Чайки Ричарда Баха. Глава 57.

Глава 1, Глава 2, Глава 3,Глава 4 , Глава 5 , Глава 6 ,Глава 7 , Глава 8 , Глава 9 ,Глава10 ,Глава 11 , Глава 12 ,
Глава 13 , Глава 14 , Глава 15 ,Глава 16,Глава 17 , Глава 18, Глава 19, Глава 20 , Глава 21, Глава 22, Глава 23, Глава 24, Глава 25, Глава 26, Глава 27, Глава 28, Глава 29, Глава 30, Глава 31, Глава 32, Глава 33, Глава 34, Глава 35, Глава 36, Глава 37, Глава 38, Глава 39, Глава 40, Глава 41, Глава 42, Глава 43, Глава 44, Глава 45, Глава 46, Глава 47, Глава 48, Глава 49, Глава 50, Глава 51, Глава 52, Глава 53, Глава 54, Глава 55, Глава 56

Народу в аэропорту было не слишком много. Поэтому многие обращали внимание на красивую высокую блондинку с чемоданом на колесиках и небольшой спортивной сумкой через плечо, озирающуюся по сторонам, будто она кого-то ищет. Наконец, она увидела вышедшего из-за колонны крупного мужчину, улыбнулась ему и поспешила навстречу, цокая каблучками.

- Прости, я чуть не опоздала!

- Ничего страшного. Мы успеваем, - мужчина легко коснулся губами ее щеки.

- Возьми, пожалуйста, сумку... что-то я немного не рассчитала, тяжеловато. Но ты ведь у меня сильный, - блондинка беззаботно засмеялась, ее глаза светились теплом и нежностью.

Мужчина легко подхватил баул, закинул на плечо и, обняв свою спутницу за талию, подвел ее к терминалу.

В этот момент стройная моложавая брюнетка деликатно постучала в дверь с надписью "полиция":

- Извините, Вы тут главный? Может, я напрасно тревожу, но... я видела, как вон той паре что-то передали двое подозрительных мужчин. Они стояли около туалетов, спрятавшись за ларьком, как будто не хотели, чтобы их увидели. Но я заметила, как мужчина прятал в сумку какие-то пакеты с белым порошком... У меня родственники улетают этим самолетом, я испугалась: вдруг это взрывчатка? Пожалуйста, прошу Вас, проверьте!

- Спасибо, проверим... подождите пока тут, я запишу ваши данные, - начальник охраны нажал кнопку рации и встал, подойдя к открытой двери, пытаясь высмотреть в толпе подозреваемых. - Ковалев... Ковалев, поступил сигнал от граждан... возможно попытка провоза запрещенных препаратов. Ага... пара - мужчина с синей сумкой и высокая блондинка. Проверь.

- Я на секундочку выскочу, мне нужно... Можно у вас сумочку оставить?

Бэлла зашла за угол и достала из кармана телефон.

- Лидия Алексеевна, это Бэлла Гутман. Мне некогда объяснять подробности, но сейчас в Пулково задерживают подозреваемого в крупном мошенничестве афериста... нет, его задерживают по подозрению на провоз наркотиков. Какашечкин Иван Иванович. Я Вас умоляю! Постарайтесь взять дело под свой контроль! Вместе с ним скорее всего задержат сопровождающую его Ирину Марковну Вертинскую. Это - наш агент... в смысле, подсадная утка. Нет, на самом деле наркотиков нет, но это единственный способ его задержать, иначе мы его упустим! Я пока скидываю Вам его фото. Может, он есть у вас в базе данных? Пожалуйста, помогите... это преступник. Этот человек замешан в краже и, возможно, в убийстве.

* * *

Мужчина и женщина по очереди прошли через рамку, тем временем таможенники досматривали их вещи. Казалось ничто не предвещало беды, когда вдруг проверяющий ощупал дно сумки, показавшееся ему подозрительно толстым, и нашел сбоку разрез в подкладке. Один за другим он извлек несколько запаянных пакетов с белым порошком.

- Это ваше? - обратился он к мужчине.

- Я не знаю, что это! - поспешно ответил тот. - Это вообще не моя сумка.

- Вы несли чужую сумку? - ухмыльнулся таможенник. - Вам придется пройти с нами.

Пара тут же оказалась окруженной с двух сторон людьми в форме. Они не прикасались к задержанным, но не спускали с них глаз.

- Не волнуйся, любимая, - успокаивал мужчина свою спутницу, кукольное личико которой отражало крайнюю степень недоумения, хотя сам он заметно нервничал. - Просто они приняли это за наркотики. Это что, вероятно, какая-то пудра или маски?

