Маленький человек в исторической буре

Мы пристально следим за делами великих мира сего. Они – вершители наших судеб. Они – делают историю. И забываем почти всегда о том, что мы и есть история, мы и есть та воля, на которой держится легкий корабль власти.
Бурный XVIII век. Он заставил содрогнуться старушку Европу от внутренних потрясений, революций сметавших с шахматной доски политики династии, но так же и от звона победоносного русского оружия. Для России это был переломный век. И что за дело великим мира сего до молодого диакона Сиротинской станицы области войска Донского? Внезапно, оставшегося вдовцом с четырьмя малолетними детьми на руках.
Стремление императоров полностью контролировать все стороны жизни своих подданных,  жесткая политика против старообрядческого движения, отстаивающего свою веру, встречала открытое сопротивление населения. Это был не просто религиозный раскол. Это был раскол общества, где легитимность власти не раз ставилась под сомнение. Народ всходил на костер, бежал на окраины огромной империи, скрываясь подчас настолько удачно, что их не могли обнаружить веками. Эти островки древности обошли бурные течения  XVIII - XIX в, да и XX веке удалось решить далеко не все загадки. Екатерина Великая сознавала малоэффективность жесткой политики ее предшественников против раскола.  
Не мало старообрядцев устремилось на южные окраины империи – на Нижнее Поволжье и Подонье. А с Дону, как известно, выдачи нет. Да и сами казаки с подозрением отнеслись к Никоновской реформе, так что Пугачев, обращаясь к казакам с манифестом «жаловал» их «древним крестом и молитвою».  
Перед императрицей стояла сложная задача: сломить экономическое могущество православной церкви, при этом оставить ее  верным проводником воли монаршей и властителем умов населения империи. Добиться лояльности к власти и церкви свободолюбивого казачества, подорвать авторитет и основу старообрядческого движения – на решение этой задачи уходили столетия.
И снова возникает вопрос: что за дело великим мира сего до молодого диакона Сиротинской станицы области войска Донского? Внезапно, оставшегося вдовцом с четырьмя малолетними детьми на руках
. Вдовому священнослужителю оставалась одна дорога  в монастырь. Но дети… Синод дает отсрочку диакону Василию Михайлову на 10 лет. И с этого момента жизнь диакона меняется. В этот сложный период просыпается талант Михайлова, талант убеждения, дар духовничества.
Удивительный дар убеждения диакона, и авторитет его безупречной жизни, оказывают  мощное влияние не только на православных станичников, но и на окрестное старообрядческое население, среди которого участились случаи обращения в православие. В скором времени, деятельность Василия Михайлова настолько укрепила позиции православия в окрестных станицах,  что Синод обратил внимание на неутомиго диакона. Попытки миссионерства в этот период редко бывали успешны. Нечасто талантливые священники оказывались в глуши. Остатки православного населения не уставали жаловаться на пьянство и мздоимство своих пастырей.
В 1756 г. истек срок, отпущенный Синодом диакону, на подъем малолетних детей. И диакон должен был удалиться на жительство в Кременско-Вознесенский монастырь. Но станичники как один вступились за своего диакона. Они просили архиепископа оставить диакона Василия Михайлова в Сиротинской станице.  Просьба была удовлетворена. И Михайлова оставляют еще на восемь лет в станице. Помимо активной миссионерской деятельности, Михайлов устраивает при храме Успения Божьей матери «Девичье Собрание», куда вошли 50 девиц избравших безбрачное житие в посте и молитве. Возглавила его одна из дочерей Михайлова Евдокия. С самого момента становления «Собрания» оно становится любимым детищем диакона, которому он оставит хорошее наследство и духовное и материальное (он добился для насельниц отмены дворовых повинностей, оставил им дом и мельницу). Устав «Собрания» был достаточно жестким, но сам Василий Михайлов  подчеркивал в своем наставлении  : «Если, отложив малодушие, воспринятое вами житие проходить будете с ревностью… за самых свободных себя признавать станете, ибо Вы ни от кого независимы, никому не подвластны, вас не отягощает и не изнуряет  домовое правление, в огорченье не приводят малые дети, да и прочих житейских прискорбностей, от которых весь мир стонет, вы совсем остаетесь свободными. Вы в мире, яко вне мира находитесь».
в 1761 г. диакон сам удаляется в Кременско-Вознесенский монастырь.
