В лабиринте огнедышащей love. Глава 8

Об убийстве Алины Март узнал, придя на работу. Он уже входил в свой кабинет взялся за ручку, его окликнула «Красотка». Март посмотрел в её сторону, Ольга Васильевна выглядела как всегда великолепно – стильное платье, макияж, ухоженные, хорошо уложенные волосы, а с выражением лица, что случилось, оно было печальным. Между выщипанными в узкие полоски бровями залегла глубокая морщина.
- Не хмурьтесь, на улице отличная погода, - весело произнёс Март.
Но "Красотка" наоборот сдвинула брови сильнее.
- На студии у нас трагедия, - сказала она. - Дочку у Виктора Викторовича убили.
Дыхание у Марта перехватило, он закашлял. Прокашлявшись, спросил:
- Когда?
Он не понимал, как такое могло случиться, вчера вечером Алинка была у него, они смотрели клип, в котором она снялась.
- Сегодня ночью на даче задушили её.
«Зачем она поехала на дачу? – подумал Март. – Она должна была поехать домой».
- Кто её?
«Красотка», пожав плечами, сказала:
- Я её знала. На дне рождение Виктора Викторовича с ней познакомилась. Хорошая девочка была, красивая. Жаль её.
«Красотка» ушла, Март закрылся в кабинете, ему хотелось побыть одному. Известие об убийстве Алины было для него ударом под дыхало. Скрючился, а разогнуться никак. Но оставался он один недолго, в дверь заколотил Ефимыч, требуя впустить его.
- Я знаю, что ты там. Открой, - громко говорил он.
Марту пришлось впустить учредителя
- Об убийстве дочке Виктора Викторовича, думаю, тебе уже доложили, - сказал он, размещаясь в кресле. – Но это не всё. Над нашей студией черная птица крылом помахала. Петр Фомин убит.
- Сегодня в три дня суд по его иску на «ТНН». Кто его?
- Бытовая ссора. Сосед по лестничной площадке его пырнул ножом в живот.
- Я думаю, в суд надо всё равно сходить, отметиться, - сказал Март.
Ефимыч его поддержал. Но в суд Март не пошёл и дочку не смог отвезти в аэропорт, как обещал. В кабинет вошли двое мужчин, он хотел попросить их прийти в другой раз, он не в состояние решать, какие-либо вопросы связанные с его «ТНН». Ему нужна передышка, хотя бы день и он опять погрузится в работу, будет помогать людям через свою передачу. Но мужчины пришли не искать в его передачи поддержку, они показали Марту удостоверения оперативных работников полиции и вручили ему повестку к следователю на допрос по делу убийства Алины Марич.
- Сейчас? – спросил Март
- Желательно, - ответил один из оперов. – Следователь ждёт вас.
- Я только улажу свои дела.
Он позвонил Мишелю, попросил:
- Отвези моих, Катю и Аллу в аэропорт. У них рейс в два часа дня. Меня к следователю вызывают.
- Хорошо, без проблем.
Мишель был не против повидаться с бывшей женой Марта, обрадовался удобному случаю. Он уже слышал о трагедии в семье Маричей, но ему в голову не пришло, что коллегу из-за этого вызывают к следователю. Март ему говорил, сегодня суд по иску Петра Фомина. Может, какие новые факты появились? Мишель, взяв такси, поехал к дому Аллы.
Она с дочкой уже собралась в дорогу. В прихожей стояли битком набитые чемодан, сумка. Алла перебирала в голове всё ли взяла, она уже несколько раз проверила клатч, на месте ли билеты, паспорта. Они были там, как и раньше. Катю больше волновала косметика, она не хотела приехать в Москву и обнаружить, что тушь или тени остались дома. Пора было ехать в аэропорт, а Марта ещё не было. Катя звонила отцу, но его телефон не работал.
- В этом и есть весь твой отец, - возмущалась Алла, поглядывая на часы, висевшие на стене. - Наобещает много, а потом в самый последний момент всё у него срывается. Помнится, мы с ним собирались поехать по турпутёвке в Сингапур. Ты была ещё маленькой, в начальные классы ходила, во второй или третий. Мы тебя хотели оставить у тёти Вали на две недели, пока мы будем путешествовать. Когда встал вопрос о покупки путевки, он сказал, что мы никуда не едем.