- Я не зна-аю! - растерянно протянула блондинка. - Впервые это вижу! Откуда вообще это взялось в моей сумке? Я не клала туда ничего подобного.

Их по очереди завели в маленькую комнатку и обыскали. Блондинка не выказывала никаких признаков беспокойства. Когда дело дошло до ее кавалера, он слегка волновался, но объяснил это тем, что опасается из-за этого досадного недоразумения опоздать на самолет.

- Нельзя ли как-нибудь побыстрее закончить эти формальности? Я уверен, что моя невеста просто забыла, что положила в сумку какую-то пудру. А может, пудра там уже лежала раньше, и она ее не заметила, когда собирала вещи... мы собирались в такой спешке!

- Угу, - скептически заметил таможенник. - Ваша невеста спрятала пакеты без маркировки, кустарным способом заваренные в двойной слой пленки, в сумку с двойным дном, а сверху замаскировала целой кучей обуви...

- Да ни одна женщина не побросает туфли в сумку так варварски! - поддержала коллегу женщина, досматривавшая блондинку. - И туфли-то - от разных пар! И размеры разные... Бутафория одна, театр!

При этих словах в лице задержанного что-то переменилось. Выражение лица стало жестким и... каким-то ироничным. Он выразительно посмотрел на свою спутницу, затем обернулся к таможеннику.

- Думаю, и эти пакеты - тоже бутафория. Скорее всего действительно пудра или мука.

- В лаборатории разберутся! А ваш вылет пока отменяется.

Мужчина громко расхохотался. Пожалуй, слишком громко для психически адекватного человека.

- Вот уж чего не предполагал, так это что нас задержат по подозрению в провозе наркотиков!

Начальник охраны тем временем куда-то звонил по служебному телефону.

Через некоторое время у стеклянных дверей остановился микроавтобус. Оттуда вышли два сотрудника полиции и вошли в здание аэропорта. Один из них предъявил удостоверение и представился:

- Лейтенант Мещенков. Служба наркоконтроля. Где задержанные?

- Оперативненько вы среагировали, товарищ лейтенант, - уважительно заметил начальник охраны. - А задержанные - вот они. Забирайте.

- Протокол изъятия, надеюсь, как следует оформлен? А то Лидия Алексеевна к этому строго...

- Вот - изъятый товар. Вот - протокол, пожалуйста, все, как положено.

Мещенков повернулся к напарнику:

- Сержант, примите задержанного, а я провожу даму.

Иван все с той же ироничной улыбкой протянул руки, и на его запястьях щелкнули браслеты наручников. Сержант, взяв его за локоть, повел к машине. На Ирину тоже надели наручники и лейтенант вежливо пригласил ее пройти в указанном направлении, распахнув перед ней дверь. Ирина была благодарна, что полицейский не стал трогать ее руками. И в самом деле - ну куда побежит женщина в наручниках, на каблуках, в здании, полном охраны?

Вертинская шла через зал ожидания и ловила на себе взгляды пассажиров - любопытные, осуждающие, злорадные, равнодушные, но чаще, как ни странно, сочувствующие. Так уж повелось, что у нас арестованному сочувствуют больше, чем стражам правопорядка. Причем, даже не зная, в чем он виновен. Особенно если арестованный - прекрасная блондинка. Некоторые мужчины с откровенной ненавистью взирали на ее конвоира и, похоже, лишь благоразумие удерживало их от порыва броситься на выручку красавице с невинными глазами.

Ее препроводили в кузов микроавтобуса, где на установленной вдоль борта скамье уже сидел ее спутник. Задняя дверца захлопнулась и стало темно. Лишь немного света пробивалось через щели в корпусе. В полумраке Ирина едва различала силуэт лжеивана. Ей было немного страшно. Она не ожидала, что их оставят одних вдвоем. Как поведет себя этот человек, который оказался совсем не тем, кем она его представляла?

И все же любопытство пересилило страх. Ирина постаралась придать своему голосу твердость. А выражения ее лица мужчина, к счастью, не видел.

- Как тебя на самом деле зовут? - спросила она.

- Странный вопрос. Ты знаешь, как меня зовут, - спокойно ответил он.

- Ладно. Не хочешь - не говори. Тогда я спрошу о другом. Сколько он тебе заплатил?

- Кто? Ты о чем, Ира?

- Вощинский. Что он тебе пообещал? И за что? Что ему было нужно?

Лжеиван медленно распрямил ноги и заложил за голову руки. Цепочки наручников звякнули о борт.

