Всем мамам посвящается...

Кошка в торте

Утро началось с кошачьего крика. Надежда Георгиевна вздрогнула и открыла глаза. Снежинка орала во всю мощь своего упитанного двадцатикилограммового тела. Бедное животное в который раз пострадало из за своей чрезмерно развитой коммуникабельности. Оно всегда стремилось быть в центре событий и теперь вот, не рассчитав собственных габаритов, не успело проскользнуть вслед за сонной хозяйкой. Получило по башке дверью.

Возле ванной тут же материализовались «Отец, Сын и Святой дух» – шести лет от роду каждый, в одинаковых пятнистых пижамках. Шесть пар юных глаз осуждающе смерили мать и уволокли пострадавшую в свою комнату. К ним уже спешила «скорая помощь» семьи Сандаликовых – Ганнибалушка. Когда Надежда Георгиевна вышла из ванной, у Снежинки уже были перебинтованы все лапы и, на всякий случай, хвост. Малолетний медицинский совет спорил, сколько капель валерианки необходимо добавить пациентке в еду в качестве компенсации морального ущерба.

«Всем проснувшимся приступать к уборке своих комнат!», – громко крикнула мать большого семейства. Едва появившиеся в коридоре дети тут же оказались обратно в постелях. Раздался демонстративный храп. Но разве можно долго валятся в постелях, когда вечером состоится такое мероприятие?! Вскоре замелькали мокрые тряпки, загудел пылесос. Дети отнеслись к уборке ответственно, руки доходили до всего – и до люстры, и до пространства под диваном.
Один Навеки Тринадцатый, весь в черном, неподвижно лежал, скрестив руки на груди, на своей кровати. Отец, заглянув зачем-то на минутку в эту комнату, едва удержался от желания пощупать пульс у сына, так бледно и неподвижно было его лицо. «Если б с Навеки Тринадцатым что-нибудь было не так, возле него уже бы пасся Ганнибалушка», – так успокоил себя Юрий Васильевич. – Это просто подростковый период».

В это время Надежда Георгиевна с умницей Дашей, пятнадцати лет от роду, изготовляли огромный торт. Высоких гостей и угостить требовалось соответствующим образом. Возле них крутился семилетка Индиго или, как называли его соседки, Очень Странный Ребенок, сокращенно – ОСР. От его страстного желания помочь время от времени начинали вибрировать предметы вокруг.

– Славик, подай, пожалуйста, сахар, – деловито попросила Надежда Георгиевна.
Слева от нее тут же распахнулась дверца настенного шкафчика, шурша начал выползать белый пакет.
– Ручками, Славушка, ручками!

Индиго молча кивнул и проделал то же самое вручную. Странные эти взрослые – что плохого в телекинезе? Ну, ручками, так ручками…

Около одиннадцати часов «Отец, Сын и Святой Дух» в порыве чистоплотности умудрились сломать вентиль холодной воды. Минут десять в полной тишине они стояли посреди быстро наполняющейся водой ванной комнаты и одними жестами бурно обсуждали, рассказать об этом происшествии отцу или нет. Тройняшки, едва родившись, научились общаться практически без слов, так что никакого труда это им не составило. Совет решил испариться с места происшествия и не признаваться ни в чем, даже если будут пытать.

Еще через пять минут пришла соседка и обложила улыбчиво распахнувшую дверь мать изобретательными ругательствами. По коридору уже неторопливо плыл корявый кораблик из клочка газеты. Четырехлетний мастер оригами счастливо демонстрировал миру отсутствие двух зубов в верхней челюсти. Рука Надежды Георгиевны была уже на полпути от нежного затылочка сына, но ангел-хранитель младшего Сандаликова знал свое дело! Взмахом крыла небесный страж блокировал подзатыльник и материнские пальцы лишь слегка мазнули по шее ребенка.

А в это время зал украшался воздушными шариками, плакатами и, раз уж пошло такое дело, новогодними блестящими гирляндами, втайне от родителей стянутыми с антресолей. Четырнадцатилетний Миха надувал шарик, одним глазом восхищенно косясь в книгу. Вчера ночью, наугад покопавшись в шкафу, он добыл сногсшибательную вещь – филологический сборник. И теперь по уши ушел в происхождение русского языка. Боже, оказывается, русские – лингвистические клептоманы!

Младший Сандаликов весь отдался новому занятию. Ангел-хранитель, примостившись на подлокотнике кресла, с беспокойством наблюдал, как подопечный надувает восьмой шарик. Круглые щечки постепенно приобретали изысканный лиловый оттенок. Но никого вокруг это почему-то не волновало… Только когда шарик стремительной красной тряпочкой вдруг вляпался в лоб Михи, дети расхохотались и обратили внимание на братика. Как раз успели увидеть, как его лицо стремительно теряло малиновые цвета, превращаясь в акварельно-зеленое. Не справившись с шариком номер восемь, младший Сандаликов лишился сознания. Не сговариваясь, все хором заголосили, зовя на помощь маму. Надежда Георгиевна, за долгие годы привыкшая к крикам любой тональности и диапазона, неторопливо вымыла руки и только после этого пошла к детям.

Едва она привела в чувство младшего сына, как ее уже ожидал другой сюрприз. Зайдя с четырехлетним томно-бледным карапузом на руках на кухню, она едва не выронила свое живое сокровище. На торте, уже украшенном обильным слоем белоснежного крема и поставленном на окно, в холодок, стояла толстомордая Снежинка, медленно уходя черными упитанными лапами все глубже и глубже в бисквитную поверхность. Улучив момент, когда хозяева покинут кухню, она решила попутешествовать по подоконнику. Она и до этого частенько втихушку лазила там, балансируя по крышкам кастрюль и пятилитровых банок, представляя себя эдакой циркачкой, маленькой львицей, храбро шагающей по ярким тумбам. Миллионы восхищенных глаз устремлены в ее сторону, музыка, аплодисменты… И тут – бац! Проваливается во что-то вязкое и горячее. Она ошарашено посмотрела на появившуюся Надежду Георгиевну и сипло мявкнула.
– Убью! – прошипела хозяйка и, посадив сынишку прямо на стол в миску с варенной картошкой, цепко схватила пушистую циркачку за загривок. Лапы кошки с отчетливым чпоканьем вылезли из торта. На каждой конечности красовался солидный кусочек коржа.

Сзади в голос заржали тройняшки: «Кошка в тесте!». Устранявший утечку воды Юрий Васильевич инстинктивно направился из коридора на их голоса, раздал на всякий случай каждому по подзатыльнику, ловко управившись двумя руками с тремя затылками, и расхохотался сам. Одна умница-Даша смотрела на родственников с непониманием. Кухня расплывалась от нахлынувших слез. Больше всего ей хотелось пропустить Снежинку сквозь мясорубку…

Журналисты приехали ровно в пять. Комнаты сияли чистотой. Лишь ковер в коридоре слегка чвакал под ногами после недавнего потопа. «Счастливая» мать старательно улыбалась в камеру и добросовестно отвечала на вопросы.
– Итак, сегодня, в День матери, мы с вами побывали в большой, но дружной семье Сандаликовых. Напоследок, скажите нам, Надежда Георгиевна, сложно ли быть мамой восьмерых детей?

– Что вы… Ни капельки, – розовея от волнения, изрекла она. И глаза у мамы были честные-честные.
А потом Надежда Георгиевна угощала журналистов тортом под названием «Пуговица». В центре кондитерского изделия красовались четыре ровные дырки. Когда сладкое внесли, Снежинка демонстративно ретировалась из зала. Сегодня снова звездой и центром праздника была не она…