Уроки английского (окончание)

Виолетта растерялась, судорожно сжимая ключи и думая, что ей сказать. Хотя, какое, собственно, соседке дело?

-Ветка! Ты что ли?- неожиданно произнесла соседка.
-Галка!- искренне обрадовалась Виолетта, узнав давнюю подружку. – Вот так сюрприз!
-Ну, заходи ко мне, посидим, поговорим, - женщина сменила озабоченно-настороженное выражение на дружелюбное.
-Как ты в Петербурге оказалась? Ты же в Кусе жила, насколько я помню, - стала расспрашивать Галку Виолетта, когда они пили чай на дорого, но безвкусно обставленной кухне.
-В Кусе жила, конечно, и доложу тебе. вкусила там жизнь по полной! Да так, что чуть не загнулась! После школы поработала на сталитейном заводе годик, и от безнадёги поехала на конкурс красоты в Челябинск. И победила! Предложили одну сеть косметических товаров рекламировать, так я с Гошей и познакомилась. Давай, Ветка, за нашу встречу ликёра тяпнем!
-Гоша, это муж? – осторожно спросила Виолетта, наблюдая, как Галина достаёт из шкафа пузатые бокалы, подходящие скорее для пива или глинтвейна.
-Муж, да не мой. Вот уже пятнадцать лет разводится, никак развестись не может! У него уже дети выросли, скоро внуки вырастут, а он всё свою кикимору бросить не может, - Галка резко потянула на себя бокалы, так, что они чуть не упали.
-Его Георгий Александрович зовут? Николаев? Я видела с ним интервью. Очень толково рассказывал про косметический бизнес в России, - Виолетта вспомнила, откуда она знает лысоватого незнакомца.
-О, да языком трепать он умеет, а так, чтобы сделать что-то, решиться на кардинальные изменения, этого, видимо, никогда не произойдёт. Но я не в обиде – благодаря Гоше, вон какая у меня квартирка! Не то, что в Кусе – покосившийся домик, туалет на улице – дырка с выгребной ямой. А тут и джакузи и биде. Ну, что, вздрогнули!

Чокнувшись с Галкой, Виолетта отхлебнула сладковатую жидкость, почувствовав, как на неё накатывается какая-то волна воспоминаний из юности. И было в них что-то приторно-противное, как и находившийся в бокале «Амаретто».



-Ну, а ты как? Судя по тому, что собиралась открывать своим ключом квартиру напротив, не очень хорошо.
-Почему ты так решила? – удивлённо спросила Виолетта, не понимая, к чему клонит подруга детства. Уж ей-то осуждать её за аморальное поведение. Алекс, по крайней мере, неженат.
-Таисия Анатольевна, домработница семьи Еркис, недавно уволилась. Я знаю, что они искали ей замену. Скорее всего, нашли тебя. Мечты о высшем образовании похоронены с рождением ребёнка, правильно я понимаю?
-Нет, я закончила университет, как хотела… Подожди, какой ребёнок, ты меня с кем-то путаешь!

-Ничего я не путаю,- Галка выпила уже два бокала «Амаретто» и слегка захмелела. – Вы думали, что никто ничего не узнает, но мы с матерью всё поняли, уже летом, когда ты, якобы, отравилась. Тебя тошнило через день. Твоя бабушка готовила какие-то снадобья, отвары, но ничего не помогало. Мать сказала, что очень похоже на токсикоз беременной.

А ты такая птичница-отличница была! Пионерка! В комсомол вступать хотела!
Про тебя вся Куса говорила! Когда ты приехала в то лето на каникулы к бабушке, кто-то даже переделал стишок Агнии Барто про Любочку. Неужели, не помнишь: «Синенькая юбочка, ленточка в косе, кто не знает Веточку, Ветку знают все!» А какой у тебя бантик был! Я даже завидовала …белой завистью, конечно.
А потом вы с мамой неожиданно приехали к твоей бабушке на новогодние праздники, раньше никогда не приезжали. Гулять тебя никуда со двора не отпускали, говорили, что заболела, инфекция, можешь других заразить. Ты стояла на крылечке в огромном бабушкином тулупчике, грустно смотрела на небо, как только кто-то шёл по улице, сразу же испуганно уходила. Лицо у тебя было осунувшееся, худое, бледное какое-то.
«Не иначе, как рожать скоро будет», - предположила тогда моя мать.

