Чайки Ричарда Баха. Глава 17.

Глава 1.: http://www.myjulia.ru/article/791399/, Глава 2.: http://www.myjulia.ru/article/791401/,
Глава 3.: http://www.myjulia.ru/article/791404/, Глава 4.: http://www.myjulia.ru/article/791427/,
Глава 5.: http://www.myjulia.ru/article/791428/, Глава 6.: http://www.myjulia.ru/article/791432/,
Глава 7.: http://www.myjulia.ru/article/791436/, Глава 8.: http://www.myjulia.ru/article/791446/,
Глава 9.: http://www.myjulia.ru/article/791447/, Глава 10.: http://www.myjulia.ru/article/791449/,
Глава 11.: http://www.myjulia.ru/article/791459/, Глава 12.: http://www.myjulia.ru/article/791493/,
Глава 13.: http://www.myjulia.ru/article/791499/, Глава 14.: http://www.myjulia.ru/article/791507/,
Глава 15.: http://www.myjulia.ru/article/791533/, Глава 16.: http://www.myjulia.ru/article/791547/


Сквозь сон Анюта почувствовала холодную коленку, всовывающуюся под одеяло. И уловила запах спиртного. Она нашарила рукой выключатель и зажмурилась от резко вспыхнувшего света. Затем перевела взгляд на экран будильника. В желудке заворочался противный давящий ком. Накатил на сердце и заставил его колотиться сильно, мучительно...

- Половина третьего. Ларик, на дорогах такие пробки?

- Байк заглох, - устало буркнула Лариса. - Пришлось вызывать эвакуатор. И переться к ребятам, в круглосуточный сервис... в общем, пытались прочистить, но оказалось, карбюратор накрылся окончательно, я думаю, это все из-за того, что посыпают песком с солью, а тут слякоть по колено, да еще... в общем, пока запчасти для меня нашли, потом Димона ждали, короче, провозились почти до двух. А потом... ну, надо же проставиться, ребята столько со мной возились!

- Ездить за рулем в пьяном виде уже не запрещено? Новый закон вышел?

- Ань, ну я же чуть-чуть, чисто символически с ребятами за компанию! Ну, чисто чтобы не обиделись. И потом, ночь ведь, и я поехала там, где нет постов. Все нормально... устала, как собака. Подвинься, Ань... И свет выруби, а?

- Ты позвонить не могла?

- Я же не знала, что это займет столько времени! Понимаешь, одно, другое... когда я спохватилась, уже поздно было. Я поняла, что ты давно дома и спишь. Не хотела будить.

Аня почувствовала, как где-то глубоко в животе закипает бешенство, а к глазам снова подступают слезы. Но Аня и так уже проплакала весь вечер - с того момента, как вернулась домой и не обнаружила там свою "половину". И на этот раз она сдержалась. Только холодно спросила:

- А Вертинская тоже ездила с тобой в сервис?

- Что? Нет, конечно. Зачем? Я ее ссадила у Звенигородской. Она там живет рядом, между Загородным и Правды. Новый комплекс внутри квартала. А байк заглох уже после Обводного.

- Значит, ты уже знаешь, где она живет, - язвительно прошипела Анюта.

- Ну да, она сама сказала... Нюся, какая муха тебя укусила? Ну забыла я позвонить, ну и что? Ты же, если на то пошло, тоже мне не позвонила... если волновалась, позвонила бы, я бы ответила.

- Все нормально, - буркнула Аня, отворачиваясь к стене.

- Ань, погоди... ты что, плакала? У тебя глаза красные. Тебя кто-то обидел? Кто? Неужели, Валерка?!

- Никто! Отстань от меня... Я спать хочу.

Ларик протянула руку и осторожно погладила подругу по плечу. Но та резко отстранилась, сжалась в комок. Разочарованно вздохнув, Лариса повернулась на другой бок.



