Вниманию пассажиров… своей жизни

Жизненный путь интернатской девочки
Повесть
Посвящается всем детям интернатов и детских домов.
Детям и коллективу бывшей школы-интерната №2 г. К. (воспоминания: 1970-80 гг).
А так же однокурснице мамы Тагзиме и ее мужу Исмагилу, которые посвятили себя работе в интернате № 1 в п. М.
I ГЛАВА
Предисловие, которое можно и проскочить
Слова преподавателей физкультуры на кроссах или эстафетах, где ты должен пробежать определенную дистанцию: «На старт! Внимание! Марш!» напоминают мне похожие слова, что говорили в наше время голосом диктора на железнодорожных вокзалах: «Вниманию пассажиров! (это «На старт!», будь внимателен, дальше сам). Затем: «Будьте осторожны!» (это «Внимание!», будь осторожен и внимателен, впереди много поворотов). И, наконец, оптимистичное: «Счастливого пути!» (это «Марш!», все, теперь ты один идешь на своей дистанции)? Вот такую аналогию я провела, пока писала и решила предисловие написать.

Хочешь не хочешь, а за всю свою эту жизнь, я ездила поездом так много, что я и не думала, что в будущем приятные воспоминания о прошлых годах выльется в повесть. Даже когда мне нужно ехать куда-нибудь на дальнее расстояние, самолету предпочитаю поезд, особенно летом.

Разве можно забыть тот единственный раз, когда мы с мамой поехали к бабушке на Новый год?! Да вот всегда с билетами было так плохо, что приходилось покупать за месяц вперед. Это потому, что и этот город тоже был тупиковым. Из этого города-тупика до нашего города-тупика ровно 25 часов езды поездом! Через столицу.

Все студенты и командированные до праздников ездили домой или в командировки, и так было всегда – билетов нет, если хочешь поехать на вокзал и тотчас уехать. Некоторые студенты даже на верхних полках спали, где жестко, потому что третьи полки для матрасов. А летом и перед праздниками вообще было почти невозможным купить на нужный день. Билеты тоже не купишь какие дадут, это ладно ты один едешь, а здесь – семьями, с детьми… Вот и мы ехали вдвоем и далеко, а как ребенка от матери отделить? Места должны быть рядом. Конечно, мы обычно всегда брали плацкартные вагоны, чтобы и поспать, и походить, полежать на верхней полке и смотреть в окно, да и посидеть спокойно.

Так и в тот год не смогли купить билет до праздника, и нам пришлось встретить тот новый год в поезде. Разве это забудешь.? Тогда нам попалось купе, пришлось купить – купе всегда были дороже, но студенты и простой люд заранее обеспечивал себя местами в плацкартном. А нам ехать далеко, один раз можно, раз такое дело. Мишуру проводница заботливо повесила над окнами в коридоре, нарезанные снежинки – на каждом окне. Проводницу не запомнила, а ее добро осталось навечно в моей памяти. Я верю, что хоть и не помню проводницу, зато мое воспоминание возвращается ей и, может, у нее зачесалось правое ухо и она думает: «Кто же меня вспоминает?!» Если еще жива.

Разве можно увидеть из самолета тот длинный-предлинный мост, который начинается где-то за Буздяком в сторону Санкт-Петербурга.

Это сбылся очередной мой вещий сон (может, и сны передаются по наследству? Мама видела это место во сне, оказалась именно там и видела все то, что видела во сне, узнала теперь, что это место называется Кисловодск. Во сне он не знала про него. Чудеса! Ведь дедушка Первую мировую прошел на Кавказе, и там был, был в этом городе и передались его впечатления тоже по наследству, только во сне?!

Этот ужасный сон видела в детстве. Немногие сны мне запомнились, но вещие постоянно со мной. Вспомню один, рядом тут как тут его «братишка». Второй был странный сон, но тоже в стороне Питера. Дом, который вырвал меня из уютной квартиры в чужие края оказался даже не в Петербурге, а в Сестрорецке. Фотография осталась на родине. Да и сейчас это только эпизод.

А первый вещий сон сбылся в пути, в поезде. Как и во сне все происходило. Тогда, во сне я боялась, что мост слишком длинный и не видно конца, таких я до 43 лет не видела! Вот рухнем еще все в воду, а просыпалась радостная, потому что это был всего лишь сон. Тогда я так думала. Вещие сны не предупреждают, что они особенные. Но ведь как-то судьба складывается помимо нашего желания и разрешения! Кто думал, что я уеду в мой ставшим родным город?!

Этот сон, как ни странно, своим ужасом приятно щекотал нервы. Почему-то эти вещие сны периодически напоминают нам о себе, как друзья, что ли. А наяву страшней было ехать, потому что ты этот страх закрепил в детстве. Смешно, наверное, звучит, но так и есть. Когда я («Великолепно!! – сказали опять питерские преподаватели, которые проработали в нашей столице четыре года и увезли работу для образца – студентам из самого города Санкт-Петербург! Опять этот город! Благодаря маме, впервые я посетила этот город в 1982 году, так и влюбилась в него! Потом с подругой слетали в 1986. Но замужество убило мечту. Думала, что это одно из любимых путешествий так и останется в сердце доброй памятью! Вот и дочь, тоже в моем тогдашнем возрасте приехала ко мне в гости на две недели, влюбилась и… обратно не поехала. Теперь нас двое в любимом городе!

Не защити тему страха в вузе, не найди пути коррекции над ними (излечение), то поняла бы я это постепенно, но это долгий путь. Свыше решено было вести по-другому. В себе, разобралась, так сказать. Психология и знания научно обоснованные очень теперь помогают мне в работе и в жизни.

Теперь мне нужно будет когда-нибудь еще этот путь проделать, чтобы «встретить» этот мост и «вылечить» себя от этого страха. Когда я хотела так сделать, ехала из Уфы зимой, не получилось, потому что не увидела его и проводница была новенькой. А видела я его как раз по возвращении в Уфу, днем. Вот только не думала тогда, что встречусь с этим жутким мостом через широченную реку (искала я его в интернете, и реку пыталась, надо рассчитать место у окна в сторону двери). А поеду в город этого детства только чтобы справить свой юбилей. Особый юбилей, золотая серединка! Но постараюсь летом, как тогда. Хочу запечатлеть и, может, выложить сюда, если редактирование сайта позволит вставить фотографию.

Разве можно выйти из самолета и полчаса прогуляться по г. Арзамасу, где жил мой любимый А. П. Гайдар?! В его Тимура была влюблена вся наша страна и тимуровцы были и в наши времена. Шагая, думаешь, и он здесь был. Будь я пионеркой или его ровесницей, может, и прошел бы мимо. Остановила б я его тогда? Думаю, что тогда – нет. А ведь второй раз судьба решила организовать встречу с одноклассницей, которую не видела…30 лет! В школе не дружили, а здесь – приезжай, не проходи мимо.

А город, где почти все выбегали на ближайший базар и закупали постельное белье – российский бренд? И я купила мужу бамбуковый набор. Про этот город поется в песне, какой? Попробуйте угадать его. Подсказка: этот город – одна из станций маршрута поезда «Уфа - Санкт-Петербург».
А эти разговоры за столиком в купе под стук колес чего стоят! Поезд «Уфа – Адлер», например, шел семь дней. Когда ты узнаешь про морскую, то бишь, поездную болезнь? Это когда ты после недельной качки целый день пешком все еще качаешься. Это даже смешно было. Отдохнули и прошло!

А сколько судеб! Книги и фильмы, откуда они берутся? Не из космоса, а из жизни! Книги пишут прозаики, фильмы – сценаристы. Каждый человек – одна судьба. Одна книга. Один фильм.

Много бывает общего у собеседников, первые разговоры – как удочку закинул. Клюнул в тему – разговор «пошел». Может, и «Рыбак рыбака видит издалека» тоже так: посмотрел, оценил, перекинулся парой фраз и понял – свой человек! Оттуда, наверное, и начинается дружба.

Проводницы за весь путь становятся как родственники. Со многими людьми мама и потом переписывались годами. Мама ездила в гости к женщине, запомнилась фамилия – Мороз. До этого она выслала отрез для платья маме, она ни сколько отрез ей отправила, а сколько образец ее рисунка – он была художницей по тканям. Такой вот подарок запомнился.

Откуда бы я узнала о жизни проводниц? В беседах с ними узнаешь о жизни пассажиров и коллег, ведь сама когда-то очень хотела быть проводницей дальнего следования, но вовремя поняла, что там характер нужен далеко не мягкий, и «понимать» им там всех не нужно – разные люди попадаются, это не кабинет врача! Но проводницы опытные (все, кто опытные: продавцы, кондуктора, учителя, мошенники и другие) становятся психологами. Послушаешь их, им только психологического образования и не хватает, а вот практики зато не хватает «кабинетным». Как говорила на лекции наша преподавательница по педагогике, что вечные конфликты есть и в науке – это борьба теории и практики. А, если посмотреть, борьба и мир тоже всегда были и есть.

А «жизнь» проводниц в поезде показывает ужи твоя наблюдательность. Как она топит титан, как проверяет билеты и раздает чай, постельное белье, как встречает и провожает. Как ругает по ночам непрошеных безбилетников, которые норовят на станциях залезть и дать деньги. Форма рабочая, шторки фирменные, коврики, если купе…

Не одна я люблю путь (путейцев, путешествовать). Нашелся человек, которые решил написал, и я раз в год как-то пересматриваю мой любимый сериал «Путейцы», другие не так интересны. Старые фильмы, где показывают поезда, тоже возвращают меня к тому неописуемому чувству, когда ты готовишься поехать поездом, вошел в вагон, и ты едешь. Далеко и не скоро прибудешь – поезд медленный (как у цыган в песне «Дорогой длинною»). И, особенно приятно, когда приезжаешь туда, где тебя любят и ждут.

А эти добрые пожелания дикторов на больших станциях чего стоят! Получается, нам не только близкие желают быть осторожными, внимательными и счастливого жизненного пути! Даже незнакомые нам доброжелатели!

***

Что есть наша жизнь? Для меня сейчас кажется длинной-предлинной дорогой куда-то в светлое, непременно вверх! Как та красивая картинка из интернета. На ней изображается длинная не прямая лестница, которая стремится в небо, в голубое небо, через тучи, а вместо перил – разные яркие цветы. Внизу – море, тоже не спокойное, а справа – две белые птички летят рядом, а в начале лестницы одна осталась – третий лишний, оно и верно – вдвоем нужно!

Но моя дорога – это путь, а дом – наш вагон. Квартира – наше купе. Мы в пути – пешеходы и пассажиры. Кому что нравится. Путешествовать люблю – пешком, на велосипеде, поездом – если за пределы города.

Стук колес, старые воспоминания, детство – тоже путь. Пройденный путь. На какой остановке я и насколько этот путь еще протянется? Ведь почти 50, полжизни, считай, пройдена! А какая она у меня интересная и много чего можно рассказать. И сказки мои тоже берутся отчасти и от моей жизни и тех людей, которые встречаются на разных жизненных «остановка».

Кто-то остается с вами, кто-то слезает на следующих, кто-то рядом, будто за окном наблюдает – они всегда в памяти, но с нами все же, в пути все еще! О нас будут так вспоминать?

Где конец? Куда лестница ведет? Никто не знает. Это даже хорошо!

***

Смотрю на фотографии те, кто учился у мамы, вспоминаю те годы. А я люблю возвращаться к детству, хорошие были годы социализма для большинства людей.

Идея написать была давно, и, к счастью, быстро начала и к сроку закончила. В последние дни не могла засыпать нормально, все строила и переделывала сюжет, вспоминала названия и события. Реальные герои – цыгане, которые каким-то образом переплетаются в моей жизни. Милый народ, вреда от них не было никогда, кроме страха в детстве от стереотипа, навязанного другими очевидцами (украдут деньги или вещи, утащат в свой табор, сглазят, порчу наведут, проклянут – лучше не попадаться им на глаза). А в наше время, да и раньше, таких людей в обществе разве нет? Они принимаются как маньяки, только вторые прячутся. В первом случае, с цыганами, так специально никто злодейством не занимается, а если и найдутся обманутые, то такова жизнь! Жизнь держится на противоречиях. Зато вот как раз маньяки и нехорошие люди пользуются этими слухами, делают втирая свои темные делишки, и на кого падают обвинения? На цыган. Они – вольные люди, живут таборами и кочуют из одного населенного пункта в другой. Работать не могут. Я не видела больше цыган, как однажды в детстве с мамой увидели трех красивых девушек с многослойными юбками, которые работали в химчистке. Но, теперь думаю, может, они-то и временно устраиваются и в других городах. Не только занимаются тем, о чем думают люди.

Мне только жаль детей, которые целыми днями «спят» у метро, на проходах или у вокзалов… «Бизнес».

Писалось легко, потому что и идея была поддержана всеми, с кем поделилась, и действительно тогда были очень правильные настоящие учителя, их терпеливое отношение к детям, ведь они понимали, что за контингент и старались как-то создавать обстановку доброго духа. А все дети были для меня друзьями, мне даже казалось, точнее, я воображала, что я тоже там живу и учусь. Не написать про них я просто не могла. Любила я их.

