Цветы жизни. 2. Энерготерапевт

Глава 1. Поколение некст


Юлька деловито подхватила за ручки люльку, вопли из которой постепенно набирали громкость. Синтетическая корзина казалась едва ли не больше ее самой. Но маленькая женщина на удивление ловко управлялась со своей ношей. Бодро размахивая люлькой с орущим младенцем, Савицкая деловито направилась к стеклянным дверям, увенчанным светящейся вывеской "Евро-квартал". Такая же неоновая надпись, только в разы крупнее, украшала верхнюю часть фасада. Прежде чем перешагнуть порог, Юлька догадалась оглянуться.

- Ой, ты что там отстала?

- Да мне вообще-то машину надо закрыть. И носиться, как угорелая, я не собираюсь, - спокойно ответила Ирина.

- Пойдем, пойдем, - торопила Юлька. - Нам надо на четвертый этаж, помещение номер тридцать девять.

Внутри центра было легко заблудиться. Бесчисленные лестницы, эскалаторы, вестибюли и переходы переплетались между собой самым причудливым образом. Вверх-вниз двигались прозрачные кабины лифтов. Сложно даже было понять, сколько здесь этажей, так как они располагались в каком-то шахматном порядке, наподобие лестничных площадок. Например, пол третьего этажа находился чуть выше голов людей, стоящих на открытой галерее второго этажа. А четвертый, в свою очередь, начинался чуть ниже потолка третьего. Но Юлька, кажется, отлично ориентировалась в этом стеклянно-металлическом лабиринте. Нажав кнопку лифта и не дождавшись его, Савицкая устремилась вверх по широкой пологой лестнице. Ирина поспевала за ней только за счет длины ног. И еще потому что будущая мама была в удобных туфельках на низком каблуке, а мама уже состоявшаяся - в чем-то, напоминающем лошадиные копыта, так что ноги у нее то и дело норовили подвернуться.

- Уже близко! Вот здесь! - Юлька быстро проскочила мимо стеклянной витрины с макетом, изображающим стройку и манекеном внутри, миновала огромный рекламный щит банка ВТБ, кофейный автомат и свернула в неприметный боковой коридорчик темно-зеленого цвета. Среди ярких витрин и рекламных постеров Ирина его и не увидела бы. Поэтому сначала ей показалось, что подруга просто исчезла в стене.

- Вертинская! Ну, ты где там? - раздалось из-за щита. На людях Юлька почему-то всегда называла Ирину по фамилии. Она вообще питала слабость к громким фамилиям, автографам и фотографиям со знаменитостями. Ирину эта ее склонность забавляла. На ее взгляд среди Юлькиных близких друзей было множество людей гораздо более достойных, интересных и по-настоящему талантливых, чем какая-нибудь распиаренная эстрадная однодневка или модный художник от слова "худо". Но знакомство с ними Юлька воспринимала как должное, ничуть этим не гордилась.

Ирина свернула за эту "печную заслонку", как она про себя окрестила рекламное чудовище, и прошла по коридорчику, слегка подсвеченному матовыми бра в виде полусфер, вслед за Юлькой. Коридорчик делал несколько поворотов и имел парочку боковых ответвлений. Ирина миновала странного вида плакат на стене, тумбочку, покрытую клеенкой и напоминающую пеленальный столик...

- Мы в туалет, что ли, идем? - не поняла Вертинская.

В самом деле, а что еще может располагаться в конце такого коридора! Но там оказался небольшой светлый зал, отгороженный стеклянными двустворчатыми дверями от другого - темного, освещенного только редкими цветными огоньками. Внутри угадывалась мебель странной конфигурации и не менее странный декор на стенах. Впрочем, подробно разглядеть было невозможно, да Ирина и не стремилась. От зала расходились в стороны два еще более узких коридора - один уходил вправо и оканчивался тупичком и двумя дверями с понятными даже неграмотному обозначениями, второй шел куда-то влево и поворачивал, как показалось Ирине, в ту же сторону, откуда они и пришли.

Ребенок орал все громче и надсаднее. Ирина подумала, что скоро их отсюда выгонят.


