Ход конем (часть вторая)

-Но Полина не ведьма и никогда ей не станет! - воскликнула Арина.
-А вот это мы сейчас и увидим! – весело проговорил Мармотов.- Я, наконец-то, Полина Сергеевна, понял, какого дьявола вы тут делаете, и что толкнуло вас на столь опасное приключение. Вы желаете лоббировать интересы вашего легкомысленного папеньки. Ну что ж, я вас сейчас официально зарегистрирую в реестре, и вы сможете выполнить свой дочерний долг…
-Полина! Уходи немедленно отсюда! – Арина буквально умоляла дочь глазами, - Если ты подпишешь документ и станешь ведьмой, обратной дороги уже не будет!
-А собственно, зачем ей эту обратную дорогу искать? – с показным удивлением спросил Мармотов. – Хотя, выбор, конечно, только за вами, Полина Сергеевна.

Председатель президиума дунул, плюнул, и перед ним, откуда ни возьмись, возник пергаментный лист, бесшумно опустившийся на стол.
-Ну-с, любезная Полина Сергеевна, сейчас вы распишитесь кровью, и дело с концом! А потом уже будете на законных основаниях доказывать почтенному собранию невиновность своего драгоценного папеньки.
-Полина! – простонала Арина. – Мы с папиными грехами как-то сами разберёмся. Ты, в конце концов, несовершеннолетняя! Тебе оставаться здесь слишком опасно!
-Зато интересно –то как! –прервал её речь Мармотов.– А насчёт несовершеннолетия, так это голосовать, Арина Сергеевна, ваша дочь не может. Видимо, поэтому без её решающего голоса ваш муж, уже почти что бывший, так и не смог победить меня на выборах. А в шабаше участвовать таким юным девушкам совсем не возбраняется. Дражайшая Полина Сергеевна, давайте пока отложим подписание документов. Ваша маменька чуть позже свою обвинительную речь прочитает, - тут Мармотов подмигнул Арине, - а чтобы она за вас не волновалась, а то, действительно, тут чёрти что с вами может произойти, я от вас ни на шаг не отойду. Согласны?
Полина сдержанно кивнула, поймав мамин настороженный взгляд.
-Ну тогда вперёд, за мной! – схватив Полину за руку, Мармотов громко захохотал и потащил её куда-то вглубь леса.



В мгновение ока деревья раздвинулись и образовали огромный танцпол.
На танцевальную площадку стали прибывать люди, а вернее, нечисть в людском обличии. Женщины были абсолютно нагие, а у мужчин были лишь набедренные повязки.
Повсюду били фонтаны с какой-то красноватой жидкостью. Полина в ужасе подумала, что это льётся человеческая кровь, но пригубив из чаши, любезно врученной ей Мармотовым, поняла, что это красное вино.
Всеобщее веселье приобретало какой-то космический размах, танцы становились всё раскованнее и неприличнее. Перед Полиной возник в стельку упившийся то ли упырь то ли вурдалак, приглашая её присоединиться к танцующим, но поймав на себе строгий взгляд Мармотова, быстро ретировался. Михайловский оппонент, взглянул на наручные часы и о чём-то задумался, затем знаком предложил Полине следовать за ним. Неподалёку от танцпола стоял покосившийся домик, похожий на избушку на курьих ножках из детских сказок. Полина поискала глазами маму, но Арины нигде не было видно. Слегка поколебавшись, девушка всё же вошла в дом вслед за Мармотовым.
Интерьер избушки сильно контрастировал с её внешним видом. Внутренне убранство сияло дворцовой роскошью, а самое главное – внутри маленького домика оказалось огромное пространство с бесконечным коридором и рядом массивных дверей. «Совсем как в папином банке», - подумала Полина. При воспоминании об отце она глубоко вздохнула. Дай Бог, чтобы туман над Ламаншем пропал как можно быстрее, и отец сумел попасть на шабаш и объясниться с матерью.



Дьявол из Подмосковья истолковал её вздохи несколько иначе.
-Что Вы такая грустная, Полина Сергеевна? Смотрите, как тут народец наш веселится, зря времени не теряет.
Мармотов открыл наугад одну из многочисленных дверей. Из комнаты повалил пар, из-за которого сначала ничего не было видно, и Полина уже подумала, что здание горит. Но присмотревшись, девушка поняла, что за дверью находится сауна, а взору предстало зрелище, именуемое банальной оргией. Абсолютно голые мужчины и женщины не парились, а в самых невероятных позах занимались любовью. Один из мужчин, оторвавшись от своей партнёрши, осоловевшим взглядом посмотрел на стоящих в коридоре, и улыбнувшись сардонической улыбкой, показав неприличный жест, позвал их присоединиться. Полина невольно отшатнулась и закрыла дверь.

-Ой, какая вы целомудренная, Полина Сергеевна, - покачал головой Мармотов. – Папенька ваш ещё в последнем классе школы всех своих одноклассниц перепортил. А уж что он у себя в банно-помывочном комплексе в Кран-Монтане вытворял! Даже я бы при всём моём цинизме на такое не решился! Еще неизвестно, чтобы с ним было, если бы не встреча с вашей мамой.
Полина с ненавистью посмотрела на Мармотова.
-Наговариваете вы на нашу семью, Автандил Израилевич, грех это!
-Ну, это не самый тяжкий грех, который я когда –либо совершал и ещё совершу, - хохотнул Мармотов. – Подожди, а откуда ты знаешь про моё тайное имя? Меня же в миру совсем по-другому зовут, Афтандилом меня при рождении назвали.
Полина засмеялась.
-Голосовать я, конечно, права ещё не имею, но помочь с выборами папе – моя святая обязанность. Досье на вас лично составляла. Ну и биография у вас, сам чёрт ногу сломит…
-Очень уместное сравнение ничего не скажешь, - прошипел Мармотов. – Смотри, дорогая. как бы я тебе чего не сломал!
-А что мы уже на «ты», господин Мармотов? – игриво протянула Полина.
-Ах, да, извините, Полина Сергеевна, - спохватился подмосковный чёрт, - всё время забываю про формальности в таких вопросах.