Тетя Валя была сестра Марта. Катя помнила, как родители ей говорили, что она некоторое время поживет у нее, потом всё отменилось. Папа с мамой никуда не уехали и её не отправили к тёте.
- Но сейчас всё не так, билеты у нас есть, и мы едем в Москву, - Катя крутилась возле зеркала, критически осматривая себя.
Она надела в дорогу новые джинсы и ей казалось, что они велики, нужно было брать на размер меньше.
- Не защищай отца. Если ему некогда, мог бы позвонить, предупредить.
- Ты, как всегда, права.
- Не ёрничай, - Алле показалось, что дочка над ней насмехается. - Как мы будем добираться до аэропорта?
- Такси вызовем по телефону.
Раздался, наконец-то, долгожданный звонок в дверь.
- Твой отец приехал, собирайся, хватит смотреться в зеркало, - сказала Алла.
Но это был не он, а Мишель. Его Алла не ожидала увидеть и не хотела. Одно время, после её разрыва с Мартом он за ней ухаживал, но у них ничего не вышло. Она была не готова к новым отношениям.
- Зачем пришёл? – недовольно спросила Алла.
- Отвезти вас в аэропорт. Такси ждет возле подъезда, собирайтесь.
Мишель пожирал её взглядом, ей не нравилось, когда он смотрел так на нее, возникало ощущение, что она стоит перед ним голая.
- Не смотри на меня так, - попросила Алла. – Ты меня смущаешь. Где Март?
- Ему некогда, я вместо него.
- Я так и знала, - мудро сообщила она. – Не зря у меня утром кружка разбилась. Нормально мы до аэропорта не доберемся.
Её суеверие всегда Мишеля веселило и сейчас ему хотелось подтрунивать над ней.
- «Посуда бьется, жди удач. Не плач, красавица, не плач», - просолировал он баритоном.
Женский пол его любил не только за то, что он толстенький и мягкий, как плюшевый медвежонок, но и за приятный голос. Если бы он в своё время занимался вокалом с педагогами, мог бы петь в оперном театре. Но некому было наставить его на путь истинный в молодые годы, а сейчас ему не до уроков пения.
В аэропорту, в зале ожидания Мишель стоял возле панорамного окна во всю стену, наблюдая, как Алла с дочкой поднималась по трапу самолета. Он не ушёл, пока самолет не взлетел в небо.
Кабинет Юрия Николаевича в отделение полиции был тесный, в нём помещался один стол, на нём лежали толстые папки, они занимали почти всю столешницу, оставалось место только для ноутбука, стационарного телефона и небольшой стопки листов бумаги. В помещение было накурено, открытая форточка не добавляла свежего воздуха. Март сидел напротив следователя, а тот кратко объяснял, почему его вызвали сюда.
- Марич Виктор Викторович вам знаком? – спросил Юрий Николаевич. Март дал положительный ответ. – Он утверждает, что вчера вечером Алина была с вами, расскажите, что между вами произошло.
Следователь сделал такой акцент, Март понял, он не просто свидетель, а обвиняемый.
- Позвонил её отец, попросил, чтобы она вернулась домой. Алина ушла, больше я её не видел.
- В этот момент, где вы были?
- У себя дома.
- Кто-нибудь может подтвердить?
- Я живу один. - Следователь буравил его глазами. – Вы не представляете, что у меня творится в душе. Если бы я знал, ни за что её не отпустил. Вы думаете, я её убил?
- Пока ваша вина не доказана, вы не виновны, - сухо сказал Юрий Николаевич. - Советую сотрудничать со следствием, если вы убили и признаетесь в этом, суд смягчит вам наказание.
- Я не убивал! - в отчаяние прокричал Март. Юрий Николаевич наблюдал за ним, будто психиатр за пациентом, у которого случился рецидив. - Зачем мне её убивать? Вы спятили!
- Виктор Викторович ваш работодатель, узнав о вашей связи с его несовершеннолетней дочерью, уволил вас. Так?
- А это здесь причём? – удивился Март. - Марич не единственный мой работодатель, от него не всё зависит. Или… Я понял, Виктор Викторович обвиняет меня в убийстве дочке? Я этого гада, который убил Алинку, сам, своими руками придушу.
Он был в отчаяние, перед его глазами стояла картина – Алинка сидит под дверью его квартиры, потом радостно бросается ему на шею. Злость сдавила ему грудь, в висках застучало. Март вскочил с места, схватив стул, на котором сидел, запустил его в дверь. В это время, как назло, она распахнулась, вошла девушка, и весь удар приняла на себя. Она закричала, на крик примчался молоденький парнишка в полицейской форме, скрутил ему руки назад.