* * *

Ирина с трудом продрала глаза, наскоро протерла лицо лосьоном, подержала во рту виброщетку, почти вслепую оделась и вывалилась из дома в слякотную темноту. Вообще в это время должно быть уже светло, но низкие тучи не пропускали ни единого лучика, а улицы из еще недавно белоснежных, искрящихся,превратились в грязное месиво. Как это ужасно - рано вставать после почти бессонной ночи! Так вот почему все эти люди по утрам такие хмурые... наверное, они не спят до четырех утра!

Впрочем, разглядывать прохожих не было ни времени, ни сил. Ирина шла, уткнувшись в айфон: раз уж она вчера не успела выучить свой текст, надо его хотя бы несколько раз прочитать... может, хоть что-то запомнится. Сегодня первая репетиция, а она... вот стыдобища! Ирина чувствовала себя первоклассницей, которой на первом же уроке грозит двойка.

Отвратительный скрип тормозов и матерные проклятия водителя несколько вывели ее из забытья. Женщина шарахнулась назад, споткнулась обо что-то, чуть не упала, ухватившись за грязный капот припаркованного рядом автомобиля. И тут же ей в затылок полетела новая порция ругани. На этот раз - женским голосом:

- Совсем ослепла, курица? Ребенка чуть не затоптала!

Ирина оглянулась. По краю тротуара торопливо семенила угрюмая тетка, волоча за руку такой же угрюмый, обмотанный шарфом поверх куртки небольшой тючок на косолапых ножках.

- Простите, пожалуйста! - совершено искренне раскаялась Ирина. "Действительно, чуть на ребенка не наступила, вот лошадь".

Но тетка уже ее не слышала.


По сценарию ее героиня могла преодолевать огромные расстояния за секунду, пользуясь искривлением пространства, и проходить сквозь стены. "Может, это - следствие вживания в роль? - подумала Ирина. - Мое подсознание считает, что я могу проходить сквозь машины?"

Окончательно проснувшись, Вертинская обнаружила, что попыталась перейти улицу метрах в пяти от пешеходного перехода. Вздохнув, она вернулась в снежно-соленое месиво, на этот раз уже внимательно глядя под ноги и по сторонам. Но несмотря на это несколько раз поскользнулась, чудом устояв на ногах, а один раз чуть не была сбита лопатой дворника, скрежещущего ею по обледенелому асфальту с размеренностью и невозмутимостью автомата. Ужас какой! Надо все-таки садиться за руль. Лучше пробки, чем такие приключения...

В метро начинающая актриса снова уткнулась в экран. Но здесь уже никто ее не толкал и не проклинал. В метро к людям, намертво прикованным к телефону, планшету, электронной книге относились с пониманием и уступали дорогу.


Ладно, роль выучить она уже не успевает. Ничего, всего лишь первая репетиция. Не убьют же ее, в самом деле, - успокаивала себя Ирина, оторвавшись от экрана и вспоминая события вчерашнего вечера.


Как Иван умудрился за несколько часов ничего не рассказать о себе? То есть, они разговаривали о театре, о балете, о жизни и о творчестве. Писатель рассказывал о своей новой пьесе, которая уже ставится в театре. О том, что за идеи он хотел выразить... правда, ирина почти ничего не поняла. То есть, Иван вроде о простых вещах говорил, но так сложно! Ирина пришла к выводу, что у нее просто не хватает образования, чтобы во всем этом разобраться. Иван называл имена каких-то писателей, философов... некоторые были у нее на слуху. Но что проку? Она не читала ни Канта, ни Ницше, ни, тем более, Аристотеля. Помнила со школы, что были такие умные дядьки, но и только. Когда Иван рассуждал об экзистенциальном парадоксе человеческих чувств, Вертинская кивала с умным видом, боясь показаться совсем уж дурой. Этот навык - поддерживать светскую беседу, совершенно не вьезжая, о чем идет речь - у нее был. Но иван, в отличие от напыщенных мужчин из окружения ее мужа, замечающих только ее внешность, обратил внимание, что женщина больше молчит, чем говорпит, и спохватился:

- Я совсем Вас заболтал. Вам, наверное, неинтересно? Что же я все о своей работе... расскажите о себе! Ваша профессия намного интереснее. Ведь мы, писатели, только записываем схему пьесы на бумаге, а Вы даете ей жизнь, создаете ту реальность, о которой мы лишь фантазируем.