В 1765 г создается комиссия по увещеванию раскольников и диакон входит в ее состав. Нам известен указ императрицы о его назначении: «Священнику Петру да Василию диакону Сиротинскому, истребовав сколько где в Войске Донском раскольников находится, от Войсковой канцелярии имянную  ведомость… и по приезде оных раскольников увещевать, дабы они свое безрассудное суеверие непременно оставя, церкви святой повиновались, и сколько где по тому увещеванию от того суеверия обратится , оных с надлежащим публичным отрицанием и присягою и с взятием о необращении подписок, к святой церкви принять. И кто в богомерзком упрямстве останется, записывая имена с прозванием, присылать в консисторию ежемесячные при рапортах ведомости. И присутствующему священнику Петру с диаконом Василием Сиротинским о вышенаписанном чинить по сему. Ея И.В. указу. Сентября 12 дня 1765 г.».
С этого момента официально начинается его деятельность миссионера, которой он посвятил всю оставшуюся жизнь. Его многолетняя борьба с «Ветковской церковью» была безнадежной, но и не вполне бесплодной. За успешную деятельность в комиссии. Синод выразил желание наградить В. Михайлова, но как он был награжден осталось неизвестным. И после роспуска комиссии по увещеванию. Вернувшись в Кременско-Вознесенский монастырь, диакон не оставил миссионерской службы. «Что же касается до увещевательной должности» - писал Василий Михайлов преосвященному Иннокентию – «то оную с воли вашего преосвященства, служа пользе ближнего, продолжать,  до самого крайнего моего изнеможения не отречен!»
В конце 70-х гг XVIII в. старый диакон возвращается в родную станицу, последние годы доживая у детей. Старшего сына Памфила уже не было в живых. Священником был второй сын Иоанн. Внук его Димитрий Памфилов был Диаконом, Григорий Памфилов, Иван и Сергей Иванов псаломщиками. Но и здесь его неиссякаемая энергия находит свой выход несколько лет он собирает деньги на перестройку Успенского храма. По некоторым данным умер диакон Василий Михайлов в 1793 г. и был погребен в ограде Успенской (впоследствии переименованной в Варваринскую) церкви с южной стороны.
Это переименование не было случайным. В свое время любимая дочь В Михайлова Евдокия получила исцеление от болезни по молитвам св. Варваре. В честь этой святой был освящен придел Успенского храма. Этот придел был устроен специально для девиц живших при храме в «Девичьем собрании».
Так о чем это мы? О маленьком человеке, или о Личности, которая посвятила свою жизнь попытке воссоединить то, что было разрушено одной реформой в середине XVII в? Этот кризис так и не был преодолен в истории царской России. Но внутренний свет Человека, служившего Людям, сделал много больше, чем разрушение староверческих храмов, и преследование беглых священников, чем столетние ущемление в гражданских правах, наконец,  - легко разрушать, строить трудно.
А вот другой случай:
В начале XX в. на царицынском небосклоне вспыхнула яркая звезда, всколыхнувшая царицынское общество, народ внезапно обрел веру и надежду, а городские власти массу хлопот, неприятных дней и ночей, жандармы сбивались с ног. Начало XX в. – время разочарования и скепсиса интеллигенции, аплодисментов революционерам-террористам, и массового недоверия народа к власти. С трудом прививаемая троичная схема народность-православие-самодержавие рушилась как карточный домик. Обманутые рабочие жгли лесные склады, устраивали забастовки, революционные организации росли как на дрожжах.
Что или кто были способны овладеть неудержимой народной энергией, направить ее, в сторону от всеобщего распада?
Голодный народ жаждал услышать обличение сытых, – и он его услышал.
Народ жаждал утешения - и он его обрел.
Так всходила звезда иеромонаха Илиодора. Донской казак в миру Сергей Труфанов…. Обнаружил недюжинные способности, талант слова, и умение добиваться своих целей.
Его проповеди собирали от двух до пяти тысяч народа, а в особенных случаях до восьми тысяч человек. Жандармерия всерьез подозревала, что его проповеди были одной из причин участившихся поджогов. Едкое слово находило десятки эпитетов для полиции, лицемеров-адвокатов, продажных судей, богатых скряг, наживавшихся на народной крови.
Его призыв о помощи погорельцам собирал в две недели до пятнадцати тысяч рублей, (в то время и 50 рублей считалось неплохой зарплатой).