- Ой! - Савицкая вдруг остановилась перед стеклянными дверями. - Мы проскочили! Раньше-то здесь было в желтый цвет покрашено, а теперь все одинаково зеленое... летом ремонт делали, перекрасили зачем-то... а это - уже эко-арт-студия.

- Эго - чего? - не поняла Вертинская.

- Не эго, а эко! Арт-студия! Ну... тут учат делать картины из всякого природного материала. Там, из рыбной чешуи, из яичной скорлупы, из арбузных семечек... Я как-то записалась на одно занятие - нудятина страшная! Сидишь и клеишь по чешуйке на картон - заснуть можно... О, нам надо назад вернуться.

Снова очередной поворот, темная арка в стене.

- Мы здесь уже проходили, - напомнила Ирина.

- Да я знаю! Я ж говорю, перекрасили, - Юлька шагнула в арку и развела руками, в одной из которых была люлька с ребенком, слегка стукнув ею о стену. Удар был совсем слабенький, но ребенок зашелся новой вариацией визга. У Ирины уже начали болеть уши, и она с ужасом поняла, что в голову проникла помимо ее воли совершенно неподобающая будущей матери мысль: "Если мой ребенок будет так же постоянно верещать дурным голосом, я его рано или поздно прибью!"

Коридор расширялся, они уже почти вошли в небольшой холл, уставленный низкими диванами, обитыми зеленым бархатом. Холл чем-то неуловимо напоминал театральное фойе. но Юлька вдруг резко остановилась.

- Вот, нам сюда! - Она указала на простую прямоугольную дверь в стене коридора. На двери красовалась табличка:

Олимпия Борисовна Пустышкина
Психолог- энерготерапевт

"Вот уж правда фамилия соответствует профессии!" - отметила про себя Ирина.

Юлька постучала в дверь, но никто не ответил.

- Девушка, вы записаны на прием? - раздалось из холла с диванами.

- Да, конечно! - с вызовом ответила Савицкая. - Думали, я без очереди лезу? У меня на девятнадцать тридцать назначено! Я всегда в это время прихожу.

- Да не волнуйтесь Вы так... - говорившая оказалась интеллигентной ухоженной женщиной, примостившейся на краешке дивана. - Я записана позже Вас. Но только хочу сказать, что Олимпия Борисовна сегодня задерживается. Она будет только к восьми. Разве, она Вам не сообщила? - дама говорила умиротворяющим, немного грустным голосом, совершенно не замечая Юлькиного задиристого тона. На коленях у нее стояла синяя пластмассовая корзина для переноски животных. Из корзины настороженно выглядывал желтый с подпалинами пекинес.

- Сообщила? Ах, да... где же телефон? - Юлька начала рыться в карманах, перекладывая люльку с одного бедра на другое. Ребенок уже покраснел от крика. Кажется, он поставил себе задачу обрушить звуковой волной своды бизнес-центра. Вертинская поморщилась.

- Да поставь ты его на диван! Размахиваешь ребенком, как поп кадилом...

С этими словами Ирина взглянула на незнакомую даму. По лицу было видно, что та оценила и одобрила шутку. Юлька наконец нашла телефон.

- Ага, вот... непрочитанная СМС-ка. Так и есть! Ну вот, теперь еще полчаса здесь торчать просто так.

Юлька обреченно плюхнулась на мягкий зеленый диван рядом с люлькой. Вертинская присела на соседний. Филечке, видимо, надоело орать, и теперь он сосредоточенно икал.

- Ох, не представляете, ка-ак с ним тяжело! - как бы извиняясь за поведение сына протянула Юлька.

- Отчего же не представляю? - улыбнулась дама. - У меня двое детей. И трое внуков. Младший - как раз почти такого же возраста. Немного постарше. Годик ему. А старшие уже в институте учатся.

- Внуки? В институте?! - не поверила Юлька. - Сколько же Вам лет?

- А как Вы думаете? - лукаво усмехнулась дама.

- Ну... на вид примерно пятьдесят! - Юлька на всякий случай накинула пару лет на свое впечатление.

- Мне шестьдесят семь, милая! Эх... девочка моя, женщину выдают в первую очередь шея и руки. Поэтому - видите? Я ношу на шее платок, а на руках - браслеты и перчатки. И вам тоже советую. Вы ведь тоже не юная уже, хотя и одеваетесь, как подросток.

