Леся (2)

Увидев трактор отца у калитки, Леся радостно бросилась в дом. Открыв дверь, замерла на пороге.
Хлесткие слова и звонкая пощечина заставили ее замереть в проеме двери. Отец, не замечая дочь, громко кричал на мать, и было видно, как он сжимает кулаки, сдерживая себя, чтобы не набросится на жену.
- Собери мои вещи! С такой дрянью я не собираюсь жить!
- Папа, не уходи, прошу тебя! – Дочь бросилась к отцу.
- Не вмешивайся! Я жду в тракторе! – Оттолкнув дочь, он вышел.

Плача, мать собрала вещи в большую сумку.
Дотащив ее до трактора, Валентина,закинула в кабину. Встретившись с мужем глазами, она горько усмехнулась.
- Я никогда не хотела за тебя замуж. Ты сам на этом настоял, обещая райскую жизнь, удовольствие и наслаждение. Я ничего этого никогда не имела, но с Маратом я поняла, что такое настоящее наслаждение, хоть это произошло против моего желания.

От этих слов мужчина побледнел,
- Я надеялся, что хоть ради дочери, ты меня полюбишь.
- Я люблю только дочь, и ради нее жила с тобой все эти годы.
Она ушла. Красивая, она поднялась по ступенькам крыльца так, словно входила на трон. Не оглянулась на шум отъезжающего трактор, понимая, что он уехал навсегда. Когда он отъехал, тяжело опустилась на ступени. Слезы застилали глаза и, обняв себя за плечи, стала качаться из стороны в сторону.

Валентина приехал в эту деревню после окончания института, по распределению. Долго не могла свыкнуться с деревенской жизнью. Вспоминая свой любимый город, по ночам ревела в подушку, изнывая от тоски. Выучившись на стоматолога, она мечтала о лучшем, чем эта глухая дыра.
Маленькая, казахская деревня испугала ее, и она брезгливо осматривалась по сторонам, когда вышла из автобуса, битком набитого местным населением. Тяжелый запах тел, казалось, впитался ей в мозг и не желал оттуда исчезать. Валентина сморщила нос. Недружелюбный говор на казахском языке заставил ее оглянуться.
- Где здесь больница? Меня сюда прислали, я врач.

Женщины заговорили все сразу, показывая в одну сторону руками. Посмотрев по направлению рук, она увидела больничную вывеску.
Встретили ее весьма недружелюбно и, показав кабинет со старой аппаратурой и потом комнату в другом крыле здания, но с отдельным входом, оставили на произвол судьбы.
Сев на один единственный стул из всей мебели, что была здесь, Валентина заплакала. Вечером к ней вошла санитарка, положила на пол матрац с одеялом, а следом двое мальчишек принесли стол.
Почти полгода она спала на полу, пока не приехала комиссия и не устроила нагоняй заведующей больницей.
У Валентины быстро появилась приличная мебель, приемник и телевизор. Больше ей не приходилось коротать вечера в немом одиночестве с книгой.

Русских в деревне было мало, жили они обособлено и не дружно, чего нельзя было сказать о казахах.
Случись у казаха беда, вся деревня шла ему на помощь, несмотря даже на взаимную неприязнь.
Русские жили по придуманному ими правилу: «да чтоб у соседа сарай сгорел, да жена изменила».

С будущим мужем, Виктором, она познакомилась на новогодней елке, куда ее пригласили сотрудники больницы. Виктор был самым интересным молодым парнем, и она несколько раз танцевала с ним. Они стала встречаться в его редкие визиты из поездок, в течении нескольких месяцев. Потом, после его настойчивых уговоров, вышла за него замуж, не испытывая к Виктору особых чувств.
Вскоре устала от него и всегда с нетерпением ждала, когда начнутся работы в поле или зимние поездки в соседние села для перевозки кормов.
Так пролетело пятнадцать лет, и ничего кроме этой деревни она не видела, не считая редких визитов к родителям в первые пять лет замужества, но и они скоро прекратились, из-за их смерти.

Говоря мужу обидные слова, она не лгала.
Виктор никогда не интересовался, что интересует её, нравится ли ей здесь жить. В постели вел себя так, будто она была безвольной куклой, не считаясь с ее чувствами.
Когда Валентина, однажды попыталась с ним поговорить, грубо ее оборвал на полуслове, обозвав сексуально-озабоченной. Больше она не заговаривала с ним об этом, но никогда не подавала виду, что ей с ним неприятно.