Ирина аж покраснела от удовольствия. Хорошо, что в полумраке при свечах этого было не видно. Ей вдруг не захотелось больше ничего из себя строить и играть с этим человеком, который держался с ней так мило, просто и без претензии на оригинальность. И Вертинская честно призналась, что актрисой стала недавно. Вернее, еще не стала, а только пробует себя в этой профессии. А до этого была обычной домохозяйкой. Но после смерти мужа решила начать новую жизнь. Единственное, о чем она не стала рассказывать - это о своем материальном положении. Сначала она подумала, что это может отпугнуть писателя, что он подумает, будто между ними - непреодолимая пропасть. А потом ей было уже просто неудобно признаваться. Да и как? Он не спрашивал ничего о ее покойном муже. К слову не пришлось. А как сказать-то? Ни с того ни с сего ляпнуть: "Я, вообще-то, вдова олигарха, могу не работать, но мне скучно, поэтому решила с жиру побеситься"? Глупо. И в каком свете она себя выставит перед ним? Перед честным человеком, добившегося успеха своим умом, трудом, талантом? Дура-блондинка, не понимающая цены деньгам, оставшимся от престарелого мужа? Вернее, не знающая и не желающая знать, какой ценой достаются такие деньги? Ирина не была на сто процентов уверена, что перешедшее ей состояние пропитано слезами сирот и пенсионеров, но... исключать этого она тоже не могла. Так и не сказала.

Она чувствовала, что иван испытывает к ней влечение. Когда они выпили еще по одному бокалу вина, Ирину посетили сомнения на тему, как себя вести, если вечер начнет плавно переходить к интиму. Женщины ее недавнего круга решали это до того, как принимали приглашение. Ирина не просто приняла приглашение, она сама навязалась. И, естественно, в первые минуты тведо решила, что ни на какие провокации сексуального характера ни в коем случае не ответит. Иначе он, чего доброго, примет ее за женщину легкого поведения. У Ирины были в прошлом достаточно легкомысленные подруги, и она их не осуждала, даже иногда завидовала - эти женщины всегда делали то, что хотели, и когда хотели. Никогда потом не мучаясь чувством вины. Но сама Ирина такой не была. Физические отношения с мужчиной без душевной близости, без какого-то, хотя бы минимального срока знакомства казались ей совершенно невозможными. Она не столько боялась заработать репутацию "дающей на первом свидании", сколько опасалась разочароваться сама, свести романтическое приключение к простому физиологическому отправлению.

Тем не менее, в течение вечера Ирина несколько раз меняла свое решение. Сначала она решила, что вообще не будет доводить до момента неуловимого перехода от светских отношений к более теплым, доверительным. Потом, когда этот момент благополучно оказался упущен, решила чуточку позволить интимного внимания к себе. Ну, может, поцелуй на брудершафт... притворившись более пьяной, чем на самом деле. Может, немного объятий, прикосновений. Но не больше! Затем, не заметив, как попала под обаяние писателя, вызванное не столько физическим притяжением (какое там притяжение? Он же совершенно обыкновенный! В толпе встретишь - не узнаешь!), сколько его умением заинтересовать собеседника, о чем бы он ни говорил. Его удивительным игривым, но в то же время тактичным юмором. Его уважением к Ирине и осторожным обходом неприятных для нее моментов, которые он будто бы чувствовал по малейшим изменениям ее интонации или выражения лица. Вертинская никогда не сталкивалась ни с чем похожим. То есть... у нее была в юности одна подруга, с которой они общались на уровне, что называется, шестого чувства. Но это было давно. К тому же, это была подруга детства, с которой они вместе росли. Потом Надюха вышла замуж и уехала в Австралию. Они продолжали иногда общаться онлайн, но... это было уже совсем не то. Да и подруга все больше удалялась от реалий родины, постепенно переставала понимать Ирину так, как раньше. А Иван... он час за часом возвращал Ирину в детство и юность. В самое счастливое время! В известных фильмах ему нравились те же моменты, что и ей... иногда он даже опережал Ирину, формулируя те выводы, которые ей тоже приходили в голову, но она не смогла бы об этом так точно и красиво сказать! Иногда у нее появлялось волшебное ощущение, что Иван слышит ее чувства и облекает их в слова. И это давало волшебное ощущение сказки полного слияния душ, невыразимо более прекрасного и редкостного, чем слияние тел. В общем... когда перевалило за полночь, а бутылка вина была уже почти выпита, Ирина решила сдать позиции... а еще через полчаса уже сама была настроена на секс и с приятным трепетом в животе предвкушала наслаждение.

