В лабиринте огнедышащей love. Глава 6

Самыми лучшими годами жизни Март считал армейские, потому что молодо-зелено и всё происходит впервые. Впервые вдали от родительской опеки, сам за себя отвечаешь. Ему повезло, он служил в 169 –м отдельном смешенном авиационном полку, в охранном батальоне на базе в Камране.
Между Россией и Вьетнамом были уже не лучшие отношения. Поговаривали о сворачивание русской базы на Камране из-за финансового разногласия между странами по аренде. Но это внешняя политика, она всегда отличается от простых человеческих отношений. В пункте материально-технического обеспечения ПМТО вьетнамские и русские жилые корпуса находились вперемешку и российские военнослужащие вьетнамцев называли корифанами, то есть – друзья.
В двух вьетнамских корпусах размещалось подразделение ВНА, в переводе на русский – бюро обслуживания. В нем работали и девушки, по-вьетнамски – когай, среди них была одна по имени Чанг, тоненькая, хрупкая как фарфоровая статуэтка, с длинными черными волосами, она их заплетала в косу. Девушка была красивая, приветливая, с озорными глазами, звонким голосом. Она часто сидела на камне недалеко от КПП (контрольно-пропускной пункт), где нес службу Март. Девушка ему нравилась, но при встрече с ним на дороге она застенчиво отводила взгляд в сторону. Как с такой можно завести роман? С русскими проще, они открытые, сами вешаются на шею, только пальцем помани. Впрочем, Чанг была не одна, Март видел её в компании Хиена, они ходили, держась за руки. Только он был нетрадиционной ориентации, об этом в посёлки все знали. Хиен ничего не скрывал от своих товарищей.
У Марта в голове не укладывалось, почему Чанг выбрала его? Но вскоре всё прояснилось, корефаны разъяснили - они подружки. После этого Март попросил Хиена познакомить его с Чанг, корефан охотно согласился всё устроить. Чанг стала заходить на КПП. Сослуживцы, подсмеиваясь над Мартом, говорили:
- Твоя приходила.
Он удивлялся.
- Почему моя?
- О тебе спрашивала, мы ей объяснили, что ты спишь.
Они показывали, как это делали, подкладывая под щёку руки, мол, спит твой Март. Никто вьетнамского языка хорошо не знал, только отдельные слова, объяснялись с корефанами в основном жестами.
Но отношения, о которых Март мечтал, у них все равно не складывались. Он не знал, как подступиться к девушке, которая, как ему казалось, с другой планеты. Молод он был, не хватало опыта в наведение мостов к женской части. Но Чанг продолжала приходить, значит, на что-то надеялась. Март перешёл в наступление, в очередной ее приход он спросил:
-Бань ми монг? (Хлеба хочешь?)
Чанг, бросив на него печальный взгляд, засобиралась уходить. Март понял, что сморозил глупость – не за угощением она сюда приходит, он этим только её обидел.
- Мот фу! (Минутку!)
Продемонстрировав в очередной раз скудные познания вьетнамского языка, Март попросил напарников присмотреть за девушкой, чтобы она не скучала и не ушла к его возвращению, исчез из пропускного пункта. Он быстро вернулся, принеся с собой семейные фотографии, открытки с видами Находки, города, в котором он родился и вырос. На этот раз он попал в точку, такой переход к более тесному знакомству, Чанг больше пришёлся по душе, она с удовольствием принялась рассматривать фото, открытки. Март, как мог, объяснил, что это его родной город, а это его близкие люди, за которыми он очень скучает. Чанг тоже принесла свои фотографии.
С того дня дела у них наладились. Чанг продолжала приходить к Марту на КПП, но теперь они болтали как хорошие друзья, перемешивая вьетнамские, английские слова, помогая жестами. Сладострастное уединение, терзающие их умы и тела, они нашли за приделом посёлка ПМТО. Поверенным в их сердечные дела и посыльным стал Хиен, через него договаривались о свиданиях. Они обычно проходили вблизи старого французского католического монастыря, оставшегося от колониального прошлого страны, или вблизи деревушки Ми Ка, на берегу залива.