А как-то ночью приехала «Скорая». Мы думали, что за бабушкой, оказалось, за тобой. Кто-то сказал, что повезли тебя в больницу в Челябинск.
И больше ты в Кусе не появлялась, даже летом. Бабка твоя ничего не рассказывала. Но мы все решили, что у тебя родился ребёнок, и уже не до поездок к бабушке. Ну, так кто у тебя родился?

Воспоминания, с трудом пробивавшиеся из дальнего хранения памяти, хлынули сплошным потоком, словно рассказ Галины, снёс невидимую плотину.
-Галя, я это… пойду. Мне ещё убрать нужно. Увидимся.

Виолетта стремглав выбежала из безвкусного логова под негодующим взглядом
любовницы косметического магната. Дрожащими руками открыла дверь квартиры, где последний месяц была так счастлива.

Из пакета вывалился купленный в кондитерской миниатюрный торт «Наполеон», запачкав кремом Виолетту.

Она метнулась в ванную, и, о, ужас! так хорошо спрятанные все эти годы детали чудовищного пазла собрались воедино.

Перед ней отчётливо встала картинка почти 20-летней давности: конец мая, уже закончены занятия, отец в рейсе, мать принимает первых постояльцев, жаждущих моря, солнца и дешёвых фруктов. На этот раз это два студента, только что закончивших первый курс театрального вуза в Москве. Они весёлые, всё время смешат Виолетту, рассказывают анекдоты. Один из них – тот что, повыше, чернявый такой, просто вылитый Юра Шатунов, такая же причёска, такая же манера улыбаться. Как же его звали? Виолетта не помнит, в памяти осталось лишь то, как они танцевали, у того, что поменьше, блондина, был день рождения. Виолеттина мама едет навестить больного родственника в соседний город, опоздала на поезд, остаётся там ночевать. Звонит, волнуется. «Будь умницей! Ложись пораньше спать! Завтра ты едешь к бабушке на Урал».

Но какое пораньше, когда в доме гуляния! Виолетту приглашают на торт «Наполеон» (будь он неладен), подсовывают стакан со спиртным. Во рту ещё долго чувствуется запах абрикосовых ядрышек.
Дальше всё как во сне –кружится голова, на подол платья проливается тягучий ликёр.
Виолетта смущается, бежит в ванную, снимает платье, через несколько секунд чувствует, как сзади её обнимают крепкие мужские руки…

Дальше как будто провал в памяти, на следующий день она уезжает к бабушке. Лето проходит неспокойно, её всё время рвёт, болит и тянет живот.
Потом живот начинает расти, ей кажется, что как в каком-то фильме ужасов про Чужого, к ней кто-то подселился. Обеспокоенная мама водит её по врачам, плачет, звонит своей подруге-врачу в Челябинск. Наконец, наступают зимние каникулы, они едут к бабушке в Кусу.
Со двора выходить нельзя, с подружками общаться запрещено. Потом наступает жуткая боль, «чужой» бьётся внутри, обжигая все внутренности, доводя до обморока.
Поездка на «Скорой» в Челябинск к маминой подруге в больницу. Шушуканья в коридорах, оханья санитарок. И, наконец, полная потеря сознания. Какой-то странный шов, появившийся на животе. Но «чужой» уже не мучает. Волосы растрепаны, ленточка из косы исчезла.
«Все твои проблемы закончились», - говорит мать. Как же…

Послышался звук открываемой двери, Виолетта вздрогнула.
-Вета! Ты уже дома! – раздался счастливый голос Алекса. – Я с первого раз зачёт сдал!

«Я, конечно, ей благодарен, что она не сделала аборта, и дала мне право на существование, но видеть я бы её не хотел».
«Вот мрази, прости господи, как кролики совокупляются, а детям потом страдай!»
«Я понимаю, если бы она с ним «стукнулась», тогда да, можно было бы и застрелиться, если есть чем, или просто с ума сойти. Как это по-умному? «Инцест» называется?»
Услышанные ранее фразы слились в одну жуткую какафонию.

Виолетта быстро прошла в гостиную, сорвала с ёлки ленту, зажав её в кулаке, прошептала «прости, Алекс», не задумываясь, распахнула широкие створки и выбросилась в окно.