Детская память она прочная. На лицо очень отлично помню директора школы и завучей (одна из них Наумовна). Некоторые учителя, кабинеты которых были на одном этаже с маминым: Хадича Гимрановна, высокая математичка Мария Петровна (имя могу запамятовать), Ямал Исмагиловна, добрый трудовик, и, конечно, усталые воспитатели.

Вспоминаю детей, особенно тех, с кем была часто. Помню девочку, с которой мы сидели за последней партой. Близнецов – Бускановых Заки и Закию. Их запомнила, потому что они были не только лучшими учениками школы-интерната, но очень добрыми и милыми детьми! Других детей имена не помню, только лица.

После долгих месяцев поиска я нашла их родственниц. Это были сестренки-близняшки (видимо, гены у них такие в роду), они-то и поведали мне вкратце про их судьбу. А я так хотела встретиться! К великому сожалению, она оба умерли в один год к тридцати годам...

Герои, как говорится, вымышленные и любые совпадения случайны, а реальные тоже есть, об этом в скобках пишу.

Итак, поехали! «Вниманию пассажиров!»…


II ГЛАВА

Собственно, сама повесть

Поезд отправляется с первого пути…

(Основаны на некоторых: реальных случаях, описаниях людях и событиях в 70 – е годы).

- Вниманию пассажиров! Поезд «Уфа - Каратау» отправляется от первой платформы. Будьте осторожны! Счастливого пути!

А незадолго до объявления…

Много цыган ждали этого отправления. Знойный летний день исчерпал все их силы. Кочевники вынуждены были вновь отправиться в путь. Женщины, как фильме в «Табор уходит в небо», были одеты в яркие цветастые юбки, что-то громко говорили своим детишкам, чумазым лохматым и грязным. Мужчины находились отдельно от женщин. Они несли свои баулы, связанные тюки, какие-то мешки. Это походило на базар.

Маленькая Илана увидела среди детей ту девочку, казалось, ровесницу, которая стучалась с женщинами в их дверь квартиры. Некоторые из молодых цыганок держали младенцев, убедительно кивая головой в сторону зазевавшихся или прохожих, мол, у нас младенцы, подайте Христа ради. Театр без сцены – театр без билетов.

В городе был стресс. Приезд цыган всегда означал опасность, воровство, гадание, болезни. Дети сидели дома, по возможности, их не выпускали на улицу. Запирали двери и молча выжидали, пока они требовательный стук не переведут на соседние квартиры. Потом шумная толпа спускалась. Тогда все в подъезде успокаивались. На время. Зная, что следующий подъезд последний по счету, пятый, никто не выходил даже за хлебом. А с хлебом всегда была проблема – магазин далеко, привозят к обеду, очереди длинные и после обеда берут по 2 – 5 штук, до тре порой и не бывает. А берут много потому, что работают и заказывают свободным соседям купить и на них.

На улице цыгане приставали ко всем, не как в кино, красиво и проходили мимо, а накидывались и окружали тебя в круг, отчего было страшней всего – что ожидать от странной толпы, когда ты один внутри них?! Житья не было от них. Ведь эти приезды-наезды всегда приходились на летние каникулы, время отпусков, садов. Оставь квартиру с ребенком или с доброй бабушкой... И на время приходилось менять установленные во всех дворах «законы». Мы оставляли ключи в почтовом ящике или под ковриком у двери. Про домофоны даже в фильмах не видели, правда, в далекие 70-80-ые годы мы смотрели фильмы иностранного производства, где удивлялись странным машинам «компьютерам», кажется, в «Возвращении в Эдем» - очень красивого сериала или в «Санта-Барбаре», у нас точно такие появились как раз спустя 20 лет.

«Цыгане в городе – хуже чумы»

Так говорили в городе. Как и погорельцы. Как и детдомовские, выпущенные на выходные гулять по городу… Как одиночки-больные, вроде очень красивой «Наташки-дурочки», выходили погулять, которых привозили домой родные из ПНИ дальнего поселка П. М.. Никто не знал, за что их так ненавидели и боялись, ведь первым никто не нападал, только местные дети или подростки дразнили и раззадоривали несчастных людей. Но бояться нас учили сызмальства. В целях личной безопасности. Пара семей и людей, может, и пострадает от таких людей, но клеймят уже всех подряд. Создается впечатление, что все эти люди – больные и неадекватные, от них только и жди агрессии и нападений.

И вот , недавно, до отъезда в Уфу, до встречи с цыганами на перроне, они как раз хозяйничали в городе. Тогда дома была мама, она на стук отреагировала ответом через дверь: «Не стучите, муж спит (папы дома не было, конечно), подождите, еду вынесу», - педагог! Пока цыганки поднимались на последний этаж, а там все на соседи работе – все заводчане. А Катюша – подруга и соседка - была в данное время у Иланы, они всегда играли в игрушки. И в выходные, после садика, который посещала Илана, а Катя ждала ее как верный друг, потом со школы. Катя воспитывалась у родственников. Точнее, после смерти родителей ее взяла родная сестра погибшей сестренки тетя Вера, у которой не было своих детей, и дядя Аркадий – второй муж – был Катюше как отец родной.

Мама Иланы вынесла немного еды, одежду старую, которую всегда обещали отдевать деревенским родственникам, ведь в колхозе всегда все нужно. Весь секонд-хенд туда и шел: добротные рубашки и брюки мужа-директора школы, хорошие, но ставшие малы, вещи Иланы, свои кофточки отдавала. Ну, конечно, это бесплатная придача к покупкам – гостинцам и подаркам. До сих пор такое имеет место во всех регионах. А цыганки благодарно глядели на них. Илана выглядывала из-под бока матери, и девочки – опрятная девочка и грязная цыганочка, поглядели друг на друга. Старшие все улыбались, одна из них сказал: «Хорошая ты женщина. Дочку учишь добру. Береги только дочку!» - сказала старшая из них, а потом они, что-то говоря на своем языке, спустились к выходу.

- И вам не хворать, - ответила мама Иланы.

- Спасибо, милая женщина! Дай бог тебе здоровья! – на время остановилась мама той «грязнульки». А Илана глядела на маленькую цыганочку.

Девочки не отрывали друг от друга глаз, прячась за своих мам. Илана – добродушная девочка – по привычке своей улыбалась. А девочка, видимо, тоже настороженно относилась к «белым» людям - городским – делала смешную гримасу. Она пыталась улыбнуться и сразу же прятала улыбку, и так несколько раз. Смешливая Илана широко улыбнулась и девочка, оглядываясь, вдруг тоже ответила ей такой взаимностью, что спустя столько лет она вспоминала и думала, что улыбка – мировая штука, мир сулит! Мама глядела на них и поняла дочку. Она попросила задержаться цыганку. Ведь обе девочки обе готовы были подружиться, а Илана побежала за игрушкой. Цыганочка отпустила руку своей матери, резко забрала собачку, будто у нее кто-то может оторвать. Мамы переглянулись и напоследок улыбнулись девочкам и друг другу.

Цыгане в деревнях

И эти же цыгане уже были на вокзале. Потом она выдела, как они высадились на очередной станции следующего города. Ведь они кочевали не только по городу, но заглядывали в деревни. А в деревне было тяжелей. Как закроешь ворота на целый день, не положено, может сосед или родственник заглянуть – по делу и так, попить чай. Даже за водой пойдут – ворота и дом открыты. Все знают, что если никто не вышел – жди за воротами.

А если ты дома, а от ворот до дома расстояние не маленькое, а во дворе белье сушится, ковры, инвентари, ведра и прочие необходимости?

А если ты ребенок и один дома, а к тебе толпа цыган в дом вошла?

Ух, страшно было всем поначалу. Но потом уже слух быстрее ветра передавал городскую новость о нашествии цыган. Тогда уже и весь район был «предупрежден и вооружен». Прятали, запирали ворота. А входить можно было, только крикнув в надежде, если кто выглянет и отопрет калитку.

Почти во многих районах высокие ворота и калиткой и заборы с колючей проволокой- от местных воришек.

Илана всегда удивлялась несправедливости. Ведь они тоже люди, многие даже такие красивые, грациозно передвигаются и танцуют, как испанцы, такие они все знойные и бодрые всегда. Наверное, такова жизнь этих и других людей…

А ведь один раз они с мамой пошли в очередной раз в химчистку. Они периодически ходили то в Дом Быта, либо в другой конец города, в поселковой стороне. Однажды на приеме была цыганка, которая принимала белье. К ней подошли еще две. Красивые без косметики, в цветастых юбках и фирменных фартуках. Ну вот же, даже в те времена можно ладить.


На перроне, недалеко от цыганского табора, Илана ждала отправления, все время долго искала глазами ту девочку. Поиграла бы с ней до отправления. Но она знала, что это невозможно. Стереотип людской уже напрочь засел в ее маленьком неокрепшем мозге. Детей берегли от цыган всегда и везде. Она и сама побаивалась чего-то.

Спустя годы Илану опять свела судьба с девушкой, с которой они подружились в общежитии. Вика была наполовину румынка, на половину цыганка. Она тогда сказала Илане: «У тебя имя тоже как цыганское», - как было подруге приятно от этих слова.

Приятная мысль творческой натуры всегда рисовало в воображении ту девочку, которой она подарила собачку и не мать ли она этой Вики? Ведь по возрасту она подходила. Но как узнаешь и надо ли?

Но девочки среди цыган не было. Она не запомнила ее маму, все цыганки показались ей на одно лицо, видимо потому, что все они были в одинаковых заплетенных в косу волосах и похожих платьях и юбках. А вот девочку она запомнила.

Когда цыгане заняли общие вагоны, на вокзале резко наступила тишина, как это бывает после концертов. Провожающие покинули вагоны. Пассажиры заняли свои места.

Илана села у окошка и смотрела, как поезд медленно набирает ход. С тех лет она ездила каждый год поездом, полюбила его стук колес, ночные картинки с фантазиями сказок, разглядывание пейзажа и населенных пунктов днем, общение с соседями. Поэтому она навсегда полюбила этот вид транспорта и схожий с ним – метро, электрички и трамваи. Где она может реализовать мечту эту? В больших городах и мечтала жить. Там она всем видам транспорта по возможности будет предпочитать трамваи, метро и электрички. Звуки далекого детства рядом всегда.

И вот, поезд набрал свою скорость и вел состав дальше от этого города. Илана рассматривала пейзаж за окном. Лето – самое лучшее время года, когда за окном можно менять «картинки», придумывать себе сказки, в которых главная героиня – ты сама.

Мама поставила еду на стол. И они поели вареную курочку, посыпав ее солью, попили чай, предложенный проводницей. Потом мама села за любимое ею занятие – чтение книг. А Илана открыла свою сумочку с вышивкой собачки, которую сшила ей мама, и достала пупсика. Она постелила на столик любимый носовой платочек, когда-то подаренный ей бабушкой, усадила на него игрушку – пусть тоже смотрит. Но пупсику было не видно. Слишком уж маленьким он оказался. Тогда она соорудила из другой книги мамы подставку, поставила на нее «сундучок» (им оказалась пустая спичечная коробочка в качестве сундучка для украшений, который дома она обернула красивой цветной бумагой и украсила аппликацией из мелких разноцветных цветочков). Вот теперь она снова поверх сооружений постелила носовой платочек, и усадила на него свою «дочку». Вместе смотреть веселей!

Цыгане в вагоне

Вдруг шум со стороны тамбура заставил всех насторожиться. Это цыгане шумели. Они пытались пробраться, чтобы продолжить свои «путешествия» по вагонам. Проводница строго-настрого запретила им входить. Цыгане не хулиганы, они просто громкоговорители, но не хамы. Пока она выходила из своего купе, чтобы пройти до входной двери, куда уже успели войти самые шустрые цыганки, до появления проводницы одна из них успела забежать в салон. Первым за дверью оказались Илана с мамой, которые располагались на боковых местах.

- Дай, погадаю, - автоматически сказала цыганка маме Иланы и выхватила книгу из рук. – Тебе нужно немедленно вернуться! – только и сказала она и… выбежала за остальными цыганами.

Но воспитанные люди не верили гаданиям, сплетням, они могли дать разумное объяснение том, что люди называют «приметы», гадание, например, больше психология. Но все же есть такое, видимо, и у них – ясновидение, которое они называют «дай погадаю и правду скажу». Мама Иланы только удивилась, и цыганку попросили выйти из вагона.

Время было обеденное. Следующая станция была совсем близко. Они как раз медленно приближались к маленькой станции, остановка на таких бывает не меньше минуты - три. На ней можно было выйти и поехать автобусом до их городка…

Домой. К маме!

Но мама Иланы совсем не думала. Она ехала домой, к своей маме! Она была так счастлива уехать подальше от того города. А для дочки только мысль о переезде на родину мамы, где жила ее любимая бабушка, была самой заветной мечтой. Это еще и потому, что там маму ждал дядя Вадим, которого она любила как папу. Мама Иланы, оказалось, была его первая любовь. Но Илана не знала тогда, что она не вышла за него не только потому, что он моложе нее на 10 лет, ведь когда они познакомились впервые, ему было всего 16. Она только начала работать в этом городе, когда ей было 25, а он заканчивал школу.