Чанг приходила на свидание всегда с подарком, это были: бутылка пива «33» или пачка сигарет «Бон сенг». Март к куреву относился равнодушно, но все его сослуживцы курили, поэтому он тоже. Подарки Чанг смущали его, но он их принимал, потому что чужая страна, чужие обычаи. Во Вьетнаме всё наоборот, не так, как у русских, у них девушка дарит своему возлюбленному подарки. Самоволки Марта никто не замечал. В то время по долгу службы он мог свободно ходить по полуострову и не всегда находиться на глазах у командиров. Чанг была нежной, внимательной, ненавязчивой, не спорила, не задавала вопросов и безгранично любящей. Не женщина - мечта. Март купался в ее нежности. Больше он в своей жизни такой женщины не встречал, а было их у него немало. Чанг, как могла, обустраивала их любовное гнездышко в американском вертолете, разбившемся во время войны в джунглях. Чаще всего их встречи проходили в нем. Она выстилала их ложе любви циновками, чтобы им было удобно и уютно на них. У нее были тонкие нежные пальцы, когда она прикасалась ими к его телу, он ощущал веяние прохлады. Ее бронзового цвета кожа, разогретая от жары и страсти, пахла кокосом. Чанг со всей страстью отдавалась ему. Они прятали свои чистые и искренние чувства от посторонних, чтобы никто не мог запросто пройтись по ним тяжелыми сапогами. Но через полгода их любви пришел конец. Чанг вдруг стала избегать встречи с Мартом, если случалось им пересечься, где-нибудь на улице, она, бросив на него холодный взгляд, переходила на другую сторону. Он не понимал, что случилось, мучился, строил догадки – может он, чем-то ее обидел? Хиен рассказал, что произошло. Чанг влетело от руководителя бюро обслуживания, он вызвал ее к себе и отругал за встречу с иностранцем – с тей. Вьетнамская девушка не должна так себя вести. К нему приходил русский офицер Вова по просьбе Марта, чтобы ему помогли избавиться от навязчивой Чанг. Выходило, что он жуткий подлец, Хиен его так и назвал –кхом тот (очень плохой)
Март понял, кто такой Вова – это их замполит. Выяснять отношение с начальством не имело смысла, оно всегда право и делает всё правильно и во благо, в данном случае, родины. Русский офицер не должен крутить роман с девушкой из страны, которой их присутствие на базе стало неугодно. Потом Чанг перевели служить в другое место. Они больше не виделись. Сослуживцы Марта в шутку подтрунивали над ним – раз, два, три, четыре, пять вышел Мартик погулять.
Дежурил он не только на КПП, приходилось охранять склады противолодочного и ракетного вооружения. Находились они вдали от посёлка и берега. Тишина, вокруг ни души, только слышен писк комаров и кваканье лягушек. Слух во время караульной службы обостряется, реагировал на малейший шорох. Не всегда такие дежурства проходили гладко, российскими складами интересовались не только местные зверюшки.
Март нёс вахту вместе с Борисом Проскуряковым, с тем самым, который разыскивал его через Мишеля. Он где-то приотстал, Март шагал по охраняемой территории с «калашниковым» наперевес, темнело, на небе вспыхивали звёзды, ночь обещала быть без туч, это значит, дождь не пойдет. Марту часто приходилось нести службу под проливным дождём, сегодня погода радовала. За спиной зашуршало и стихло, он обернулся, вдоль колючей проволоки, огораживающей склады, были заросли папоротника, серая лента, извиваясь, вползала в них. Это был щитомордник, красивая, но ядовитая змея, завсегдатай складов. Змеи в этих краях обычное явление. Марта они не трогали, но при себе для оказания первой помощи у него было всё необходимое.
- Привет дружище! – сказал он змее.
Она, будто услышав и поняв, что к ней обращаются, махнула хвостом и скрылась в листьях. Март собирался продолжить дозор, но чья-то крепкая рука обхватила его со спины за шею, в ухо кто-то часто, прерывисто дышал. От налетчика несло дорогими сигарами. Рука сжималась сильнее и сильнее, перекрывая дыхание, Март, задыхаясь, прощался с жизнью. Ему было всего двадцать, он еще толком не жил, а его в цинковом гробу привезут на родину, закопают в землю. Возможно, присвоят звание героя России посмертно, вот и всё, на что он мог рассчитывать, и это будет память, которую он оставит о себе на земле. А как же звезды? Они будут сиять без него, и солнце взойдет без него. Покориться судьбе Март не мог, ему хотелось жить, откуда взялись силы, он не понимал, через секунду налетчик уже лежал на спине. Свет прожекторов, которые освещали территорию складов, падал ему на лицо, Март рассмотрел: это был молодой мужчина, европейской внешности, одетый в штатское. Его можно было принять за туриста из Нячанга. Только, что турист здесь делает ночью? Март, нависая над мужчиной, придавливал его к земле, держа его за руки. Он не сопротивлялся, но вдруг завопил во всю глотку. Март успел заметить того самого щитомордника, которого недавно приветствовал, он снова уполз в заросли папоротника. Диверсант продолжал орать, Март слез с него, мужчина тут же сел, схватился за ногу.
