Цветы жизни. 1. Поколение некст

Последние дни лета промелькнули мгновенно, на улицах появились нарядные первоклашки с букетами цветов. Автобусные остановки, вагоны метро, парки и набережные, едва освободившись от наплыва туристов, заполнились студентами. Однако, сентябрь не спешил вступать в свои права. На берегах Невы стояла по-летнему теплая погода, припекало солнышко, а редкие недолгие дожди лишь немного освежали воздух, звенящий от криков чаек.

Высокая длинноногая блондинка в свободном светлом платье, больше напоминающем длинную рубашку, стояла, опершись на приоткрытую дверцу "Ауди" черничного цвета, припаркованную во внутреннем дворе театра "Чайки Ричарда Баха". И несколько секунд наблюдала, как другая женщина - миниатюрная, как ребенок, в легкомысленной яркой блузочке и цветастых бриджах, украшенных мультяшными картинками, явно не соответствующих возрасту дамы (ей было около сорока) - безуспешно пыталась запихнуть в багажник машины сложенную раму от детской коляски. Ребенок в снятой с основы люльке уже находился на заднем сидении машины. Рама не лезла в багажник. Женщина злилась и совершала кучу ненужных резких движений.

- Все не могу понять, Юль... - задумчиво произнесла блондинка, прогнувшись назад и подперев руками поясницу, от чего под свободным платьем обрисовался ее округлившийся животик, доселе незаметный. - то ты была рыжая, то платиновая, теперь - почти под цвет моей машины. Ты на самом деле-то какого цвета?

- А... - "Дюймовочка" тряхнула сине-фиолетовым каре. - Никакого! То есть, в прямом смысле. Это - не цвет, а недоразумение какое-то! На мне вообще если не нарисовать что-нибудь интересное - так и смотреть не на что... помоги, а? Видишь, не получается!

- Мне врач запретил поднимать тяжести. Даже небольшие. Мне вообще сейчас напрягаться нельзя. Я ж почти все лето пролежала на сохранении! Два раза - угроза выкидыша. Чтобы я из-за твоей коляски рисковала здоровьем ребенка?

- Ну да, естественно... все не хотят рисковать, только на здоровье моего ребенка всем плевать, - буркнула Юлька. Но так, чтобы блондинка не расслышала.

В этот момент дверь служебного входа приоткрылась и оттуда, на ходу разговаривая по телефону, просочился на улицу такой же длинный и худой, как блондинка, длинноволосый и длинноносый брюнет, лицом напоминающий оперного Мефистофеля.

- Да, да, завтра. Как договорились, - говорил он невидимому абоненту. - Нет, завтра только пробы, натурные съемки - на следующей неделе...

Его взгляд упал на женщину с синими волосами, вернее - на коляску, которую та варварски утрамбовывала в багажник. И аж подпрыгнул на месте:

- Сударыня, что Вы творите?! Ирочка, а ты куда смотришь, она же изуродует нам автомобиль! Вон, уже царапина на крыле...

- Миша, ты знаешь, что мне нельзя волноваться. Я не собираюсь переживать из-за какой-то царапины. - Ирина блаженно улыбнулась и с удовольствием потянула спину, уперев ладони в изящные бедра.

Миша сокрушенно покачал головой и подскочил к миниатюрной особе, пытаясь пресечь очередную попытку протаранивания багажника.

- Да какая царапина? Это просто грязь от колеса! - засуетилась Юлька. - Я сейчас сотру... подумаешь...

- Ба! Какие люди! - воскликнул брюнет. - Юлия Савицкая собственной персоной? Ты же еще две недели назад была златовлаской! Что-то случилось?

- Случилось. Наступила осень, - совершенно серьезно пояснила Юлия.

- Не вижу логики.

- И не увидишь! Вы, мужики, вообще ничего дальше своего носа не видите... Ира, ну объясни ему, что такое новый образ у женщины!

Ира продолжала молча улыбаться.

Миша удивленно вскинул брови.

- Новый образ - это обязательно синие волосы? Вон, моя Ирочка все время одного цвета - натурального! И меня это совершенно устраивает.

- Твоя Ирочка играет на сцене! У нее на работе достаточно образов. А что делать нам, простым смертным?

- Не иначе - гробить чужие машины... - Михаил наконец оттолкнул Юлю и, неуловимым движением сдвинув металлическую конструкцию, легко уложил ее в багажнике.

