Парить над бездной (продолжение)

Укутавшись в мягкий тёплый плед, Мила, сидя в кресле и, повернувшись лицом к окну, наблюдала, как садится солнце. Этот вид, обычно, отвлекал и успокаивал её. Но в её нынешнем состоянии попросту трудно было заметить потрясающе прекрасный закат и великолепный пейзаж за окном. Сейчас она думала о том, как человек, с которым столько лет она прожила под одной крышей, который постоянно издевался над ней и над детьми, смог приобрести такую мощную силу власти над ней. Она понимала, что с этим человеком нет, и не может быть будущего, по крайней мере, такого, о котором мечтает каждая женщина. Мила знала наверняка, что в её душе давно уже нет места для этого человека. Чувство страха за детей и за себя – единственное, что, на сегодняшний день, переполняло всё её существо. Именно это чувство, и никакое другое, давно и прочно поселилось в её сердце. И не было никакой надежды на то, что когда-нибудь весь этот кошмар останется в прошлом.


Мама Милы скончалась от диабета. В этом была, несомненно, заслуга папы, который преподнёс семье необыкновенный «сюрприз». И поступок папы нанёс сильный удар, в частности, по здоровью мамы.

В возрасте 57 лет папа Милы ушёл из семьи к другой женщине. Мила помнила, как тяжело она перенесла этот позор за отца. Это было в то время, когда Мила ещё училась в институте.

Уход папы из семьи пришёлся, как раз, на её каникулы. Она не понимала, как папа – блестящий адвокат, на счету у которого не было проигранных дел, человек острого ума и необыкновенных ораторских способностей, известный и уважаемый в городе человек, мог так поступить со своей семьёй.

Он ушёл, оставив маму страдать и переживать своё женское горе и стыд, которые она не могла и не умела переживать, не пропуская через сердце. Вспомнила Мила и то, как её останавливали на улице и интересовались:

- Правда ли, Милочка, что папа ушёл из семьи?

Чему было удивляться? Город маленький. Слухи поползли незамедлительно. Все каникулы Мила просидела дома, боясь выйти на улицу. Ей было стыдно за отца.

Никогда и ничего подобного ей не приходилось испытать в своей жизни. В результате, жизнь папы вне семьи не сложилась. Он всё же вернулся домой, и мама простила и приняла его, не смотря на боль и стыд, которые ей пришлось пережить.

Только вот здоровье её, к тому времени, было уже сильно подорвано. Через пять лет после смерти мамы заболел и сам отец. Очень долго он пролежал в больнице, леча туберкулёз, а после выписки, всё чаще стал поговаривать о том, что он старый больной и, никому не нужный человек.

Папа стал настаивать на том, чтобы продать две квартиры, его и семьи Милы, и купить взамен одну большую.

Мила не понимала, как отец собирался жить под одной крышей с Леонидом, отношения с которым были прерваны уже давно. Отец называл его, не иначе, как деспотом, зная, как он издевается над семьёй.

Они с мамой, ещё при её жизни, даже не имели возможности прийти в гости к внукам, помочь Миле и детям, за которых очень переживали. Муж не желал никого видеть и слышать. Это было его строжайшим условием, против которого Мила не имела права возразить.

Так и случилось, что путь к внукам дедушке с бабушкой был отрезан. Мила тайком от мужа забегала с детьми к родителям, чтобы они имели возможность увидеть, обнять и поцеловать Мишеньку и Ниночку.

И вот теперь, когда встал вопрос о том, чтобы продать квартиры и купить одну, но большую, Мила даже представить себе не могла, как папа собирается жить с Леонидом под одной крышей.

Но отец успокаивал её:

- Ты, дочка, не переживай. Я это ради внуков делаю. Вот помру, и квартира пропадёт, а так всё вам останется.

А за меня не беспокойся. С вами я жить, сама понимаешь, не стану. Уйду я. Женщина у меня хорошая есть.

К ней и уйду. Может, и женюсь ещё. Что одному-то пропадать? Но ремонт я вам сделаю обязательно. Потом и уйду.

Сделка состоялась. Квартиру купили огромную - 100 квадратных метров. И начался ад: отец и муж в одной квартире! Два ненавистных друг другу человека своими действиями и поступками довели Милу до глубочайшей депрессии. В голове появились мысли о самоубийстве.

И опять, какая-то невидимая сила отводила от неё беду. Как бы там ни было, а она отчётливо осознавала, что детей оставлять не на кого. И страшный ад продолжался, делая невыносимой жизнь всех членов семьи.

После очередного скандала из-за зверства Леонида, Мила не выдержала и поставила всех перед фактом, что разменяет квартиру. Продолжать так жить было просто не возможно.

Зачем были нужны эти квадратные метры, если они ничего не меняли в жизни Милы и детей, а только лишь усугубляли и накаляли обстановку в семье?

А тут ещё папа Милы, со знанием дела, написал бумагу, обо всём происходящем в семье дочери, на работу Лёньке, с требованием к коллективу разобрать его поведение в семье на товарищеском суде.

Мила понимала, что, доведённый до отчаяния, борясь за благополучие дочери и любимых внуков, отец это делал из самых искренних побуждений. Но добрые намерения отца оборачивались гибелью для Милы.

Если бы, не дай Бог, отец успел осуществить свой план, то Лёнька просто задушил бы её. Мила прекрасно знала об этом и понимала, что отца необходимо остановить, остановить во имя своей жизни и жизни детей.

