Закрытые двери. Глава 4

Изолятор оказался маленькой комнаткой, обитой паралоном и пожелтевшей от времени и насквозь протёртой обшивкой, расчерченной струнами в клетку. Всмотревшись в своё новое жилище, Слизь заметила, что каждая клетка на стене уникальна. На одной засохшее пятно мочи (клетка довольно высоко, интересно, как кто-то умудрился поставить это пятно в женском отделении), на другой обшивка порвалась и висела, как обрывок человеческой кожи, на третей дыры напоминали чьё-то лицо с тремя глазами, всматривающееся в лицо Слизи с усмешкой... Потолок в изоляторе располагался очень высоко, неоновая лампа на нём мерцала так же, как и везде, только один её край висел на тоненьком оголённом проводке. Стальная дверь изолятора была также обита паралоном и очерчена в клетку, только в ней были два отверстия: одно сверху, на уровне глаз, зарешёченное толстыми стальными прутьями, другое внизу, для подачи пищи в одноразовой посуде, явно бывшей в использовании много раз.

Через стенку слышались крики и плач какой-то другой пациентки. Судя по звукам, которые можно было различить за этими криками, она металась по своему изолятору и билась о мягкие стены. Слизь встала с пола, подошла к узенкой зарешёченной щели в двери, прижалась к ней лицом и изо всех сил постаралась заглянуть за решётку соседнего помещения. Но ей не удалось даже увидеть соседнюю дверь. Тогда она напевно прошептала:

- Здесь никого нет... Здесь глухо... Здесь тихо... Здесь вершина человеческой силы. Здесь только мы с тобой. Страха нет... Бояться больше нечего...

Женщина за стеной на время притихла. Захлёбываясь от рыданий, она робко спросила:

- Кто здесь?

- Ты можешь увидеть меня на одном из квадратов, - ответила Слизь. - Я вижу тебя. Мне кажется, ты... Вот здесь.

Она ткнула пальцем в один из квадратов, помятая обшивка которого напоминала о боли и страдании. Вторая пациентка немного помолчала, затем протяжным воплем "Нет!!!" возвестила о продолжении своего буйства. Похоже, ей не хотелось находиться в квадрате.

Слизь села на пол, обхватив колени. Свет был хоть и мерцающий, но довольно яркий, так что призраки изуродованных лиц больше не плавали перед ней. Теперь они жили в квадратах. Такие разные и такие осязаемые. На миг Слизи пришло в голову, что она теперь может их потрогать и даже попытаться изменить, но, стоило ей подойти к кому-нибудь из них, как они растворялись, незаметно превращаясь в обычную рваную обшивку.

Свет здесь не выключался ни на минуту, как не прекращались и вопли за стеной. Из разговоров санитаров Слизь поняла, что её соседку звали Бактерией. Но на это имя она не отзывалась. Она вообще очень неохотно разговаривала с кем либо, наверно не любила, когда её отвлекали от постоянного занятия.

Однажды Слизи удалось подслушать разговор под дверью. Чей-то низкий бас говорил:

- Что у нас по нынешним изолированным?

Более высокий голос отвечал:

- Вот здесь последняя, кого сюда определили. Мы называем её Слизь. Она совсем недавно из тихого отделения, всегда вела себя спокойно, потом вдруг сорвалась, Амброзии зуб выбила...

- Интересно, интересно...

- Сейчас она уже снова успокоилась, шума от неё нет, аппетит хороший...

- Ага. На всякий случай продержите её здесь ещё с пару недель, понаблюдайте за состоянием, потом обратно в палату. Но пока в буйную.

- Понял. А вот здесь у нас Бактерия орёт. С ней всё без изменений, транквилизаторы колем, терапии проводим, но на поправку упорно не идёт. Похоже, совсем тяжёлый случай.

- Ну что ж, дайтей ей ещё недельку, потом, если улучшений не будет, отправляйте в подполье.

- Понял.

Слизь поднялась с пола и приникла лицом к решётке.

- Что такое подполье? - прошептала она.

