Чайки Ричарда Баха. Глава 4.

Глава 1.: http://www.myjulia.ru/article/791399/
Глава 2.: http://www.myjulia.ru/article/791401/
Глава 3.: http://www.myjulia.ru/article/791404/

Сказочный чародей протиснулся между створкой и притвором, не открывая дверь на большее расстояние, будто не хотел занимать лишнее место в пространстве. Это был худой мужчина среднего возраста и роста, чуть ниже Ирины. Одежда его оказалась неожиданно обыденной и совсем не сказочной - джинсы и серенький пуловер поверх сорочки неопознанного темного оттенка. Верхняя пуговица расстегнута, так что и без того длинная жилистая шея казалась еще длиннее. Острый кадык подрагивал, выдавая волнение. Но он все-таки не пренебрег правилами приличия и прежде поприветствовал Ирину:

- Дорогая Ирина Марковна, рад наконец Вас увидеть! Наслышан, наслышан... Вы - наша добрая фея! Просто не знаю, что бы мы без Вас делали. А... позвольте представиться, Михаил Остапович Цыплевич, - он церемонно поклонился. Ирина слегка смутилась и протянула ему руку, которую Цыплевич не пожал, а по-старомодному поцеловал. Причем, совершенно непринужденно и без тени вульгарности. Ирина смутилась еще больше. Обама выручил ее, обратив внимание на себя.

- Миша, так что у тебя там?

- Я вообще не знаю, что с ней делать!

- Со Снежаной?

- Это не Снежана, это Буратино! Причем, сделанный из гнилого бревна - сокрушенно вздохнул Цыплевич. - Трухлявая чурка на веревочках! Нет, группируется она отлично, и в посекундный отсчет укладывается, но во время проходки перед номером эта девочка... у нее как будто церебральный паралич одновременно с геморроем... извините, Ирина Марковна! Так вот, зрители, глядя на нее начинают хохотать раньше, чем начался фокус! А вчера кто-то выкрикнул насчет парада зомби... Обама, дружочек, ну сделай ты что-нибудь с ее пластикой! Начало номера - это ведь создание атмосферы, от этого львиная доля успеха зависит! Она должна быть таинственной, сексуальной, берущей на себя все внимание зала, пока я заряжаю реквизит... она внимание берет, но только той части зрителей, которой таки охота поржать, остальным скучно, и они начинают пялиться на меня - что я там за странные передвижения по сцене совершаю... Дорогой мой, номер под угрозой! На тебя вся надежда...

- Миш, я думаю, она просто застряла в комедийном образе, мы попробуем вот что...

Ирина почувствовала себя лишней, но сомневалась, можно ли ей уже уйти, или занятие еще не закончилось. Она вопросительно взглянула на Сергея (это имя действительно совершенно ему не подходило).

- Да, иди, - кивнул хореограф. - На сегодня все. Завтра к одиннадцати подходи, посмотрим, что можно сделать с твоей растяжкой.

Переодеваясь за дверью гримерки, Ирина краем уха слышала, как мужчины обсуждали незнакомую ей Снежану. Вернее, недостатки хореографической подготовки этой самой Снежаны. Но затем Цыплевич, понизив голос, начал что-то спрашивать у Обамы, и слов было не разобрать. Обама в ответ хохотнул то ли насмешливо, то ли понимающе. Ирину почему-то неприятно царапнул этот смешок. "Они наверняка говорят про меня. Почему Обама смеется? Что такое он сказал про меня?" Ирину не удивляло, что они с хореографом как-то сразу и легко перешли на "ты", но это ничего не значило. Просто он такой... такой простой парень, свой в доску, с ним можно не выпендриваться. Но что он про нее сказал... этому? Где-то она видела этого язвительного дядьку... Ах, да, конечно же. Маг-иллюзионист Мигель Алеос. Точно, это он! На афише в вестибюле театра.

Вестибюль - громко сказано. Маленький коридорчик, в котором только и помещается что тумбочка администратора и гардероб самообслуживания. По сути - пара вешалок в закутке за фанерным заборчиком. Ирина тогда подумала, как было бы красиво, если бы к входу пристроить теплую веранду из стеклопакетов. С лаймовыми деревцами в кадках. И разместить там нормальный гардероб и билетную кассу. Места бы хватило, ведь фасад здания "утоплен" между соседними домами. Наверное, нелегко получить разрешение на такую пристройку в историческом центре. Нужны деньги. Да и на само строительство - тоже. Ничего, денег она даст... Лишь бы хозяева театра согласились.

Вертинская спохватилась, что уже строит планы по реконструкции театра, как будто это - ее собственность! Нет, так нельзя. У театра есть хозяин, и ему могут не понравиться ее предложения. Понятно, что кто платит, тот и музыку заказывает, но пообщавшись с Шорниковыми, Ирина поняла, что здесь - не тот случай. Ей могут запросто указать на дверь вместе с ее деньгами, если она начнет претендовать на власть. В конце концов, если хочешь быть полноправной хозяйкой - арендуй здание и открывай собственный театр, начинай все с нуля...

Средств бы у нее хватило, но Ирина не могла открыть собственное дело по двум причинам. Во-первых, у нее совершенно не было опыта в бизнесе. Она иногда присутствовала при решении деловых вопросов, но и только. Всей схемы, всей кухни бизнеса Ирина не знала. И, положа руку на сердце, знать не хотела. Не говоря уже о бухгалтерии. Она понимала, что найдется куча желающих поживиться за ее счет, и новоиспеченную "бизнес-леди" в два счета облапошат, оставив без штанов. И во-вторых (и это, пожалуй, самое главное), Ирина хотела не столько заниматься делами театра, сколько сама играть на сцене. А где этому научиться, как не в готовом, уже состоявшемся театре?