- Тихо, тихо, - успокаивал он разбушевавшегося клиента следователя.
Март не собирался сопротивляться, накатившая на него волной ярость стихла.
- В изолятор на сутки. Пусть остынет, пока мы будем выяснять, виновен он, или нет, - распорядился следователь.
Но повели его в ИВС не сразу, сначала эксперт-криминалист снял у него отпечатки пальцев. В узком коридоре отделения толпились местные трудяги, покинувшие свои кабинеты, чтобы взглянуть на телезвезду. Март шёл, опустив голову на грудь, конвоир недовольно покрякивал, когда им кто-то мешал идти.
В приемной у него отобрали то, что не положено иметь в камере, выдали постельное белье одеяло, кружку, миску, ложку, полотенце, отвели в камеру. Дежурный сержант с ясными голубыми глазами открыл с грохотом металлическую дверь, Март вошёл, за ним тут же закрылась дверь.
В помещение воняло мочой, куревом, потом, вдоль стены стояли одноярусные нары, они были соединены в лежанку. На них сидели кучкой мигранты ближнего зарубежья: таджики, узбеки, лежал парень, накаченный наркотиками, он пытался приподняться на локте, разглядеть, кого им привели, но у него не получалось, он валился на куртку, служившей ему подушкой. Еще какие-то мужики сидели, Март особо к ним не приглядывался. У окна, обособившись от всех, расположился мужик неопределенного возраста в трениках "адидас", с голым торсом в чернильной росписи, Его скуластое лицо, обтянутое сухой обветренной кожей, выдавало прожитую страшную тюремную жизнь. Сиделец со стажем.
Не впервой Марту было переступать порог камеры, приходилось ему посещать такие места по работе. Одно время он работал в газете, вел криминальную хронику, нагляделся и наслушался всякого, даже в карты как-то с самым настоящим "каталой" играл и водочку распивал. Правда, не на деньги, "на интерес". Но как он играл!!!
Арестанты на лежаке неохотно сдвинулись, уступая Марту места с краю. Матрасов на нарах не было. Он, расстелив на досках одеяло и простынь, улёгся, свернувшись калачиком, накрыв голову курткой. Твердо, но другого варианта всё равно не было. Март задремал. Ему снился Демон. Он надрывно над ним хохотал, содрогаясь всем телом. Голова у него была лысая, из морщинистого лба торчали два рога, под глазами черные круги, пасть открыта и вместе с хохотом оттуда вырывались языки пламени. Они гасли, не долетая до лица Марта, но он чувствовал их жар. Кто-то дернул его за ногу, и он проснулся. Это был маленький тщедушный мужичок, если бы не поморщенное лицо, его можно было бы принять за подростка.
- Чего тебе? – спросил Март, сев на лежаке.
- Пахан зовет.
Мужичек показал, кивков в сторону окна, где сидел пахан. Он не стал дожидаться пока Март к нему подойдет, начал с вопроса:
- Новичок? Я тебя раньше здесь не видел. Счас крестить будем. – Пахан, радостно хихикнув, смачно плюнул на пол. – Вытри, - приказал Марту.
- Сам вытирай, - невозмутимо ответил он и снова лег, накрыв голову курткой.
Но через секунду пахан был возле него.
- А ну ребята, помогите его поднять,- к кому-то обратился он.
Март сам поднялся, а из сокамерников никто не сдвинулся с места, чтобы выполнить приказ. Все с любопытством наблюдали, чем закончится противостояние.
- Я сейчас буду учить тебя жизни.
Пахан схватил Марта за борта рубашки. Ростом он был немаленького, почти наравне с Мартом, чуть ниже, и силой не обделён. Мужик знал свои физические возможности, но не рассчитал, на что способен внешне флегматичный, интеллигентный Март, а он вписал кулаком ему в скулу. Пахан отлетел к стенке, сполз на пол. Встал он уже другим человеком: мирным, покладистым - своим в доску.
- Да прости убогого, Пахан, я это… не понял! – залепетал он.
Марта позабавило, что сиделец со стажем назвал его Паханом. Знать, признал в нем авторитет.
- Бражник я.
- Март.
Бывший Пахан направился к своему месту у окна, сел.