- Укусила, - произнес он на английском.
Объяснять Марту было не нужно, он понял, что случилось. Борис уже был здесь, прибежал на крик.
– Беги, звони начальству, докладывай, поймали диверсанта, ему нужна медицинская помощь, змея укусила, - приказал он Проскурякову, сам занялся пострадавшим.
Вообще-то Март секунду колебался оказывать ему первую помощь или нет, оставить его на милость судьбе, не помрет до приезда врача, его счастье. Недалеко от места, где произошла схватка, стояла, чем-то набитая сумка. Март не сомневался, что там взрывчатка. Не продукты же из супермаркета! Ослабить нашу мощь на Камране американцы хотят, это точно. Враг корчился от боли. Март действовал по инструкции, обработав рану спиртом, прильнул к ней ртом. Он отсасывал зараженную кровь, сплевывая ее на землю. Это был его первый опыт в спасение от укуса змеи, не думал он, что ему придется, когда-нибудь этим заниматься. Не мог даже вообразить, что пострадавший окажется американским лазутчиком. Больной стонал, Март прикрикнул:
- Не хнычь, как девчонка! Будь мужиком!
Вряд ли американец понял, что ему сказали, но он притих, а потом спросил:
- I’m going to die?
С английским у Марта было не очень хорошо, но он интуитивно понял диверсанта.
- Нет. Рано тебе туда, - он показал пальцем в небо. – В тюрьме будешь сидеть. Понял?
Американец радостно замотал головой.
- Давай знакомиться. Март, - он стукнул кулаком себя в грудь, показывая, что его так зовут.
- Ник.
- По-нашему Коля.
Американец повторил свое имя по-русски. Март, перебинтовав ему ногу, напоил таблетками от аллергии и температуры. У диверсанта начинался жар. Потом Март навещал Ника в госпитале, он шел на поправку.
Сейчас Борис Проскуряков сидел у Марта в гостях пьяный, весёлый, довольный жизнью, они вспоминали армейские будни. На столе стояли бутылка коньяка, две рюмки только что опустевшие, тарелка с нарезанной колбасой. Март сегодня гостей не ждал, подал на стол то, что нашёл в холодильнике, оказалось почти ничего. Коньяк принёс Борис. Он позвонил Марту, напомнил, кто такой, спросил:
- Дома?
Он был дома, только что вернулся из студии.
- Говори адрес, сейчас к тебе подъеду.
Борис подъехал на такси.
Он плеснул в рюмки ещё коньяка.
- Давай выпьем за наш батальон? Неправильно мы поступили, что отказались от базы Камране…
Март про себя рассуждал. «Если Борис хотел просто с ним встретиться, вспомнить службу в армии, ему не нужно было устраивать допрос Мишелю обо мне. Можно было встретиться напрямую, как сейчас, и поговорить». Март подумал, он о Проскурякове ничего не знает: чем сейчас занимается, есть ли у него семья? Борис успел много о нём разнюхать
- Зачем ты меня разыскивал? – спросил Март.
Проскуряков сразу приободрился, будто весь вечер только ждал этого вопроса.
- По делу, - сказал он и опрокинул в рот содержимое рюмки, наколол на вилку колбасы, закусил. - Тебе, вероятно, твой оператор всё рассказал? Извини, так вышло, надо было сразу к тебе… На студии мне сказали, что тебя нет, посоветовали обратиться к Мишелю, кажется так его звать. Чудной он, сказал, что ему не нравится имя Миша, попросил называть его Мишелем. Потом я понял: вряд ли он мне сможет помочь.
- Что за дело?
Борис немного замялся.
- Забери иск, - попросил он.
- Ты о чем? – удивился Март.
- Я хозяин компании «Голубое небо».
Марта разобрал смех. Вот в чём дело! В голове у него сразу всплыло имя.
- Кто такая Нинель Шахова? – спросил он. - На неё зарегистрирована компания.
- Она моя жена. Её отец подарил нам на свадьбу эту компанию.
- Поздравляю, рад за тебя, семейное счастье обрел, уютное гнездышко построил. Ничего у тебя не выйдет, работать надо честно, исков тогда не будет.
- Ты не понимаешь. Если компания не будет приносить хороший доход, Нинель меня бросит. Я ей буду не нужен.