Он так влюбился в ее маму, что находил повод заскочить к соседкам что-нибудь попросить. Она его не впускала. Ее мама всегда была рада ему и они пили чай, а ему не терпелось выйти в зал, к новой соседке. Они выходили из кухни и молча смотрели телевизор. А он – на нее. А чтобы он не подумал чего, она с серьезным видом пыталась понять, что они смотрят. Конечно, ему, парню из обеспеченной семьи и прожженному Дон Жуану, ничего не нужно было от них. Он просто по-настоящему влюбился. А любовь не знает возраста.

После гибели мужа Игоря, папы девочки, в доме свекрови стало жить совсем невыносимо. Все обвинения, как положено, направлены только на одну сноху. Тут и родня ее не скупилась на эмоции, подруги и любовницы свысока смотрели на нее, лишили их одной части слаженного семейного механизма. Оставалось либо отравиться, либо найти другой выход. Как она могла допустить мысль о самоубийстве, из-за чего или кого?! Ведь у нее растет самая лучшая дочка на свете! Вот уж теперь ее там никто не удерживает.

Она подумала о любимой квартире и своей комнате с личной библиотекой, которую начинала собирать ее мама, где они будут с дочкой вдвоем жить и спать под сшитым ими лоскутным одеялом. Любимая комната! Любимый дворик. Любимые жители родного городка.

О матери, которая всегда рада, как она ей говорила, всегда приму тебя обратно. Вот обрадуется возвращению!

Мысль о возвращении в свой подъезд предвещал ей встречу и с тем далеким парнем, который всегда был рад их приезду в отпускные месяцы. А дядя Вадим всегда любил Илану, и он очень нравился, она боялась признаваться себе, что его любит больше папы. Он с ней играл, разговаривал, общался как добрый друг. Она чувствовала, что мама с ним была другая. Счастливая!

А известно, что счастливая женщина только может все сделать радостным и тоже …счастливым, простите за тавтологию!

Мужчины – создания из другой планеты.

Мама Иланы была из семьи, где жены хранили верность мужьям, которые стоили этого. Кроме мужа она не подпускала к себе ни одного мужчину. Это хороший пример для дочери – личный. Но мало кто из мужчин видели в ней друга, женщина она и есть женщина. Мало кто из них после «ухаживаний» оставался другом. Своим добрым общительным характером она поддерживала разговоры с ними, знакомства казались ей обычными, но после чего мужчины начинали думать, что она попалась. И, когда уже она начинала догадываться, что неспроста к ней внимание от некоторых мужчин, то она уже строго начинала давать отпор. Просто говорила, что она уважает их, но не больше этого. Но тогда мужчины думали, что она ломается. И тут было страшное, когда она уверенно отталкивала прилипалу. Оказывается, что мужчины бывают гаже женщин – сплетники еще те, завистники, пакостники.

Не зря женщины говорят: «Мужики будто из другой планеты!» И мы для них, наверное, тоже.

Зато ее уважали нормальные мужчины!

Мудрое начальство

Ох, как ненавидели мужчины и женщины, которые не добились своего от нее. Трудней всего было, если ими оказывались коллеги. Сплетни от такой части коллектива, обиды и игнорирование со стороны мужчин, даже по рабочим вопросам нельзя обратиться, подставляли, кто во что горазд. После горечи от обид, слез втихомолку, разочарований, ей приходилось придумывать причины увольнения для начальства, чтобы не работать с людьми бок о бок, которые и роют под нее, специально провоцируя увольнение. Но начальство зорче и на то оно начальство, чтобы не иметь своих ушей-глаз! Тогда они выясняли настоящую причину внезапного желания уволиться, зная уже старый свой коллектив как облупленный, поняли, почему она становилась объектом нападок. Не первый раз такое творится. «Старики» как в армии. Без вины виноватая! На радость женщинам или на и злость.

Только начальство ее и уважало, такой труженицы ни в каких коллективах не найти. Редкая порода – везде пахать одинаково – хоть в школе, хоть уборщицей в подвальном магазине. Не всегда найдешь столько ценного работника, который довольствуется зарплатой, не требует повышения, знает свое место, и, например, имея два высших образования, добросовестно всегда моет полы до блеска. Такая вот современная Золушка! Пристыжены бывали «вредители садов и огородов», потом стали подлизываться, и, после этого всегда начинали предлагать дружить. Как бы ей хотелось дружить «до» конфликтов! Но после этого какие они уже друзья? А те тоже неспроста дружить «хотят», а потому что «надо»! А то как же, может, начальству родня или блатная! Так и завоевывала искусственно авторитет. Но справедливость она как и добро, бывает с кулаками. Защитники есть всегда. Если кто узнавал от других о нападках на скромную трудягу, то попадало от них этой шайке по полной. Вот и покровители настоящие появляются тогда. Так и доброжелатели появлялись. А добрая мама прощала всегда, ведь она любила людей и верила в лучшее. Так ее воспитали в те годы и родители, и Пионерия, и Комсомол.

Папа Иланы

А папа Иланы, если взять пример коллег с работы, то был бы одним из тех, кто гнобил ее. Ведь он только и знал, что всегда ругался с мамой, а к родной дочери Илане относился как к чужому ребенку. Зато подруги мамы были «образцовыми», они ведь сами к ним приходили или приезжали, когда им надо, в гости, без мужей, у них всегда так хорошо. Им не важно, ждут тебя с нетерпением, когда им надо или нет, им все равно. Не в гостиницу же переться, там платить нужно, а здесь принес кекс и живи, ночуй, флиртуй! Напьются, за папой ходят, будто в туалет или в зал, бедрами заденут, ласково поглядят, поцелуются по-дружески, да как-то больно не «чмоки», и не стесняются даже. Зато к себе не звали ! Изредка, но чтоб и Игорь приходил. А дома они продолжают свои «игры», а в присутствие мужей – просто идеальная жена. Может, так и нужно?

Все вытерпела мама Иланы – и зависть, ревность и подлости подруг, которые гуляли и не «прогадали свое счастье». Но странно, для подруг их мужья почему-то «тряпки», алкаши ди «баба у него есть, уверена», лодыри или тупые, а вот папа Иланы лучше их мужей. И не ценит она Игоря своего, хороший семьянин, им бы такого. И все это при нем, умело было сказано, наклоняясь так, чтобы прелести были на столе как вкусное «кушанье» на десерт мужику. А если свекровь еще с ними вдруг окажется, так и друг друга и поддерживают. А мам Иланы еду готовит, угощает, терпит… Всегда была она чужой там.

Неприятно видеть бывших подруг растущими неприятельницами. Она тоже человек, но вежливость выше всего для нее, про себя она думала и ругала их за непристойность, но думала, в этом виноват алкоголь. Да и сама виновата, что терпит и не может ради семьи отказаться от их «наездов», чаще в будние дни, когда те приезжали на однодневную командировку. Как муж любил свои командировки!

Приедет подруга, а мама Иланы рада ей. Телефонный звонок: «А на какой остановке Игорь садится, чтоб домой ехать?». - Вдруг спрашивала она.

Эта та, которая давно развелась, а муж у нее действительно был хороший, два года просил вернуться. Капризной …ренцессе нравились такие «унижения» от мужчин. Но он решил, что это невозможно, женился, уехал жить в Москву. Такого облома не ожидала. Ведь ее муж был на самом деле хорошим человеком. Ленивая и избалованная с детства, она привыкла все переводить на сестру. Жалели малую, ласкали и покупали только лучшее. Муж за нее вел хозяйство в саду, когда та «уставала» и дрыхла до вечера. Вставала, ужинала и ехали домой. В гостях она любила напиваться, флиртовала и отвечала взаимностью, когда муж выходил курить. Сколько просил ее не ходить в гости одной, не сидеть до последней капли, немного потрудиться… И он посмел ее бросить!

Ладно, он не первый, и не последний. Вот, подруга замуж собралась, муж приятный. Почему бы и нет. У них-то и любви не было никогда! А я могу…

Знала она, что муж умел произвести впечатление, ведь даже жену мог обнять при людях! И даже изобразить хорошего папу. И свекровь говорила о любви к ней, просто лисья семейка. А в ее семье все было искренно и говорили прямо, поэтому дружной была по-настоящему!

И каждый такой раз Иланы мама немного сомневалась и стыдилась, что о нем плохо думала. Но стоит уйти «гостьям», все возвращалось в круги своя. И так она ошибалась постоянно, надеялась каждый раз на лучшее! Наступала на одни и те же грабли. Все надеялась на лучшее.

По себе судила – воспитанная книгами и добропорядочными родителями, верила, что он исправится. Верила, что лучше все равно будет наступит, ведь, к старости человек по идее должен стать мудрей!

А если посмотреть правде в глаза? Сколько старых людей заставляют уважать себя, саму старость, их возраст и седые волосы (волосы и в 20 седеют, все доказано и все можно узнать, что это не стрессы и жизнь виноваты). Особенно кричат об этом те, кто проскакал жизнь не хуже Стрекозы из басни Крылова, а потом вдруг состарились и уважайте их! Уважать их… эгоистичные души, которые развели детей, делят внуков на своя кровь, если хорошие, и плохую наследственность другой половины. Они – владыки судеб тех, кто не пришелся им ко двору… Закон бумеранга возвращается к ним через самое дорогое – детей и внуков. Больно видеть им это, но не понимают причин этого! А им надо копаться в прошлом? Страшно ведь!

Муж – импотент

Игорь ведь прекрасно знал, что Илана - его родная дочь! И свекровь была уверена, потому что о такой невестке и мечтать не могла. Про внуков она и думать не хотела в первое время. Как мог берегся муж от нежелательной беременности жены. А матери нужно было показать, что сын еще на что-то годится. Но неожиданно она поняла, что сын – импотент. Вот тут-то забегала мамаша!

Предлагала и приглашала знахарку, к гадалке ходила. А мама Иланы как образованная женщина одобряла только медицинское вмешательство, и сама сводила его к врачу. Уколы делала сама и вылечила. После того, как он понял, что стал мужчиной, полетела его душа… в ад и делал все наоборот, назло ей.

Стал меняться и запрещал незаметно ей делать то, что было привычно ей всегда. Домохозяйка, она от души справлялась по дому и любила быть в квартире. Шила, вышивала, вязала, перекраивала свою одежду, потом и дочке шила распашонки и чепчики из одежды, из пеленок, из платков, помогала мужу, который работал, а она в декрете сидела.

Понравилось ему, что жена дома. А за три года декретного отпуска он и работу сменил, на более оплачиваемую. Вдруг он стал чаще мыться, ноги перед сном мыть, перед выходом волосы лаком покрывать, улыбаться себе. Только потом спали отдельно. Не для нее стараться начал…

Жена-красавица, молодая еще, на работу выйдет, там профессора и администраторы, еще влюбится. Как бы не так! Сиди дома!

Вон как похорошела и без того умная и грамотная жена! И все получается так, как она скажет или знает! У нее на все вопросы есть ответы и они правильные! Не бывать этому! Какая-то провинциалка и меня будет учить жить? Как ни старались они с его матерью сделать из нее домработницу (выходит, и получилось, только она не думала так), хлебом-солью попрекал, но с матерью уединялись, строили планы. Но не помогали ей, мол, ты пришла к нам из деревни, вот и живи и радуйся, Золушка. А ведь как она просила его переехать к ней на родину, когда поняла, что там ей смертельно одиноко и тоскливо, как ее унижают!

Игорь еще больше переменился, вдруг стал задерживаться, «уставать» на работе, но упускать такой «бесплатный бонус» в жизни не хотелось, достанется еще кому, и будет счастлива! «О разводе не мечтай, что люди обо мне подумают?» - хитро улыбался ей Игорь. А она думала, может, изменится. И так каждый раз. Опять те же грабли…

Детей она очень хотела, и старалась, как позволяли ей теоретические знания. Но у них не получалось. Он стал переживать, да не в ее сторону. Он же стал мужчиной, но не так, как мечтал, вышло. Не долго изображал переживания. Не торопился. Тогда она прочитала о вариантах поз «после этого» и получилось. Тут природа сжалилась, решила встать на сторону мамы. Ох как Игорь и его родня – тети и двоюродные сестры - сердились за оплошность брата и «хитрость» снохи. Кто-кто, а она терпела всех и мечтала только о ребенке. Только дитя может сделать из женщины настоящую мать. Женщину!

Одержимая любовь мужа

Ребенок рос обузой для собственного отца и его матери. Свекрови, которой стукнуло почти 60, совсем не хотелось стать бабушкой. Очень долго и методично она внушала сыну о неудачном браке. Как бы не слушался ее сын, но жену он любил. «Любил» как-то страшно, по-своему. Такая одержимая любовь опасна для другого – только одна, только дома, и только без детей, без гостей! Особенно, после «залета» мания его усилилась. Дети и ему были не нужны. Как и свекрови в свое время, гуляла, залетела в 30 и испугалась, что не возьмут замуж. А разведенный ее «парень» развелся сразу и женился на любимой, узнав, что та забеременела, ведь ревела в три ручья у него на плече. Так и оторвала от другой семьи, хотя у него уже рос мальчонка. Слезки у нее всегда тут как тут, когда надо – в больнице, в поликлинике, с подругами, только ими она могла убеждать иногда. И сын такой же родился, страдалец. Сгорбится и грустно думает, как не пожалеть. А стерва-жена провинциалка столичного отхапала.