Юлька растерянно захлопала фиолетовыми ресницами. Ей срочно надо было что-то сказать. Но она не могла придумать, что. Поэтому просто протянула руку к пекинесу и попыталась его погладить.

- Какая миленькая собачка!

Миленькая собачка зарычала и попыталась укусить протянутую руку. Юлька быстро отдернула пальцы.

- Ух ты, какая! Чужих не любит? Только хозяйку признает?

- Да я ему не хозяйка вовсе. А Вы просто делаете много резких движений - Петера это нервирует. Вот он от страха и защищается, а вовсе не со зла. Вы так вот плавно протяните руку... и не спереди, а сверху. И он успокоится.

Юлька последовала совету дамы, и собака действительно в этот раз восприняла ласку спокойно.

- А кто же Вы, если не хозяйка? Собака на уличную не похожа. И откуда Вы знаете, как ее зовут? - затараторила Юлька.

- Я ему - няня.

- Няня? Собаке? - не поверила Юлька.

- Чему ты удивляешься? - подала голос Вертинская. Сейчас это распространенная услуга. Люди уезжают куда-нибудь, а животное оставить не с кем. Взять с собой не всегда есть возможность. А гостиницы и передержки не все питомцы вообще переносят. Вот хозяева и нанимают няню, которая присматривает за животным, кормит, выгуливает - и все это в привычных домашних условиях.

- Все верно, девушка, - кивнула собачья няня. - А еще выполняет прочие услуги. Вот я, например, привожу Петера на назначенный курс энерготерапии.

- Вы тоже в это верите? - не удержалась Вертинская.

- Хозяева собаки верят, - уклончиво ответила няня. - А мне платят в том числе и за то, что я его сюда привожу. Но своего ребенка... - дама доверительно наклонилась к Ирине. - Своего ребенка я бы сюда не понесла. Пусть сейчас говорят, что, мол, официальная медицина устарела, но я как-то за свою жизнь привыкла к обыкновенным врачам. С ними спокойнее.

- Вы просто законченная материалистка! - Выпалила Юлька. - Чего не видите, не можете пощупать, в то и не верите!

- Возможно, - мягко улыбнулась дама с собачкой.


Тем временем в приемной начал собираться народ. Сначала к ним присоединилась бледная девица с апатичным лицом. Она тихонько села в уголке, втянув голову в плечи. Следом за девицей вошел помятого вида мужчина среднего возраста. Его руки постоянно пребывали в движении, будто жили собственной жизнью - то мяли брючину на колене, то зачем-то лезли в карман куртки или вдруг начинали постукивать пальцами по обивке дивана. А затем возвращались на пухлый потертый баул, который мужчина держал у себя на коленях. Через некоторое время вошла молодая пара - то ли молодожены, то ли просто влюбленные. Эти, в отличие от предыдущих двух посетителей, выглядели вполне жизнерадостно. Обменивались многозначительными взглядами, перешептывались, то и дело хихикали.

- Знаете, я вообще-то тоже считаю, что официальная медицина - первое дело! - тараторила Юлька. - Но одно другому ведь не мешает, правда? Ну, хуже-то она не сделает! К тому же, врачи нам с Филечкой помочь не смогли, а у Олимпии Борисовны всего за несколько сеансов - уже заметное улучшение. А знаете, как он мне тяжело достался? Вам не понять, что такое первый ребенок почти в сорок лет! У меня же организм уже потерял надежду на размножение, можно сказать! - Юлька начала углубляться в физиологические подробности своего организма, ничуть не смущаясь присутствием посторонних людей, в том числе мужчин. У нее всегда так было, когда она увлекалась. Молодая парочка, поначалу оживленно беседовавшая между собой, даже примолкла, а парень предложил девушке пересесть подальше. У помятого мужчины задергался глаз. Бледная девица никак не реагировала на происходящее. Она вообще находилась будто бы не здесь. Ирина смущенно кашлянула, надеясь, что подруга поймет намек. И только дама с собачкой тактично сделала вид, что ничего неприличного не происходит. Смотрела на Юльку с вежливым вниманием и сочувственно кивала головой.