- А я тебя недооценил... - задумчиво проговорил он. - Но только тебе все равно ничего не удастся доказать. Чего ты добивалась, устроив этот спектакль? Ну, выяснят сейчас, что наркотики ненастоящие. Мы скажем, что это - вероятно глупый розыгрыш наших друзей. И что дальше?

- А ты хотел дальше что?! - не выдержала Ирина. - Ты все это время мне лгал. Ты заставил меня поверить в то, что ты меня любишь, я... я сама почти полюбила тебя, я готова была поехать за тобой на край света, ухаживать за твоей больной сестрой, усыновлять с тобой детей! Значит, это все была ложь? Я для тебя - всего лишь источник выгоды. Это он тебя нанял, или у вас еще есть сообщники?

- Зачем так грубо, Ирочка...

- Не смей называть меня Ирочкой!

- Ладно, Ирина Марковна. Или госпожа Вертинская. Как Вам будет угодно.

Они некоторое время молчали, прислушиваясь к шуму двигателя и шуршанию асфальта под колесами. Потом Ирина вновь заговорила:

- Так что ты должен был Вощинскому?

- Мы договорились, что я обеспечу ему доступ к документам на право владения компанией.

- Он хотел отобрать у меня бизнес?

- Понятия не имею. Я не спрашивал, что он собирается делать с этими документами.

- А тебе он сколько заплатил за... соблазнение меня?

- Мне оплачивают только накладные расходы. И не нанимают за деньги. Мне дают наводку на объект, а я обязуюсь добыть для заказчика то, что ему нужно. Свою долю я беру сам. Тогда и так, как считаю нужным.

- И что ты собирался взять?

- В принципе, я уже взял. Ты или твои друзья заподозрили что-то, когда на счете не оказалось перечисленных тобой денег, так?

- Но как ты мог это сделать? Ведь я сама перечисляла деньги! Ты что, взломал банковскую систему? Как тебе удалось сделать так, что деньги ушли на другие счета?

- Ну, что Вы, Ирина Марковна. Банковская система - слишком сложный объект для взлома. Да и не спец я в таких делах. Ты сделала все сама. Все дело в твоей плохой памяти на цифры. Ты записала номера счетов в свой телефон, я его у тебя взял, пока ты была в душе, и заменил реквизиты на другие. Ты даже не заметила, что цифры не те. И добросовестно отправила деньги на счета, записанные в твоем телефоне. А потом я восстановил прежнюю запись. Чтобы выглядело так, будто ты ошиблась при наборе цифр.

- А... все эти дурацкие пакости, подстроенные в театре? Тоже твоих рук дело?

- Не совсем, - в тоне его голоса проскользнула досада. - Конечно, у меня не было времени и возможности устраивать все самому. К тому же, я бы придумал что-то поумнее. Заказчик опасался, что я не смогу сразу прочно и надежно занять место в твоем сердце, и на всякий случай было решено подстраховаться - некий человек в театре должен был отвадить от тебя всех возможных конкурентов. И ему был оставлен выбор, как это сделать. На мой взгляд он действовал довольно глупо и грубо, но... как ни странно, успешно.

- К убийству Емельянова ты тоже имеешь отношение?

- Нет, вот это - нет. Я даже понятия не имею, зачем его убили. Он, вроде бы, никому не мешал. Разве что сунул свой любопытный нос, куда не следует.

- А похищение Аллы Захаровны? Это каким надо быть отморозком, чтобы так издеваться над пожилой женщиной! И если бы ей не удалось сбежать, ее бы тоже убили? За что?

- Она имела неосторожность во всеуслышание заявить, что лично знакома с Орловым. А мне необходимо было появляться в театре как "автору" пьесы. Если бы она меня узнала... вернее, не узнала во мне Орлова - это грозило бы провалом. Заказчик сообщил мне об этом, чтобы я не появлялся в театре, пока не будет решен вопрос с Азаровой. Но я понятия не имел, как он будет его решать. Вероятно, не очень успешно, раз ей удалось сбежать.

- Значит, нападение на меня возле театра тоже было подстроено?

- Да. Банальнейший дешевый трюк, но почему-то всегда срабатывает. Хотя я очень недоволен их работой. Если бы знал, что ребята будут действовать так грубо, нанял бы других. Им было велено обращаться с тобой очень осторожно, а они...

- Они сначала пытались осторожно. Но я сильно сопротивлялась, и им пришлось меня повалить, - усмехнулась Ирина, вспомнив, как хорошенько заехала каблуком по причинному месту одному из нападавших. - Так что ты к ним слишком строг!