Почему все столичные так думают?

Принцы живут только в столицах?!

Неужели люди не думают, что принцессы и принцы могут быть и в провинции, а такие вот женихи даром не нужны. Заставили выйти за него, пригляделась из других «товаров» только она – красивая, образованная, из хорошей семьи, и мечтать не могли о таких! Но мама Иланы поняла, что не такой ей муж нужен, ведь они только дружили. И ее обманули! Откуда им было знать, что он ждал момента? Защитить их было некому, что и радовало нечестных.

Когда она стала понимать, что этот парень не пара ей, ей не приятен был даже его запах, когда они сидели на скамейке или смотрели фильм в кинотеатре. Отказалась, сказала прямо, что я тебе не подхожу, чтобы не обидеть его. Как будто знала.

По молодости все гуляют и примеряют, будто друг друга, для жизни. Она задавала много вопросов, но, она вдруг стала понимать и его, не она ему нужна. Ему нравятся зеленоглазые, невысокие и с большой грудью, что он не потерпел бы, если у нее был ребенок, а курить – кури, твое здоровье. Жутко стало. Он вообще не о ней говорит!

Когда умер отец, она переехала к матери, казалось, избавилась от назойливого жениха.

Обида и лютая злость парня перенеслась на мать. Мать – на золовку, ведь уже с семи его лет она развелась с ним, его братом. Золовку разозлилась на приятельницу – мать Илану – и, пригрозив испортить обеим жизнь, вынудила Илану вернуться к противному странному мальчику.

Не о таком она мечтала, не о маменькином сынке, а о мужчине! Начитанная с детства, она неплохо разбиралась в психологии людей.

Спустя пять лет…

Спустя пять лет невыносимой однообразной жизни свекровь выскочила замуж, и убежала к новому мужу. Недолго она выбирала мужа среди кандидатов, даже почему-то просила ее подписать конверт, который она должна была отправить очередному ухажеру.

Сын без матери стал чахнуть. На работе жил, дома тужил. На работе с радостью соглашался на длительные командировки. Подальше, на Север.

Илана была рада, хуже в жизни было, когда он был дома. Длительные его командировки радовали всех, его возвращение было неизбежной каторгой.

Загулял, появились тайные «друзья», «командировки»-однодневки, поздние возвращения «усталого» мужа. Почти после рождения девочки они стали спать в разных комнатах. Терпела она его сильные храпы даже через стенку.

Всю ночь ворочайся, пытайся заснуть под грохот хрипов, вставать, сходить в его спальню, попытаться разбудить, чтобы повернулся на другой бок… Заканчивалась ворчанием, и так продолжалось несколько недель. Когда она после свадьбы легла с ним, она не могла заснуть и от переживаний, и от громкого храпа и его привычки укрываться самому, что принимало неприятный оборот. Она пыталась на себя натянуть хоть угол одеяла, он резко отнимал и закутывался сам. Высыпался он. Такое еще терпеть закончилось тем, что она из удобной кровати перешла спать на диван. Раскрывать его не было возможности только потому, что это было просто невозможно в маленькой узенькой спальне. Хоть и в одной спальне, зато под пледом было спать куда удобней и храп не под самым ухом. Он привык спать один в довольной широкой спальне и мать в зале. Третий лишний всегда.

Свекровь растрезвонила всем своим подругам, что она его не любит (это они знали давно, но мастерски скрывали на свадьбе) и спит отдельно. Оба следили за ней, старались и всегда оказывались в одно время дома. По себе судили. Гулять себе не запрещали. Но обламывались всегда. Перестали следить. Обрадовались, что она им не помеха теперь.

Вот так мама!

Жизнь не сложилась. Мать свою дочь обратно не ждала. Мать зажила сама не хуже свекрови, все комнаты стали для нее одной целой. Делить квартиру с дочерью и внучкой в планы не входило. Привыкла жить одна, спокойно спать, ложиться когда захочет, ведь книги читать любила лежа в постели, а любимые пенсионерские посиделки с подругами, соседками, ходить к ним. Нужно разгружать и освобождать полшкафа, часть комода, какую комнату выделить детям. Заведешь тут себе мужчину… Может, и был у нее кто. Почему бы и нет, сколько можно плакать по мужу, которого давно уже нет?! А тут как снег на голову…

Мало ли что звала, она уже стара, и терпеть обеих? Да и у дочери, как она для себя заметила, характер испортился, от рук отбилась. Да и вообще у нее характер всегда был плохим (вдруг стала вспоминать то, что раньше было спровоцировано ею, но как себе признаться в этом, она воспитывала как умела).

Но и она прекрасно знала все, что творится там, куда где она оставила на съедение чужим, видела сама много того, что не ожидала. Все винила характер дочери! Зять хороший, сама виновата, терпи! Хотя… Ведь второй служанкой по сути была и она: приедет с двумя баулами с гостинцами, подарками, дочь поддерживает в хозяйстве, на кухне. Только он и дочь. Сверковь в гости приходила постоянно. Не верила дочери родная мать. А как приезд ее обожал Игорь – вот руки развязывались тогда. Он ведь «работает»! Тогда сама видела мучения дочери, а потом и внучки. Но намеки о возвращении в родной дом мать пресекала: «Терпи! Стерпится – слюбится!» А такое не бывает вообще. Только в песне. Да, терпеть могут только те, кто любит!

Вспомнила цыган Илана. Любит пересматривать «Цвет черемухи», там хорошо видна жизнь цыган, показана настоящая древняя свадьба. По всему фильму тема любви больше обучающая для молодых – терпи, с возрастом любовь пройдет, все равно, любишь или нет. Нелюбимые тоже хорошо живут. Может, она не права. Может, всем женщинам замужним полагается терпеть? Потерплю и я…

Только вот по жизни знаю, что кто-то из них, особо терпеливый, раньше и на тот свет уходит. Тут и С. Урсуляка «Тихий Дон» с Натальей вспомнился. Бывают и исключения, где кто-то другому помогает «уйти» (неспроста многие вдруг начинают много пить, спиваются от плохой жизни, терпят ради детей и только). Жизнь – не книга, не кино. Там все предсказуемо и заканчивается в рамках одной книги или фильма. Чаще хорошие концы у них. Но много приходится героям перетерпеть, пройти разные испытания («Дыши со мной», «Счастье есть», «Табор уходит в небо» и другие).

Поезд едет все дальше от прошлого

У окна все казалось бы легче пережить, смотри и отвлекайся. Радостно от того, что это – конец прошлой жизни. Вы не представляете себе, какое это великое чувство – избавление от прошлого! Конечно, все равно воспоминания теребят душу. Вспомнила, как работая в очередной свой день, ей стало не по себе. Не могла они ничего делать, как в обычные дни. Все валилось с рук. Все было и делалось настолько тяжело, что казалось, будто все это происходит в фильме с замедленным кадром. Домой шла медленно, нехотя. Но, вспомнила про доченьку, она поспешила.

Дома ее ждала разъяренная свекровь. Кинулась с обвинениями. Погиб ее любимый сын! «Попросила» она покинуть ее дом. Просто «убирайся»!

Она не могла вернуться домой к матери сразу. Ту надо было предупредить. А, может, и нет, мама же. Обещала принять в любое время.

Пришлось переночевать у старушки, которая заменяла ей мать в том городе. Она могла бы пожить у нее. У бабушки не осталось никого из родных, и Илану она любила больше жизни. Как родную внучку.

Перед сном она долго не могла заснуть. Думала о переезде. Думала о дочке и матери. Под утро заснула. Проснулась к обеду, и она удивилась тому, что в душе было какое-то облегчение.

- Ты сделала свой выбор. Ты поедешь домой, и там все у тебя наладится, вот увидишь, - будто гадала ей бабушка. – Обо мне не печалься, но звони иногда или напиши.

- Да я вас к себе заберу, как только встану на ноги! – оптимистически ответила мама Иланы, вот заживем вместе!

- Если доживу, - ответила мудрая старушка, - я приеду в гости, а там видно будет.

Зачем ей здесь оставаться?! Впереди у нее будет новая жизнь! Ведь ее там ждут. Ее ждет ее любимый, которого у нее отняли, забрав ее и выдали за нелюбимого. Ее не спросили. Она Игорю нравилась по привычке, на то время, недоступная провинциалка была частью его «охоты» на невест. А любимый обещал ждать ее. Хоть всю жизнь.

Она была счастлива. Она летела домой… к любимому! Илана тоже любила этого доброго и любящего дядю. Его она уже считала папой. Она представляла, как они заживут одной дружной семьей. Ведь мама с ним общалась и много улыбалась. Казалась счастливой. А что ребенку нужно больше всего? Мама!


Возвращение домой

Поезд проехал много станций. Цыгане вышли в другом городе, который был следующим после их городка, где-то после десятков мелких станций и остановок. К вечеру они уже были дома.

Назавтра бабушка приготовила им вкусный обед. Днем решили прогуляться. «Кажется, мама должна была встретиться с дядей вечером. И меня возьмет с собой!», - радовалась Илана и торопила день.

Илана с мамой решили прогуляться по любимому им обеим городу. Так долго они стремились вернуться. Первый день свободной жизни! Первый солнечный день как по заказу.

- Иди поиграй. Я пока на скамейке посижу.

Мама долго сидела, читала книжку. Потом мама долго сидела в одной позе. Илана захотела по-маленькому.

- Мама, я хочу в туалет, - сказала она.

Мама спала.

- Мама, вставай, я писать хочу, - легонечко потянула она ее за рукав. Мама все еще «спала».

Девочке стало страшно и она заревела…


Мамы больше нет

Маму похоронили через три дня. Народу было мало. Только бабушки-соседки и свои. К вечеру остались только та бабушка, с которой они мечтали жить вместе, ей дали телеграмму. Конечно, горевал и дядя, который очень любил их. Сильно их ждал.

Илане не нравились поминки, чем-то недобрым веяло от стола, разговоров, вздохов и всхлипываний. Она знала другие «посиделки» - дни рождения, календарные праздники, приглашали их тоже в гости. Там было шумно и все улыбались и даже много смеялись. Мама всегда старалась сделать праздники веселыми, придумывала декор для зала, готовила вкусные блюда, развлекала гостей разными играми. А потом уставшая после подготовки и самих праздников, одна мыла посуду. После они тихонечко ложилась спать в ее кроватку, гладила дочку по головке, даже тогда, когда Илана смотрела свой тридцатый сон. А утром отводила в садик и бежала на работу. Вот так и жили они все пять лет.

А тут все какие-то грустные. Смотрят на нее и плачут. Плачут и горюют. Сиротинушкой назвали. Хорошо или плохо, она не понимала. Она ждала маму. Она знала, что ее уже нет, но нужно время, чтобы понять это до конца. Ей сказали, что мама на небе. Такое она и от мамы слышала.

Недолго жила и та бабушка, которая переехала к ним после похорон. Поздно поняла бабушка Иланы, что была не права. И только эта старушка, которая любила маму Иланы как родную, отвлекала ее от тяжелых мыслей и они частенько разговаривали, впоминая о дочери. Покойной… Какая она была у нее хорошей! Лучше нее самой, оказалось.

- Бабушка Маруся тоже теперь с мамой. Мама твоя теперь не одна на небе, - говорила бабушка. - Значит, они там вдвоем и им хорошо.

Но Илана скучает по маме. Вдруг бабушка стала грустить много и часто, плакала и вспоминала дочку, и просила прощения почему-то. Ведь мамы нет, а она просит.

- Захворала я, внученька. Стара я стала совсем, - прямо как в сказке говорит, подумала Илана и на душе ее стало тревожно. Ведь в сказках после этих слов умирают. Но то сказка, а это бабушка живая.

Потом совсем заболела, и уже не могла собирать девочку в школу.

- Илана, тебе нужно учиться. Но ты пойдешь не в обычную школу, - однажды сказала бабушка, медленно подбирая слова, с паузами.

Новый дом – интернат

- Знакомьтесь, дети, у нас новенькая! Как тебя зовут? – спросила молодая женщина.

- Илана Галиева,- очень робко ответила она. Ее провели за свою парту у окна. Класс был светлый, вместо обоев здесь была старая побелка на потолке, а стены выкрашены краской салатового цвета. На шкафах в конце класса помимо книг и учебников на самом верху стояли вазоны и горшки с цветами. Как маленький сказочный лесочек для ее кукольных принцесс. Кабинет показался ей милым.

- Садись вот сюда.

Она рассматривала детей, а дети ее. Кто-то корчил рожицу, кто-то показал язык, кто-то стукнул ее сзади. Им оказался маленький рыженький мальчонка, весь усыпанный веснушками. У него были бегающие маленькие глазки и злые. В свои 7 лет она научилась немного разбираться в людях. «Мама и бабуля смотрят, наверное, сверху и тоже радуются за меня. А бабушка скоро обещала прийти». Но бабушка так и не пришла…

Сильно болеет, наверное.

