Чайки Ричарда Баха. Глава 33.

Глава 1, Глава 2, Глава 3,Глава 4 , Глава 5 , Глава 6 ,Глава 7 , Глава 8 , Глава 9 ,Глава10 ,Глава 11 , Глава 12 ,
Глава 13 , Глава 14 , Глава 15 ,Глава 16,Глава 17 , Глава 18, Глава 19, Глава 20 , Глава 21, Глава 22, Глава 23, Глава 24, Глава 25, Глава 26, Глава 27, Глава 28, Глава 29, Глава 30, Глава 31, Глава 32


Во дворе затормозил "ЧеЗет", в коридоре послышалось шарканье - Ларик вела под руку Аню.

"О, Боже! Не театр, а лазарет!" - ужаснулась Бэлла.

Коршун истолковала выражение лица начальницы по-своему и тут же выпалила:

- Да, я немного опоздала... виновата, исправлюсь!

- Ладно, я не об этом... Аня, ты как? Еле ходишь ведь.

- Ничего, - мужественно улыбнулась Анечка. - Мне же не ходить, мне за пультом стоять. На одной ноге можно...

- А как Валера?

Ларик помрачнела.

- Марина Викторовна сама вчера приехала. Говорит, Валера в очень плохом состоянии... Да Вы сами вчера видели. А по дороге он вообще буянить начал, требовал, чтобы я везла его в Лондон. С ним давно такого не было. Все твердил про какую-то женщину, которая убивает музыку в его голове... Марина Викторовна считает, что ему нельзя работать в такой обстановке. Ну... я рассказала, что у нас тут сплошной бардак. В общем, говорит, если мы не хотим потерять композитора, то его надо освободить от работы, пока у нас не будет психологически нормальных условий.

- Я пока поработаю одна, - пискнула Аня.

- Анечка, девочка моя, - вздохнула Бэлла. - Мы все ценим твою самоотверженность и преданность искусству, но... ты ведь не сможешь одна вести озвучку "Чаек-индиго". Премьера через две недели.

- Не смогу, - Аня грустно опустила плечи.

- Значит, за две недели мы должны выяснить, кто покушался на Стаса! - с энтузиазмом воскликнула Коршун.

- Лариса, ты ведь еще не знаешь, - покачала головой Бэлла. - У нас сегодня еще одна жертва. Обама...

- Что?! Что с ним?

- На этот раз ничего опасного для жизни, но он поранил ногу. Насыпали битого стекла в тапочки. И опять такая же записка.

- В полицию заявили? Это уже явно не несчастный случай!

- Обама уперся, говорит сам разберется... Но мне все это не нравится. А еще Вертинская заболела. Я Цыплевича отправила к ней - навестить от коллектива.

Коршун многозначительно хмыкнула.

- Что? - Не поняла Бэлла.

- Да не, ничего, ничего...

- Лариса, да что это за тайны Мадридского двора, в конце концов?! Все что-то знают, и все молчат! У нас тут уже настоящая уголовщина, а ты что-то скрываешь? Давай, давай, выкладывай все, что тебе известно... И без фокусов!

- Да какие уж фокусы! - Лариса с Аней переглянулись, будто молчаливо совещаясь, говорить или нет. - В общем, это... Цыплевич и Вертинская... они во второй гримерке трахаются.

Бэлла некоторое время переваривала информацию. Потом спросила:

- Откуда такая информация?

- Я за стенкой была, в кладовке, - пояснила Лариса. - Зашла за новым напульсником, у меня растянулся. А они там... громко так...

- Ясно, можешь не продолжать. Кто еще знает?

- Понятия не имею. Я никому не говорила, только Анюте.

- И... с кем она еще, кроме Стаса и Миши?

- Без понятия. Вроде, охранник наш на нее как-то поглядывал в этом смысле. Но как она к нему, точно не могу сказать. Еще Витя ей как-то массаж ног делал - ну этот, новенький танцовщик. Это ничего не значит, конечно, но кто их знает... А еще у нее помимо наших свой бой-френд есть, цивильный такой. Она с ним на улице обнималась.

- Значит так. То, что мне сказала, никому не рассказывай. Чем меньше народу в курсе, тем лучше. Я с Мишей сама поговорю. У нас театр или бордель?! Еще не хватало, чтобы у нас мужики из-за этой Вертинской друг друга перебили! Или еще хуже - устроили бы разборки с ее бой-френдом.

- Думаете, это из-за нее?

