Аринкины шалости

Эльза Железняк



Когда ты в семье младшая, то это сулит столько выгоды, что не хватит пальцев на одной руке и Аринка даже не пыталась их загибать, но вы можете это сделать: тебя все любят, самое вкусное достаётся тебе, гости непременно привезут тебе какой — нибудь подарок, тебя не заставляют работать на огороде из страха, что ты всё перетопчешь, поломаешь, а то и не то вырвешь через усерие, качают на качелях, берут на ярмарку, ты вольный, как ветер. К этому можно многое ещё причислить особенно когда наступает зима: тебя катают на санках, спишь на тёплой печке, разрешают стряпать. Оно конечно из маленького куска теста многого не налепишь чего -нибудь, но всё же какое это удовольствие возиться в муке.

Аринке невдомёк, что её изделия если и попадали в печь, то только исключительно из крестьянской бережливости и после того как противень вытаскивался с готовыми пирожками или шанежками из печи, её пирожки отправлялись на корм кошке Мане или собаке Сигналу.

Жили Чуровы зажиточно, а поэтому могли теперь уже ставшей младшей Аринке после смерти Маруси, которой было три годика, очень многое. Но к удивлению всей семьи на свет вдруг как - то неожиданно появилась Анфиса. Новорожденная сразу обратила внимание всех домочадцев к себе и Арина это ощутила и всячески старалась исправить создавшееся положение. Радости у девочки немного поубавилось и она с грустью вспоминала прошлые времена, когда она была гвоздём программы.


Анфиска быстро росла, но подружкой в Арининых играх не назовёшь, а скорее была для малышки нянькой. И приходилось отказывать подругам выбегать купаться в речке, на берегу которой был дом Чуровых. Или посмотреть, как звонарь бил в колокола, созывая на службу тех, кто не был занят работой. Но так как у Арины появилась непредвиденная работа, повергавшая шестилетнюю девочку всё чаще в досаду. «Родили себе ребёнка, так и сидите себе с нею сами, а не заставляйте людей с нею нянчится» - вздыхала про себя девочка.

И только дедушка Митрий всегда находил для девчушки ласковое слово и пряник, припрятанный, чтобы отвлечь ребёнка от её недетских мыслей.

Ариша, на вот, детка, тебе пряничек, а то ты сидишь, как сиротка. Чего поникла? Ну беги поиграй, а я пригляжу за сестрёнкой, покачаю ежели заплачет.

И девочка бежала вприпрыжку вольным птахом к подружкам плескавшимися в тёплой речной карасукской воде. Течение было не всегда спокойным, после прошедших дождей детей сносило до самой излучины улицы Короча, а оттуда приходилось возвращаться домой пешком. Но и это доставляло ребятне много радости. Ну кто не любит купаться? Редко можно сыскать такого человека, и Арина такого в своей жизни точно не встречала. Накупавшись дети расходились по домам пообедать, чтобы потом снова собраться вместе и снова затеять игры на бережку, поросшим травой и лопухами и воде, весело играя до прихода коров и овец с пастбища домой.

Взрослые купались в реке вечером после того, как управятся по хозяйству и дети улягутся спать. Женщины в подставках, так назывались миткалевые белые рубашки, а мужчины в кальсонах из домотканной материи. Начиная с осени после всех полевых работ садились вечерами при свете семилинейной лампы женщины начинали прочёсанный пасмами лён сначала прясть, затем ткать. Прясть очень утомительно, так как нить из под пальцев пряхи должна выходить тончайшей. Это не шерсть и даже не конопля. Пряли только поднаторевшие в этом нелёгком искусстве и слава о таких пряхах разносилась далеко за пределами селения.

Среди ткачих тоже было немало мастериц, которые пользовались заслуженной славой. Каждая хозяйка умела не только готовить еду, управляться по хозяйству, но ещё прясть, ткать, вязать и шить. Нитки для шитья покупались в лавке у Ватулина. Там продавалась и тонкая материя: муслин, батист, саржа, ситец, сатин, миткаль, атлас и многое чего ещё, чему Арина не знала названий, но из неё шили только праздничную одежду. Повседневную одежду Арине приходилось донашивать после старших сестёр Поли и Анюты, что не добавляло радости в жизни девчушки. Платья не всегда сидели ладно, а некоторые были большего размера, чем требовал рост девочки. И валенки с шубейками переходили ей по наследству. И глядя на сидящую в люльке сестрёнку, Арина думал не без удовольствия что настанет время и все её одёжки будет носить уже Анфиска.

Но шло время и некоторые обиды забывались совсем, но иные
некоторые прочно осели в неокрепшей голове у девочки, а именно дедушкины слова, что сидит она как сиротка. И однажды на речке она вдруг ни с того ни сего сказала своим подружкам:

А знаете, я в семье неродная, меня не любят и дают носить только уже старые ношенные вещи.
Ну что ты городишь? - Удивились девочки постарше. - Где ты видела, чтобы в будний день кто — то ходил в новье? Все носят ношенную и чаще всего после старших! Это же тебе не праздник какой, а будни!

- Не верите? А вот сейчас пойдёмте к нам и вы увидите, что я им неродная.

Девочки посовещались и всё ещё не веря в услышанное небольшой стайкой направились к ограде Чуровых. Ограда из себя представляла вкопанные столбы и прибитые к ним жерди через равные промежутки. Арина вошла в открытую калитку и сразу же завопила:


- Я есть хочу, проголодалась, шанежек хочу!

Мать под навесом ткала полотно и не поднимая головы ответила, ловко стреляя челноком и стуча бёрдами:

- Ты что не знаешь, что шанежки съели за завтраком, а печь буду только через два дня. Иди, возьми хлеба с молоком, коль не можешь дождаться обеда со всеми.
Шанежек хочу! - Не унималась Ариша
- Нету шанежек, сколько раз тебе говорить? Знаешь где молоко, не хочешь молока, возьми сметаны или масла с хлебом. Не видишь, что я спешу доткать?! - Сердитым голосом произнесла мать.

Но девочка приведшая свидетелей для доказательства слов о том, что она неродная, не унималась и требовательно вопила, чтобы ей дали уже съеденных шанежек. Арининой матери надоели вопли девочки и она со словами, подбирая хворостинку:

- Вот я тебе сейчас покажу, неслух, шанежек!

Ариша не стала ждать заслуженного наказания, метнулась в сторону от навеса и налетела на отца.

- Гарася, держи её, я сейчас покажу где шанежки.



Крепкие руки отца не давали никакого шанса вырваться, понимавшей свою неправоту девочки. Подружки, видя что сейчас хворостина начнёт искать место куда бы приложиться, развернулись и ушли, переговариваясь, осуждая подружкины выкрутасы снова на речку.

Через некоторое время прибежала на речку и Аринка, чтобы показать ещё не успевшие просохнуть слёзы:

- Ну все видели, что я им неродная?! Все? Вот то — то же. Не дали даже поесть! - Девочка оттопырила пренебрежительно нижнюю губку
- Ну и какая же ты неродная? Тебе мать сколько всего предлагала поесть, а ты? Ты же видела что мать спешит, что она занята, а ты, как маленькая, шанежек хочу, шанежек. Вот и получила, чего просила. - Не одобрили её поведения подруги.

Так Арина усваивала уроки жизни: не проси того, чего невозможно получить, а становись и делай сама. А то как же!

Фото на превью из инета