Общежитие

После уроков весь класс по графику шел на обед. За интернатом был двор, где буквой П располагались общежития для младших и средних классов, и другое здание, напротив, для старшеклассников. В перегородкой в букве П служила столовая, постройка, которая соединяет оба корпуса.

После построения строем нужно было выйти из школы, пройти за классами до общежития. Раздеться, строем войти в столовую, занять свое место, поесть, сдать посуду. Как же там было шумно. Как пчелки в улье, о которых читала ей мама.

После обеда, где возвращались в школу выполнять домашние задания. Только уже там и ждали воспитатели. Учителя уходили домой.

После выполнения уроков снова все строем шли в общежитие. А там уже ужин и отбой. Как в школах и в пионерских лагерях. Только к ним не приходил никто. Редко, в родительский день раз в полгода, приезжали родители или бабушки на собрания, там и навещали детей. Они привозили гостинцы на весь класс. Вот тогда был праздник для соскучившихся детишек. А у кого их нет, те робко подглядывали за дверью, а более шустрые с напущенной веселостью, вбегали, как цыганята, будто нечаянно в комнату и убегали. Жалкое было зрелище, и сердце сжималось от безвыходности.

Илана долго не могла подружиться ни с кем. Дети уже успели до нее дружить кучками или парами. Ей казалось, что у нее все еще есть родители, и от этого неловко ей было перед сиротами. Вдруг бабушка придет. Она-то у нее есть!

Ей было трудно заснуть, когда горел свет. Ведь дома, когда ее укладывали спать, выключали свет, рассказывали сказки или просто лежали, пока она не заснет. Но свет еще можно было терпеть. Только вот шумы и разговоры, баловство и хождения, даже хулиганки успевали дружно «наводить» свой порядок, как только воспитательница выйдет проверять другие комнаты, мешали спать всем остальным.

Она пыталась попросить тишины, но на нее полетели тапки, у нее заводилы отобрали подушку, намочили водой из стакана, который умудрялись заполнить в туалете, вынуждая молчать, угрожая затолкнуть назавтра в ее узкий шкафчик для одежды и вещей. А в раздевалки тоже свои законы творятся.

Но изгоем ее сделать не смогли, не получалось, не стала терпеть и давала сдачи, хотя потом доставалось девочке по полной программе. Закалялась Илана, других защищая.

Она заметила, что с ней еще не так плохо обошлись. Там жила с ними рябая маленькая девочка, тихая и забитая, вот ей не повезло. Она лежала у окна, и они постоянно «проветривали» комнату, чтобы и без того слабенькая здоровьем девочка простыла, бросали в окно ее рисунки, которые она бережно хранила в своей тумбочке. Ломали карандаши, кромсали «стирательную резинку» (ластик). Они знали, что им сойдет с рук. Поругают и все. Это они так думали. А воспитатели не теряли бдительность, работали неустанно и следили за порядком, только где успеешь уследить сразу за двумя большими спальнями, которые находились через раздевалку. Они знали характеры и судьбы всех своих подопечных, жалели про себя, а воспитывали по справедливости, проводили беседы на нравственные темы, о добре и мире. Может, поэтому многие из них стали добропорядочными родителями, полезными людьми в обществе?! В школе так не трудятся, как в интернатах и домах детства (детдомах), ведь там учителя уповают на «воспитанность» родителей.

Потом эта девочка у окна сильно заболела и умерла. Она лежала, будто живая, такая маленькая и беззащитная. Долго переживали девочки. Абсолютно все! Но события сменяли дни, и ее место заняла другая девочка из другой комнаты…

Галия Альфредовна и ее воспитанники

Только Галия Альфредовна понимала девочек. Только при ней детский коллектив мог быть более-менее сносным. Она сама выросла здесь. Ей тоже пришлось пройти через суровую школу жизни без защиты родителей.

Но сколько пролито слез, сколько обид. Дома Галия Альфредовна – молодая и красивая женщина - пуще них проливала слезы.

Она жалела девочек, с пониманием относилась и к злым завистливым девочкам, ведь контингент здесь особый – дети воров, бандитов, рожденные от насильников нежданные дети, убийц, алкашей. Редко можно было встретить таких, как Илана, из «благополучных» или из многодетных семей из деревень, которых и могло прокормить только государство.

Дети родились злыми, нелюбимыми, залетными, ненужными. Они были зачаты в ужасных условиях и обстоятельствах, хотя родились как все дети, врачи к таким детям относятся как к брошенным котятам – по работе приходится терпеть, кормить, лечить, без любви и по профессиональной привычке. Если уж дети понимают и чувствуют с шестимесячного внутриутробного возраста, то сколько пришлось им пережить слезы и скандалы, курение и алкоголь, разврат и боли, они там все слышат. Но мам любят все дети. Какая бы она не была. Ищут ее годами, прощают. Лишь бы была рядом. Мама!

Мамы для них были сотрудники интерната. Те, кто не выдерживали, увольнялись.

Потом их судьбой владеет случай – кого забирают сердобольные родственники или бабушки, тети, а большинство все же были отданы в дома малютки, потом в детдома или интернаты. Школа выживания – школа их жизни. Но они тоже мечтают о счастливой жизни с кучей детей, с хорошим мужем… Они не знают, что жизнь она- зебра полосатая, что от самого человека и зависит его судьба дальнейшая. Хотя бы у ни было все хорошо потом!

Девочка Лиза

Однажды к ним пришла девочка, которая вернулась из больницы. Вот эта была настоящий изгой. Оказывается, эти маленькие разбойница довели ее до шокового состояния, долго не понимали ее состояния, вызвали воспитательницу, вдруг девочку срочно госпитализировали. Как Лизе не хотелось возвращаться обратно, в адский дом. Стали ли эти девочки после этого случая добрей, но, наверное, что-то поняли, ведь отношение к ней изменили. Переживали, решили перестать общаться из страха, до чего довели человека. Но другим обижать уже не позволяли.

Дети, не видевшие тепла людского и любви родительской, выносили обиды на других, от чего им казалось, что справедливость восторжествовала. Вершили справедливость и радовались по-своему. В старших классах на радостях курили, выпивали, гуляли, некоторые возвращались беременными… Немногие заканчивали суицидом.

Жалко любых детей – всем детям нелегко. Кому-то с родителями плохо, вот таких ненавидят интернатские (они ведь не все ведь думают, что «домашним» на самом деле может быть и плохо: мачеха-отчим, пьяница-брат или сестра-наркоманка, вшестером в малой комнате или сосед пристает, родители «чудесные» только при людях, а дома – тираны и многие другие семьи), им бы хоть каких родителей… Как им объяснишь? Об этом и речи быть не может. Узнают потом. А сейчас – наслаждайся тем, что тебя берегут и заботятся даже лучше некоторых родителей.

У Иланы появилась подруга. Лиза была доброй девочкой, а Илана – справедливой. Она вдруг стала ее защитницей. Теперь девочек стало двое, значит, сила. Когда Лизу защищала ее подружка, то та становилась храбрей, и они уже вместе давали отпор. Илана была справедливой и честной, таких не все любят, но таких уважают и даже побаиваются.

Долгое время заблуждалась Илана, веря в светлое «завтра».

Прошло три года

Начальную школу девочки закончили хорошо. Обе любили сидеть часами в школьной и общежитской библиотеке, рисовали, читали, рассказывали друг другу истории. На прогулке держались вместе и рисовали на асфальте, прыгали в классики, подружились с другими детьми. Жизнь текла своим чередом.

Галия Альфредовна успела выйти замуж за учителя математики. Но детей у них пока не было. Они сами еще после института, вместе познавали жизнь. Муж ее – Гали Ахметович – был тоже справедливым «очкариком», заботливым мужем и учителем. Знания они оба давали легко и доступно.

В пятом классе все узнали, их любимая классная руководительница стала завучем. Но сразу же опечалились, потому что узнали, что у нее забрали классное руководство, потому что много дел. Преподавала она все же и у них и все ждали ее с радостью. На ее уроках они узнавали много интересного, она любила баловать и детскими диафильмами. То были сказки и фильмы про тех героев, о которых они читали из учебников или она рассказывала им на классных часах. Иногда она приносила камеру, и они смотрели фильмы-сказки.

Девочки стали взрослей, отношения учителей и воспитателей делали свое дело. Дети в интернатах росли в духе добра и взаимопомощи, все хорошее, что есть в людях, прививали воспитанникам с первых дней их прихода. Дети поступали в интернат не с первого класса, а кого когда привезут. Тогда в воспитании уже участвовал весь коллектив. Тогда, к примеру, самый ершистый ребенок учился быть терпимым и жить в обществе.

После начальной школы детям разрешалось гулять на прогулках по графику на территории интерната. А она была большая. Не считая пятиэтажного большого здания самого интерната и трехэтажных общежитий, выложенных из оранжевого кирпича, только у здания интерната фундамент был выбелен в белый или желтый цвет, было много другого интересного для детей.

Территория интерната

Интернат сам был расположен таким образом, что ограждение металлическими остроконечными тонкими заборами по периметру занимало целый квартал.

По бокам – деревья – акации и березы. Со стороны спален с правой стороны от буквы П видны были деревья и тропинка. Деревья закрывали и без того несолнечную сторону комнат в общежитии старших классов, оттого там и царил всегда полумрак.

А дорожку проложил люд, сокращая время спешки на работу по этому правому периметру заборов от входной калитки интерната до калитки заднего двора. Кто-то, городской «родственник» - хулиган и варвар, пропилил прут забора в другую сторону, ближе к расположенным по улице двухэтажных домов. Поэтому люди проходили там, иногда с детьми из садика, дети могли видеть их и мечтать о своей семье. Были и не приятные моменты, когда по весне орали коты и мешали спать. И нехорошие дела там тоже можно было увидеть вечерами. Девочкам было страшно, ведь к кому они могли побежать и прижаться, быть утешенными?

А с левой стороны был школьный сад и огород, где находилась метеовышка, куда на уроках географии приходили учащиеся и работали. В обычных школах такого не припомнится.

Позади «перегородки» буквы П сразу находился большой – сарай с конюшней. Три огромные двери – в кладовую, в сарай с инвентарем и конюшню. Повезет, если в окошко зарешеченное глядит красивый конь, то можно залезть на спину подруги и погладить ее. Потом подруга погладит.

И сразу – футбольное поле, где проходят уроки физкультуры, а зимой – лыжи.

Когда люди шли по параллельной улице то они замечали, что все детишки были одеты в один цвет. Трико и верх были всегда черными, трикотажное белье всегда свисало, и от постоянной стирки казалась уже серой. Немногие пугали своих непослушных детей, как они здесь оказались, придумывали страшилки в «воспитательных» целях. Были и такие, которые просто говорили – психушка. Разницы не видели.

А за этими решетками-заборами кипела своя жизнь. Не интересная, тяжелая. Интересно всегда тем, кто смел, активен, шестерки и подпевалы, любимчики и … негодяи. Как и везде, практически. Много сил и терпения отдавали сотрудники интерната, чтобы хоть немного изменить детскую жизнь в лучшую сторону. Но и многие выпускники хорошо отзываются о тех годах, где была пройдена их школа выживания. Есть такие, которые приезжают на встречи, вспоминают о своих учителях, обо всем. Хочется верить, что они хоть сейчас счастливы. Многим бы у них поучиться!

Илана – выпускница

При всей жесткости жизни в интернате, Илана и Лиза не потеряли свой облик человека. Они не дрались, а умело научились за себя постоять. Как им удалось – сами они только и знают. А может и не всегда знают, все дело случая и обстоятельств.

Галия Альфредовна в восьмом классе решила удочерить затырканную и несчастную Лизу, которая так и не смогла ожесточиться в диких ночных условиях. Ее хрупкая душевная натура давала трещины, и весь коллектив боялся, что очередного стресса девочка не переживет. А человек-то она хороший! Ее родители – отец-ученый и мама-главврач, поздно решились на ребенка, все карьеру строили. И по возвращении из очередной командировки их поезд столкнулся с другим… Лизе тогда было всего лишь пять лет. В их среде не принято обманывать детей, но и правды жестокой не говорили. Она до поры до времени думала, что они в длительной важной командировке, такой секретной, что ей нельзя никому об этом говорит. Так она фантазировала, пока глаза не раскрыла ей тетя, которая забрала ее к себе жить. А квартиру она оставила для нее. Когда вырастет, будет богатая невестка, с квартирой. А тут и сама от переживаний богу душу отдала. И попала она в интернат и сама чуть сразу и не умерла. В садик она не ходила, и в детских коллективах не была.

Муж-математик Галии занялся научной работой, и ребенок у него не входил в планы уже почти 10 лет. Идею удочерения он не принял и они развелись. Подруга Галии была «рядом», знала их беды и радости, и приютила «несчастного». И нет подруг теперь. И не надо. Есть теперь дочка!

Возвращение Лизы в интернат

Лизу отдала в обычную школу, но там были другие дети и нравы. Еще более жестче, и интернат ей показался родным домом. Ведь там работала ее «мама», и привычные одноклассники, как никак, свои, «инкубаторские» (так обзывали тогда интернатскиех детей за то, что они все были похожи друг на друга – одинаковые белое пальто в клеточку, которые передавались там «по наследству», темная одежда и обувь, стрижки и банты). Да и как же она одна, без Иланы?!