Вот тут-то и случилось то, чего она никак не ожидала! Вернее, наоборот, не случилось. После совершенно недвусмысленной демонстрации своей заинтересованности в своей гостье, писатель вдруг так же плавно слегка увеличил дистанцию и, выразив ей свое восхищение, чуть не объяснившись в любви... пожелал спокойной ночи! Причем, так умело, естественно, выбрав нужный момент, что Ирина никак не могла бы обвинить его в том, что он ее попросту... выставляет! Все выглядело так, будто он всего лишь идет навстречу ее желанию - отдохнуть и выспаться. Иван умудрился задать ей такие вопросы, что она сама произнесла нужные фразы, после которых оставаться было бы уже просто неприлично... Он предложил проводить до дома, она отказалась, пошутив, что уже находится в своем доме, а если бы она умела, как ее героиня, проходить сквозь стены, то и выходить было бы никуда не нужно.

И только очутившись на улице, Ирина испытала приступ сильнейшей досады. Она уже настроилась! Она столько перенесла душевных мук, столько внутренней борьбы предшествовало ее согласию, а он... а он, гад, не предложил! Он даже не попытался ее поцеловать! Умные беседы он с ней вел... она что, старуха или уродина, что с ней можно только разговаривать?! В первые секунды осознания, что ее отвергли как женщину, Ирине захотелось что-нибудь разбить. Например, стекло в подъезде. Или голову об стену. Потом нахлынули старые обиды, воспоминания о том, как ее первый парень предложил ей остаться друзьями. Дома обиды вылились в раковину пьяными слезами и размазанной косметикой. Потом Ирина посмотрела на себя в зеркало, ужаснулась. Умылась. Успокоилась. Заварила себе крепкого чаю и начала рассуждать здраво.

Собственно, с чего она так взбесилась? Только потому, что реальность на данный момент не совпала с ее настроем. Эффект неоправданных ожиданий. так, кажется, говорят психологи? Почему она решила, что Иван непременно должен к ней сразу же полезть? Иван просто воспитанный и порядочный! Он в первую очередь уважает в женщине человека, поэтому не дает воли своим желаниям. К тому же, он ведь такой застенчивый, нерешительный... А может, у него проблемы в женщинами? Может, он когда-то испытал фиаско на любовном фронте и теперь боится снова пережить ту же боль?

Раздражение и обида улеглись, Ирина не заметила, как вместо обвинений перешла к оправданиям. И решила,прежде чем делать далеко идущие выводы, попытаться что-нибудь разузнать о своем соседе. И в два часа ночи вместо того, чтобы ложиться спать, она полезла в Интернет.

Первым делом с невольной усмешкой набрала в поиске его имя и фамилию. забавно, но Иванов Какашечкиных в сети выявилось немало! Возможно, у большинства из них это был просто шутовской никнейм. Но в любом случае это были не те Иваны. Или возраст явно не соответствует, или фотография. Некоторых Ирина сразу отмела в силу их абсолютной безграмотности и скудоумия. Попробовала в добавить в поиск отчество. На этот раз вариантов было меньше. Но... ей не давало покоя, откуда она знает его имя? Наудачу решила указать, что он писатель. В этот раз ее поиски почти сразу увенчались успехом. Полученный результат имел эффект разорвавшейся бомбы! Вот это номер...