- Думаю, да. Все началось с ее приходом. Да и никто до сих пор у нас так себя не вел, как она... Ладно, просто роман на работе, но с тремя одновременно? Или сколько их там у нее... Не удивлюсь, если узнаю, что наша мадам и Валеру в покое не оставила.

Анечка, судя по выражению лица, совершенно разделяла возмущение начальницы. Она теснее прижалась к Коршун, давая понять, что свою Ларису точно не отдаст никаким посторонним мадамам.

* * *

К обеду Ирине стало гораздо лучше. Небольшая температура пока оставалась, но Вертинская все-таки приняла душ и вымыла волосы. Отвратительный зуд прекратился, в голове прояснилось. Горло еще болело, но чувствовалось, что молодой организм активно борется с болезнью. Ирина вовсе не собиралась залеживаться дома. Ей надо работать. Через две недели премьера! Пожалуй, отлежится сегодня и завтра еще денек... и - в театр!

Ирине вдруг стало легко и радостно! В ее жизни наконец появилось то, чего она действительно хотела, а не что ей предлагали, не спрашивая ее желания. Появилась свобода собственных решений. Появился близкий человек, который ее любит, заботится и при этом не пытается использовать. Появилась... даже возможность удовлетворять свои прихоти, не спрашивая ни у кого позволения, не оглядываясь со страхом на возможные катастрофические последствия. Ах, Миша... нет, он невозможен, но до чего, чертяка, хорош в постели! Впрочем, спасибо ему за то, что удовлетворил ее голод, больше она с ним связываться не намерена. Она вовсе не какая-нибудь богемная вертихвостка, у нее серьезные планы на дальнейшую жизнь. Ей нужно что-то настоящее, не мимолетное. А самое главное - у нее появилось любимое дело, захватившее ее без остатка. Теперь, когда сомнения решились в пользу Ивана, она была полностью поглащена мыслями о предстоящей премьере. Она хотела работать день и ночь, добиваться совершенства! Она обязательно станет хорошей актрисой. И постарается даже не обижаться на эту мегеру - Азарову. Ведь если взглянуть объективно, Алла Захаровна действительно крутой профессионал. Надо пользоваться возможностью у нее поучиться. Задвинуть самолюбие подальше и не обращать внимания на то, в какой форме преподается урок... надо постараться на обращать внимания. Потому что иногда эту вредную старуху просто убить хочется! Вот так такое может быть? На сцене - уморительная тетушка, очаровательная бабуля, сама доброта, а в жизни - настоящая фурия!

Размышления о таланте перевоплощения Аллы Азаровой были прерваны звонком в дверь. Иван! Ирина радостно побежала открывать, но в прихожей замедлила шаг - пусть видит, что она еще очень слаба... Ирине понравилось, как писатель о ней заботится.

На пороге стоял Цыплевич. С тремя невразумительными розочками. Да какое он имеет право! Сейчас, когда она только что приняла окончательное решение порвать эту ненужную связь! Ненужную и порочную. Потому что с Мишей Ирина предает того, с кем намеревается строить серьезные отношения... что бы там ни говорила Надюха.

- Я ненавижу розы! Это - пошлые, грубые и претенциозные цветы! - мстительно заявила Ирина. Подсознательно желая сравнитиь реакцию. Черта с два Цыплевич выбросит свой веник! Небось, припрячет, чтобы подарить одной из своих многочисленных дурочек.

Фокусник иронично улыбнулся.

- Сейчас исправим!

На секунду он прикрыл букет полой своего длинного пальто, похожего на плащ идальго, а когда вновь вынул букет, розы превратились в бледно-сиреневые ирисы. Помимо воли Ирина ахнула. Никак не могла привыкнуть к искусству манипуляции - она уже знала технологию фокуса, но все равно, как ни старалась, не могла заметить момент обмана. Миша каждый раз мастерски отвлекал внимание.

- Эти любишь? Вазу давай, принцесса на горошине, иначе завянут в момент.

Почему-то в присутствии Цыплевича Ирина всегда терялась. Это был какой-то вежливый и вместе с тем наглый напор, лукавая ирония на грани насмешки, которой она почему-то не могла противостоять. Может, в ней есть мазохистические наклонности? Вообще-то Ирина никогда за собой такого не замечала. Говорят, есть мазохисты, которым нравится, что их бьют. Другим - что унижают. Может, есть такие, которым нравится, когда их против воли заставляют... что именно заставляет ее делать Цыплевич, Ирина до конца не понимала. Он как-то просто на нее воздействует. И наверняка, сволочь, делает это специально!