Ей никто не ответил, да и в коридоре никого не оказалось. Тогда она снова попыталась увидеть соседнюю дверь и, потерпев неудачу, сказала:

- Бактерия, ответь мне! Что такое подполье?

Бактерия тоже не ответила.

Через неделю Бактерии действительно больше не было слышно. По свисту воздуха, доносящегося из-за двери, Слизь поняла, что соседний изолятор теперь пуст.

Ещё через пару дней в зарешёченную щель заглянули два больших воспалённых глаза Амброзии. Слизь медленно подошла к двели и прислонилась лицом к решётке. Их глаза, как и прежде, вплотную смотрели друг на друга. Какое-то время они обе молчали, потом Амброзия прохрипела, слегка шепилявя из-за выломанного зуба:

- Скажи честно... Очень честно... Поклянись своим сердцем... Ты счастлива?!

- У меня давно нет сердца, - прошептала Слизь, - так что поклясться не получится. Ты лучше скажи мне... Что такое подполье?

Амброзия отпрянула от решётки и натужно процедила:

- Я не знаю.

- Ты не знаешь что такое подполье?! - не поверила Слизь.

Амброзия вновь приникла лбом к решётке и заговорила очень тихо, будто боясь кого-нибудь спугнуть:

- Слово "подполье" говорит о том, что это что-то, что находится под полом. Впрочем, это ещё может быть что-то очень тайное...

Слизь резко выбросила вперёд тощую руку сквозь прутья решётки, Амброзия отскочила назад.

- Раскрой мне эту тайну! Раскрой! Я должна знать!

- Я не знаю этой тайны, - чуть ни плача говорила Амброзия. - На этом моя власть заканчивается. Я... Я всего лишь медсестра...

- Туда боятся попасть? - не унималась Слизь.

- Кто боятся, те не попадают.

- А кто не боятся?

- Те... Те не возвращаются.

Слизь помолчала, даже отошла от двери, потом с интересом спросила:

- Вообще никогда?

- Ещё ни разу никто не вернулся. Туда не отправляют просто так. Только если не осталось никаких надежд. Только если пройдены все двери и ни одна не смогла сдержать твою силу и твою власть...
Они посмотрели друг на друга, что-то обдумывая. Слизь при этом беззвучно бормотала себе под нос непонятные слова.

- Здесь я тебе не помощник, - заявила Амброзия. - Моя власть оказалась слишком мала. Давай сама. Но учти, что на это уйдёт много времени. Недели, может быть месяцы.

- Я поняла, - медленно кивнула Слизь. - Я начну.

Наклонившись назад, она с размаху ударилась головой о стальные прутья. Потом ещё раз. И ещё. Снова и снова она била лбом о сталь, не щадя ни голову, ни решётку.

- Да! Бей! - кричала Амброзия. - Проламывай эту дверь! Раздолбай её ко всем чертям! Это будет трудно и больно, но ты не сдавайся!

- Мне! Уже! Больно!

По лицу Слизи уже потекли струйки крови, решётка тоже постепенно покрывалась красным.

- Не останавливайся, - подбадривала её Амброзия. - Тебе будут ставить уколы, ты будешь засыпать, терять сознание, но ты не сдавайся! Бей! Ты можешь! Ты можешь сломать эту дверь!

Звуки ударов громыхали на весь коридор, в глазах у Слизи уже всё почернело от боли. Под этот шум Амброзия потихоньку ушла. А Слизь продолжала бороться. Каждый удар отдавался звоном в ушах и искрами в глазах, которые уже заливала кровь. Позже от усталости заболела и шея, потом и всё тело от напряжения. Слизь не вела счёт времени и не знала, сколько она уже мучает себя и сколько ещё предстоит. Иногда санитары ставили ей уколы, от которых она на время теряла сознание, но, едва придя в себя, снова бралась за дело. Голову ей перевязывали толстым слоем бинта, но она его тут же срывала и вновь вела борьбу со стальными прутьями. Голоса за её дверью стали изредка поговаривать о подполье...