Как обрадовались они, когда в холодный сентябрьский день встретились в классе! Только после уроков иногда Лиза одна с волнением и некоторым страхом возвращалась домой той тропинкой, которая шла за спальней. «Иногда», это в те дни, когда Галия Альфредовна ждала ее после уроков дома.

Тогда они отлично проводили время вдвоем. Прогулки по городу превращались в путешествия, ходили в кино и заглядывали в столовую «Листопад» - единственную столовую в те годы, трудно сказать, когда там было меньше народу. Там было много учеников и вечно голодных студентов, которые прибегали сюда из педучилища. Иногда можно было видеть семьи или пары за столом, будто они пришли в ресторан. Посещали кинотеатры. Особенно они ждали те премьеры, куда приезжали один из актеров или актрис фильма, или велись беседы по фильму. Билеты они порой закупались заранее. Кто не успел купить, приходил все равно в надежде продажи «лишнего» билетика или кто-то, может, сдаст. Бывало такое.

Жизнь за пределами интерната.

Страхи интернатские

Так прошла зима. Дети в интернатах болели всегда, заражали друг друга. Были случаи, когда ребенок просто не вернулся из клиники. Догадки были разные, но чаще страшные и «не дай бог». Придумывали байки про психушки, уводя тему от простой больницы.

Илана болела реже Лизы. Но когда Лиза болела, то Галия Альфредовна брала больничный. В классе все к ней привыкли как к настоящей маме, но выходить за территорию было запрещено, тогда Илана ждала возвращения обеих. Ведь за воротами, все понимали, много соблазну, много неизведанного, интересного и страшного, опасного и заманчивого. Там и добрые дяди-тети, мороженое и столовая без воспитателей, там и лес и парк, пруд в лесу… Девушка из старших классов рассказали, как мальчишки городские прыгали под окнами гостиницы, пытаясь, как собачки, вырвать из нитки жвачку, которые спускали дяди детям как рыбку наживу. И как чехи фотографировали их и смеялись над ними. О жвачках никто не мог мечтать. В продаже они давно были только в Москве, а в России они появились только спустя лет двадцать. Тогда девочки радовались, что они не наивные и не кидались из-за резинки. Вот оно, воспитание – не брать у чужих ничего!

Это тоже было страшно, ведь, их тоже могли «отравить» чем-то другим, как собак перестреливают рано утром. Дети тоже слышали визг и стрельбу... Потом пропал и их интернатский пес.

Много рассказывали как раз те, кто любил сбегать в поисках нового, заинтернатского. Им делали замечания, но все ко всему все привыкают, и они уже стали «завсегдатаями» побегов. «Домашние» ждали их возвращения, слушали их, учились уму-разуму.

Несколько девушек-активисток стали краситься, ходили с местными в кино, в парк, даже в лес и на пруд…

У одной известной хулиганки стал болеть живот, и от боли он стал расти и расти. Непосвященные думали, что взорвется еще. Потом ее положили «лечиться». Так думали другие. Рожали, возвращались за парты измученными, грустными, немногим было «по фиг». Кто-то полнел, кто-то наоборот, худел сильно. Как и в других случаях болезней некоторых детей, и здесь одна девочка не вернулась обратно. Всем сказали, что ее забрали родственники в деревню. Ее подруги знали, что у нее не было родственников вообще.

Вот такие страшилки. Из жизни других интернатов, статей, очевидцев. Из страха-то и стали многие правильными, домашними и положительными. Сколько среди них учителей, врачей, воспитателей, известных тружеников колхоза и многосемейные дружные семьи?! Всмотришься в фотографии прошлых лет и этих же бывших учеников (сердце сжимается до сих пор), какими они стали. В глазах у всех какая-то древняя грусть, но люди получились замечательными!

(Случаи следующие реальные). Девочки, приехавшие из одного дальнего района, только из разных деревень.

Одна девочка Люция из очень неблагополучной семьи. Ширококостная деревенская красавица была принята в интернат в девятом классе. Очень хорошенькая и доверчивая девочка не видела другой жизни и верила в добро, которые здесь рассматривали как самый лучший из качеств людей. Она верила, что все хорошие люди. Но шустрые девочки обижали ее. Она – такая большая, не могла давать отпор. Знала свою силу. Она росла среди братьев и делала наравне с ними любую работу – пилила дрова, носила воду ведрами, помогала по хозяйству, на сенокосе трудилась да еще и готовила обеды... Вдруг она исчезла. Как ни оберегали ее воспитатели, даже Галия Альфредовна забирала пару раз домой с ночевкой, предчувствуя беду, все равно уберечь ее не смогли.

Что было с ней потом, Илана не помнит. И вспомнят ли? Помнят ведь тех, кто бок о бок живет долгие годы. А тут – несколько месяцев…

Другая – Румина, приехала уже позже, когда Илана уже училась в институте. Девочка из семьи алкоголиков, бабушка ее была деревенской колдуньей. Она одна и согласилась, чтобы девочку отправили в интернет, потому что ее дочь бьет ее, материт, постоянно меняя собутыльников, а девочке и думает как о товаре, трезвой не бывает и сама бабушка. Странно, видимо, в те годы интернат был один в республике такой. Ведь это так далеко от Г. N, как юг и север. Девочка любила… писать стихи. Ее родителям, которые думали, что из нее выйдет поэт, немного задумались. Даже один раз приехали на общеродительское собрание. Но поэтессой стать ей не удалось. Из очередных каникул домой она не вернулась. Только появился новый скромный холмик в оградке в «городе», куда не стремятся живые.

Девочку, которая не могла учиться ( мы с ней сидели за одной партой, когда я ходила к маме на работу), ее отдали в НПИ, в пос. М. Там, где жили Наташка-дурочка и другие. До сих пор помню детей ее класса.
Страх всегда был в интернате. Но в старших классах к таким вот житейским страхам добавлялся страх оказаться в новом мире одному. Без любящих и любимых защитников и наставников, без друзей и поддержки. Даже без старого Орлика, которого выпускали побродить и поесть травку на стадион, ведь стадион – это только большая территория без скамеек по боках, вместо ни – трава. И без любимца Мухтарчика, ласкового пса-охранника. Как же ему было доверено такое большое хозяйство и столько душ! Этому веселому псу и грозному «рычале» для посторонних.

Галия Альфредовна стала чаще приглашать Илану домой с ночевкой. Тогда это был праздник для девушек. Слушала пластинки, радио на кухне, смотрела телевизор, вместе готовили обед и ужин для всей «семьи».

Тогда Илана вспоминала про свою жизнь, и ей казалось, что тогда она и жила в раю. Пусть даже с таким отцом и бабушкой, зато в своем доме. Она прижималась к Галие Альфредовне, вспоминала маму. Лиза была ей как сестренка. Галия все понимала.

Вечерами она плакала, включив сильней напор воды, вторую удочерить не разрешали. Много причин было – молодая, материально не крепкая и другие веские причины.

Неожиданная радость

Перед выпускными экзаменами Галия Альфредовна пригласила обеих девочек на какую-то квартиру.

- Лиза, Илана, вы – две подруги, мне вы обе как родные дочки. Эта квартира твоя, Лиза. Я хочу открыться. Я сама выросла в этом интернате. Кто мои родители – я не знаю до сих пор. Мой братик-близнец умер, как закончил школу. Близнецы долго не могут жить друг без друга. Но я вот пока еще жива и, слава богу, могу радоваться жизни и вам. У меня есть семья – это вы!

И она рассказала Лизе правду о гибели ее родителей и все, что знала. Ключ она отдала ей и сказала:

- Вы теперь взрослые и можете решать свою судьбу сразу. Ты, Лиза, после окончания интерната можешь сразу же перейти в свою квартиру и жить самостоятельно.

- Но, Галия Альфредовна, я вас так люблю, что не хочу от вас уходить! – сказала впечатлительная девушка. Илана тоже потеряла самообладание, и они обе обнялись, потом дружно заплакали тихонько, как в интернате грустными ночами. А когда обняла их учительница, девочки дали волю голосу и уже ревели.

- А ты и не уходишь. Мы живем в одном городе. Ты всегда будешь моей дочкой и по документам, и так. Я тебя очень люблю, поэтому желаю тебе только добра. Тебе решать.

- А можно я буду жить и там, и здесь. На выходные и праздники, всегда с вами?

- Ну, конечно!

- Галия Альфредовна, а как же Илана? – спросила Лиза - добрая душа. Она не умела думать глубоко, чтобы понять, в какое положение она ставит обеих любимых ей людей.

- Лиз, интернат обещал нас устроить на работу, и там дают общежития, - сказала Илана, когда на общем собрании им обещали устроить работать или устроить учиться.

- О, опять общежития! Неужели ты не хочешь жить со мной?! – забеспокоилась Лиза.

- А что, мои милые девочки, а ведь вы для меня не лишние! Обе будем одной семьей, а?

Такого Илана могла только желать и мечтать. Она не поверила своим ушам. Она так была переполнена чувств, что она опять начала плакать, и тут уже все подхватили ее и от души поплакали. От счастья! Какое оно разное, это счастье!

Выпускной был как все праздники, которые стараются провести в интернате. День именинников в каждом месяце с тортами, и традиционные: День 7 ноября, Новый год, 23 февраля и 8 марта, 1 и 9 мая. Конечно, особенно готовились ко Дню пионерии – 19 мая. Шары, цветы, музыка, даже танца в конце вечера… (Как маме удавалось успевать жить в двух семьях?! Какой же у меня был самый лучший папа на свете! Ведь я почти жила с первого класса по пятый там).

Всё!

Теперь новая жизнь начинается.

Хорошо готовили их к жизни. Много приглашали поэтов и писателей (Р. Бикбаев, М. Карим, Г. Юнусова, после их выступлений пели Г. Хамзин и Т. Узянбаева), которые рассказывали о своей жизни и как стали известными. Вместе с учителями ставили школьные спектакли и концерты.

На уроках труда мальчики усваивали профессии токарей и плотников, а девочки – кроя и шитья.

И по интересам тоже были занятия. Рисование, вязание. Вот в актовом зале за последним рядом было большое место, выделенное под музей. Туда были собраны лучшие работы разных лет. Запомнилась одна совместная поделка, которую смастерили мальчики с трудовиком. Это была копия дома-музея Ленина, который был в Уфе, сделанный только из спичек!

Начитанные девочки не могли представить себе жизнь без книги. Но профессий писатель и поэт не существуют. Ведь их сочинения были всегда на конкурсах, даже городских.

Работа в Доме Быта – мечта девочек

Но они обе хорошо гладили. И решили поступить в прачечную. «Как те цыганочки, буду принимать белье и одежду, стирать и гладить», - думала Илана. А Лизе не терпелось стирать в огромных стиральных машинах с круглыми окошками (тогда было не всем известно, а только те, кто посещал прачечную. Как случаи с компьютерами из зарубежных сериалов тех лет. Эти машины - прототипы современных стиральных машин).

Девочки принялись за работу. Им очень нравилось стирать и гладить на огромных переворачивающихся гладильных длинных досках. Туда устанавливается постельное белье, например, простыню. Приглаживаешь рукой, чтобы потом было гладко. Закрываешь крышкой – «утюгом». А открывая, видишь белоснежное отутюженное белье. Аккуратно вынимаешь, складываешь в отдельную секцию. И так с одеждой.

Пальто и верхнюю одежду стирали в другом отделе, напротив этому. Но девочкам нравилось работать в этом отделе. Особенно нравилось видеть горожан, которые занимают длинные очереди, терпеливо ждут, так же стирают и гладят, только на другой половине большого зала, выделенной специально для них.

Знакомое, родное

- Смотри, печать «школа-интернат №2», так это же наши! – улыбнулась Лиза.

- Где? – понтересовалась подруга. – И верно, может, на них и мы спали, - улыбнулись они и обнялись. Обнимашки стали их главными палочками-выручалочками, как при плохом настроении, так и при радостном.

- Интересно, как наши устроились? Как «Рыжий», где Ритка-атаман? Вот Лариска-крыска в гостинице техничкой устроилась (ныне - уборщица). Братья Крюковы разбежались, Иван в больницу санитаром устроился, бегает в морг, говорит, посмотрю, поучусь, потом в медицинский буду поступать. А брат Олег в столовой, грузчиком. Лена в педучилище пошла, физкультурницей будет, она и будет с ее рекордами-то!...- вспоминали девочки. - А мы с тобой в Доме Быта работаем! Нам тоже повезло!

Коллеги по цеху

- Эй, интернатские, чего вы там разбазарились, - вдруг крикнула коллега Соня. – Я вам говорю! Делать вам больше нечего? Идите полы мыть, пока никого нет. Молодые, а от работы отлынивать мастерицы!

«Неужели и тех цыганок так обижали, ведь они там долго не работали», - почему-то вдруг подумала Илана. Ведь к ним тоже было отношение «особое». – Ведь мы только встали рядом посмотреть на бирки всего лишь. А уже «бездельницы».

- Да не связывайся ты с этими, еще отомстят, видишь ли, замечание сделали и губки надули.