Никакие уговоры Милы не действовали на отца. Он был полон решимости, довести начатое дело до конца, и считал, что, таким образом, он выполняет свой отцовский долг.

Тут-то и появилась в жизни Милы Сонечка – женщина, к которой отец собирался связать свою жизнь.

Затянувшийся на три года ремонт в новой квартире, отложил его планы. Да и обстановка в семье Милы, по мнению отца, требовала его присутствия.

Он не понимал, что жизнь стала ещё более накалённой именно с его появлением в семье. Муж окончательно озверел и сошёл с ума.

Он бросался на детей, на Милу. Отец, видя всё это, стеной становился на их защиту. И такое творилось в доме, что хотелось бежать, умереть, только бы всё это закончилось раз и навсегда.

Отговорила отца от затеи наказать Лёню, путём передачи заявления в товарищеский суд, Сонечка – солнечная женщина, которая стала для Милы второй мамой. Эта женщина была послана Богом в их семью.

Папа, наконец, ушёл жить к Сонечке. Какое это было счастье для Милы! Жизнь в доме, хоть и не становилась краше, но Мила уже не разрывалась между двумя мужчинами, которые, ненавидя друг друга, делали её жизнь и жизнь детей ещё более не выносимой.

В 1987 году Миле выпало счастье по гостевой визе отправиться в Чикаго. Там, с недавних пор, проживал её родной брат Михаил со своей семьёй. Он и оформил Миле гостевую визу.

Детей теперь Мила смело оставляла на отца и Сонечку, давая счастье тем и другим побыть вместе. Сонечка очень полюбила детей. Они ласково называли ей бабуленькой, а она была счастлива, что в её одинокой жизни появилась семья.

Прилетев в Чикаго, Мила имела возможность посмотреть, как живут люди, которых в стране Советов принято было считать, чуть ли не капиталистами. Беженцы из других стран, в том числе и из Советского Союза, жили в субсидированных квартирах.

Люди пенсионного возраста, пользовались бесплатными лекарствами и возможностью бесплатно лечиться.

На приём к врачу за ними приезжала специальная машина и, без проблем, доставляла больных в нужное время в поликлинику. И такими льготами там пользовались все пожилые.

Милу поразили магазины, их количество и богатый ассортимент товаров и продуктов, когда в стране Советов, в то время всё ещё имел широкое распространение такой термин, как дефицит.

Мила посмотрела жизнь в Чикаго и, тогда ещё подумала:

- Вот счастье жить так, как здесь люди живут. Как будто совершенно иная планета.

В год, когда Украина получила свою независимость, поползли слухи о еврейских погромах. Это было страшно для еврейских семей, проживающих на территории западной Украины.

Мила и её брат, выросшие в еврейской семье, никогда не знали ни языка, ни обычаев, ни культуры этого народа. Но об их принадлежности к еврейской национальности говорила пятая графа в паспорте.

Дети, Миша и Ниночка, узнали о том, что они по национальности евреи, в школе, где учились. Их стали дразнить и издеваться над ними. Ниночке на парте написали: «Убирайся в Израиль, сука еврейская».

Сына учительница в художественной школе ударила кулаком в плечо, указав ему на то, кто он есть. Сын, плача, рассказывал Миле о произошедшем.

Она, успокаивая и жалея Мишеньку, рада была до смерти, что удар не пришёлся по лицу мальчика. А, чуть позже, Мила испытала на себе, скажем, предвзятое отношение людей, рядом с которыми прежде жили в мире и согласии.

Ей прямо на улице бросали в лицо: «Жидовская морда». Мила понимала, что такое настроение людей, конечно, не опасно для жизни, но так скверно, мерзко и гадко было на душе.

Милу очень любили её пациенты, любили и уважали их родители. Папа одного из них снимал перед ней шляпу и кланялся при встрече с любимым доктором. Но, тем не менее, за спиной у Милы уже шли неприятные разговоры о том, что врач она замечательный, но еврейка.

Всё обстояло так, как будто все те годы, что Мила отработала в коллективе больницы, никто не знал о её принадлежности к еврейской национальности.

И теперь, вдруг, все узнали и осудили именно этот факт её происхождения. Скоро Лёнька лишился работы.

Его больная сестра жила в старом аварийном доме. Жильцов, проживающих в этом доме, расселили по квартирам, а старая больная еврейка никому не была нужна.

Она умирала от страха, оставшись одна в этом доме, стены которого трещали по швам. Вот тогда-то Лёнька и призадумался, как жить дальше.

Брат Милы Михаил, тогда уже, продав всё своё имущество, уехал с семьёй в Штаты. Лёнька и думать не хотел о таких переменах в жизни. Сам не думал, и Миле не велел. А жизнь, тем временем, становилась всё, более, невыносимой.

Тут Лёнька и стал подумывать о том, что пора и им покидать страну. Поговорив с сестрой и, убедив её в необходимости принять решение подниматься с насиженных мест, они дают своё согласие брату Милы.

И Михаил начинает заниматься оформлением документов на всех членов их семьи, в том числе на отца с, полюбившейся всеми, Сонечкой.

Мила не знала, что ждёт их там, за океаном, вдали от Родины. Зато она точно знала: что-то в жизни необходимо менять. Она понимала, что, идя на такой шаг, она спасает детей, чтобы там, в чужой стране, постараться обеспечить им спокойную жизнь и светлое будущее. И ещё одна надежда жила в сердце Милы, но она была настолько ничтожно мала, как, к примеру, искорка, которая, в любую минуту, могла погаснуть, так и не разгоревшись в пламя.

(Продолжение следует)