понимала, так и делала. Я научилась быть добродушной и понимать, в какие руки направлять добро.

Но я, так же, научилась понимать, что человек должен быть, непременно, твёрдым. Жизнь научила меня тому, что плохие люди любят добрых и мягких людей. Но поняла я это слишком поздно, когда , сама же, попадала в капкан своей доброты.

Кто-то из классиков сказал: «Настоящее зло хромое. Оно всегда ходит на костылях добродетели». Я дала себе слово, что никогда не стану костылями для злого человека. Когда я встретила тебя, мне показалось, что я получила от жизни сразу всё, что она мне задолжала за долгие годы.

Я опять, как тогда, в детстве, перед сном просила у Господа, чтобы завтра всё повторилось. Я боялась, что этот сон может когда-нибудь закончится и я, проснувшись, с ужасом пойму, что это был всего лишь сон, красивый и яркий, но такой короткий.

Это наваждение походило на то, что когда-то в детстве я ждала от технички тёти Вари. Это было так похоже на желание очередной порции доброты , заключённой в прикосновении руки той доброй женщины, которого я ждала снова и снова.

Настя замолчала. Дима смотрел на неё. Она была всё так же холодна, но воспоминания из детства, казалось, понемногу растапливают лёд в её сердце. Вдруг, Настя резко подняла глаза, полные слёз, и не сказала, а прошептала , но так, что сердце у Димы сжалось в комок:

- Ты напомнил мне, что зло хромое и что ему нужны костыли добродетели. Тебе понадобились костыли? Ты нашёл во мне мягкую, удобную , добродетельную глупышку? Ты решил, что я недополучила в своей жизни уроков, на которых могла бы научиться отличать добро от зла?

Как я могла поверить тебе? Я позволила Димке привязаться к тебе. Что теперь, по твоему, я должна объяснять ребёнку? Не рано ли начинать и ему вбивать в голову мысль о зле, которое хромое и о костылях добродетели?

Я делала, как могла, всё для того, чтобы мой сын был счастлив, мне хотелось отдать ему всю свою нерастраченную любовь и ласку. Зачем ты появился в нашей жизни? Почему я всю жизнь должна учиться на собственных ошибках? Ты, ты…

Настя резко вырвалась из крепких объятий Димы, который , выслушав её обвинительный вердикт, уже совсем ничего не понимал. Он схватил Настю за плечи и потряс её, как бы желая привести в чувства:

- О чём ты, Настя? Я понимаю, что сейчас ты в чём – то обвинила меня, но я не понял, в чём. Ты можешь сказать мне без всяких предисловий, чем я мог так раздосадовать тебя?

Я, поверь, не чувствую за собой никакой вины перед вами с Димкой. Я люблю вас обоих. Я жить не могу без вас. Что я сделал не так? Настя, ответь мне.

- Да ты просто предал меня! Ты предал меня и Димку! Ты хвастался на работе, что влюбил в себя безнадёжную глупую дурочку, которая повелась на твою ложь, которая поверила в искренность твоих слов.

Уезжай, пожалуйста, уезжай. Я не хочу больше тебя видеть. Зачем ты здесь? Что ещё тебе нужно от нас?
Настя попыталась выскочить из машины. Ей хотелось бежать прочь, бежать от Димы, от себя самой, бежать от своей любви, которая, не смотря ни на что, всё ещё разъедала её сердце, причиняя страшную боль.

Но Дима, который ничего не понял из её объяснений, крепко схватил её за руки и резко повернул к себе лицом.

- Рассказывай всё. Я ничего не понял. Какая работа? Какое хвастовство? Кому и что я говорил? Кто тебе принёс такую глупую весть? Ты можешь рассказать мне всё, чтобы я мог понять, чем и как помочь нам обоим?

Настя опять плакала. Теперь она уже упала на колени и разразилась рыданием, которое разрывало сердце Димы.
- Настя, прекрати рыдать! Мы, в пустую, тратим время. Я хочу знать всё. Рассказывай!

- Что тебе рассказывать? Кому ты на работе рассказывал обо мне, о нас? Кому ты хвастался, что за короткий срок сумел влюбить в себя наивную бабу? Мне позвонила женщина с твоей работы и сказала, что я не должна верить тебе, что ты очень не серьёзный. Она сказала, она сказала…

Дима не стал дальше слушать всю эту чушь. Он очень нежно прикрыл ладонью рот Насте и очень серьёзно спросил:

- А скажи, Настя, жизнь не научила тебя верить тому, кого любишь, и тому, кто любит тебя? Я ещё пока не могу понять, кому и зачем понадобилось вылить на меня ушат помоев, но я обязательно найду этого человека, чтобы доказать тебе, что я ни одним словом не обмолвился о тебе, о нас с тобой, тем более, на работе.

Я вообще ни с кем не говорил об этом. Как ты могла поверить в такую чушь, Настя? Посмотри на меня. Я ничем не провинился перед тобой…

И тут Диму, словно, ледяной водой окатили. Он вспомнил разговор Аллы на работе по поводу свадьбы. Ему вспомнился её колючий взгляд, её любопытные расспросы. Да как же он сразу не догадался?

Конечно, это она, это только она. Всё это так на неё похоже. Дима выскочил из машины, достал телефон и набрал дрожащими руками номер, который всё ещё был забит у него в записной книжке.