Ирина снова замолчала. После вынужденного притворства в аэропорту усталость и опустошенность навалились с еще большей силой. Но она должна выяснить все. Ей будет это не давать покоя, если она не поймет: как? Как вообще так можно поступать с людьми? Как можно так натурально изображать любовь, спекулировать на самом светлом чувстве, самых трепетных мечтах? За счет чего это возможно? Как можно настолько... нет, не казаться, а быть другим человеком, которым на самом деле не являешься?

- Как тебя зовут? - снова спросила Ирина.

- Можешь называть меня Иваном. Мне нравится это имя.

- Допустим. А фамилия?

- Она тебе ни о чем не скажет.

- Ладно... Иван... - Ирина с удивлением чувствовала, что вновь возвращается то ощущение душевной близости, родства с этим человеком, которое наполняло ее в те дни, когда они были счастливы... были? Ей казалось, что они счастливы. Это все было обманом. Нельзя позволять слабости овладеть ею. Нельзя. Иначе ее сердце не выдержит. Этот отвратительный коварный сладостный мираж мечты и надежды, этого желанного самообмана - он еще сильнее и опаснее, чем напор зова плоти. Во всяком случае для нее - точно опаснее.

- Иван, - холодно сказала она. - Я не могу понять, что же ты за чудовище? Как можно так бессовестно лгать и насмехаться над самыми святыми вещами? Неземная любовь, смертельно-больная сестра, жертвенность... или человеческой подлости действительно нет предела?

Ответ прозвучал грустно и на удивление искренне.

- Я тебя не обманывал. Ну... то есть обманывал в тех деталях, что касаются денег. И сестра - это был экспромт, чтобы объяснить необходимость срочного отъезда. Мне неожиданно сообщили, что сбежала Азарова, и у меня всего несколько часов времени. А в остальном... я действительно чувствовал к тебе то, о чем говорил. Я хотел о тебе заботиться, носить тебя на руках и сдувать с тебя пылинки. Я хотел исполнять твои мечты и любоваться тобой, как венцом творения. Я хотел дарить тебе всю нежность, на которую способен, все лучшее, что во мне есть. Это было настоящее. Наше счастье с тобой было настоящим. Или ты скажешь, что не была счастлива?

- Не смей! Ты создал для меня мираж счастья. Мираж, у которого заведомо не было будущего! И потом жестоко его уничтожил!

- Ты сама его уничтожила. Если бы ты не устроила вот это все, счастье могло продлиться еще несколько недель. А будущее... Ира, "есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь". Но большинство людей не хотят этого понять. Они придумывают сценарий собственной жизни и наивно верят в то, что будущее им известно и подвластно. Эта их уверенность - и есть мираж. Люди влюбляются, женятся, и им кажется, что они счастливы. Но проходит месяц, два, полгода - и сказка начинает разрушаться. Они начинают видеть друг в друге недостатки, начинаются бытовые трудности, сталкиваются эгоистические интересы... А потом с годами любовь и вовсе куда-то девается, остается взаимное раздражение, неприязнь, даже ненависть. И тысячи мужчин и женщин говорят те же слова, что сказала сейчас ты: "Это был мираж, он разрушен, меня обманули". Но они обманули сами себя. Они возомнили, что счастье может быть вечным. А когда оно закончилось, говорят, что оно было ненастоящим. Нет, оно было настоящим. Просто ничто не вечно под луной. И я был с тобой настоящим.

- Ты настоящий сейчас! Наглый, подлый, циничный аферист - вот что настоящее! - перебила Ирина.

- И сейчас - тоже настоящий, - спокойно ответил Иван. - Я всегда настоящий. Просто во мне есть все. Человек не бывает только черным или только белым. Но у большинства это черное с белым перемешано в бурлящую серую массу, полную внутренних противоречий, самоедства, каких-то метаний... которые в конечном счете приводят к унылому недовольству собой и жизнью. А у меня белый - это чисто белый, а черный - чисто черный. И какая бы часть меня ни действовала в данный момент - она всегда настоящая. Я всегда живу полной жизнью. И никогда не жду, что этот миг полноты будет вечным. Поэтому мне нет нужды притворяться. Я всегда являюсь самим собой в данную единицу времени. Только я всегда разный.

Ирина не находила, что возразить. Но все в ее душе противилось этой дьявольской философии, оправдывающей любые подлости и преступления, перекрашиващей черное в белое и называющей ложь правдой.

- А ты не думал, что вот сейчас все это рассказываешь, а у меня где-нибудь спрятан микрофон, и все это сейчас слышат в полиции и записывают?

- Детективных сериалов насмотрелась? - умиленно хмыкнул Иван. - Нет у тебя никакого микрофона. Тебя в аэропорту обыскали, так что микрофон бы нашли.