- Миша, ты с нами? - Блондинка неспешно устроилась за рулем "Ауди".

- Зависит от того, куда вы собрались, сударыни.

- Мы едем к колду-у-унье! - с комично-загадочным видом пропела Ирина.

- Таки к колдунье? - усмехнулся Миша. - А это не опасно?

- Ой, тебя послушать, так вообще жить опасно! - взвилась Савицкая.

- ... И это правда! - кивнул брюнет. - Жить действительно очень опасно. Зачем же повышать градус опасности? Я поскольку тоже в некотором роде маг и волшебник, по опыту могу сказать, что некоторые из моих коллег...

- Да ну тебя, Миша! - Юлька надулась. - И никакая она не колдунья. Мы едем к энерготерапевту.

- Что-что? Это что за зверь такой?

- Это не зверь, это такой врач. Работает с энергетикой пациентов. Делает массаж биополя и нормализует энергетические потоки.

- Ясно, - кивнул Миша. - То есть, шарлатан. Я так и думал. Ирочка, а тебе-то туда зачем?

Ирина невинно улыбнулась и пожала плечами.

- Низачем! Юля просила подвезти. Она к Бэлле Аркадьевне заходила и заболталась... муж ее сейчас забрать не может - у него клиенты, он же на дому работает. А мне что, жалко? Так что, едешь с нами?

- К энерготерапевту - нет. А до метро подбрось, - он сел на переднее сидение, рядом с водительницей, а Юлька уже разместилась на заднем, с тревогой поглядывая на заснувшего малыша.

Машина тронулась, медленно и аккуратно выруливая из арки сначала в переулок, затем - на набережную.

Профессиональный иллюзионист Мигель Алеос (в миру - Миша Цыплевич) не просто скептически относился ко всякого рода экстрасенсам, гадалкам и прочим "колдунам". Он всей душой презирал и ненавидел их ремесло. Считая их настоящими преступниками, наживающимися на человеческом горе и доверчивости. Да, сам он фактически зарабатывал на жизнь тем же самым. Но фокусы не должны столько стоить! Кроме того, он не обещал людям ничего, кроме развлечения. Не обманывал их, обещая вернуть в семью неверного мужа или излечить неизлечимо больного ребенка. Его собственная мать, наполовину цыганка, была гадалкой и воровкой. Теперь она, отбыв очередной срок заключения и превратившись в полного инвалида, лежала дома в комнате с затененными окнами, под присмотром сиделки. Мишины дочери-подростки, плод его любви к взбалмошной певичке Вете, росли без матери. Певичка в свое время даже не пожелала поставить Мишу в известность о том, что у него будут дети! И тем самым лишила его возможности позаботиться о ней, найти хороших врачей, чтобы проследили за беременностью, обеспечить ей хорошие условия, уберечь от стрессов. Она просто исчезла из его жизни, а появилась перед самыми родами. Вета не посещала консультации, вела нездоровый образ жизни. Кроме того, никто не предполагал, что будет двойня. Соседи по квартире поняв, наконец, что крики Веты - не результат бурной страсти, а что-то посерьезнее, вызвали "Скорую". Но было поздно. Рождение детей ее убило.

Нынешняя жена Миши Ирина пытается стать его девочкам если не матерью, то хотя бы хорошей старшей подругой, но девочки-близнецы, унаследовавшие от матери вздорный и упрямый нрав, а от бабушки - замкнутость и недоверие ко всему миру, с большим трудом шли на контакт. Хотя с готовностью принимали от нее подарки, могли поделиться впечатлениями о просмотренном фильме или проведенном в кругу семьи празднике. Но о чем-то более серьезном всегда предпочитали молчать, включая режим "маленький беззаботный ребенок". Хотя этим дылдам уже по тринадцать лет. Что у них на уме, что на сердце? С кем дружат, с кем встречаются - это было покрыто мраком тайны (а что уже встречаются, Миша не сомневался - достаточно посмотреть на их гардероб). Будь Мишина воля - он бы просто собрал и сжег все эти двусмысленные тряпки... только желание идти навстречу Ирине и нежелание ее волновать в тяжелый период беременности заставляло Цыплевича, стиснув зубы, терпеть раннее кокетство дочерей. Ира считала, что ничего страшного нет в том, что девочки, становясь девушками, стремятся наряжаться и выглядеть привлекательными. И никакой это не "разврат". Сейчас все так ходят. Мода такая.