- Мне жаль тебя, но ничем не могу помочь. Иск подавал не я, а пострадавшие. Твой Фомин вор и ты вместе с ним.
Борис зло посмотрел на однополчанина, не правду он говорит – помочь может, если захочет. Он неплохо изучил круг общения Марта, прежде чем к нему прийти. Проскуряков полез в карман брюк, достал банковскую карточку.
- Здесь пятьсот тысяч, сделай так, чтобы они забрали иск, получишь ещё столько же.
- И всё?
- Добавлю двести тысяч за извинения в прямом эфире. Мол, ошибся, компания «Голубое небо» лучшая в городе и всё такое.
Март спокойно посмотрел на однополчанина, будто соглашаясь с его предложением, и взревел во всю глотку:
- Вон из моей квартиры! Попадёшься мне на глаза, раздавлю как таракана.
Проскуряков, вдавив голову в плечи, сжал карточку в кулаке, встал из-за стола и попятился к выходу. Вскоре его в квартире Марта не было.
На следующий день к Марту в кабинет явился Ефимыч. Он с шумом плюхнулся в кресло, оно под его грузным телом застонало. Учредитель «ТВ-сити» мечтал избавиться от большого живота, стать стройным, как в былые юные годы, сейчас ему было пятьдесят лет, для этой цели посещал спортзал, но положительных результатов пока не добился. Он, изучающий посмотрев на ведущего «ТНН», произнёс:
- У меня для тебя, друг мой, две новости: плохая и очень плохая. С какой начать?
Март не удивился, Ефимыч иначе бы сюда не пришёл. За хорошими новостями начальство к себе в кабинет вызывает.
- Совсем дела хреновые, - констатировал он.
У Марта было неплохое настроение, и он подумал, Ефимыч не сможет его испортить, чтобы не сказал. День был тяжелый: подготовка к прямому эфиру, затем сама передача. Но в прямом эфире удалось решить сразу несколько проблем – сток воды возле дома по Амурской улицы, завтра должны разобраться специалисты на месте, что сделать для устранения лужи. И ремонт крыши пятиэтажного дома по Хабаровской улице. Когда идет дождь, квартиру на пятом этаже затопляет, в ней живет пенсионерка, платить за ремонт крыши ей нечем, бесплатно никто ничего делать не хочет. Власти города обещали выделить ей деньги на ремонт.
- Уладится всё, - успокоил его учредитель.
- Тогда с плохой. Очень плохую напоследок оставим.
- Завтра тебе надо в суд явиться.
Март не забыл о суде, но с начальством он предпочитал быть дипломатом. Он спросил:
- Зачем?
- По иску Петра Фомина.
- Да, точно. Спасибо, что напомнил.
- Начальство для этого нужно, чтобы напоминать своим подчиненным об их обязанностях. Ему больше нечем заняться.
- Ты у нас не заменим. - Замечание понравилось Ефимычу, он расплылся в улыбки. Март продолжил: - Ну, и придурок этот Фомин. Суд он проиграет, эксперты же доказали, компания закупала материалы для ремонта квартир дешевый, а клиент платил как за дорогой, естественно, получал не то, что хотел. Дешёвые обои отличаются от дорогих не только ценой. И он еще смеет называть «ТНН» лживой передачей! «Вор должен сидеть в тюрьме», как говорил Жиглов в фильме «Место встречи изменить нельзя».
- Знаешь, здесь не всё так просто с нашей рыночной системой ценообразования. У него, вероятно, найдутся доказательства приобретения копеечных обоев по дорогой цене. За что купил, ту цену и вписал в услуги ремонта. На бумаге комар носа не подточит. Просто так, Фомин не стал бы подавать иск. Но главное, наша передача не промолчала о таком виде мошенничества. Прокуратура заинтересуется, если уже не заинтересовалась.
Март рассказал учредителю о своем вчерашнем гости, но о взятке, которую хотел дать ему Проскуряков, умолчал. Ефимыч потом будет подсмеиваться – мол, честный, неподкупный.
- Говоришь, хозяин компании объявился… - учредитель «ТВ-сити» многозначительно помолчал. - Теперь очень плохая новость. Марич требует убрать тебя из «ТНН». Где ты ему дорогу перешёл?
Да, действительно, хуже некуда новость. Март, пожав плечами, спросил:
- Он причину не сказал?
- Злой он был на тебя.
- Что ты будешь делать со мной? Уволишь?
- Работай до отпуска, а там посмотрим. Меня ты на экране устраиваешь. Ну, все вроде сказал. Пошел я.