Ирисам подошла та самая напольная ваза, которой Вертинская думала защищаться от гипотетического грабителя. Тогда Цыплевич снова материализовал из воздуха давешние розочки.

- Извини, Ира, но эти пошлые и претенциозные цветы я тоже обязан тебе вручить, потому как не от меня лично, а от коллектива. С пожеланием, так сказать, скорейшего выздоровления, возвращения в ряды и бла-бла-бла... Если что, когда я умру от твоей красоты, положишь их на мою могилу.

- А ирисы - тоже от коллектива?

- Ирисы от меня лично.

- Почему именно ирисы?

- Они дешевле.

- Врешь!

- Тогда сама придумай, что я должен тебе ответить.

Вертинская решительно поднялась с дивана, куда присела - она еще чувствовала слабость.

- Ну все, спасибо, Миша. Скажи, что ты выполнил задание. Я постараюсь как можно скорее вернуться в ряды и бла-бла-бла - передразнила она его ироничную интонацию.

- Нет, я не уйду. Я пришел тебя вылечить.

- Вот как? - язвительно усмехнулась Ирина. - Разве ты врач? У меня ангина, ее за один день не вылечишь! Но все лекарства у меня есть. Как видишь, обо мне есть кому позаботиться, так что не трудись.

- Конечно, есть! Разве я сомневаюсь? Я уверен, что вокруг тебя ходят толпы достойных людей, только и ждущих возможности проявить заботу и внимание! - Опять было непонятно, говорит он серьезно или издевается. - Но я предлагаю тебе универсальный способ лечения, который моментально поставит тебя на ноги... ведь ты хочешь работать, так? Ты не хочешь пропустить премьеру. Я знаю.

- Что еще ты знаешь? - Пока Ирина придумывала, чтобы такое сказать заковыристое, чтобы окончательно уесть Мишу, он закрыл ей рот поцелуем. И она, как дура, не сопротивлялась!

И вновь этот бархатный, вкрадчивый голос, от которого кровь закипает и шумит в ушах, и снова невесомиыми лепестками слетает одежда...

"Это безумие! Я больна! Мне плохо!" - успела подумать Ирина и погрузилась в пучину страсти.

После многократного феерического оргазма Ирина откинулась на подушки и засмеялась. Какая же она дура! Она просто позволяет собой пользоваться! Но, черт возьми, как хорошо... Было такое ощущение, что вместе с оргазмическими спазмами и пОтом из нее вышли остатки болезни. Она чувствовала себя бодрой, свежей, температура, кажется, упала до нормы, и даже боль в горле осталась в каком-то, наверное самом воспаленном уголке, маленькой саднящей царапинкой.

- Теперь кофе с коньяком, - деловито сказал Миша. - У тебя есть коньяк?

- Ну, коне-ечно! - насмешливо протянула Ирина, - Ты будешь меня угощать моим же коньяком... действительно, чего еще ожидать? - Ирина изо всех сил старалась не уступать Мише в его сарказме.

- Я принес "Лезгинку". Но не уверен, что это - твое любимое пойло. Что вы там пьете у себя во дворцах? "Наполеон"? "Реми Мартин"?

- "Лезгинка" - нормальный коньяк. Если только не подделка. Тем более, если с кофе...

- О, подделку я бы отличил, не сомневайся!

Они улеглись рядом. Ирина с наслаждением прихлебывала кофе, отдающее коньячным привкусом, и снова чувствовала себя совершенно довольной, спокойной и... бессовестной.

Миша внимательно смотрел, как она пьет. Кого он напоминает? Было такое кино - "В - это значит вендетта". Там главный персонаж всегда ходил в маске. У Цыплевича такой маской было собственное лицо. Хотелось заглянуть под него - что там на самом деле? Лицо фокусника имело лишь два выражения - загадочно-интригующее, с оттенком иронии, как на сцене, и другое - непроницаемое, с горящим в глубине черных глаз огнем страсти и... чего-то еще.

У Ивана наоборот все чувства написаны на лице. Да что там на лице! Все его движения, походка, жесты - все выдает настроение. Это так спокойно, уютно, так... так безопасно. Зачем этот Цыплевич лезет в ее жизнь?! Зачем все портит?

