Леди Полночь

Я хорошо помню тот день, когда впервые увидела его. Помню все до самых незначительных мелочей, будто это произошло сегодня или вчера. Этот момент навсегда застыл в моей душе, превратившись в одно из самых ярких и упоительных воспоминаний моей вечной жизни, если ее вообще можно назвать жизнью. А была ли у меня когда-нибудь эта самая настоящая, волнительная, реальная жизнь, жила ли я когда-нибудь на самом деле? Об этом я не думала раньше, до встречи с ним я не задавалась подобными вопросами, а просто существовала, плыла по течению, смирившись и приняв, но эта встреча слишком многое во мне изменила, перевернула все, стала нерушимой, абсолютной вечностью, родившейся от одного единственного мига. Все началось со скрипа старой двери, которой долгие годы не касалась рука человека…

- Да. Я уже на месте. Не знаю. Мрачновато тут как-то. Осматриваюсь. Спасибо, дружище. Давай. Захвати с собой пивка. Жду, - раздался на веранде бархатный, медовый голос, который привлек меня, как магнит, с первой секунды, и уже больше я не могла существовать, не слыша его сладкое, волнительное звучание.

Я судорожно вскочила со стула и неудержимым порывистым ветром помчалась к выходу, чтобы увидеть первого живого человека за последние пятьдесят лет, но неожиданно мою руку кто-то схватил и остановил меня. Я раздраженно выругалась, уже догадавшись, чья старая, морщинистая рука цепко вцепилась в мои пальцы и, обернувшись, воскликнула с досадой:

- Лизи, пожалуйста, я всего лишь глазком глянуть, - взмолилась я, невинно и по-детски надув губы и жалобно застонав.
- Нет, нет и нет, - отрезала моя упрямая смотрительница, которую я по-простому называла Лизи, - Только не это. Я знаю, чего ты хочешь.
- Клянусь, ничего плохого я не сделаю. Я просто посмотрю на него и тут же обратно примчусь. Неужели так трудно на миг меня отпустить вниз?
- Ты точно перепугаешь бедного парня. С твоим характером..., - вздохнула тяжело старая Лизи, с упреком и недоверием глядя мне в глаза, и я отчаянно покачала головой.
- Ладно, что с тобой поделаешь, иди, давай. Чтобы через две секунды ты сидела у меня на кухне и не смей пугать парня.
- Не буду. Не буду, - спешно кивнула я головой и, быстро вылетев из кухни, с разбегу прыгнула вниз, чтобы быстрее оказаться на первом этаже.

Мое любопытство было безгранично. Я сгорала от любопытства. Ведь в последний раз я видела человека, обычного, смертного, живого человека пятьдесят лет назад, когда еще была жива. С тех пор я ни разу не видела людей и со временем стала забывать, какие они, люди. Постепенно с моей памяти стерлись сначала незначительные воспоминания о Земле, о людях, о мире, в котором я провела двадцать лет, остались лишь самые яркие воспоминания, и то они были покрыты туманом. Мне приходилось долго сосредотачиваться, чтобы вернуться в мыслях в свою земную жизнь, вспомнить все и заново пережить важные моменты, которых я тут же благополучно забывала. Мой разум отказывался помнить Землю в то время, как сердце яростно боролось за право жить этими воспоминаниями. Чье лицо я видела перед своей смертью? Это было лицо моей младшей сестры, склонившейся, чтобы в последний раз перед смертью поцеловать меня в лоб. Я помню ее плачущие, полные дикого отчаяния глаза и дрожащие, тонкие губы, с небывалым трепетом коснувшиеся моего ледяного лба. Но я не уверена в том, что ощутила этот последний поцелуй, будучи еще живой. Возможно, тогда я уже была мертва. Я точно знаю, что это была моя младшая сестра, хотя не могу понять, каким образом мне удалось сохранить это воспоминание, не потерять его в бесконечности, в которой оказалась после смерти. Я сквозь время и пространство чувствую ее душераздирающую боль и всеобъемлющую любовь, это щемящее, охватывающее все мое существо чувство до сих пор меня не покинуло. Но я не помню, не могу вспомнить, как я умерла. Что стало причиной моей смерти? Как часто я об этом думаю! Я знаю, что мне тогда было двадцать лет. Помню смутно последний день рождения, проведенный с сестрой и еще несколькими людьми, чьи лица я очень смутно вижу, а чаще вообще не вижу. В моей памяти осталось лишь несколько ярких, красочных картин, из которых я ничего не могу узнать о себе. Мне иногда кажется, что я все время пытаюсь собрать пазл, самые важные части которого утеряны навсегда. Лишившись воспоминаний, я лишилась покоя и потеряла себя.


