Романтика и жизнь

Особа, которая сидела напротив за столиком в столовой санатория, показалось весьма заносчивой. Молча покушала, ни слова не сказала и ушла. "Это как понимать?", - спросила я у мужчины, который занимал место рядом с ней. "Рижанка, - ответил он, - они все так с русскими держатся". Я подумала, что если дама будет так "держаться", то лучше пересесть за другой столик. На отдыхе желательно приятное окружение.

Но утром дама поздоровалась, и мы перекинулись парой фраз. Галина Васильевна выглядела значительно моложе своих семидесяти семи лет, шикарный наряд, ухоженная. Из разговора я поняла, что она до сих пор занимает ответственную должность и дома держит прислугу. Как она только попала с нами в один санаторий? Но через пару дней мы уже общались на разные темы. Женщина действительно приехала их Риги, но оказалась русской. А через неделю она рассказала мне историю своей жизни.

Родилась Галя в поселке под Москвой - седьмым ребенком в семье. Дитя советского времени, она верила в светлое будущее, братство, равноправие и коммунизм. Юность во все времена склонна к романтике, и после школы Галя рванула с подругой в горный город Ереван навстречу приключениям - поступать в институт. Ее долго отговаривала бабушка, даже на колени перед ней становилась: "Не езжай, ты не знаешь горячности кавказских мужчин, их обычаев". Но кто в семнадцать прислушивается к советам бабушки, которая родилась еще в прошлом веке?

В институт поступили. Романтика их встретила, но совсем не та, которую они рисовали в мечтах. Конечно, их окружили вниманием, более того, терроризировали вниманием. Даже старики, из которых уже песок сыпался, вскакивали в транспорте, когда заходили две блондинки. "Садись, пожалуйста", - хватали они девушек за руки. Мужчины готовы были, что угодно говорить и делать, лишь бы прикоснуться к молодым блондинкам. Мужчины вели себя нагло, хватали девушек, уговаривали.

Вместо того чтобы вернуться домой они остались - ведь поступили. Навязчивость мужчин пугала, но где-то в глубине души и льстила. Столько внимания..., каждый объясняется в любви. На первом же курсе к Гале пристал Арам, здоровеный парень, только что освободился из мест не столь отдаленных. Весь его облик говорил - я головорез. "Я тебя люблю, ты должна быть только моей", - хватал он ее за руку. "Отстань! Я не люблю тебя!", - отбивалась Галя и избегала его. Но не просто обойти такого. Он преследовал, пугал, грозил и даже бил.

Жили девчата в общежитии в центре Еревана возле театра. Русской девушке было дико - в центре города, днем, здоровый детина толкает и даже избивает девушку, а прохожие делают вид, что не замечают. Выход был один - удирать. А как, если Арам следит и днем и ночью? Слова "ты будешь моей" – вгоняли в дрожь. Однажды, когда Арам пинал ее у входа в театр, ее выручил высокий парень в военной форме. Это был Мишик (Михаил), он только что вернулся из службы в армии, где обрусел и не мог допустить, чтобы перед ним били девушку. Или она ему понравилась?

"Зачем ты бьешь девушку? Это моя девушка", - схватил он Арама. Галя к тому времени уже понимала по-армянски. Арман, взглянув на спортивную фигуру заступника, стушевался: «Брат! Она мне говорила, что у нее есть парень, который служит. Но я не знал, что он армянин. Прости, брат. Я ее больше не трону, но если увижу с кем другим, а не с тобой - убью".

Мишик стал встречать меня с института и провожать до общежития. Мы ходили в театр, все было культурно и красиво. Он не приставал, не позволял себе вольностей, никогда не ругнулся. Но я его не любила. Он был мне защитой, другом и не более. Чувствовала - он скоро сделает мне предложение и очень этого боялась. Я не хотела его обижать, но, и замуж выходить не хотела. Однажды он пригласил меня домой и представил маме.

Жил он с матерью и сестрой в недостроенном доме. С улицы к дому можно было пройти по шатающемуся настилу из досок над канавой. Мать мне понравилась, она была красавица. У них вся семья - красивые люди. Это была очень бедная семья. Мать ненавидела русских, но меня приняла как невесту сына. Мишик сделал предложение, но, я сказала: «Закончу институт, а потом подумаю о свадьбе». Но он уже считал меня своей невестой и... собственностью. Конечно, он отличался от Арама - не бил меня, но менталитет и нравы брали свое. Я была для него собственностью. И снова тотальный контроль, только уже стороны Мишика. Ни на кого не посмотри, ни заговори. Должна отчитываться, о каждом шаге. Это невыносимо - быть чьей-то собственностью. Уехать было невозможно, он за мной следил. Я понимала, что в любой момент Мишик может взять меня силой. Поговорили с девчонками в общежитии и выработали план побега. Ночью шел поезд на Москву, и мы решили, что я сегодня же уеду, а мои вещи и документы девчонки вышлют, и заявление в институт о переводе занесут сами. Ночью Мишик меня не уследит, тем более что на улице шел дождь.

Мама была недовольна моим возвращением и теперь уже я стояла перед мамой на коленях и просила меня обратно не отправлять. Я ждала документы от девчонок, но они меня предали. Вместо документов дождалась Мишика. Приехал через две недели за мной. Возможно, девчонкам показалась романтичной любовь Мишика. В дорогом костюме, с подарками, такой интеллигентный и такой влюбленный. Он сразу понравился моей маме. Обещал, что все сделает для меня. Уже договорился в институте, что меня восстановят. А свадьбу сыграем потом, когда я закончу учебу. Наши были в восторге от его обаяния и уговорили меня, даже заставили, поехать снова в Ереван вместе с Мишиком. Мне уже исполнилось восемнадцать.