Миша не понимал и не хотел понимать такую моду, чтобы из шортов торчало ползадницы. То есть, он ничего не имел против того, чтобы так одевались любые другие девушки... Но не его дочери! Они же еще маленькие, им рано! Да и вообще... Миша очень боялся, что гены прабабки-проститутки дадут о себе знать. А что с этим делать - не представлял. Девчонки никогда не пускали его на свою территорию. Сначала они были ближе к няне. Теперь, кажется, Ирина и то их лучше понимает, хотя знакома с ними меньше года.

А у Миши сейчас еще и дел по горло - с тех пор, как они с Ирой решили снимать кино, у него вообще не осталось свободного времени. Миша поначалу сомневался, что его хватит еще и на это. Уходить из театра он не собирался. Во-первых, сесть на шею жене, пусть даже и богатой - это уже слишком. Пока кино начнет приносить деньги, а не только их потреблять - пройдет не один месяц, а то и год. Во-вторых, "Чаек Ричарда Баха" Миша нежно любил и считал своим не вторым даже, а первым домом. Но... Ира дала денег на проект, а собственная киностудия была давней и до сих пор несбыточной Мишиной мечтой. Он не устоял. И уже начинал об этом жалеть.

На самом деле они с Ириной жили довольно скромно. Особенно по меркам того круга, откуда Ира однажды выпала волею судьбы прямиком в их театр. Да, у них была роскошная квартира в центре Петербурга, хорошая дорогая машина. Но жили они не на наследство Иры, а на свою зарплату - Мишину и Ирину. С отдельного счета оплачивались (и то по настоянию Ирины) только услуги сиделки и няни. Остальные деньги иногда вкладывались в какие-то акции, иногда Ира делала щедрые взносы на благотоврительность, но в основном она поддерживала театр. Плюс крупная сумма лежала в банке мертвым грузом - на будущее образование девочек. Ира считала, что им необходим какой-нибудь престижный университет типа Гарварда. Хотя Миша сомневался, что двойняшки с их "любовью" к учебе смогут поступить даже в Питерский колледж для парикмахеров... девчонки совершенно отбились от рук!

Миша сомневался: не бросить ли все эти проекты к чертовой матери и не заняться ли вплотную муштрой дочек? А что? Устроить им военную дисциплину! Может, хоть какой толк из них выйдет. Если не из любознательности, так хоть из страха начнут учиться? Ирина была против таких мер. И Миша иногда думал, что хрупкое доверие в семье, возможно, стОит того, чтобы пустить учебу детей на самотек. В конце концов, с деньгами не пропадут! Ира положила на счет каждой из них энную сумму "на совершеннолетие" - в качестве "подъемных". С другой стороны Цыплевичу претила сама мысль о том, что его дети вырастут бестолковыми эгоистичными потребителями, способными только тратить деньги, не желающими палец о палец ударить, чтобы сделать хоть что-то полезное. А может, и не стОит мир в семье таких жертв. Миша вообще всегда во всем сомневался. Кроме одного: он любит своих девочек, любит Ирину и любит свою маму. И постарается сделать все от него зависящее для их счастья.

Ира плавно вела "Ауди" по набережной, прижимаясь к тротуару и пропуская вперед нетерпеливых лихачей. Вот поди ж ты, беременная жена везет его на машине! А у самого Миши так и не нашлось времени, чтобы пойти в автошколу. Надо будет... обязательно надо. Вот только съемочную группу наберем, контракт подпишем...

Ирина притормозила у перекрестка.

- Миша, там остановка запрещена, здесь уже близко. Ты домой?

- Да, надо у девчонок физику проверить, няня с ними языком и географией занимается, а в физике она - как свинья в апельсинах. И вечером мне еще должна звонить Алиса. Или я сам ей позвоню. Должна она уже что-то решить.

- Еще не решила? - с сочувствием спросила жена.

- Нет. Пока нет.

- А что такое? Какая Алиса? - встряла Савицкая.

- Да... - Ирина заглушила мотор и обернулась к подруге. - Алиса Тарасюк обещала поработать в нашем проекте, а эта сволочь Бычков... ну, московский продюссер, ты знаешь наверняка. Он хочет ее вынудить подписать с ним контракт на три года, на сериал, чтобы она нигде больше в это время не имела права сниматься. В принципе, это незаконно, но с другой стороны... так делают. И актеры на это идут.