И правда, девочки от неожиданности, не умевшие прятать эмоции, из подлобья, как волчата, готовые дать отпор, надулись и молча глядели на женщин.

- А вы нам не начальство, - вдруг ответила Лиза, вот тебе Лиза! – Мы работать приучены, а не сплетничать устроились!

Как кипятком обдарило тех «подруг». Ведь девочек предупредили, чтобы они не реагировали на злых, намекая на этих разведенок. Они переглянулись и замолчали.

- Что теперь будет, - сразу испугалась своей храбрости Лиза, - выгонят с работы?

- Лиза, я тебя не узнаю! Еще пару таких смелостей и ты себя победишь! Ты такая молодец!

И они обе обнялись.

Всегда найдется справедливый человек в коллективе

- Не бойтесь их, девочки, мужики от них убегают, вот и зло срывают на других. Мы уже с ними повоевали. Вы – новенькие, вот и проверяют. Эй, хорошеньким и молоденьким решили установить порядки? – эти слова уже были обращены к возникающим,- Как бы не так! - громко сказала пожилая женщина в платке.

- Ты давай мой полы и не вмешивайся, ишь, защитница нашлась!

- Я-то жизнь прожила, хорошо ли плохо ли, но у меня и муж, и дети, и все ладим. А вы только и жрете других. Не останься никого, друг друга съедите ядовитым языком своим! Сами-то откуда знаете, чем они занимаются?! Работайте и не других не увидите! А девочек не трогайте. Если что, я начальству доложу, что мешаете новичкам осваиваться. Я-то лучше вижу, кто и как работает, – вот так сказала. И это простая техничка?!

- А че ты видеть можешь?

- Мне вам показать или рассказать по порядку? Но я не могу время тратить на пустые разговоры. И вам не советую!

- Начальник нам нашелся! Мы хорошо работаем.

- Ну и молодцы. Будем все хорошо работать – премии дадут. Всё?

Те замолчали. Женщина похлопала девушек по спинам и сказала:

- Здесь тетя Матрена начальник, а не те, кто наверху. Я здесь начинала приемщицей, работала 30 лет и теперь вот на пенсии. Я одна, а начальства было немного, но все хорошие, справедливые. Так что, не бойтесь! Работайте себе спокойно.

Девочки подарили свои крепкие обнимашки и тете Матрене. Она и как цыпляток обняла, такая большая и мягкая.

Девочки работали усердно. Планы перевыполнялись. Начальство было довольно работой всех сотрудниц. Те горлопанки привыкли к молодым и удачливым, больше не беспокоили их, хотя шептались и с завистью переглядывались. Девочки, прошедшие школу выживания, немного научились не сильно реагировать. Но их было двое, и вдвоем – сила.

Прошел первый трудовой год

Почему умер брат Галии Альфредовны

И вот прошел еще один год. В мае все и говорили только об отпусках. Девочки тоже надеялись.

- Девочки, у нас очередность,- сказала бригадир, - сначала едут те, кто не брал отпуск прошлым летом, потом у одной сотрудницы мужу на работе дали путевку на море, она написала заявление и они с семьей поедут. Пятеро уедут, останутся немногие. А работу нужно продолжать.

Так девочки продолжили работать без отпуска. Отпускные получили. Обе решили отдать маме Галие на хранение.

Галия Альфредовна продолжала трудиться в интернате, рассказывала о новостях, будто он все еще там учились. Им было интересно слушать. Год назад они были еще школьницами. А теперь – незаменимыми сотрудницами в самом Доме Быта!

- А что, если мы съездим на могилки моего брата Ахметзаки? Там речка, посидим на траве. Вечером вернемся обратно.

- Мама, а почему умер Ахметзаки?

- Убили. У Ахметзаки в городе была девушка Маша. Они вечерами любили гулять. В старших классах ведь разрешено гулять по городу, в кино можно было сходить. Так вот Маша была городской, и у нее во дворе был свой воздыхатель, которого она не любила. Маша о нем рассказала Ахметзаки. Тот угрожал ему расправой. Ахметзаки занимался спортом, лыжником был отличным, призером нашим. И дружил он в интернате, малышей защищал. Мы, интернатские, живем жизнью своей, закрытой, о плохой жизни нам не говорили, мы сами узнавали от других, от городских товарищей. И вот, после школы они решили пожениться. Тогда тот парень в отместку изнасиловал Машу, чтоб она не досталась никому девушкой. Маша не пережила такого позора и унижения, тронулась. Тогда ее поместили в поселок, в психиатрическую. Ахметзаки решил в одиночку отомстить за Машу, за сломанную жизнь, за всех интернатских, которые так же были выброшены, обманом затянутые в интриги. В неравном поединке тот и убил Ахметзаки, просто пырнул ножом и сбежал. Но хулигана-убийцу задушили в тюрьме. Вот такая история.

- Поедем, мам! – сразу же ответили девочки. – С дядей «встретимся» хоть там.

- Верно, девочки, пора и вам познакомиться. Хоть и так вот… - Галия на сей раз не смогла обладать своими эмоциями, и закрыла лицо платком.

На выходные они съездили в деревушку, полузаброшенную и малозаселенную. Какой красивый был дядя, как мама. И как теперь страшно стало от того, чего они не знали, но оно не приставало тогда в те годы. Страх девушек.

Дома они поужинали, мама с утра занималась готовкой ужина, легли спать прямо на полу. Постелили два одеяла старых, на них легли и так лежали. Каждая что-то думала о своем.

На море!

Спустя еще один трудовой год

На следующее лето настал и черед поехать в отпуск. Куда ехать-то?

- На море, давай? – предложила Илана, которая просто не знала, куда им еще можно податься.

- Как ты думаешь, мам? – спросила Лиза.

- А что, поехали на море! Я ваши деньги хранила, теперь вот пригодятся, – вдруг сказала Галия Альфредовна. – Али вы против? – спросила она со старинным акцентом как настоящий литератор.

- Так это здорово! А куда?

- В Архипо-Осиповку! Я на работе заказала путевки, там было четыре, была уверена, что вы не откажетесь. Ну и отказались бы, все равно я поехала бы!

Девочки обняли маму, и все закружились в каком-то прыгающем хороводе.

Они достали атлас дорог СССР, стали изучать справочник. Каждая достала свой чемодан, советовались, что лучше взять. К вечеру все были в сборе. У них не было особо что брать, что есть немногое – то и взяли.

Вот так встреча!

Сколько лет она не была на вокзале?! Десять лет! Что такое десять лет? Что мы можем сделать за это время?

До вокзала нужно добраться на автобусе. Он находится в селе. Село – в семи минутах езды. Это как пригород. Город – тупик. Дальше – только близлежащие деревеньки.

Поезд отправится в 19.10.

Что такое?! Опять цыгане?! Те же юбки, казалось бы, те же люди и дети. Они так же, как и раньше, пристают к ожидающим поезд пассажирам, нервируя их и вынуждая покинуть место на скамейке, которое тот час было занято другими, уставшими или цыганками. Мужчины расположились в палисаднике возле вокзала. Все как раньше. Будто и не было тех десяти лет! Будто все осталось как вчера, только она в интернате застряла ненадолго, на десять лет. Чудес не бывает? Для кого что значит это слово. Разве не интересно, все вокруг меняется, но только не цыгане!

- Добрый день, красавица! – вдруг подошла к ней неписаной красоты девушка. На руках у нее был маленький ребенок.

- На, возьми, - сказала Илана, открывая сумку с едой, она хотела угостить ее бананом. Она помнила, как ее мама вынесла половину того, что было у них тогда на столе.

- Спасибо! Не уходи! Ты не узнала ведь меня? – Илана присмотрелась и улыбнулась. - А я тебя узнала.

Илана так хотела этой встречи. Они ведь почти ровесницы. Сколько той сейчас – двадцать или меньше? Но она казалась ей несбыточной, не верила своим глазам и ушам. Смотрела и слушала ее, широко открыв глаза. Мама и Лиза восхищенно смотрели на обеих красавиц.

- Тогда я запомнила тебя. Ты мне подарила игрушку. – Продолжила говорить цыганочка. - Я ее хранила как талисман. Ты подарила мне радость, я должна вернуть тебе. Потому что собачкой тогда была ты, я представляла, что ты – моя сестра, у меня только братья. Мы не всегда дружны между собой. Но когда мы все собираемся в таборе, то мы - одна семья!

- Я помню, - тихо сказала Илана, пока цыганка замолчала. - Можно я тебя обниму?

- А что скажет твоя мама? – поглядела она на них.

- Да что я могу сказать, когда у нас такие друзья! - Галия Альфредовна подтолкнула обеих девушек, и сама обняла их. – Лиза, иди и ты, посмотри, какое счастье! А говорят, чудес не бывает!
- Повезло тебе с мамой. Твою маму я не запомнила. Но ты счастливая! А вот у меня тоже девочка, я назвала ее Радой, как мою бабушку.

- Так ты же молодая…

- Да, но меня в 12 лет уже просватали. В 15 я уже родила. Это второй ребенок, - красиво засмеялась Рада, обнажая безупречно белые зубы-жемчужины, она увидела, как автоматически широко открыли разом рты обе девушки. – У нас, цыган, за нас решают родители. Поэтому наши браки прочные. Даже если не по любви. Мой будущий муж приехал к нам из Молдавии с родителями, ему тогда было 13 лет. Они гостили у нас и уже уехали, точно зная дату нашей свадьбы. Мне сейчас девятнадцать.

Цыгане, которые стояли близко, слушали речь, удивлялись, как будто они разыгрывают очередной спектакль на сцене, восхищались шумно.

Как девочки любили слушать песни группы «Ромэн» из маленькой пластинки, особенно нравилась песню «Домище» (была у меня пластинка, у соседки тети Маши Ходыревой взяла, она хотела ее выкинуть). Илана представляла именно этот табор! А танцы из «Табор уходит в небо».

Немало книг перечитано, но про них – мало. А если и написано, то опять: конокрады, колдуны и ворожеи, разносчики заразы… Как только не называют этих вольнолюбов. Вспомнила она годами позже, цыганочку в образе сестры жонглера из книги С. Кинга «Худей».

- Вниманию пассажиров! Поезд «г. N - Уфа» отправляется с первого пути. Будьте внимательны! Счастливого пути! – Как и в прошлые годы, прозвучал голос из динамика.

- Просим провожающих покинуть вагоны, - засуетились проводницы. – Займите свои места. Приготовьте билеты.

- Счастья вам!

- И вы тоже берегите себя!

До столицы время прошло быстро. Пока они сели, обменивались впечатлениями, быстро наступила ночь. Проводница за час до столицы предупредила о подъеме. В 10 ч утра они уже стояли на перроне.

Девушки надеялись встретить цыган, но проводница сказала, что эти «шумная орава» вышла в Златоусте. Получается, рано утром.

На море.

На перроне они увидели мужчину лет тридцати, который сел в их купе в родном городе. Какое совпадение. Он тоже сел в их поезд. Ну, мало ли совпадений в жизни. Надо думать о ночных прогулках на лодке под луной, собрать камешки и ракушки, попутешествовать по округе с мамой – дел много.

Неделю они ехали в поезде. Медленно, зато подружились с пассажирами, обменялись адресами для переписки. Неделя прошла как один день.

Зато один день они отходили от качки. Вот ведь как бывает! Идешь, а ощущение, будто передвигаешься по качающемуся вагону.

- Мам, ты на море была?

- Признаюсь, девочки, кроме города и той деревушки нигде не побывала. С вами буду открывать мир.

Они вошли в небольшой домик, и сели в ожидании своей очереди, чтобы пройти регистрацию. Тут вошел… тот мужчина.

Он удивился не меньше трех спутниц. Молча переглядывались, пока все не пошли по своим номерам. Он оказался еще и соседом.

Обед был в большом здании, просторном и светлом. Шел дождик. Теплый вкусный обед согревал не только тело, но и душу.

Вдруг они заметили, что к ним направляется тот же мужчина.

- Добрый день, могу я присоединиться к вашей компании?

- Конечно, если вам так хочется, - улыбнулась старшая. – Меня Галией зовут, со мной рядом мои дочки – Илана и Лиза.

- Я – Руслан. И я знал, что поеду с кем-то еще, потому что мне сказали, что путевок выделили четыре. Я подумал и решил, что это вы.

- Вот ведь, а мы гадали, кто же четвертый.

- Если вы не возражаете, могу ли я надеяться на дружбу?

- О, ну конечно, мы же к тому же земляки! – повеселела Галия. – Можете нам составлять компанию? – задала она тотчас вопрос.

- Я бы сказал, что не мог даже мечтать об этом.

- Как вы литературно выражаетесь!

- А я и есть литератор. Я в интернате работаю, только в поселке.

- Мы коллеги, выходит, - смутилась Галия. – Ну вот, снова педсовет даже в отпуске.
- Нет, что вы, я умею забыть на время работу.

Девочки слушали этот диалог и молча переглядывались. Им нравился этот «очкарик», который вечно смущается, когда глядит на Галию. И она почему-то, бойкая по натуре, вдруг краснеет. Прямо как в книгах пишут!