Ни в какой институт меня никто восстанавливать не собирался. Прямо с вокзала шофер отвез к Мишику домой. Брак Мишик зарегистрировал без моего участия. Я стала женой. У меня отношения без любви вызвали брезгливость к близости. Уехать я не могла, не было денег на билет, да меня одну из дома и не выпускали. Мать Мишика меня любила за трудолюбие. Я все вымывала и выстирывала. Мишик меня не бил, но если я на кого-то посмотрю, он крепко брал меня под руку и отводил домой, где часами воспитывал, а потом со мной не разговаривал. Не разговаривать мог часами, днями и даже месяцами. Мишик не мог найти работу и мы жили в жуткой нищете. Мое детство, где в бедной семье было семеро детей, было роскошью по сравнению с той жизнью, в которую я окунулась.

Для приезда к нам Мишик создал свой блеск из собранных у друзей вещей. Костюм, в котором он приехал к нам, на следующий день после приезда в Ереван был возвращен хозяину, его двоюродному брату. Ботинки соседу. А я все время хотела есть. Свекровь давала денег на день, которых хватало только на одну лепешку. Я съедала половину, а половину оставляла Мишику. Я была беременна, и со мной стали случаться голодные обмороки. Спасибо соседке Эмме, никогда ее не забуду. Она говорила: "Галя тебе нужно кушать", и совала мне в руку или яблоко или бутерброд. Относилась ко мне, как дочери, если бы не она я бы не выжила.

Родился ребенок. Три месяца мне не давали ребенка из-за моего состояния здоровья. Назвали мальчика Саша. Я упросила мужа взять меня в Загс на регистрацию ребенка. Знала, что имя ему запишут неправильно. Мы долго спорили, как написать имя. Мишик требовал, чтобы имя было записано на армянский лад - Саша Мишевич. Я говорила, что такого имени нет. Есть полное имя Александр, а отчество Михайлович. Со словом Михайлович Мишик соглашался, а Александр никак не принимал. Все-таки записали правильно. Потом были дома разборки, зачем женщина вмешалась в такой вопрос, как имя сына.

Вскоре я узнала, что Мишик поехал за мной из-за ущемленного самолюбия. Его - здорового красивого армянина бросила какая-то русская соплячка. Делом чести было вернуть меня. "Я привезу ее, женюсь, а потом брошу так же, как она меня бросила", - пообещал он друзьям. Но не бросил, все-таки какое-то чувство у него ко мне было, да еще и сын - наследник родился. Возможно, любовь скрасила бы мое существование, но ее не было. Через год приехала мама и пришла в шок от условий, в которых я жила. Жуткая нищета. "Если ты меня не заберешь отсюда, - сказал я ей, - то будешь вылавливать меня и внука в той реке". Я показала на реку позади дома.

Она поняла, что я не шучу и доведена до крайности, истощена и измучена, и увезла меня. Мишик не оказал сопротивления. В России я поступила в другой институт и, закончив, по направлению уехала в Ригу вместе с Сашей. В Риге жил брат Мишика - признанный скульптор. Он, впоследствии, помог мне устроиться на хорошую работу. Мишик, абсолютно нам не помогал, но и не преследовал. Женщин он поменял много, но сын у него был один. Через десять лет, добившись успехов в мастерстве краснодеревщика, он тоже переехал в Ригу. Саше было десять лет. Я подала на Мишика на элементы. Но он считал стыдным платить элементы, и мы договорились, он ежемесячно присылал на по пятьдесят рублей и нас не беспокоил.

Я вышла замуж второй раз за хорошего человека - Олега. Судьба сделала мне подарок за прошлые страдания. Сын звал его папа, и они были дружны. Карьера моя шла в гору, мы купили себе хорошую квартиру и дорогую машину. Я родила дочку. Но, хороших людей Бог забирает первыми. Когда дочке исполнилось четыре года - Олег умер. Не долгим было счастье, но я благодарна вселенной, что она мне его дала. Однажды, возвращаясь, я увидела, что сын ждет меня у подъезда. У яблони во дворе знакомый силуэт Мишика. Я кивнула: "Это твой отец?". "Да", - ответил сын.

В тот день у нас состоялся трудный разговор с сыном. Он уговаривал меня сойтись с Мишиком: "Папа об этом очень просит". Мишик уже был богат, у него был свой бизнес. Но и мы на то время ни в чем не нуждались. Я не хотела его даже видеть". С того дня пошло еще 20 лет. Я еще раз вышла замуж и прожила в браке восемнадцать лет.

Галина Васильевна протянула мне фотографию, на которой ее обнимали пожилой красивый и крепкий еще мужчина и ее сын тоже уже с сединой. «Это мы с Сашей приехали поздравить Мишика с 80-летием. Он узнал меня только после того, как сын ему сказал: «Посмотри, кого я к тебе привел, папа». Знаешь, что он мне сказал в этот день, - рассказывает Галина Васильевна. – Спасибо тебе Галя за сына, он лучшее, что у меня есть». Саша ему помогает. Мишик снова беден, как и в молодости. Его деньги ушли в прошлое вместе с его бесчисленными женщинами. Кроме того, у него сахарный диабет и он теряет память. «Может, сойдетесь?» - спросила я. «Нет, раньше он мне не нужен был, а теперь тем более», ответила Галина Васильевна. - Хотя, я тоже рада, что у нас такой сын».