К словцу для вескости

Утром роса густо покрыла травы, распогодилось после грозы. На соседнем балконе я увидела Марину Петровну, ее ноздри вздрагивали, как у моего кота, когда тот с открытого окна, вытягивая шею, ловит свежий ветер. Только после грозы воздух бывает таким пронзительно свежим, дышал бы и дышал им. Но постоять на балконе не пришлось, поздоровавшись, я ретировалась в комнату. Интуитивно побаиваюсь Марины Петровны, к тому же похоже она на эмоциях. Женщина она грубоватая и резкая, всегда всех ругает или высмеивает. Чего она приехала в такую рань к сыну?

Муж после завтрака сел перебирать снасти, собирается на вечернюю рыбалку с Антоном, сыном Марины Петровны. Антон – наш сосед, молодой мужчина с огненно-рыжей шевелюрой, круглым густо усыпанным веснушками лицом. А Марина Петровна, к счастью, здесь не живет, изредка приезжает к сыну в гости. Но, даже, за то время, которое она здесь проводит, тому, кто попадет к ней под руку достается.

Где-то около десяти утра к нам в комнату просто влетел Антон и прямо с порога объявил: «Рыбалка отменяется. Люба в больнице!». Краска волнения так густо залила его лицо, что веснушки попрятались. Люба – его жена, тридцатилетняя блондинка, работает воспитательницей в садике, а сейчас в декретном отпуске.

«Что случилось?», - удивилась я новости, еще вчера видела Любу живой и здоровой. «В канализационный люк провалилась! Переломы, подозревают сотрясение мозга. Наблюдают. - Антон был в замешательстве. - Не пойму! Как могла моя Любка, всегда внимательная, которая по дороге в магазин и паучка на кустике заметит, провалиться в канализационный люк?!».
«Она была с ребенком?», - ужаснулась я. У соседей годовалый малыш, и Люба ежедневно гуляет с ребенком в соседнем сквере. «Нет, - ребенок был дома, - ответил Антон,- а Люба побежала мусор выносить, чтобы в квартире гарью не пахло, у нее мясо в духовке задымилось». «С кем сейчас ребенок?», - спросила я на автомате, хотя Марину Петровну видела утром на соседнем балконе. «С мамой», - ответил Антон.

От мамы Антона мы старались держаться на расстоянии. Крупная рыжая леди с короткой, очень короткой стрижкой была не сдержана на язык, и общение с ней не всегда было приятным. Любила она к слову и не к слову кого-то послать, кого-то проклясть, кого-то просто раскритиковать до неузнаваемости. Считала, что употребляемые ею эпитеты придавали вес ее словам и вносили предельную ясность.

«Прауду кажу!», - серьезно заявляла она, и сама в это верила. Говорила она на трасянке, или от своей бабки слышала такие выражения, или еще от кого? Считала, не высказать возмущение более точно, чем словами «каб ты сдох!». Переубеждать ее было бессмысленно, говорить на эту тему, означало, подливать масло в огонь. Затронув гордость истинной правдолюбки, можно было схлопотать такой «комплимент», что мама не горюй.

«Ды каб цябе крысы сажрали!», - отвешивала она реплику коту, взобравшемуся на стол. «Ды каб вас зямля не насила!», - кляла она соседей сверху, которые курили на балконе и бросали окурки вниз. «Ды идзи ты к лешаму!», - смеялась она шуткам сына и т.д. При всем при том она любила своего сына, обожала внука и с пониманием относилась к невестке. Чего не отнять, того не отнять, семья для нее было святое, а вот язык поганый.

Да если бы она так с детства разговаривала, можно было бы понять. Но раньше, когда работала, такие выражения проскальзывали у нее изредка. А когда ушла на пенсию, стала отвешивать их направо и налево. Чтобы колориту своей персоне придать, что ли?

Ее натруженные руки все умели делать, когда приходила к сыну, спешила на кухню и начинала греметь посудой, стряпать пирожки, варить щи, потом с коляской шла на улицу, давая отдохнуть невестке. По дороге отталкивала ногой кота, который пытался выскочить вперед коляски в коридор: «Ды каб цябе парвала?». И все это не со зла, а так к словцу для вескости.
С утра Марина Петровна приехала побыть с малышом. У Любы сегодня ответственное дело, собирается на собеседование, решила пойти на работу. Декретный отпуск еще не заканчивается, можно бы еще дома с ребенком побыть, да подгоняет кредит за квартиру. Нужно искать работу, со старой еще год назад прислали письмо, что ее место сокращено.

Марина Петровна гремела посудой и стучала молоточком, отбивая мясо, пока Люба марафетилась. Потом поставила мясо по-французски в духовку и, наказав невестке поглядывать за мясом, пошла с ребенком на улицу. Люба торопилась, загрузила стиралку, помыла и высушила волосы, подкрасила реснички, кофточку подутюжила. Пока то, да се, свекровь вернулась.

Еще с дверей воскликнула: «Гарэлым пахне!». Люба ойкнула и бросилась к духовке, она о мясе совсем забыла, видно волнение перед собеседованием поспособствовало. С духовки пахнуло жаром и дымом. Люба открыла окно, скинула почерневшее мясо в ведро. «Каб ты правалилась!», - в сердцах выпалила Марина Петровна, увидев такой перевод продуктов.

Выпалила и самой стало неудобно, что на невестку наехала, даже в сердце кольнуло. Но слово не воробей, вылетело, не поймаешь. Она виновато засопела, достала малыша и понесла в кроватку. А расстроенная Люба стала махать полотенцем, выгоняя гарь через окно. Конечно, было неприятно и обидно выбрасывать сгоревшее мясо в мусорное ведро.

Чтобы не распространялся запах по квартире, Люба выскочила вынести мусор. Она не вернулась через пять минут и через десять. Марина Петровна уже вымыла противень, покормила малыша, а Любы все не было. «Где она запропастилась? - забеспокоилась Марина Петровна и выглянула в окно.

Внутри похолодело…. Возле их подъезда стояла «скорая». «Неужели, что с Любой?», - сжалось сердце. Марина Петровна, схватив малыша на руки, выбежала во двор. Люба лежала в «скорой». Мусорное ведро валялось у скамеечки. Или сильно торопилась Люба, или поскользнулась на мокрой от дождя дороге? «Люба! - Бросилась Марина Петровна к невестке. - Что с тобой?».
«Присмотрите за малышом», - прошептали Любины губы на посеревшем лице. «Дитятко ты мое! Усе язык мой паганы», - заголосила Марина Петровна. Ее прямо в жар кинуло, когда врач скорой ей пояснил: «Люба провалилась в канализационный люк. Перелом ноги и руки. Везем в четвертую». Десять дней Люба находилась в больнице, приехала домой с гипсом. «Прагаварыла!», – прошептала Марина Петровна и виновато оглянулась. Никто ее слов не услышал.

Пока Люба находилась в больнице, Марина Петровна смотрела ребенка, а потом жила в квартире сына пока невестка полностью не поправилась. Не знаю, какие выводы она сделала, и что она передумала и пережила, только после этого никто от нее плохих слов больше не слышит. Неужели, она, в самом деле, проговорила, чтоб невестка провалилась. В такую минуту сказала непотребную фразу, что вселенная ее услышала и воплотила?