Избранная

Я сидела на коленях возле маминой могилы и отрешенно глядела на угрюмое осеннее небо. Оно было затянуто грязно-серыми, кучковатыми облаками. Ветер, бушевавший с самого утра, бесцеремонно сорвал с меня черный платок и утащил куда-то, а я все так же неподвижно сидела с непроницаемым, отчужденным взглядом, в котором царствовала пустота. Мысли в который раз стремительно вернули меня назад в прошлое, в последний день моего беззаботного детского счастья.

Это было 15 сентября 2000 года, день моего рождения, мой юбилей. Как сейчас помню то летнее коротенькое платьице нежно-голубого цвета с огромными бантами на спине, сшитое мамой к моему десятилетию, и белоснежные туфельки, подаренные ею же. Вот, мама заходит ко мне в комнату с моим любимым вишневым тортом, испеченным ею ночью, вот, десять свечей, которые я задуваю, зажмурившись. Мама смотрит на меня и улыбается. Нежная, вкрадчивая улыбка делает ее уставшее, постаревшее лицо мягче и моложе, а глаза все так же молча плачут. Мне даже кажется, что они кричат. Нет, раньше я этого исступленного, мучительного крика не слышала, лишь сейчас, повзрослев и тысячи раз снова и снова пережив этот день в своей памяти, я осознаю, что они действительно кричали, беспрестанно моля о помощи. Если бы я поняла и услышала раньше, может, я смогла бы предотвратить то, что случилось. Нам с мамой в те годы пришлось нелегко. Отец ушел от нас к маминой сестре незадолго до моего дня рождения, это двойное предательство она пережить не смогла. После ухода отца мама заболела, у нее начались приступы. Последнее мое воспоминание о ней – мама лежит в ванной вся в крови с перерезанными венами, я в истерике подбегаю к ней, отчаянно ее трясу, исступленно кричу, слезы льются градом, я задыхаюсь. Меня кто-то сзади крепко хватает и вытаскивает из ванной. От нахлынувших воспоминаний мне снова стало совсем плохо. Я опять громко зарыдала.

- Даная! – раздался вдруг за спиной знакомый звонкий голосочек, и я вздрогнула.

Повернувшись, я увидела Асиду. Я, всхлипывая, утерла тыльной стороной ладони слезы, катившиеся по щекам, и сказала:

- Зачем ты пришла?
- Я за тебя волнуюсь. Я не могу оставить тебя одну в такой день. Пойдем, - настойчиво сказала девочка, - протягивая ко мне руку.
- Пошли, - ответила я ей и, торопливо взяв ребенка за руку, ушла.

Мы с Асидой шли вдоль кладбищенской ограды, разговаривая, когда мимо нас медленно прошел, шаркая ногами, высокий, тощий мужчина лет пятидесяти, одетый в серые дырявые джинсы и разорванную некогда белую рубашку, которая была ему велика. Я машинально остановилась и, повернувшись, посмотрела ему вслед. У этого мужчины были серые ледяные глаза, в которых давно угасла жизнь. К своим двадцати шести годам я уже могла с первого взгляда различать живых и мертвых.

К этому времени у меня уже был отличный нюх и приличный опыт, который и помог мне определить, что прошедший только что мимо нас мужчина является застрявшим. Такие люди мне попадались довольно часто. У каждого из них была своя интересная, но, к сожалению, горькая, печальная история, которая и не давала им отправиться на небеса и держала в плену между небом и землей. Мне было искренне жаль застрявших, ведь в их судьбы очень опасно вмешиваться, помогать таким людям крайне тяжело. За ними всегда следят снизу и сверху жаждущие заполучить метущуюся, потерянную душу.

- Застрявший, - пробормотала я, следуя за незнакомцем.
- Ты права, - кивнула Асида, с нетерпеливым любопытством разглядывая мое лицо.
- Я должна с ним поговорить, - заявила я, приближаясь к незнакомцу.

Мужчина остановился возле своей же могилы и, резко обернувшись, испуганно воскликнул:

- Кто вы? Что вам от меня надо?

