Ксёмино счастье (мундиалю посвящается)

В этом городе на Волге Ксения оказалась первый раз. Мундиаль уже заканчивался, и шансы поработать на чемпионате мира и проявить свои профессиональные знания переводчика сводились к нулю, как внезапно позвонили, пригласили, и вот уже в спешке был собран чемодан, и под дружное родительское напутствие «Ты там поаккуратнее, хоть и взрослая уже, поздно не ходи, как приедешь, позвони!», Ксения рванула в аэропорт.

До Москвы она ехала с широколицей Татой, переводчицей фарси. С плохо скрываемой завистью Ксения наблюдала, как Тата нежно прощалась в аэропорту с мужем.
-Вы давно вместе?- спросила она у Таты, когда они уже пристёгивались ремнями безопасности в самолёте.
-Ещё со школы, - охотно поделилась подробностями личной жизни Тата.- А поженились три года назад. Муж работает программистом, всегда переживет, когда я уезжаю в командировки. Сам-то не ездит никуда.
-Вот и мы с моим бойфрендом со школы вместе, - зачем-то соврала Ксения. – Только он больше моего ездит. Сейчас в Калининград улетел. «Дан приказ ему на Запад, ей в другую сторону…»



-Тоже переводчик?- поинтересовалась Тата.
-Нет, журналист, комментирует матчи футбольного чемпионата. – Я посплю немножко, - Ксения быстро смежила веки, чтобы избежать ненужных расспросов.

С Семёном, они и, впрямь, были знакомы со школьного возраста. Ксении было 13, когда мама привела её в дворец творчества юных в журналистский кружок. Девочку заметили, стали выделять её работы, наградили поездкой в бывший пионерский лагерь «Зеркальный», ставший сейчас досуговым центром молодёжи.

В «Зеркальном» Ксении очень понравилось, но вот незадача, в первый же день с ней произошло небольшое происшествие – в столовой девочка не нашла ложки. То есть, ложки для супа были, а вот чайные ложки напрочь отсутствовали. Положить сахар в чай и воспользоваться сиротливо стоявшей на отдельном столе сахарницей не представлялось возможным.
Ситуацию усугубили проходившая рядом сотрудница столовой, из лучших побуждений предложившая «ложить сахар столовой ложкой, а размешивать черенком вилки». Ксения, на дух не выносившая ошибок в речи, разрыдалась прямо за столом.
-Девочка, - раздался звонкий мальчишеский голос, - а ты почему плачешь?
-Чайной ложки нет, - всхлипывала Ксения.
-Глупенькая, да разве можно из-за этого плакать? На, держи, абсолютно новенькая, в целлофане. Всегда с собой беру, вот и пригодилась. Занесёшь вечером на третий этаж, спросишь Семёна.
Ксения не успела даже сказать спасибо, мальчик исчез также внезапно, как и появился.

Девочка выяснила, что Семён также как и она посещает журналистский клуб, только ходит в другие дни, поэтому до «Зеркального» они ни разу не встречались.
-Тебя как дома зовут? Ксюша?
Ксения кивнула.
-А можно я тебя Ксёма буду звать? Я Сёма, а ты Ксёма?
Ксения удивлённо пожала плечом, но согласилась, имя ей понравилось.
Их так и называли потом в кружке «Сёма с Ксёмой». Осенью Семён перешёл в группу Ксении, и после занятий они часто вместе шли до метро, обсуждая всё на свете.
Сёмины статьи были лучшие по содержанию, но иногда хромала грамотность.
-Настоящему журналисту это не нужно, - возмущался Сёма, когда Ксения скрупулёзно выискивала ошибки. - Ему не до знаков препинания. Он призван «глаголом жечь сердца людей».
-«Казнить нельзя помиловать», помнишь? Поставишь где-нибудь неправильную запятую и так отожгёшь! – насмешливо парировала Ксёма.
-Тебе учительницей русского языка нужно становиться, а не журналистом!- в сердцах бросал Сёма.
-А я, и правда, в Педагогический собралась, только на иняз.
-Очень хорошо, одним конкурентом меньше! – горячился Семён. – Стоп, какой иняз, наш с тобой текст на литературном конкурсе первое место занял! Только журналистский факультет, только университет.