Единственной радостью в ее жизни, стала дочь, ей она отдала всю ту любовь, которая осталась нерастраченной. Дочь стала для нее всем: ребенком, подругой, собеседницей. Секретов у них никогда не было. Валентина всегда отвечала на ее вопросы, которые порой были совсем не детские, стараясь объяснить так, чтобы она могла понять, своим, еще детским умом.
В таких случаях, всегда вспоминала свою маму, которая была старой закалки и никогда ничего не объясняла дочери. Росла в полном неведении до двенадцати лет, и первые месячные для нее были полнейшим шоком. Эту ошибку матери она не хотела повторять и никогда не стеснялась вопросов ребенка.

Они много читали, обсуждали последние новости из газет и телевизора, а так же местные, деревенские. Валентина никогда ничего не жалела для дочери, и, несмотря на скупость мужа, всегда одевала её во все лучшее, что можно было приобрести в редких поездках в райцентр.
Виктор всегда возмущался при очередной, по его мнению, ненужной покупке, устраивал скандал, но здесь Валентина была непреклонной. Она молча выслушивала мужа, не вступая с ним в пререкания, зная, что это бесполезно, но когда на ее глаза попадалась очередная красивая детская одежда, всегда ее покупала.

Сейчас, плача на крыльце, она не знала, почему текут эти слезы. От облегчения, что больше не надо делать вид счастливой семьи? От того, что Марат разбудил в ней женщину, всколыхнув в ней чувства, о которых она не знала и старалась не думать? От обиды? Горечи потерянного времени? Сожалела, что муж бросил ее и дочь? Или от того, что она только сейчас поняла, что ей было хорошо с Маратом?

Леся наблюдала за ними в окно и не слышала, что мать говорила отцу. Она была уверенна, что мать, уговаривает его вернуться. Когда увидела, как мать опустилась на крыльцо, подождала немного и вышла к ней.
Сев рядом на крыльцо, долго молчала, давая матери время прийти в себя.
- Он не согласился? - Она робко, с надеждой смотрела на заплаканное лицо матери.
- На что? – Валентина непонимающе посмотрела на дочь.
- Вернуться.
- Вернуться? – До нее с трудом дошли слова дочери, обманывать не могла, а правду говорить не захотела. - Ему надо время. Ни одному мужу никогда не понравится узнать о таком. Думаю, он сможет простить и вернуться. Идем в дом, здесь холодно.
Она, поднялась и протянула дочери руку. Холодная детская рука дрожала, и Валентина не знала, от холода или переживаний за родителей.

С этого дня, Леся бегом бежала со школы, надеясь увидеть трактор отца, стоящим, как и раньше у дома, но он не приезжал.
Мать стала угрюмой и неразговорчивой. Больше не было тех счастливых вечеров, когда они читали книги или смотрели телевизор. По вечерам, мать задерживалась в сарае и приходила домой с заплаканными глазами.
Леся переживала за нее, за ее попытки скрыть свое горе. Старалась делать вид, что у них все как прежде, взвалив на себя большую часть работы по дому. Валентина видела эти старания, и на ее душе становилось еще тяжелее. Стала раздражительной, могла «взорваться» от любого слова, которое как ей казалось, задевало ее гордость. Со временем Леся стала ее боятся. Старалась как можно меньше попадаться ей на глаза, пропадая допоздна в подсобке клуба, где тайком от взрослых смотрели видео, или у подружек.

Дневная рутинная работа стала для Валентины ненавистной и она со страхом ждала той минуты, когда сможет уйти в темную ночь, в сарай. Она ненавидела себя за это, каждый раз клялась, что этого больше не повторится, но наступал вечер и она вновь и вновь, нарушая клятву, шла, не в силах заставить себя вернуться.

- Ее нет уже около часа. Куда она делась? – Леся выглянула в окно. Темнота ничего не дала ей разглядеть, и она нерешительно пошла к двери. Постояв, выскочила босиком на крыльцо и громко крикнула в темноту.
- Мама! Где ты? Что случилось? – Ответом было негромкое эхо, которое в насмешку, дразня, повторяла ее слова, на другом конце деревни.
Решив, что с мамой что-то случилось, девочка вернулась в дом, быстро оделась и, опять выбежала на улицу.
- Мама! Где ты? – Её глаза наполнились слезами от страха за мать. Заглядывая во все закутки во дворе, она инстинктивно оттягивала время, чтобы идти в сарай, где была корова.