Ирина приподнялась на локте и прямо посмотрела в глаза Цыплевичу. На самом деле ему трудно было смотреть в глаза. Но Ирина выдержала, и фокусник чуть-заметно усмехнулся.

- Миша, зачем тебе это надо?

- А тебе зачем?

- Перестань отвечать вопросом на вопрос! Это невежливо.

- Я еврей. Мне таки положено отвечать вопросом на вопрос... Кстати, о птичках, тебе ведь стало лучше. Вон, щечки порозовели...

- Это ничего не значит! - ощетинилась Ирина.

- Да как же не значит? Это значит, что хороший секс повышает функции иммунной системы организма. Я всегда так лечусь от ангины!

Опять издевается...

- Миша, ты всегда такой циник?

- А ты как думаешь?

- Опять ты... ладно, скажи честно, ты ведь меня загипнотизировал, да? И тогда, и сейчас... Ты владеешь техникой гипноза?

- Если скажу, что нет, ты мне поверишь?

- Не поверю! Ты все время врешь!

- Ну, тогда не скажу...

Нет, она этого так не оставит! Она должна понять, в чем секрет этого "чертика из табакерки". Тоже мне, Мефистофель нашелся! Вертинская вдруг подумала: вот будет ужас, если сейчас придет Иван, а она тут в постели с другим мужиком! Вот стыдоба! Придется придумывать жалкие отговорки, почему она не может открыть дверь, лгать, изворачиваться... И отношениям с Иваном тогда конец, тут уж без вариантов... Ирина нутром чувствовала, что Иван готов простить и стерпеть все, что угодно, но не измену... такие люди - они сами слишком порядочные, чужая подлость шокирует их, не укладывается в голове. Какая же она тварь!

Ирина встала и начала одеваться. Цыплевич некоторое время смотрел на нее насмешливо-понимающе, потом начал одеваться тоже. Бросив так это, между делом:

- Опасаешься, что скоро придет твой жених и застанет нас... в неподобающем виде? Не бойся, я одеваюсь быстро, а ты... а ты болеешь, тебе и положено лежать в постели. Я пришел от коллектива театра, справиться о здоровье. Так что твоя репутация не пострадает.

- С чего ты решил, что у меня есть жених? - Ирина злилась. Она все время чувствовала себя с Цыплевичем так, будто она голая, а он - одетый. И дело не в количестве одежды. Он бесцеремонно вытаскивал на свет Божий ее тайные мысли, о которых... о которых даже если и догадываешься, принято делать вид, что не заметил.

- У тебя есть человек, с которым ты намерена строить серьезные отношения. Не бойся, я не намерен расстраивать твои планы.

- Можно подумать, у тебя бы это получилось! - не совсем искренне возмутилась Ирина.

Цыплевич только молча усмехнулся.

Нужно как-то его выставить. Она больше никогда ему не позволит к ней прикоснуться! Он просто нагло пользуется, заставая ее именно в те моменты, когда она больше всего настроена на секс... говорят, есть такие люди, которые тонко чувствуют настроение окружающих. Неизвестно, как... по запаху, что ли? Цыплевич - просто животное, которое по запаху определяет, когда жертву легче всего схватить! Но больше она не попадется на эту удочку. Завтра же искренние чувства Ивана и его забота о ней будут щедро вознаграждены! Или даже сегодня вечером, если он придет... В голове крутилась циничная строчка из "Гаврилиады": "Досталась я в один и тот же день лукавому, архангелу и Богу".

- Вообще, Ира, я на тебя благотворно действую. Ты заметила, у тебя растяжка лучше становится? Я бы практиковал непосредстввенно перед выходом на сцену...

Но Вертинская уже овладела собой. Она сделала невинное лицо и предпочла пропустить последнюю реплику мимо ушей. Вместо этого спросила будничным тоном:

- Миша, а почему у тебя такой странный псевдоним: Мигель Алеос? Алеос - что это за фамилия? Небось, какая-то мировая знаменитость наподобие Гудини?

- Это слово состоит из имен моих родителей - Алена и Остап.

- А... у потомственных иллюзионистов, как у породистых собак положено называться, да?

- Наверное, не знаю. Но мне приятно, что они таким образом со мной.

- Твои родители умерли? - Ирине стало неудобно, что перегнула палку, пытаясь отомстить за насмешку над собой.

- Что ты! Живехоньки! И ты бы им очень понравилась!

- А они мне? - с вызовом спросила Ирина.