К тому же, молодую миллионершу грело осознание того, что она вносит свой вклад в развитие искусства - так любимого ею. А значит, уже не зря проживает свою жизнь... Принято считать, что основной смысл жизни женщины - это дети. Но дети у них с мужем так и не получились. Вертинского это нисколько не расстраивало, он уже имел двоих взрослых сыновей от первого брака и десятилетнюю дочь от "гражданской жены", как он называл фотомодель, с которой прожил около двух лет и расстался незадолго до встречи с Ириной. На содержание дочери он исправно перечислял солидные суммы, но встречаться и принимать участие в воспитании не горел желанием. Поскольку не хотел лишний видеться с бывшей пассией. Нет, чувства Ирины его не волновали, он всегда делал только то, что хотел и считал нужным. Но у фотомодели был, по слухам, ужасный характер. Ну да бог с ней... Ирина не хотела больше вспоминать о прошлой жизни. Она свободна, молода. У нее есть деньги.

Правда, ощущение свободы и собственного могущества было подпорчено сомнениями... когда обеспокоенная тем, что никак не может забеременеть, Ира начала обращаться к врачам, те сошлись во мнении, что проблема, возможно, именно в ней. Но как проверишь? О том, чтобы изменить мужу, она не помышляла. А если еще и залететь на стороне - Вертинский бы ее убил и в бетон закатал! А теперь... Теперь можно, конечно. Но Ирина все откладывала этот решающий момент. Она объясняла это себе тем, что хочет своему ребенку нормальную семью, чтобы у него был хороший отец, а не просто родить "для себя", как некоторые делают. Но на самом деле она до истерики боялась потерять последнюю надежду... Вдруг и от другого мужчины ребенок не получится? Вдруг не получится ни от кого?! "Пока еще есть время", - уговаривала себя женщина. - "Потом... попозже. Сначала - дело".
Может, и этот проект с развитием театра она придумала для того, чтобы отодвинуть тот момент, когда она точно узнает: у нее не может быть детей. А пока можно жить с мыслью, что врачи ошибаются, а она... она просто не спешит стать матерью.

Уф! Что за мысли? И вообще, если она пока не торопится рожать, это ведь не значит, что нельзя совмещать работу и личную жизнь! Вот только Ира абсолютно не имела представления о том, как знакомятся с мужчинами для... для этого. В юности к ней, конечно, постоянно подкатывали, но она даже не особенно присматривалась, кто. Не до того было. Она хотела сделать карьеру танцовщицы, ей было не до глупостей. Потом, когда она совершила самую большую глупость, за которую расплачивалась одиннадцать лет (лучших лет!), ее основной задачей было - не подать повода думать о ней дурно. Тем более, что большинство мужчин из окружения мужа (а другим возле нее появляться не дозволялось) в лучшем случае не вызывали у нее никаких чувств. В худшем - отвращение. И в отшивании ухажеров Ирина изощрилась. А вот чтобы наоборот... Став вдовой, Вертинская вдруг оказалась совершенно одна. Да, ей почти сразу же предложили "объединить капитал" сразу несколько претендентов на ее руку и... кошелек. Причем, почти не скрывая своих намерений. Как же несчастная (и такая очаровательная!) вдова справится с таким капиталом без мужской поддержки? Ирина решительно отвергла все эти предложения. Справится! Еще как. Во всяком случае, она не станет менять одного хозяина на другого. Она теперь - сама себе хозяйка. Пошли они все на фиг! Управление основным делом она передала управляющему покойного мужа, чему тот был несказанно рад, исправно перечисляя на счет новой хозяйки оговоренный процент, а уж сколько он там на самом деле выжимал из бизнеса... Ирина не интересовалась. "Куски" помельче она с помощью того же управляющего в кратчайшие сроки обратила в деньги и разместила в различных зарубежных банках. И что с ними делать - обойдется без советов умных дядей... Если ей понадобится мужик - вон их сколько вокруг. Бери - не хочу! А прихвостням покойного муженька в ее постели делать нечего. И уж тем более в ее жизни.

Обама, хореограф этот - с ним легко. Но это - совсем другое, тут никакого намека на взаимный интерес. Скорее душевное родство, как с братом. На чей-то вкус мулат - это красиво, но только не на ее! Некоторые подруги восхищались Эдди Мерфи. Она не понимала: что в нем красивого? Он забавный, он великолепный актер, но красота... извините! Ирина даже вслух засмеялась, представив Обаму в качестве своего потенциального партнера не только по танцам. Кто у нас тут еще? Мигель Алеос... что-то в нем есть такое. Таинственное. Завораживающее. С этой его эспаньолкой - даже благородно-романтичное. Наверное, неплох в роли мушкетера. Или испанского конкистадора. Да и как мужики евреи, говорят, очень даже это самое... Но, в сравнении с афишей, в жизни он вовсе не так импозантен. С нее ростом, когда она без каблуков! А на каблуках она будет выше. И фамилия какая дурацкая - Цыплевич! Не зря взял себе псевдоним. К тому же, он наверняка женат. Небось, сидит дома эдакая необъятная тетя Циля с кучей ребятишек... Ирина почему-то думала, что у всех худых евреев непременно толстые жены. Она не помнила, откуда взялся этот стереотип, но вовсе не хотела получить скалкой по голове от гипотетической Цили! Ладно, время поискать и выбрать еще будет. Не хвататься же за первых встречных, в самом деле.

Продолжение: http://www.myjulia.ru/article/791428/