Осмотрев двор, Леся с глухо бившимся сердцем остановилась у двери сарая. Взявшись за железную ручку, она крепко зажмурила глаза. Несмотря на весеннее время года, железная ручка двери была ледяная, рука прилипла к ней, и обожгла нестерпимой болью, но девочка не обратила на это внимания.
Сердце едва не выпрыгивало из груди, больно било по ребрам. Затаив дыхание, Леся приоткрыла дверь, узкая щель в двери была еле заметна и она не боялась быть увиденной.

Мать стояла на коленях, на чистом полу сарая, уткнувшись лицом в пах Марата. Он делал ритмичные движения, стонал и мычал от удовольствия, бормоча на казахском языке, какие-то слова.
Через некоторое время, он грубо оттолкнул мать на солому в углу и, поставив ее на корточки, ввел в ее тело свой огромный, почти черный член.

Леся громко закричала, и оторвав руку от ручки двери, бросилась прочь от этого места. Она забежала в дом, быстро побросала в школьный рюкзак свои вещи и пошла к двери, но остановилась на пороге.
Поняв, что без денег она никуда не сможет уехать, взяла половину, что лежали у матери в шкафу, и убежала из дому. Жить ей не хотелось. Такого предательства она от матери не ожидала.
Зная все о том, что взрослые скрывали от детей, Леся сразу поняла, что мать получала удовольствие от того, что они делали с Маратом. Ее довольное лицо, выгнутое в истоме тело, говорило, что ей приятно.

Она дошла до края деревни, когда услышала, сзади шаги, и тяжелая рука схватила ее за плечо. Смесь казахских и русских слов, дали ей понять, что она должна вернуться домой. Злой Марат, грубо толкая ее в спину, отвел ее к дому.
- Маленькая дрянь! Я тебе убегу! – Марат зло выругался. – Еще раз сбежишь, как упрямую кобылу изобью бичом.
Заведя ее в дом, Марат ушел, ничего не сказав Валентине.
Заплаканная мать боялась поднять на девочку глаза. Леся, наоборот, смело смотрела в глаза матери и решила высказать ей все!

- Ты просто подстилка! Я тебя ненавижу! Ты прогнала папу, а сама трахаешся с этим калбитом. Да как ты, такая чистюля, терпишь его вонь? Я задохнулась пока шла с ним рядом! Чем он лучше отца?
- Ничем! Я его тоже ненавижу. – Валентина надолго замолчала. – Леся, девочка моя, ты уже взрослая и, все прекрасно знаешь, мы с тобой не раз разговаривали на такие темы. Послушай меня, ты всегда меня понимала, пойми и сейчас. Это жизнь.
Жизнь взрослых людей и иногда бывает, что-то идет не так, как этого хочется. Я никогда не любила твоего отца, вышла за него замуж, испугавшись быть одной в этой богом забытой деревне. Сейчас я понимаю, что совершила самую большую глупость в своей жизни, но прошлого не вернуть и не изменить.

Твой отец был единственным парнем в деревне, который не пил, не дебоширил по праздникам, и из-за этого выделялся из всех молодых парней. Мы встречались и тогда я, отчаявшись вырваться отсюда, согласилась стать его женой. С годами я поняла, что мы разные люди и совершенно не подходим друг другу. Сейчас тебе этого не понять, но с годами ты поймешь, что я тебе хочу сказать. Для меня жизнь превратилась в сплошное ожидание, когда он уедет в очередную поездку, и мне не надо терпеть его рядом с собой. Мне надоело его обманывать, делать вид, что у нас все хорошо. Я не знаю, откуда он узнал о случае с Маратом, но я даже обрадовалась, когда он ушел из дома. Прости меня за мой эгоизм, но даже ради тебя я не могу больше с ним жить. Марат повадился ходить ко мне, когда я доила корову. Вначале я сопротивлялась, а потом поняла, что мне это тоже надо. С ним все не так, как с твоим отцом. Я почувствовала себя по настоящему женщиной, а не куклой для кратковременной прихоти мужика. Это природа, девочка моя, и с ней бесполезно бороться.

- Я ненавижу вас всех! И тебя, и папу, и этого козла Марата! Я все равно сбегу от вас! Ненавижу!
- Не сбежишь! Я никуда тебя не отпущу! Да и Марат сказал, что не даст, он найдет тебя из-под земли в этих степях.
На ее слова девочка лишь усмехнулась. Ненавидя всей своей детской душой этого отвратительного мужчину, который разрушил ее счастье, она зло проговорила.
- Я вас обоих ненавижу! Ненавижу то, чем вы занимались! Я клянусь тебе, я никогда и никому не позволю сделать с собой такое. Это похоже на собак, которые бегают стаями по деревне. Мне все это противно! – Она брезгливо поморщилась и ушла в свою комнату.

Продолжение следует.