- Алиса Тарасюк? Та самая?! - заверещала Юлька.

- Да, да, та самая, - устало подтвердил Миша. - Мне иногда таки кажется, что Бычков лично против меня что-то имеет и нарочно пытается сорвать мой проект!

- Конкуренции боится? - тут же предположила Юлька.

- Шут его знает, чего он боится... он, изверг, ничего не боится! А вот я боюсь, что он меня своими интригами в гроб загонит. Вместе с моим проектом.

Цыплевич вылез из машины.

- Ну, я пойду, барышни. Ирочка, ты долго не задерживайся там, хорошо? Тебе отдыхать надо. Ты и так сегодня перетрудилась. Может, я поговорю с Тимуром, чтобы выставил в спектакле вместо тебя дублершу, а? Я же переживаю за твое здоровье, рыба моя.

- Все нормально, Миш. Я с порядке. Ты сам, смотри, не перетрудись.

- И не бери в голову эти заморочки... как-нибудь все наладится. У тебя сейчас другая задача - первоочередная! - он погладил ее по животу, быстро поцеловал в нос и заспешил к метро.

Проводив его взглядом, Ира медленно тронулась с места. Путь к "энерготерапевту" лежал через ЗСД - куда-то в районы новостроек. Когда они выехали на прямой и относительно свободный проспект, Ира спросила:

- А что, твой муж не может тебе массаж биополя сделать? Игорь же у тебя массажист.

- Это совсем другое! - энергично возразила Юлька. - Во-первых, энерготерапевт делает бесконтактный массаж, и не только массаж, а вообще биополе выравнивает, приводит в гармонию внутреннюю психическую энергию и... в общем, я не помню, в чем там дело, но помогает. Во-вторых, помощь нужна сейчас не мне, а Филечке. Ты представляешь, если мой бугай начнет ребенку массаж делать? Да он только дотронется - и все косточки ему переломает! Думаешь, я позволю?

- А что такое с ребенком-то?

- Вот то-то и оно! Врачи ничего не могут найти. Говорят - все в порядке, ребенок здоров. Но я-то знаю, что не в порядке! По ночам он спит плохо, кушает... то кушает, то нет! А иногда так раскапризничается, что спасу нет. Орет, аж красный весь. Я смотрю - не мокрый, кушать не просит, спать не время - а он орет, как резанный. Просто так, на пустом месте.

- Но сейчас он спокойно спит себе. Вон, пару раз глазки открыл только, и никакого ора.

- Так еще бы! Это он ночью наорался. Всю ночь - как пожарная сирена. А сейчас утомился - вот и спит. Но главное, - Юлька страдальчески закатила глаза. - он не разговаривает! Понимаешь?

- И что? - Не поняла Ирина. - Насколько мне известно, шестимесячный ребенок еще и не должен разговаривать.

- Но он даже "мама" не говорит! Даже не гукает! Только пищит и вопит. Или молчит.

- М-да... - Ирина не нашлась, что ответить. По ее представлениям дети такого возраста и должны только пищать и вопить. Еще спать. И пачкать пеленки. Но, может, старшей подруге виднее, как там должно быть в норме?

- И еще, - будто услышав ее мысли продолжала Юлька, - он всегда какается, когда я его переодеваю! Вот как нарочно ждет, понимаешь? Может целый день лежать - и ничего в подгузник не сделать. А только сниму - и на тебе, тут же подарочек. Нет, с моим ребенком что-то не то. Ему кто-то испортил энергетику... Ну, в общем, ты сама увидишь - эта женщина, к которой мы едем - она на самом деле хороший профессионал. Мы уже были на нескольких сеансах, и после них Филечка целых два дня такой спокойный, умиротворенный... потом, правда, опять начинается. Но меня сразу предупредили, что сразу ничего не бывает. Надо длительный курс пройти, чтобы был серьезный сдвиг... Ой, стой, стой! Мы сейчас мимо проедем! - Юлька резко повернула голову в сторону огромного стеклянного корпуса бизнес-центра, возвышающегося на берегу Финского залива, от чего ее волосы взлетели вокруг головы, сверкнули синим облачком, как оперение неуловимой птицы счастья в старом фильме, снятом по пьесе Метерлинка. Ирина от неожиданности резко затормозила. Ребенок проснулся и заревел.

- Вот, видишь - начинается! - пожаловалась Юлька.

Продолжение