Иван Иванович Какашечкин - никто иной как известный современный прозаик и сценарист, пишущий под псевдонимом Константин Орлов! Это же в его пьесе она получила роль! Вот только что! Это невероятно! неужели бывают такие совпадения? Впрочем... если хорошенько подумать, не так уж невероятно. Если они ставят пьесу Орлова, значит, руководство театра имеет с ним какие-то отношения. Могли они встречаться где-то поблизости, даже в театре? Вполне. Так что около театра Иван мог оказаться совсем не случайно. А что они еще и живут в одном доме... так не так много в историческом центре новых домов! Орлов - человек не бедный. Где ему еще жить - не в коммуналке же с клопами, и не на окраине. Ирина была совершенно убеждена, что такой писатель никак не может жить в новом районе или современном коттеджном поселке. Ему необходима романтическая аура для вдохновения. А где ее взять среди стекла и бетона?

Увы, сведений о писателе Орлове в Интернете было крайне мало. То есть, достаточно написано о его творчестве, и фильмах и спектаклях, поставленных по его сценариям, перечисленные различные награды и премии, почетные звания... о личной жизни - ни-че-го! Как и нет этой личной жизни. А может, правда нет? Ерунда, не может такого быть! Чтобы мужчина в таком возрасте не имел истории... Особенно такая знаменитая фигура как Иван Орлов... однако, как трогательно, что имея смешную, неблагозвучную фамилию, он взял себе такой пафосный псевдоним! Орел, мол!

Ирина откинулась на спинку кресла и довольно усмехнулась, будто нашла у коронованной особы забавную слабость. Впрочем, слабость простительную и очень человеческую. Из-за этой до смешного детской попытки покрасоваться при помощи звучного, гордого псевдонима, Иван показался Ирине еще более милым. Наверняка, в детстве натерпелся от одноклассников... Вот и пытается скомпенсировать давний комплекс. Чем-то это напоминает ее собственные действия - тоже ведь пытается взять реванш за долгое пребывание под чужой властью. Она теперь свободная, ни от кого не зависимая... Вертинская на какой-то миг вдруг испытала острую тоску по этой самой зависимости. Нет, не той, что была от мужа! Скорее, той, что была в детстве от бабушки - зависимость в любви и заботе. Когда не надо думать о завтрашнем дне, когда все твои заботы сводятся лишь к тому, чтобы вовремя прибежать с детской плошадки на обед. А самый сложный выбор - между походом с подружками на озеро без разрешения и сказкой на ночь... за непослушание сказки автоматом лишаешься. Правда, эта тоска была мгновенной, мимолетной. Блеснула искоркой и тут же растаяла, как снежинка в луже.

После всего этого, да еще после полубессонной ночи Ирина пребывала в смятении. Она не могла ответить себе на вопрос, что же она на самом деле чувствует. Хотя бы хорошо ей от этого или плохо? Удовлетворение и неудовлетворенность совершенно причудливым образом пребывали в ней одновременно. С одной стороны ее грело осознание владения некой тайной - она теперь знала об Иване намного больше, чем он о ней. Он ведь даже не подозревает, что она - актриса в том самом театре, что ставит его новую пьесу! Хорошо, что Ирина ни разу не обмолвилась ни о чем конкретно. Иначе он мог бы догадаться.


Ее охватывало возбуждение игрока от мысли, что их начинающийся роман напоминает сюжет знаменитой "Барышни-крестьянки". С той лишь разницей, что Ирина теперь знает, что Иван - знаменитый писатель, а он не знает, что Ирина очень богата. Она в его глазах - просто начинающая актриса. И, конечно, он понятия не имеет, что Вертинская раскрыла его тайну! Ведь он не назвал ей ничего, кроме своего имени. Мало ли никому неизвестных писателей по имени Иван? Ситуация веселила, вызывала азарт и желание похулиганить.

С другой стороны в глубине души застыло досадливое чувство, что ей чего-то недодали.

Продолжение: http://www.myjulia.ru/article/791574/