- А ну, чмошники, - он толкнул соседа, и вся толпа резво сдвинулась. - Пахану место.
Март решил не скромничать, сдвинул Бражника, заняв его место у окна. Окно было маленькое с решеткой, но всё же через него просматривалось небо, кусочек свободы в клетку. Бражник оказался на редкость болтливым, рот у него не закрывался ни на минуту. Он рассказывал о своей горемычной судьбе.
На самом деле его звали Василий Бражников, ему было пятьдесят восемь лет. Всё детство он провел в детских домах, от него в роддоме отказалась мама. Рос он талантливым мальчиком: неплохо пел, умел играть на гитаре, мечтал создать свою рок-группу, гастролировать по стране и за рубежом. Судьбу он себе рисовал шикарную, но воровская жизнь затянула его. Любил он по чужим карманам лазить. Первый раз он попался по малолетству, украл у зауча школы кошелёк, денег в мало было хватило только на билеты в кино, и мороженое. Зауч строгая тётка была, сразу Бражника в руки милиции отдала, и там его не пожалели, отправили в колонию для несовершеннолетних преступников. Тогда он пережил первое предательство, друг, который стоял на шухере, пока он в учительской из сумочки вытаскивал кошелек, выдал его: рассказал заучу, кто вор, а он всего лишь в это время в коридоре стоял и не при чём. Вася поступил благородно, не сообщил, что они вместе прогуляли те деньги. Так у него началась карьера вора, специализировался он по карманам, ловко вытаскивал из них кошельки и сумочек тоже. Вор карманник барсеточник. Но в последнее время дела у него шли хуже некуда, в кошельках всё меньше стала наличных денег, появились банковские карточки. В цифровых технологиях он не разбирался, не знал, как стырить с этой карточки деньги. Не хакер он. Попался Бражник сейчас на мелочи, украл в магазине бутылку водки.
Туалета в камере не было. Март со всей силы колотил в дверь, дежурный пришёл минут через десять. Открыв смотровое окно, спросил в него:
- Тебе чего?
- В туалет.
На этом всё закончилось, окно закрылась, но дверь не открылась. В туалет Марта никто вести не собирался. Он вернулся на своё место у окна, Бражник тут же начал.
- Ага, шаз!!! Сунули - и сиди. Без еды, без прочего. Брюки есть? Зачем тебе туалет? А на пол не смей, своей же одеждой и мордой вытрешь. Попросить, что-нибудь принести. Да щаззз! Пошлют тебя подальше или палкой резиновой по хребту или по почкам перетянут, дабы не возникал...
В туалет Марта сводили через два часа, а вечером перевели в одиночную камеру. Но это уже был люкс номер: с туалетом, на кровати лежал матрас, была ещё подушка. Из развлечений – книги и радиоприемник. Утром Марта отпустили. У входа в отделения его ждал, широко улыбаясь, Семён. Он понял, кому обязан комфорту одиночной камеры. Иначе и не могло быть. Семён всегда приходил ему на помощь.
- Спасибо друг, - сказал Март, пожимая руку другу.
- Одним спасибо не отделаешься, - полковник МВД подмигнул.
Семён был в приподнятом настроении, у Марта закралась мысль, что здесь дело вовсе не в его освобождение. Друг радуется чему-то своему.
- Ок! С меня бутылка коньяка.
- Не помешает. Меня повысили в должности, теперь я не зам, а само начальство.
- Поздравляю! У Самвела посидим, отметим твоё назначение.
- Договорились. Созвонимся. Сегодня приходи ко мне, Моя стол накрывает дома.
- Не могу. Сейчас на работу, потом хочу отдохнуть. Что-то я устал. Передавай привет Лиле, скажи, что ей с мужем повезло.
- Это мне с ней повезло, - уточнил Семён.
Март поехал на студию. В коридоре ему попалась Илона, она шла навстречу, увидев его, обрадовалась.
- Отпустили! – воскликнула она.
- Всем известно, где я был? – удивился Март.
- Ефимыч всех на уши поднял, пока тебя не нашёл. Все отделения полиции обзвонил. «ТНН» пустили в эфир повторную. Ефимыч убрал тебя из «ТНН», мне жаль, ты был отличным ведущим.
- Не трави душу. Мою передачу закрыли?
- Нет. После отпусков, осенью будет новый ведущий.
- Кто?
- Пока место свободно. Зайди через час ко мне, есть разговор.