Я внезапно оказалась слишком близко к человеку, что от такой невероятной, умопомрачительной близости у меня закружилась голова. Мне даже показалось, что меня сейчас вырвет. Странно, правда? У призраков ведь голова не кружится и уж тем более они не испытывают тошноту. Так на меня повлиял человек, которого я видела впервые за пятьдесят земных лет. Я могла обезуметь от такого яркого зрелища, слететь с катушек и просто раствориться в пространстве. Такое иногда случалось с призраками, они сходили с ума от встреч с людьми, и Лизи, теперь я понимаю, не просто так терпеливо учила меня беречь свой разум. Я долго пристально изучала хозяина нашего дома в земном мире. Я подходила слишком близко, но потом, опомнившись, убегала и снова возвращалась, не в силах оставить незнакомца в покое, отойти от него. Мне запомнились его блестящие, светло-голубые глаза и маленький, вздернутый нос, родинка на правой щеке и мускулистые, крепкие руки, к которым меня с невероятной силой потянуло. Эти руки быстро коснулись края запылившегося стола, вазы, стоявшей на нем последние двадцать лет. Я стояла за спиной незнакомца и молча наблюдала за тем, как он сдувает с пальцев пыль, бормоча себе что-то под нос. В нашем мире в этом доме была идеальная чистота, потому что с Лизи иначе быть просто не могло. Она пристально следила за порядком и чистотой в доме, но в земном мире он представлял из себя сборище пыли, грязи и хлама, от которого давно надо бы избавиться. Я заметила растерянность и смущение на лице нового хозяина нашего дома. Вдруг он резко обернулся, и наши глаза встретились. Он смотрел сквозь меня и видел стены, а я была заворожена его выразительным, мягким взглядом и раздосадована тем, что он меня не замечает. Мне хотелось крикнуть ему: «Привет, я здесь. Посмотри на меня. Поговори со мной. Я хочу тебя услышать». Это был высокий, крупный молодой мужчина с густыми каштановыми волосами, большими светло-голубыми глазами и красивой, белой кожей, до которой до безумия хотелось дотронуться. Незнакомец еще долго изучал огромный, старинный дом, купленный им. Он заходил в каждую комнату, с интересом осматривал старинные картины, вазы, статуи, книжные полки, старый рояль, очки, оставшиеся от прежнего хозяина. Я ходила за ним следом до тех пор, пока меня не позвала моя старая Лизи.

- Кэти, я думаю, на сегодня достаточно. Оставь уже в покое нового хозяина, - притворно сердито сказала Лизи.
- Но, Лизи, - застонала я, - Я ведь просто наблюдаю.
- Долго наблюдать за людьми вредно. Не суйся в чужой мир. Там тебе места нет. Живи в своем, девочка. Оставь юнца в покое. Пойдем.
- Ладно, - захныкала я, но тут же успокоилась, вспомнив о том, что скоро наступит полночь, а значит, я смогу сделать то, о чем мечтаю с тех пор, как снова увидела человека.

С таким предвкушением я никогда не ждала полночи. Я считала секунды до нее. Полночь-это мое время и мои возможности. Я с небывалым наслаждением говорила себе, что, когда земля будет утопать в ночной темноте, я вновь оживу, стану прежней двадцатилетней девушкой, буду жить несколько часов до рассвета и тогда я обязательно вдохну запах молодого незнакомца. У меня вовсю разыгралось воображение, как он пахнет и чем. Смогу ли я вспомнить, что это за запах, смогу ли я уйти незамеченной, не потревожу ли я его? Какой он, первый человек в моей жизни за последние пятьдесят лет и что он с собой принесет? У меня были сотни вопросов, и я спешила найти на них ответы. Если бы только старая, наивная Лизи знала, что я вытворяю за ее вездесущей спиной! Если бы она только знала о том, что я нашла лазейку в Земной мир, научилась проникать в него в полночь и оставаться в нем до самого рассвета! Я, облизывая губы, посмотрела на часы, а потом на мужчину, расхаживающего по соседней комнате. Его неторопливые шаги взбудоражили мое сердце и заставили его забыть о мире, где я жила относительно спокойное последние пятьдесят лет. Как же мне хотелось узнать незнакомца, снова оказаться с ним рядом, и поймать на себе его взгляд.