- ...а когда я все-таки наконец родила Филечку, у него подозревали целую кучу жутких болезней! Потом, к счастью, ни один из диагнозов не подтвердился... но представляете, скольких нервов мне это стоило?! Я даже думала одно время, что Филечке потребуется полное переливание крови! А у нас такая редкая группа - четвертая! То есть, у Филечки четвертая и у моего мужа. У меня - наоборот, вторая. Так вот, кровь мужа-то ему не подходит! Ага. Игорю доктор назначил такие препараты, с которыми нельзя кровь сдавать. Она просто не годится! Особенно для ребенка. И что было бы делать?

- Четвертая группа с отрицательным резусом? - вдруг встрепенулась девица в углу.

- Нет, с положительным... А Вам-то какая разница?

- С положительным - это ничего, это не очень редкая. Вот у моего ребенка была четвертая с отрицательным. И ему не успели найти нужную кровь для переливания... - девица внезапно умолкла, будто у нее перехватило горло. - Я... я у Олимпии Борисовны лечусь от депрессии. Она мне очень помогает. Врачи от меня отказались. Сказали, я не хочу лечиться, что у меня нет стимула к жизни. А я хочу! У меня просто не получается. Очень трудно найти стимул к жизни, когда ты совсем одна. Если бы не Олимпия Борисовна, меня бы уже и в живых не было... И Вы напрасно не верите! - последняя реплика была адресована даме с собачкой.

- А Вы от чего лечитесь? Тоже от депрессии? - переключилась Юлька на мужчину с неугомонными руками. История девицы ее нервировала, она не хотела слушать дальше. Потерять ребенка! Какой ужас! Не хочется даже предполагать, что такое может происходить в жизни. Потому что это означает, что и в твоей жизни - тоже может.

- Не ваше дело! - голос мужчины оказался, в противовес его тучной комплекции, высоким, даже визгливым. - Это очень личное! Я же не лезу к Вам с вопросами. И вы ко мне не лезьте...

Парень с девушкой тихонько захихикали.

- От импотенции, что ли? - прошептала девушка. Прошептала достаточно громко, чтобы все услышали. Мужчина пронзил ее ненавидящим взглядом.

Ирина подсела к веселой парочке.

- А вы-то, ребята, что здесь делаете? - визгливый мужчина тоже не вызвал у нее симпатии, но Вертинская не любила, когда людям откровенно наступают на больное. Даже не очень приятным людям. - От чего лечитесь? Игровая зависимость? Комплексы? Нимфомания? Или с сексуальной совместимостью проблемы?

Парень с девушкой вопреки ее ожиданиям ничуть не смутились и не обиделись. Девушка только испытующе посмотрела на нее и спросила:

- А Вы нас не выдадите? То есть, если выдадите - тоже ничего страшного. Но тогда не будет чистоты эксперимента.

- Мы студенты факультета журналистики, - пояснил парень. - Нам надо написать статью об альтернативной медицине... А чтобы написать что-то стоящее - обязательно надо побывать в гуще событий. Вот мы и записались. Как пациенты.

- Ясненько, - пробормотала Ирина.

Ну, что ж, хотя и циничные ребята, но хотя бы адекватные, что уже радует. Она вновь подошла к даме с собачкой и погладила пекинеса.

- Хороший, хороший... да, везет тем, у кого дети просят кошечку или собачку, а вот у меня...

- У Вас тоже уже есть дети? Я думала, только еще будут! - дама указала умиленным взглядом на ее живот.

- У меня две приемные дочки. И представляете, кого они просят?

- Что, неужели обезьяну? - недоверчиво спросила собачья няня.

- Хуже!

- Что может быть хуже обезьяны?

- Они хотят в качестве питомца балтийскую нерпу!

- Что-о?

- Тюленя! Представляете? Причем, так зациклились на этой идее, что мы с мужем не знаем, как им объяснить, что это невозможно! Я уже говорила, что тюлень должен жить в море, ловить живую рыбу, что ему будет очень плохо в доме, что вообще тюлень - дикое животное, он не должен жить с людьми.