Но Ксения, на самом деле, поступила в педагогический вуз, а Сёма был вынужден сразу после школы уехать на периферию, - отец был кадровый военный, его направляли в какой-то маленький провинциальный город.
Перед отъездом Сёма подарил своей подруге коробку конфет и какую-то верёвочку с кожаным сердцем.
-Что за шнурок? – удивлённо спросила Ксёма, рассматривая чёрное сердечко.
-Это талисман, пока ты его носишь, с тобой ничего не случится.
-«Храни меня, мой талисман,… ты в день печали был мне дан». А почему сердечко?
О любви они никогда не разговаривали, незачем, и некогда.
-А ты не догадываешься? Люблю я тебя! Дай, надену. – Семён забрал украшение и, застегнув его на шее у ошеломлённой Ксении, нежно поцеловал её в щёку.

Сначала Сёма заваливал свою возлюбленную длинными письмами по электронной почте, посылал ей сообщения с сердечками. А потом… неожиданно пропал. Ксёма не знала, что и думать. Семён написал где-то через неделю, сообщив, что отца перевели в такую глухомань, где даже нет Интернета, и электричество по ночам отключают, как в стародавние времена.
-Врёт он всё тебе, небось какую-нибудь девицу нашёл, да вместе над тобой посмеиваются, - намекнула в разговоре подружка.
Ксёма отказывалась верить, но Семён больше не писал.
От общих знакомых Ксения узнала, что Сёма учится на заочном, стал работать корреспондентом, много ездит по стране, бывает в горячих точках, даже пару раз побывал в плену на Кавказе, но всё обошлось. Кто-то упомянул, что Сёма женился. Ксения прорыдала всю ночь, наутро выяснилось, что информация ложная.
Возможно, стоило написать, предложить встретиться, но паттерн, усвоенный в детстве, преследует нас всю жизнь, - Ксения навсегда запомнила любимую мамину фразу из трогательного советского фильма: «Женская гордость должна быть у каждой из нас. А без неё какая же нам цена? Пониженная.»
Ксения помнила и о другой фразе уже из её любимого фильма: « Одни радости вкушать недостойно, страданиями душа совершенствуется».
Вот Ксёма и страдала. В социальных сетях Ксения рассматривала фотографии Семёна, если видела фото с какими-то красивыми женщинами, печатала, потом рвала на мелкие кусочки, чтобы как-то избавиться от всёпоглощающей боли.
Постепенно боль притупилась. Ксения закончила институт с красным дипломом, в школу работать не пошла, решив попытать фрилансерского счастья.
И вот сейчас летела в город, принимающий матчи чемпионата мира по футболу.

Работа начиналась только на следующий день, и Ксёма с удовольствием прогулялась по центральной городской набережной, зашла в усадьбу прадеда своего московского знакомого скульптора. Слава Богу, дом не сломали, музей сделали, и Филиппа портрет висит, как продолжателя славной династии.
Выплаченный бюро переводов аванс позволил Ксёме не довольствоваться фаст-фудом, а зайти в первоклассный ресторан. Цена на грибной суп с кроликом была, конечно, безбожная, таких цен и в столицах-то нет, но вкус божественный. К тому же, Ксёме в качестве комплимента предложили столовое вино и чай с орешками.
В самом приятном расположении духа Ксения отправилась гулять на пешеходную улицу города, носившую некогда имя революционного деятеля, по одной из недавно опубликованных версий умершего от того, что был избит рабочими, не признавшими в нём одного из вождей мирового пролетариата.

Впрочем, памятник ему сохранился, у этого самого памятника Ксению остановил иностранный болельщик, безуспешно пытавшийся найти неизвестную никому улицу.
Ксения ответила ему на безупречном английском, затем, выяснив, из какой он страны, перешла на безупречный испанский.

«Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша, русая коса.
Ксюша, Ксюша, Ксюша,
Никого не слушай и ни с кем сегодня не гуляй», - из динамика на ретро-вечеринке слышалась песня Алёны Апиной.
«И не Ксюша я, а Ксёма, и коса у меня не русая, а вот слушать я, действительно, никого не буду, и оторвусь сегодня по полной», - с такими мыслями Ксения поднималась на последний этаж многоквартирного дома, где снимал апартаменты симпатичный латиноамериканец .
Молодой человек ушёл в ванную, налив Ксёме текилы.
Девушка начала медленно раздеваться, потянула застёжку кожаной верёвочки.
Шнурочек не снимался. Ксёма долго дёргала, но эффекта не было никакого.
Более того, Ксения вдруг почувствовала отвращение ко всему происходящему, близость с едва знакомым футбольным болельщиком перестала казаться ей каким-то романтическим приключением, не вызывая ничего, кроме тошноты и стыда. Как она вообще могла согласиться на такое?
Ксения быстро оделась, и на глазах вышедшего из ванны и ничего не понимающего парня, рванула к лифту.
На следующий день в местных новостях говорили о крупном пожаре в центре города из-за непотушенной иностранцем сигареты. На телеэкране Ксения узнала и дом и квартиру, и её зазнобило.
Еле придя в себя, Ксения отправилась на стадион.