- А они тебе - точно нет! Я - сын еврея и цыганки. А ты - немка. Немцы, как известно, не любили ни тех, ни других...

- Кто твои родители? В смысле, кто они были по профессии? - Вертинской стало по-настоящему любопытно и она не обратила внимания на очередное ерничество Цыплевича.

- Почему были? И сейчас есть. Разумеется, воры и мошенники! Я же сказал, что я потомственный иллюзионист! Мой отец - мастер иллюзии за карточным столом, матушка показывала замечательные фокусы в Одесском порту - манипуляции с кошельками туристов.

- И где сейчас твои родители? - недоверчиво спросила Ирина.

- Где им быть? Конечно, в тюрьме! - Цыплевич расхохотался.

Ирина снова разозлилась, как ребенок, которого в очередной раз легко обвели вокруг пальца.

- Ты все время врешь! С тобой невозможно разговаривать!

- А ты не разговаривай. Я ведь тебе не для этого нужен.

- Миша, это переходит все границы. У цинизма тоже должен быть предел. Что касается родителей... неужели, для тебя нет ничего святого, что ты можешь так шутить насчет родных отца с матерью?

- Есть святое, солнышко мое! Как для каждого приличного еврея - суббота. И как для всякого приличного цыгана - свобода... И вообще, мне пора. А то придет твой жених, не хотелось бы создавать тебе сложности.

Снова эта маска! Он просто над ней издевается. Теперь, хотя бы, понятно, почему ему удается так на нее действовать. Если не врет насчет матери-цыганки. Цыгане ведь владеют гипнозом. Хотя наверняка и об этом врет! Похоже, Цыплевич вообще не говорит ей ни слова правды. Он ее просто не уважает. Ну, что ж... сама виновата. Но больше она его не подпустит на пушечный выстрел! Хорошо, что репитируют они не наедине... всегда или Бэлла, или Валера в зале. А при посторонних Миша ведет себя как ни в чем ни бывало. Будто отношения у них - чисто рабочие. Впрочем, это ведь так и есть! Никаких серьезных чувств. Просто физиология. Ну, и еще со стороны Миши... Ирина чуть не подумала: "колдовство". Но это уж чересчур. Может, он фокусник и гипнотизер, но не волшебник же в самом деле! В волшебство Ирина не верила. И экстрасенсов считала обыкновенными шарлатанами, играющими на человеческих слабостях.

Когда Миша ушел, Вертинская снова приняла душ и постаралась отвлечься от мыслей о Мишиной хитрости и собственной распутности. Но ничего не вышло. Тогда она написала Надюхе. Рассказала про Цыплевича, про свои душевные муки по этому поводу и про Ивана - про его заботу, трепетное отношение к ней и уважение к ее личному пространству. Она с ужасом понимала, что снова попадает в зависимость. Но в этот раз не психологическую, как от мужа, основанную на страхе и неуверенности в себе, а в чисто физическую, основанную на желании. Она опасалась, не специально ли Миша хочет ее поработить, сделать послушной игрушкой в своих руках, чтобы затем использовать по своему усмотрению, когда она уже подсядет на секс с ним, как на наркотик. А потом и выбросить за ненадобностью, когда надоест.

Как всегда, Ирина не ждала совета, ей надо было выговориться. Но в этот раз ответ подруги удивил. Против обыкновения, Надюха не ограничилась общими фразами и не искала Ирине оправданий. Она прямо советовала ей порвать с Цыплевичем, соглашалась, что это - опасная страсть, которая плохо закончится. И что она совершит огромную глупость, если потеряет Ивана. "Ты много знаешь мужиков, которые за больной женщиной готовы судно выносить? Да ты сокровище нашла, и сама этого не понимаешь! Он тебя на руках носит, а ты нос воротишь. И может тебе с ним еще лучше будет, ты ж не пробовала! Вообще, я бы на твоем месте ивану немедленно дала, пока ему не надоело тебя добиваться. А этому полуцыгану-вруну - пинка под зад!".

Если уж даже Надюха начала ее жизни учить - значит, и правда она дура. Прав дядя Саша, права Надюха. Надо взрослеть. Надо учиться ценить человеческое отношение, а не пожирающий, разрушительный огонь страсти, который уничтожит тебя, как снегурочку. Просто с ней никогда ничего подобного не происходило, вот она и попалась в ловушку...

Ирина ответила Надюхе, что последует ее советам, и прекратит отношения с Мишей.

Продолжение: http://www.myjulia.ru/article/791846/