В два года по его призыву царицынцы на собственные средства выстроили огромный для русской глубинки монастырь, глубина семантики его архитектуры не раз восхищала московских архитекторов. Его неукротимая энергия на этом не успокоилась: городская дума, не раз обличаемая и оскорбляемая в проповедях Илиодора, отказала монастырю в выделении участка под усыпальницы для братии, 25 сентября 1910 года Илиодор выступил перед горожанами с призывом приступить к рытью пещер, начиная с 27 сентября. Это событие хорошо нам известно благодаря дошедшему описанию: “…народ восторженно откликнулся на его предложение. И вот со всех сторон потянулись вереницы носильщиков хлеба, чаю, сахару, арбузов и все это складывали в помещении типографии. А на утро, чем свет появились сотни добровольных пещерокопателей – мужчин, женщин, подростков, даже детей, с носилками, кто с ведрами, лопатами и работа дружно началась…В течении четырех дней до 1 октября весь церковный и другой дворы были изрыты канавами до 3 саженей глубины и 2,5 ар. шир. Ходы прорываются и под храм, и под все здания. Где будут одни лишь усыпальницы на 5000 человек. В одно и то же время обкладываются кирпичами и делаются своды. План пещер хранится в секрете”. Было запланировано дальнейшее строительство подземных часовней и алтарей. Строящиеся усыпальницы предназначались не только для братии, но и для тех кто трудился при рытье пещер.
Уверенный в своей безоговорочной власти над умами царицыцев Илиодор на проповедях стал допускать странные оговорки. Так, однажды он обратившись к народу с одним из своих предложений, добавил „Кто против меня пусть встанет по левую руку мою” – тем самым, как бы присваивая себе право судить от имени Бога. Однако, резкие выходки Илиодора уже давно, находящегося под тайным наблюдением жандармов, не оставили равнодушными ни Синод, ни Григория Распутина, против которого последнее время стал обращать свое острое слово Илиодор. За дискредитацию церковных иерархов мятежный иеромонах был сослан во Флорищеву пустынь. Царицынские поклонники и здесь не покидали его, постоянные паломники, то убеждали „дорогого батюшку” бежать, то уговаривали потерпеть посланное „исповедание”.
Сломленный ссылкой Илиодор решается бежать. Предварительно он пишет свое „отречение” от православной веры „..та правда, которую я поднял на свои плечи превыше священнического сана. Поэтому, пусть даже меня лишат и звания человека, но я не могу отказаться от правды, сан не спасает, спасение вечное следует за Христоподражательною жизнью. Христос умер за правду небесную – это его высший подвиг, значит и тот кто стоит за правду христову, совершает самое драгоценное дело, многие архиереи... за беззаконную жизнь, за то, что безбоязненно не проповедывали слово Божие, за то, что не указывали грешникам на грехи их... пойдут в ад на вечное мучение, а праведники не имевшие благодати священства, пойдут с радостию, с ликованием в светлое царство  Господа славы”. Душевный надлом заставляет его перейти на странные позиции собственной религии, в центре, которой становится он сам. Один из поклонников, напуганный новой деятельностью Илиодора, на допросе дал показания, заставившие всполошиться жандармерию: „Сергей Труфанов утверждал, что Христос был распят, но не воскрес, а воскресла вечная истина, которую, проповедывал Иисус Христос и которую теперь проповедует он, Сергей Труфанов. ..., что Богом предопределено, что явится он Илиодор, который создаст новую религию и что благодаря этой новой религии совершенно изменится вся жизнь людей и все государственные законы.” Однако теперь бывшего иеромонаха интересовала отнюдь не только религиозная деятельность: „Мне известно – продолжал свидетель – что поселившись на хуторе Большом, и выстроив там дом, в котором имеются подземные ходы в соседние сады, он решил заняться изготовлением взрывчатых орудий, приобретением и скоплением оружия и печатанием революционных воззваний, которые отправлял к представителям революционных партий...” Во время подготовки к аресту Илиодора. Свидетель внезапно умирает от отравления рыбой. А Илиодор успевает скрыться за границей.
В 1918 году он снова появляется в Царицыне, на этот раз проповедуя идеи обновленчества и поддерживая новую власть при которой он рассчитывал занять место главы церкви, он даже провозгласил себя „Патриархом Царицынским и всея южныя России”. Однако, он скоро понял, что новая власть не заинтересована в какой-либо вере кроме как в коммунизм, и предпочел снова скрыться заграницей, предварительно обобрав монастырь.
Он проживет еще долгую жизнь, интригуя, то с эмиграцией, то с коммунистами. В 70-х гг. Наконец он покинет этот мир простым швейцаром.