- С чего у них такая странная фантазия? - дама покачала головой.

- Понимаете, мы недавно вернулись из Швеции... я там консультировалась в одной хорошей клинике. Ну, а девочки с отцом посетили тамошний центр спасения тюленей. И решили, что тюленей можно держать дома! Мол, нужно просто купить дом с бассейном - и нет проблем! Надеюсь, со временем у них это пройдет... в смысле, не дом с бассейном, конечно, а тюлень.

- Вот с жиру бесятся... - проворчал, ни к кому не обращаясь, заподозренный в импотенции мужчина. - В Швеции лечатся, дома с тюленями покупают... а тут не знаешь, как извернуться, чтобы на хлеб хватило. Дети, хе-хе - цветы жизни! Только лучше пусть они растут в чужом палисаднике.

Ровно в восемь в коридоре зацокали каблучки и в приемной появилась среднего роста женщина в льняном брючном костюме. Ее прямая осанка и жизнерадостное лицо сразу внушали доверие помимо желания. Она совершенно не соответствовала стереотипному представлению о гадалках и экстрасенсах.

- Здравствуйте, дорогие друзья! - радушно произнесла Олимпия Борисовна. - Простите, что заставила вас ждать, непредвиденные обстоятельства. Она зашуршала ключом в замочной скважине своего кабинета и через пару секунд пригласила:

- Юленька, прошу Вас, заходите!

Это был тот случай, когда все были бы счастливы пропустить человека вперед себя, даже если бы это была не его очередь. Потому что ребенок снова начал завывать, да и сама Юлька с ее трещоткой вместо языка уже порядком всем надоела. Подхватив люльку, Савицкая с победоносным видом проследовала в кабинет.

Через некоторое время она вышла, но уже без ребенка, зато сопровождаемая клубами благовоний.

- Что это? - Ирине не понравился запах. - И где твой Филечка?

- Я оставила его на индивидуальный сеанс. Так всегда делается, чтобы я своей поврежденной энергетикой не мешала терапии. Потом я снова захожу, и Олимпия Борисовна выравнивает наше совместное поле. Обычно к этому моменту Филечка уже успокаивается и спит. Знаешь, я иногда думаю, что она - правда колдунья! Каким-то волшебным образом воздействует на моего ребенка...

Собачья няня снисходительно усмехнулась и обменялась с Ириной понимающим взглядом. Журналисты с трудом сдерживали смех. Мужчина с баулом смотрел на них все более угрожающе. Видимо, им стало неуютно под его взглядом, потому что они встали и вышли в коридорчик.

- Вы не присмотрите за собачкой? - шепнула няня Ирине. - Мне тоже нужно выйти на пару минут.

- Да, конечно, давайте.

- Если что, дамская комната - направо от фойе арт-студии! - доверительно сообщила собачья няня.


У Вертинской вдруг закружилась голова. То ли от экзотических ароматов, сочащихся из-под двери кабинета, то ли от окружающего ее, как ей показалось, дурдома.

- Юль, я выйду подышать на галерею. Здесь душновато. Ты подержишь собаку?


- Да, да, конечно, - Юлька взяла контейнер с животным, поставила себе на колени и аккуратно, как научили, потрепала собачку за ушами.

Вертинская уже встала, чтобы идти к выходу, как вдруг в коридоре и в приемной вырубился свет. Все находящиеся в приемной, вскрикнули от неожиданности. А из темноты донесся приглушенный девичий возглас:

- О, черт! Ты что делаешь?!

Но почти сразу же его перекрыл уверенный голос энерготерапевта:

- Не волнуйтесь, друзья! Все в порядке. Просто какие-то неполадки с электричеством, в этом нет ничего страшного. Я сейчас позвоню электрику. Через несколько секунд вспыхнул экран ее мобильного телефона. Остальные тоже включили телефоны, в полумраке обозначились силуэты присутствующих. Их было пять. Почти сразу к ним присоединился еще один и раздался удивленный голос:

- Что здесь происходит?

Собачья няня, кажется, неважно видела при плохом освещении, и несколько раз наткнулась на стену, пока ей не подсветили телефоном.