Илона направилась дальше, а Март приуныл. Нельзя сказать, что он не ожидал такого от шефа, проще сменить ведущего, чем оспорить решение Марича, но эта новость всё равно пришлась ему обухом по голове. В кабинете всё осталось как вчера перед его уходом на допрос к следователю. Похоже, даже уборщица в нём не мыла пол и не вытирала пыль. Март проверил ноутбук, аккумуляторная батарея у него почти разрядилась. Ставить её на зарядку он не стал, собрал ноутбук в сумку, обвел глазами комнату – больше он отсюда ничего не хотел брать. Хотя, нет, грамоты, полученные в конкурсах для журналистов. Они висели в рамках на стене. Март, сняв их, сложил в целлофановый пакет. Нашёл на столе чистый лист бумаги, написал на нём заявление об увольнение, сложил его в четыре раза, спрятал в карман куртки, подхватил пакет, сумку с ноутбуком, покинул кабинет. Ему оставалось зайти к Ефимычу, положить на стол бумагу на подпись, и всё. А что тянуть? По пути Март собирался заглянуть к Илоне, узнать, что ей нужно. Он посмотрел на часы, они были у него на руке, убедился, что прошёл час с момента, как он виделся с начальницей, подумал, она должна вернуться.
Илона действительно уже находилась в кабинете, она работала на ноутбуке, быстро бегая пальцами по клавиатуре, лицо у неё было серьезное, сосредоточенное, губы едва заметно шевелились.
- Зачем вызывала? – спросил её Март.
Начальница, не отрывая глаз от монитора, указала на стул и сказала:
- Садись. Подожди одну минуту.
Она снова ушла с головой в работу, изредка поглядывая на Марта, будто искала в нем подсказки. Закончив, она положила ладони на столешницу, посмотрела ему внимательно в глаза.
- Не тяни, на душе и так тошно, - не выдержал Март. – Увольняюсь я, видишь, все пожитки свои собрал, - он показал на пакет и сумку с ноутбуком.
- Не спеши, уволиться всегда успеешь.
- Я как бы уже ни при чем, вышел погулять и даже мимо не проходил.
- Марич почти хозяин нашей студии, сам понимаешь, без его финансирования наша студия загнется через месяц.
- Мне, что до этого? Будете жить без меня припеваючи, услугами скатерти-самобранки пользоваться.
- Предлагаю тебе перейти в отдел информации. Специалист ты хороший, там таких, как ты, не хватает.
- Тебе, зачем это?
- Что зачем?
- Протягивать мне руку помощи? Homo homini lupus est.
- Знаешь, - возмутилась Илона, - мне сопли вытирать тебе времени нет. Сам понимаешь, жизнь штука сложная. Хочешь, увольняйся.
Март, одарив Илону равнодушным взглядом, ушёл. Кабинет Ефмыча был закрыт, ждать, когда шеф вернётся, он не собирался, заглянул в бухгалтерию, Анечка могла передать заявление шефу. Но бухгалтерша не знала, что должна была послужить курьером, начала своё:
- Сегодня с самого утра дверь не закрывается. Компьютер завис, скоро мастер придет, немного попозже займусь переводами денег на карточки.
- Каких денег? – удивился Март.
- Получка сегодня, - девушка захлопала длинными накрашенными ресницами, улыбнулась, показав белоснежные зубы. – Или вы по другому вопросу?
Но Марту перехотелось отдавать заявление Анечке. Она смотрела на него в ожидание, что ей ответить, Март уже не знал, он молча захлопнул дверь и направился в ньюс-рум. В конце концов, его не выгнали из самого «ТВ-сите», он может продолжать трудиться на родной телестудии. Обидно, конечно, что у него отобрали «ТНН», но се ля ви. «А мы её», сказал Март себе, входя в комнату, журналисты уже разъехались по заданиям, на своем посту находилась только выпускающий редактор. Он сел в офисное кресло, развалившись, как ему было удобно.
- Работа для меня найдется? – спросил он.
Марту не хотелось, чтобы Геля сейчас ему сочувствовала. Она не собиралась этого делать, со всей свойственной ей деловитостью сказала:
- Завтра поедешь на съемки в цирк.
- Брать интервью у медведя?
- Можешь и у медведя, лишь бы материал был интересен телезрителю.
Март, написав заявление, закрепил за собой материал, сел здесь же за стол, достал свой ноутбук, подключил его к электричеству и приступил к работе над текстом