Я, видя его растерянное, испуганное лицо, сделала шаг назад и как можно мягче произнесла:

- Я не причиню вам вреда. Я человек, - поспешила успокоить я умершего, зная, как застрявшим приходится туго с вечно охотящимися за ними демонами и другими посланниками Тьмы, - Меня зовут Даная. А вас как?

Мужчина несколько секунд пристально и подозрительно меня разглядывал, а потом дребезжащим голосом ответил мне:

- Если ты не дух, не демон и не ангел, как ты меня видишь? Откуда я знаю, что ты смертный человек? Смертные не могут видеть нас. Ты меня не заберешь. Не приближайся ко мне. Во имя Отца и…
- Она человек, - заступилась за меня Асида, - Я мертва, ты мертв, а она нет. По ее жилам течет кровь, ее сердце бьется.

Я молча достала из своей сумки ножик, которого берегла специально для таких случаев, и легко провела им по указательному пальцу правой руки. Тут же по моему пальцу потекла кровь, заставившая мертвеца ошеломленно посмотреть на меня.

- Как это возможно? - спросил огорошенный мужчина.
- Есть такие вещи, которые мы не можем понять. Эта в том числе. Я не знаю, как это возможно, - честно призналась я, - Я вижу мертвых с тех пор, как…

Сердце бешено заколотилось в груди от опять нахлынувших воспоминаний, слезы подступили к глазам. Мне стоило невероятных усилий их сдержать. Об этом говорить мне не хотелось. С тех пор, как моя мать покончила с собой, я вижу мертвецов, разных: свободных, пленных, озлобленных, метущихся, несчастных, добрых... Я до сих пор не могу понять, как самоубийство мамы связано с неожиданно появившимся во мне даром, но правда то, что именно после ее смерти я впервые увидела мертвого, и это меня чуть не довело до преждевременной моей смерти.

Этот период своей жизни я вспоминать не люблю. Со временем я привыкла, смирилась, я даже увидела в этой своей необычной способности великий смысл, свое предназначение – помогать умершим обрести покой, спасать их души, направлять их на путь истинный во имя моей матери, у которой никогда этого покоя не будет. Ведь ее души нет на небе. Эта мысль тяжелым камнем лежит в моем сердце и просто убивает меня, терзает мою душу, причиняя невыносимую боль. Я искренне верю, что каждая спасенная мною душа – это еще одна маленькая возможность для моей матери оказаться на небе, еще одна плата за ее грехи. Мужчина, увидев неподдельную боль в моих глазах, смягчился, успокоился и поведал мне свою историю. Оказалось, что его на земле держит боль его дочери, которая не может простить отцу предательство. Эта история до боли была мне знакома. Ведь я сама через это прошла. Не раз меня посещали мысли о том, что, если бы отец нас тогда не бросил, все могло бы сложиться иначе, мама могла бы остаться жива. Я была бесконечно зла на отца, и эта неудержимая ненависть меня быстро поглощала.

- Я не могу поговорить с дочерью. Я не могу попросить у нее прощения. Объяснить ей все. Мне надо попросить у нее прощения, но я привязан к этому месту. Покинуть ее у меня не получается, - горько прошептал Клим.
- Я помогу тебе, - сказала я, легонько дотронувшись до плеча моего собеседника.

Вдруг мужчина заволновался, вернулся к своей могиле и, перекрестившись, воскликнул:

- Уходите. Он идет за мной. Уходите.
- Кто? – недоуменно прошептала я, оглядываясь по сторонам.
- Усур. Демон, который охотится за моей душой.

Я поняла, что нам с Асидой нужно поскорее оттуда убираться. Демон не сможет забраться на кладбище, но он не оставит в покое покойника, за душой которого пришел, и будет терпеливо выжидать подходящий момент. Усур не должен встретиться с Асидой, чья душа до сих пор не покинула землю и не обрела покой. Я схватила девочку за руку и прошептала:

- Мы обязательно найдем вашу дочь. Мы спасем вашу душу.