-Сейчас переводить никому не надо, только после матча, пока стой у входа, значки гостям раздавай, - сурово взглянул на Ксёму начальник Вип-службы.
Ксения хотела было возразить, что это работа волонтёра, но была настолько вымотана недавними событиями, что промолчала.
-За какую будете болеть команду? – Ксёма автоматически подносила миски с бейджами футбольным болельщикам, имеющим Вип-приглашения, даже не поднимая глаз, поглощённая в свои мысли.
-За хороший футбол!- произнёс кто-то рядом таким некогда знакомым, а теперь почти забытым голосом.
Ксёма подняла взгляд и обомлела. Перед ней стоял Семён!
-Ты не в Калининграде? – только и нашлась она сказать, словно они лишь вчера расстались.
-Ого, какое прекрасное знание моих планов! Откуда? Подозреваю, что из Инстаграма. Нет, Ксёмушка, я, как видишь в славном городе на Волге, там же, где и ты. Опоздал на стыковку в аэропорту, - словно не удивившись неожиданной встрече, и окончательно смутив Ксению, весело произнёс Семён. – А ты почему значки раздаёшь, а не переводишь? Сейчас с начальством переговорю.
Поражённая Ксения даже не сразу поняла, когда очередной болельщик обратился к ней за значком.
-Ну, всё, Ксёма, я договорился, сегодня на целый день поступаешь в моё распоряжение. Будешь мне персонально переводить.
-Зачем? – недоумённо спросила Ксёма, хотя внутренне вся ликовала. – Ты же сам хорошо знаешь иностранные языки.
Вместо ответа Сёма жестом предложил ей пройти в вип-ложу.

После стадиона по молчаливому согласию они поехали в гостиницу, где остановился Семён.
-Надо же какая верность, носить шесть лет кожаный шнурочек! – Семён нежно поцеловал Ксёму в щёку, снимая сердечко.
-Шесть лет и три месяца, - уточнила Ксёма, - можно сказать, пояс верности, а не талисман. Ты бы знал, сколько раз я его хотела выкинуть, да не решилась… Сёма, а почему ты тогда пропал?
-Потом расскажу, давай разговоры оставим до утра, - Сёма запечатал Ксёмин рот поцелуем.

Проснувшись утром, Ксения сладко потянулась. На тумбочке стояли ароматно пахнущий кофе и круассаны, за столом Сёма что-то печатал на ноутбуке. «Может быть, мне всё это снится», - подумала Ксёма. «А, может быть, наоборот, всё то, что было без Сёмы, приснилось?»
И будто бы не было никакого расставания, словно Сёма уехал в длительную командировку, а сейчас вернулся, и будет уже с Ксенией навсегда.
-Проснулась? – Сёма повернул голову к Ксёме, - я завтрак заказал.
-Вижу, - Ксёма присела на край кровати, отхлебнула кофе, затем подошла к письменному столу. – Ну-ка, о чём ты пишешь?
-Не надо, не смотри, а то опять будешь за ошибки ругать. Ты вчера спрашивала, почему я тогда пропал. Смалодушничал, наверное. Нужно было с тобой остаться, поступать в университет, жить в общежитии, а я с родителями уехал, решил, что так лучше, сестра маленькая ещё была, опять же присмотра требовала. Отец всё добивался, чтобы его перевели куда-нибудь в крупный центр, а военчасть, наоборот, в степь отправили.
Ты успешная студентка, потом переводчик вип-персон, я ведь твой Инстаграмм тоже смотрел, а я что из себя представляю? Зачем я тебе нужен был? Это сейчас я нарасхват, все только и мечтают о том, чтобы заполучить к себе на телеканал.
-Выходит, во всём опять Интернет виноват? – улыбнувшись, спросила Ксёма.

Их считают прекрасной парой, он пишет замечательные статьи и делает сенсационные репортажи, а она, как и раньше, исправляет его ошибки. Только не ищете их совместные фото в Инстаграмме, не найдёте. Ведь настоящее счастье любит тишину, зачем же его выставлять напоказ?