Дискотека на танцплощадке под открытым небом

После обеда – тихий час. Заснули все, а проснулись к ужину. После ужина – дискотека (сейчас говорят «Дискотека 70-80-х», «Ретро», «Диско»).

Девочки накрасились и надели самые свои дорогие наряды. Простые платья, которые они вышили разноцветными мулине в виде цветов, и окаймили метанитью. Выглядело даже прилично. У Галии же был старый любимый костюм – легкая блузочка, юбочка-гаде и короткий пиджачок, на шею она повесила единственное ее бесценное украшение – серебряная цепочка с подвеской в виде полумесяца со звездой, который она купила в мечети на свою первую зарплату.

Танцплощадка была через их домик, а бодрая музыка зазывала всех отдыхающих. Было еще светло, людей было мало, а молодежь ждала темноты. В полуночи все танцевали под «Аббу», иногда были и другие композиции, но они не знали настолько хорошо, а спросить было не у кого. Галию пригласил Руслан.

Галия и Руслан

В последующие дни у них было такое расписание. Завтрак, море, обед, тихий час. Девочки по школьной привычке засыпали сразу. А однажды Лиза захотела в туалет и обнаружила, что кровать Галии не расправлена.

Вечером на ужин Галия пришла с Русланом. Оба веселые, шутили часто. Галие было сорок, хотя она не тянула на свой паспортный возраст. Руслан был моложе на десять лет. «Прям как мама и Вадим. Где теперь Вадим?» - подумала Илана.

- Девочки, вы уже большие. Вы много читали и, может, сумеете понять меня сейчас. Мне кажется, что мы с Русланом люди родственной души. Не верила я в любовь с первого взгляда, но, видимо, сверху решили мне доказать об обратном. Руслан сделал мне предложение!

- Как, так быстро?! – удивились девочки. Они поняли, что те двое дружат, но чтоб любовь. – Ты нас бросишь, да? – испугались девушки.

- Нет, что вы! У Руслана есть квартира в самом интернате, я перееду к нему, а ты, Илана, будешь обживать мою квартиру. Если что, я буду приезжать…

- Мы будем приезжать, - поправил ее «жених».

-… Да, да, мы будем приезжать в гости. Можно?

- Ну ты скажешь, мам! Я буду охранять квартиру, будет как при тебе – чисто и уютно.

- Ну, а вы будете к нам приезжать. У меня сбоку квартира, зал и большая прихожая, там стоит диван, его можно будет разложить, и вы будете ночевать там. У нас в поселке тоже мило. Может, если Галие понравится, она и там будет работать?

- Возможно, дети везде одинаково хорошие!

- Это точно, ведь ты даже нас приняла как родных и ни разу не сомневалась в нас!

- Почему я должна в вас сомневаться?! Я просто в вас себя видела и полюбила!

А теперь пошли в поселок на дискотеку. Там сельская, местная. Хотите?

Вмиг надели те же наряды и быстро пошли в сторону поселка. Темнело быстро. Музыка звучала громко, хотя и под открытым небом, как и там. Руслан и Галия уединялись, время от времени. Им не терпелось вернуться. А девочкам не хотелось возвращаться.

Назавтра они сходили в кинотеатр, им оказался открытый зал под небом голубым. Посмотрели фильм индийский фильм «Король джунглей».

Так, весело и радостно прошли две недели.

Домой

Возвращались они тем же путем, которым ехали. Только ехали они в битком наполненном автобусе и не видели красот гор. Но они с ужасом возвращались, потому что дорога была настолько узкая, она была с одной стороны закрыта стеной гор, с другой стороны – открытый обрыв. На повороте они чуть не перевернулись. Молодой шофер быстро гнал автобус, будто знал, всем нужно вернуться и будет какое-то важное событие в судьбах своих пассажиров. По крайней мере, у четверых оно ожидалось!

Дома

Свадьбы они сыграть не думали. Звать было не кого. Руслан тоже сиротой, но воспитывала его бабушка. Многие воспитанники мечтают в душе жить или работать недалеко от их «родного» дома.

Они сделали пир на весь мир. Потом все пошли в загс и расписались. Свидетельницей была назначена Илана, так как Лиза – дочь. А Руслан пригласил коллегу в качестве свидетеля.

Позвали двух бабушек-соседок, которые на скамейках «работают», они любили и уважали семью Галии, радовались за нее. Ведь она практически тоже росла у них на глазах. Вот так и посидели.

В октябре Галия окончательно переехала в поселок и зажила там. Поначалу она часто навещала девочек, но потом все реже и реже. Через год родилась у них девочка, и она уже тогда знала, что назовет ее Илиза – «И» от Иланы и Лиза. Девочки теперь сами зачастили. Племянница была забавной и шустрой, как ее мама.

В октябре отметили двадцатилетие Иланы, в декабре – Лизы.

Хорошие специалистки пошли на повышение. Косморгом стала Илана, а бригадиром – Лиза. Но девочкам стало казаться, что они не на своем месте. Илана мечтала стать врачом, а Лиза – учительницей, как мама Галия. И только в родном интернате.

В путь-дорогу. Институты.

Поступать они поехали в столицу. Но уже не было ни цыган, ни той радостной атмосферы. В душе была тревога. Цыгане были, есть и будут, только не будет той яркости и цвета, не будет пышных юбок и расшиты поясов у мужчин. Времена меняются – цыгане тоже изменились. Сейчас они «молдаванки». Никогда они так одни не уезжали из родного городка. Но и в глубине души они тоже радовались. Ведь что-то новое и хорошее должно быть в их однообразной жизни.

Илана поступила сразу. Она с детства любила животных, много читала и рисовала с натуры и по памяти отлично для ее возраста. Любила биологию и зоологию. И практику в больнице она проходила с удовольствием. В девятом классе только она одна согласилась сделать уколы внутримышечно. А потом научилась внутривенно, после учебы в больнице она оставалась дополнительно помогать санитаркой, там и научилась. Оказалось, что и рука у нее легкая! Трудно ей давалась только химия. Но то ли от страха, то ли от сильного желания поступить, она сдала его на «тройку», зато общий балл заработала.

Лиза же все экзамены сдала на «отлично» и стала студенткой.

Поначалу они вместе раз в полгода на каникулы приезжали домой к маме с племянницей. Потом уже расписание занятий стали различаться настолько, что и встречаться-то они в столице могли изредка. По выходным даже не всегда удавалось – практические занятия отнимали много времени и сил.

Илана и Артур

За эти годы Илана подружилась с Артуром, он оказался из другого региона. Вместе учились на одном факультете, потом он пересел за одну парту и они вместе ходили на занятия и обратно. Все стали делать вместе. Один раз даже он съездил на родину к Илане, познакомиться с ее родителями. Галие и Руслану молодой человек понравился и они дали разрешение на руку и сердце дочери. Лиза уже знала об этом, но приехать не смогла. У нее в это время была сессия.
Так пролетели все пять лет. Лиза вернулась на родину и стала преподавать. А Илане с Артуром осталось доучиться еще пару лет.

Лиза вернулась одна. Она усиленно и старательно училась, и была воспитанной девочкой. В интернате ее приняли очень тепло и заботливые постаревшие учителя и воспитатели взяли над ней опеку. И она принялась учить подопечных детишек красотам речи и культуры.
Илана с Артуром решили больше не расставаться, и студенты на последнем курсе подали заявление.

Галия с Русланом и Иланой поселились в гостинице, в соседнюю комнату они пригласили Илану и Артура – в спокойной обстановке подготовиться к церемонии. Лиза предпочла остаться в студенческом общежитии в комнате, где жили молодожены. Ее там хорошо знали и комендант разрешил.

Вечером, после походов по магазинам, все усталые вернулись в гостиницу. Каждый лег на кровати. Илана заснула крепко.

Но что такое? Что за шум?! Безобразие, это ведь не общежитие!

На площадке располагались по четыре комнаты. Две соседние занимали наши друзья. А напротив, через зеленую дорожку с полосками темными по все длине, занимали…:

- Ай, нэ-нэ, ай, нэ-нэ! – начали петь после шумной подготовки.

Илана вышла посмотреть. И в это время как раз вышли те, кто репетировал. Вот он, желанный и долгожданный народ! Яркие цветастые юбки, как тогда, в детстве, огромные серьги, головные прозрачные газовые платки, вышитые по края и красиво обрамляя лбы медные монетки. А мужчины – гордые и степенные, как горцы смотрят на своих любимых горянок. Что-то они поют. Заметили Илану:

- Извините, мы помешали вам?

Илана и не знала, как ответить.

- Мы недавно устроились, завтра концерт. Репетируем. Больше негде. Извините!

- «Ромэн»?! – почему-то спросила она женщину.

- Ромэн, дорогая! Культурные цыгане, - и они все разом грохотнули искренним веселым хохотом.

- А вы не гадаете?

- Ну, почему, если хочешь, можно и погадать. Но мы этим не промышляем. Мы - артисты!

Как она хотела увидеть свою ровесницу среди них. Что-то связывало она с тем прошлым, где была ее добрая мама. Ах, мама, как же так! Ты не со мной!

Цыгане будто почувствовали в ней что-то родственное, и старшая из них пригласила ее с семьей к ним на ужин.

Галия занесла один из привезенных на свадьбу заготовок – свои коронные соленые огурцы! Одна из воспитательниц, которая приносила на какой-то очередной праздник, диктовала рецепт другой, а Галия, которая помогала накрывать стол, запомнила его.

За столом все внимательно выслушали рассказ Иланы про ту девушку, о предстоящей свадьбе.

Потом цыгане встали и спели под гитару песни, танцевали. Просто свадьба настоящая:

- Это вам от нас подарок!

Перед уходом старшая взяла за руку Илану, отвела в сторону:

- А, хочешь, я тебе погадаю? Не бойся, чувствую, что хочу, значит, хорошее покажет! – вопросительно посмотрела она на собеседницу.

Илана боялась с детства гаданий как «информаторах» неудач и недолгой жизни.

- Денег не беру – не практикуюсь. От бабушки передалось. Я чувствую, что все будет хорошо.

И правда, все, что говорила ей тогда эта милая и открытая цыганка, сбылось.

Прошли годы

Илана

Поначалу, как многие из полных семей, мама Артура поначалу боялась невестки – интернатская. Муж благосклонно относился к девушке, ведь – это выбор его сына! Но какой судьбой туда ее занесло, узнали позже, и её «городское» сердце.

Свадьба была скромной, но прошло все весело, особенно потому, что подружились родственники с обеих сторон.

У родителей Артура было два сына, но дочерей не было.

Характер у Иланы был добрый и правильный, и хозяйка отличная! Как такую не полюбить?!

Но родители не захотели сына отпускать из столицы в провинцию. На семейном совете решили разделить трехкомнатную. Молодоженам купили однокомнатную. Вот так неожиданно для себя Илана осталась в городе ее мечты!

Лиза

Лиза находила счастье на работе.

- Почему бы тебе не подумать о будущем, - беспокоились родители.

- А зачем? Я вам мешаю, - улыбалась Лиза.

- Нет, что ты! Просто мы внуков хотим от тебя и Иланы.

- Хорошо, я подумаю. Но чуть позже. Я ведь еще молодая и у меня детей – целый класс!

Но Галия и Руслан решили пригласить на встречу своих девочек. Они так давно не сидели вместе!

Илана приехала с Артуром поближе познакомить ее с сестрой. Они сначала все собрались у Галии. Там они провели три дня. Потом вместе на машине поехали в город в гости к Лизе.

- Девочки, если бы вы знали, как я всегда мечтала иметь большую семью. И бог дал мне такую возможность! Теперь у меня две дочки и один сын! Артур, ты – хороший человек, береги нашу Илану. Они много пережили и достойны быть счастливыми. Они чудесные девочки! Вечером они пошли на старую квартиру, где девочки были счастливы с мамой Галией.

- Дорогие мои, - начала заметно волноваться Галия. – То, о чем я сейчас вам скажу, не знает никто, даже ты, мой дорогой!

Она села за стол, квартиры не пустовала всегда, за ней приглядывали Лиза и мама.

- Илана, я выполнила желание, и Лиза имеет свой кров. Илана, ты, доченька, сидишь в своем доме.

- Как, мы же вместе здесь живем.

- Да, но я решила сделать тебе подарок. Свадебный подарок. Ты теперь богатая жена! Эту квартиру я переписала на тебя! Мне она не нужна, у меня уже есть дом и оттуда я уже не уйду. Там моя семья! А с квартирой делай что пожелаешь!

Обнимашки-целовашки были настолько крепкими и сильными, что женская половина пустила слезу. Мужская обнимала своих любимых.

Вот и всё

Галия с Артуром растили девочку и долго жили в доме, который колхоз построил для учителей. Потом уже отдали им в собственность.

У Иланы и Артура родились три девочки. Они жили в столице. Квартиру, которая она получила в наследство от мамы, они с мужем решили подарить на свадьбе племяннице Илизе. Галия и Руслан были приятно удивлены.

Лиза так и осталась служить родному интернату и в городе, наверное, лучше нее педагога нет ни в одном городе республики.

Все жили одной большой дружной семьей, хотя и в разных городах.


Отредактировано: 1 – 14 июня 2017.