Автандил Израилевич увлёк Полину в самый конец коридора, где находился зелёный ГРЩ. К неописуемому Полининому ужасу, Мармотов изо всех сил рванул на себя электрощит. Никаких искр не наблюдалось. Более того, дверь электрощита представляла собой вход в небольшую комнату. Войдя и осмотревшись, Полина обратила внимание на гигантских размеров кровать под балдахином и внушительных размеров журнальный столик, где в ряд стояли бутылки, вероятно, с чем-то горячительным, два фужера и различные закуски на массивном блюде. Причём, еда была расставлена по краям блюда, а его центр был незаполнен, видимо для того, чтобы можно было рассмотреть красовавшуюся на дне перевёрнутую пентаграмму с нарисованным внутри козлом. Над кроватью висел перевёрнутый крест и рога. Больше никакой мебели в потайной комнате сатаны не наблюдалось. Только сейчас Полина почувствовала, как она устала от лицезрения всей этой нечисти и бесовских игрищ. Боль и напряжение в ногах всё нарастали, но присесть, кроме как на кровать , было некуда.

Мармотов встал, облокотившись спиной о стенку, наблюдая за Полининой реакцией.
-Ну-с, Полина Сергеевна, вино какой страны вы предпочитаете в это время суток? Так, кажется, у любимого писателя вашего папеньки? Я, как видите, тоже зря время не теряю, собираю своё досье на конкурентов.
-Про любимого писателя моего отца в любом открытом источнике информации узнать можно, - проворчала Полина. – Пить я ничего не хочу, мне вина из фонтана хватило. Я вот лучше закусочку какую-нибудь съем.

Девушка взяла в руки улитку с чесноком и уже поднесла её ко рту, как вдруг улитка ожила, зашевелилась, чихнула и упав на стол убежала с огромной скоростью, отнюдь не свойственной этим представителям животного мира.
- И закуска из моллюска ускакала от меня! – подражая стихотворению Корнея Чуковского, с насмешкой проговорил Мармотов, наблюдая за безуспешными попытками Полины поймать улитку. – Здесь, вам, Полина Сергеевна, не Круазик, где вы с вашим дружком всех улиток на ферме слопали. А, кстати, где он, ваш «Тот, кто как Бог»? Как же Вас совсем одну на шабаш отпустил?

«Как из маминой из спальни, кривоногий и хромой выбегает вдруг начальник и бежит к себе домой. Вслед за ним плешивый слесарь, почтальон с одной ногой, редкозубый хмырь профессор и вспотевший постовой. Кто то лезет из под шкафа, кто то спрятался в матрас и куда же смотрит папа или он уже без глаз?» - невесело усмехнувшись, Полина вспомнила пародию на Чуковского. «А куда, действительно, смотрит папа? - вдруг подумала Полина. Знает ли он, что мама общается с Мармотовым? А что если у неё с ним что-то было? Чёрт меня дери! Ой, нет, о таком даже думать нельзя!»

-Чёрт с вами! – воскликнула раздосадованная бегством улитки и своими грустными предположениями Полина. – На «ты» так на «ты»! надеюсь, общение с вами…э… с тобой будет недолгим.
-Чёрт – то как раз не со мной, а с тобой, Полина, - внезапно голос Мармотова стал нежно-бархатным. – А вот будет ли общение продолжительным или нет, решать тебе. Если ты захочешь выступить в защиту своего отца, то обязательно должна подписать соглашение с сатаной. Впрочем, можно и без него…- тут Автандил красноречивым взглядом указал на роскошную кровать. – Я могу сказать всем собравшимся, что ты и впрямь подписала бумагу, но за это жду от тебя соответствующей благодарности.
-То есть, ты хочешь со мной переспать? – стараясь не выдать волнения, спросила Полина.
-А почему бы нет? Если честно, давно клинья к твоей маме подбивал, но она, в отличие от твоего папеньки, на редкость верная особа, всё время только о муже и детях думает. Но ты-то девушка свободная, как вижу, с твоим приятелем не такие уж у тебя близкие отношения…
Полина по привычке, унаследованной от отца, мотнула подбородком, словно отгоняя наваждение.

-Или предпочитаешь молодых вурдалаков и упырей? – грозно спросил Мармотов.
Полина каким-то шестым чувством поняла, что Автандил Израилевич просто так от неё не отстанет.
-Ладно, - сказала она. – Сдаюсь. Согласна сексуально тебя удовлетворить. Но у меня лучше в постели всё получается, если я перед этим что-нибудь пою.
-Так ты не девственница? – спросил явно разочарованный подмосковный чёрт.
-А что, тебя только невинные девушки привлекают? – с иронической улыбкой спросила Полина.
-И как это, папенька, твой недосмотрел? – проворчал Мармотов. – Ну, да ладно, не будем терять времени, пой, если хотела.
-Только окошко открою, а то душно тут как-то. – Полина поискала глазами окно.
-А вот там на потолке отверстие имеется. Специально, чтобы сбежать было сложнее, даже ведьмам не всегда удаётся, - вскользь заметил Автандил Израилевич. Он хлопнул в ладоши и своеобразная форточка на потолке открылась.
-А я и не собираюсь сбегать, - спокойно сказала Полина, встав под оконце, она без распевки сразу же громко начала:
«Боже, Царя храни!»