Ласковый голос Аллы уже клокотал в трубке. Дима прервал её клокотание строгим, повышенным тоном:

- Сейчас я дам трубку Насте, а ты понимаешь , о какой Насте идёт речь. Ты скажешь ей о том, что придумала всё, о чём говорила с ней по телефону. Ты извинишься перед ней. Ты слышишь меня?

Ты сделаешь всё так, как я сказал, иначе тебе не работать больше в «золотых ручках». Поверь, так и будет. Ты знаешь, кем мне приходится Николай Иванович. Вижу, что знаешь и, надеюсь, мы поняли друг друга.

Алла понимала, что Николай Иванович, в любом случае, будет на стороне племянника. Она даже не стала отнекиваться. Такую работу терять нельзя. Чертыхнувшись в трубку, она сказала:

- Чёрт с тобой! Давай твою рыжую. Я просто хотела…

Дима не стал слушать, чего хотела Алла. Ему было необходимо доказать Насте, что он чист перед ней.

Подойдя к Насте, которая уже вышла из машины и слушала короткий разговор, из которого многое уже начинало проясняться, Дима протянул ей телефон и сказал: «Это тебя». Настя растерялась.

Она хотела, было, отказаться, но по серьёзному выражению лица Димы поняла, что ей этого не избежать. Дима сунул ей телефон и отошёл далеко от машины.

Там он сел на скамеечку и, обхватив голову руками, наконец-то, поняв и разобравшись в том, что произошло, почувствовал, как раскалывается от боли голова и как он устал, пытаясь доказывать Насте искренность своих чувств.

Подняв голову и, бросив взгляд в сторону Насти, Дима понял, что разговор закончен. Настя стояла растерянная. В её взгляде появились недоумение и смятение одновременно. Она стояла и не знала, как ней вести себя теперь, когда она всё знает, когда, выходит, что это она предала Диму, не поверила в его любовь, сбежала и заставила его думать бог весть что.

Насте хотелось развернуться и убежать от стыда, который охватил всё её существо. Она, пожалуй, так бы и сделала, если бы не Димка младший, который подбежал к Ней, схватил за руку и повёл к той самой скамейке, на которой сидел Дима.

Настя села рядом, а Димка забрался к Диме большому на колени и обхватил его шею руками. Настя виновато смотрела на Диму. Ей так хотелось обнять его и просить прощения за недоверие, за боль, которую причинила ему.

Дима всё сумел прочесть в её глазах. Как же он любил её! Он даже не мог обижаться, понимая, что и ей пришлось пережить боль. Ну, теперь – то, всё. Маленький Димка понимал, что между взрослыми что-то происходит.

Он смотрел то на Диму, то на Настю. Наконец-то, Дмитрий понял, что пора что-то сказать. Он отпустил с рук маленького Димку и попросил его оставить взрослых на время. Мальчик, тут же, убежал в сторону дома. А Дима повернулся к Насте, посмотрел в её измученные глаза, в которых вновь навернулись слёзы, и сказал:

- Настя, пусть всё это забудется. Не должна любовь корчиться от боли, которую мы сами причиняем ей. Ты запомни раз и навсегда: я очень люблю вас с Димкой.

Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы все мы были счастливы. Но ты должна верить мне, Настя. Понимаешь?

Без веры нет понимания, нет любви, сколько бы боли не выстрадала эта любовь. Иди к Димке. Я прогуляюсь немного и приду за вами. Иди, Настя, иди. Подумай. Мы поговорим с тобой чуть позже. Иди. Я скоро.

У Димы были свои планы. Ему не терпелось осуществить их, как можно скорее. Он сел за руль и поехал в сторону того самого магазина, где мужики давали ему координаты дома Риты. Дима отсутствовал ровно полчаса.

Вышел из машины Дима с букетом цветов, который и искал по всему посёлку. Он подошёл к дому Риты, но не открыл калитку, чтобы зайти в дом. Дима, подняв руки вверх, распахнув их, как крылья дельтаплана, громко крикнул:

- Настя, я люблю тебя! Слышишь, Настя, я очень тебя люблю! Я не могу жить без тебя и Димки. Настя, будь моей женой!

Из соседних домов , на крик незнакомца, повыскакивали любопытные. Настя с Ритой вышли за калитку.

Рита улыбалась. Настя, счастливая, уверенно идущая на встречу своему счастью, возможно, в эти минуты опять думала, что ей снится прекрасный сон. Только теперь она точно знала, что не боится пробуждения. Она подошла к Диме, взяла из его рук цветы и тихо прошептала:

- Ты прости меня – глупую. Я очень виновата перед тобой. Я очень, очень люблю тебя. Я согласна стать твоей женой и быть с тобой в горе и в радости.

Дима поднял Настю высоко над головой, потом опустил на землю и скрепил её согласие нежным и продолжительным поцелуем. Со всех сторон пронеслись крики УРА!

Соседи радовались за молодых, хлопали в ладоши и скандировали пожелания счастья. Подбежал маленький Димка. Он уже понял, что Дима сделал маме предложение .

Он обнял обоих, прилип к ним, и так они стояли втроём, счастливые, любящие люди, у которых вся жизнь была впереди. Дима старший положил руку на голову Димке маленькому и сказал:

- Ну, что, Рыжик, как дела? Всё хорошо? Верь мне: всё обязательно будет хорошо.