- Петер! Где Петер? - Только ощутив в руках шелковистую шерстку, она заметно успокоилась. - Он боится темноты, - пояснила она свое волнение. - Может убежать, забиться куда-нибудь, и его будет не найти. А я за эту собаку отвечаю.

- Да кому она нужна, Ваша собака! - взорвалась особа, потерявшая младенца. - Вон, там ребенок в темноте лежит - и ничего, его мать не волнуется!

- Как это не волнуется? - обиделась Юлька. - Я волнуюсь! Но я доверяю Олимпии Борисовне. Правильно ведь, Олимпия Борисовна?

- Конечно, правильно! - голос, будто наполненный солнцем, казалось, рассеивал мрак, вселял уверенность и покой. - Филипп уже спит, он совершенно не заметит этого маленького недоразумения, если только все будут соблюдать тишину и перестанут так эмоционально переговариваться... А вот и наш мастер!

Со стороны арт-студии широким шагом приближался крепкий мужчина, освещая себе дорогу закрепленным на голове фонариком. В руках он держал сложенную стремянку и массивный чемодан, в каких обычно носят инструменты.

- Па-асторонись!

Он развернул в узком коридоре длинную складную лестницу, царапнув по стене, и начал заводить ее в дверь кабинета.

- И у меня не горит, и в приемной, и в коридоре все погасло, - комментировала Пустышкина. - Только, пожалуйста, осторожно! Не опрокиньте ничего. Там стоят сосуды с эфирными маслами.

Мастер зашел в кабинет, разложил стремянку, залез на нее, осмотрел что-то над дверным проемом, потом поковырялся в своем чемоданчике, вытаскивая инструменты. Повозился еще с минуту, затем сложил стремянку и вышел.

- Что, не нашли повреждение? - озабоченно поинтересовалась энерготерапевт.

- Где-то на линии, - буркнул электрик себе под нос, - Пойду прозвоню цепь.

Минут через пять или шесть, показавшихся вечностью, вспыхнул свет. Все облегченно вздохнули. Олимпия Борисовна, стоящая в дверях своего кабинета, повернулась, чтобы войти и... сдавленно вскрикнула. Юлька, едва не опрокинув диванчик, бросилась в кабинет. В следующее мгновение оттуда раздался рев озверевшей волчицы и жалобный стон погибающей жертвы.

Ирина встала и обратилась к единственному присутствующему мужчине:

- Что же вы сидите? Там помощь нужна!.. А Вы где пропадаете? - это уже относилось к только что появившемуся из коридора журналисту.

Тем не менее, первой на ее призыв среагировали не мужчины, а депрессивная девица. Она с молчаливой решимостью ринулась в кабинет и на фоне рева и визга раздался ее голос, на удивление твердый, не характерный для человека, находящегося в депрессии:

- Прекратите! Ведите себя достойно! Отпустите ее немедленно!

И в ответ Юлькин истеричный вопль:

- Где?! Куда дела?! Куда ты его дела?!!!

Когда подоспели мужчины, разнимать было уже некого. Слегка потрепанная энерготерапевт пыталась поправить надорванный воротник и придать своему лицу дежурное жизнерадостное выражение. Правда, у нее это плохо получалось. Юлька лежала в глубоком обмороке.

- "Скорую помощь"! Надо вызвать "Скорую помощь"! - Это подоспела дама с собачкой. - Я сейчас. - Она достала допотопный кнопочный телефон и набрала номер. - Алло? Скорая? Тут женщине плохо... возможно, сердечный приступ... Адрес? - Она назвала адрес центра. - Только здесь трудно найти, подъезжайте к главному входу, мы вас встретим.

Дама убрала телефон в крошечную сумочку.

- Ну вот, сказали, сейчас машина будет. Не волнуйтесь. Поднимите ей голову повыше, чтобы не задохнулась. И расстегните блузку, она слишком тесная. А мы с Петером пойдем встречать врачей.

- Мы тоже, пожалуй, пойдем. - быстренько засобирались журналисты, - а то у вас тут такие страсти... нам нужна обзорная статья, а не скандал!

Ирина ничего не сказала. Ее взгляд был прикован к люльке, стоящей на круглом, темного стекла столе. Люлька была пуста.





Продолжение