- Кто ты на самом деле? Почему... почему ты такой? - Ирине казалось что это как-то неправильно. Не должен человек одновременно быть таким хорошим и таким плохим. Это как-то против законов вселенной. Против... против Бога.

- Я артист, Ира. Бывший актер драматического театра. Только теперь мой театр - сама жизнь. Мои декорации - города, леса, села. Мои партнеры по сцене - реальные люди, а не придуманные персонажи.

- И почему ты решил сменить профессию? А... понимаю, гонорары маловаты, да? - презрительно предположила Вертинская.

- Нет. Дело не в гонорарах. Хотя... и это - тоже. Деньги дают определенную свободу. Но главное - сцена маловата. Не мой масштаб.

- Иван, раз уж ты так разоткровенничался... Ты говорил, у вас есть свой человек в театре. Кто он?

- Вот этого я не знаю. Честно не знаю. Я выходил на контакт только с Вощинским. Мое дело было - жениться на тебе и через тебя получить доступ к документам фирмы. Дорогу расчищали другие.

- Последний вопрос. Как ты умудрился по поддельному паспорту подписать договор у нотариуса? Да и в ЗАГСе... там ведь проверяют серию и номер!

- Паспорт настоящий. И принадлежит действительно писателю Орлову.

- Не верю. Если у Орлова украли паспорт, почему он об этом не заявил? Он бы заметил пропажу документа, паспорт бы аннулировали.

- Вот этого я не знаю. Не я этот паспорт воровал, мне всего лишь предложили сыграть роль Орлова и снабдили документами. Теперь я ответил на все твои вопросы?

Ирина кивнула, забыв, что в темноте Иван вряд ли это увидит. Но он понял ее без слов.

- Раз я удовлетворил твое любопытство, могу я тоже задать тебе пару вопросов?

Вертинская вдруг поняла, что больше не испытывает к этому человеку ни ненависти, ни даже неприязни. Он вдруг как-то разом оказался позади того мига, что называется жизнью. В прошлом. Его как будто больше не существует. Он - всего лишь кадр старого фильма, запечатлевший давно умершего актера. Он умер для нее. Умер легко и безболезненно. и вместе с ним умерло в ней что-то еще... может, затянувшееся детство?

- Спрашивай. Почему нет?

- Ты решила посадить меня в тюрьму из мести за свои попранные идеалы или из страха потерять деньги? Только не говори, что из чувства справедливости, потому что это неправда. К борьбе за справедливость ты не склонна.

- Ни то, ни другое, ни третье. Я это сделала, чтобы обезопасить театр от ваших интриг. Чтобы вернуть деньги, которые теперь принадлежат театру. Чтобы доделать то, что я начала. Я хочу поднять "Чаек Ричарда Баха" на новый уровень, и я это сделаю. И позабочусь, чтобы такие, как ты и Вощинский, не путались у нас под ногами.

Иван некоторое время удивленно молчал. Потом спросил:

- Значит ли это, что ты действительно спонсируешь театр бескорыстно, а не возомнила себя бизнес-вумен, которая воображает, будто делает выгодное вложение?

- Я - не бизнес-вумен, и никогда ею не была. Просто Бог распорядился так, что у меня оказались деньги. А я стараюсь распорядиться ими так, чтобы Он во мне не разочаровался.

- Ты правда веришь в Бога? В управителя вселенной, который выставляет оценки хорошим и плохим ученикам?

- Я верю в то, что Бог есть в людях. И в любом хорошем деле. Вот в твоих делах Бога нет. Значит, и в тебе Его нет.

- Ты уверена? - Ирине показалось, что его это задело. - Ты так сильно на меня обижена?

- Нет, я не обижена на тебя. Я тебя простила. Правда. Но не потому что считаю тебя достойным прощения, а потому что не прощать - это нести зло в себе. А я не хочу нести в себе зло. Но твое общество мне наскучило. Надеюсь, мы скоро приедем, и нас отправят в разные камеры... Да, извини, конечно, но носить тебе передачки не обещаю. Надеюсь, это сделает Марина. Она ведь твоя любовница?

- Марина - тоже часть моей работы. Насколько я понял, она - бывшая твоего покойного мужа.

В этот момент стало совсем темно. Машина остановилась. Вероятно, они заехали в гараж. Ирина вдруг ощутила на своих губах легкий поцелуй и от неожиданности зажмурилась.

- И все-таки ты - инопланетянка, - прошептал Иван, после чего раздался хлопок двери и наступила тишина.

Где же полиция? Ее ведь тоже должны вывести, допросить... ну, прежде чем выяснится, что наркотики ненастоящие. О ней что, забыли?




Продолжение: http://www.myjulia.ru/article/792078/