Цветы жизни. 42. Вспомнить все

Глава 1. Поколение некст, Глава 2. Энерготерапевт, Глава 3. Гражданский долг, Глава 4. Первичное дознание,Глава 5. Пациенты, Глава 6. Свои проблемы, Глава 7. Поиски и сомнения, Глава. 8. Богатая подруга, Глава 9. Лучший ученик, Глава 10. Система ценностей,Глава 11. Новая зацепка,Глава 12. Черный человек,Глава 13. Подозрения, Глава 14. Артисты погорелого театра, Глава 15. Капитан и русалка, Глава 16. Всадник без головы,Глава 17. Повороты судьбы, Глава 18. Слабое звено, Глава 19. Трюкач, Глава 20. Гюльчатай, Глава 21. Сладкое слово свобода, Глава 22. На живца, Глава 23. Сиделка и няня,Глава 24. Родственники, Глава 25. Дом с бассейном,Глава 26. Кто виноват?,Глава 27. Открой личико, Глава 28. На "Дельфине", Глава 29. Тупик, Глава 30. Задача со многими неизвестными, Глава 31. Сарафанное радио, Глава 32. Картина преступления, Глава 33. Прикоснуться к прекрасному, Глава 34. Новые данные, Глава 35. Начинающий художник, Глава 36. Новые союзники и новые подозрения, Глава 37. Минус на минус, Глава 38. Тонкости души подростков и художников, Глава 39. Стечение людей и обстоятельств, Глава 40. Охота на драконаГлава 41. Запасной выход

Люба полулежала в кресле, ее голос - ровный, заторможенный - доносился будто из потустороннего мира.

- Я иду по аллее. Он ждет меня у скамейки. Мы начинаем разговаривать... Люси... меня должна встретить Люси.

Пустышкина дождалась паузы в ее монологе и спросила:

- Где тебя должна встретить Люси?

- В аэропорту. В Тайланде.

- Кто такая Люси?

- Люси Коллинз. Я должна отдать ей ребенка. Потом я немного там отдохну на море, а потом меня отправят обратно... он предлагает мне деньги. Много денег... Я не преступница! Я не могу этого сделать! Пусть найдет кого-нибудь другого... мне страшно! Не надо! Я уйду и никому ничего не скажу...

- Когда надо лететь?

- Не знаю. Я не согласна. Я ухожу, - нотки возбуждения в голосе девушки пропали, она снова говорила спокойно и тихо. - Кружится голова. Хочу сесть на землю... Плохо! Все вокруг кружится, расплывается. Тошнит. Я лежу на земле. Меня поднимают и несут.

- Кто поднимает? Кирилл Петрович?

- Не знаю. Не вижу. Сетка. Везде сетка. Меня запеленали, как ребенка. Холодно, мокро. Очень холодно. Не могу пошевелиться. Какая ужасная вонь! Меня стошнит! Лежу на камнях. Вокруг меня камни. Давят на грудь. Очень неудобно и холодно. Вода. Много воды. Воды все больше. Нечем дышать... кругом сетка, мне не вырваться, я умираю! - Любино лицо исказила мучительная гримаса, но уже в следующую секунду черты ее разгладились. - Мягкий нос... животное. Собака? Собака под водой?! Рвет сетку... Мои руки свободны! Пытаюсь плыть. Ноги запутались... снова животное. Помогите! Я не могу кричать, я не могу, в горле вода... Я тону! - Люба задергалась, заметалась в кресле. Пустышкина наклонилась над ней.

- Успокойся. Ты не тонешь. Никакой воды нет. Все хорошо. Ты сидишь в кресле у меня в кабинете. Я сосчитаю до трех - и ты проснешься. И будешь все помнить.

Олимпия Борисовна медленно произнесла: "Раз... два... три..." и щелкнула пальцами. Люба вздрогнула и открыла глаза. Первые мгновения взгляд ее казался не очень осмысленным, а потом она вдруг улыбнулась и заявила:

- Я вспомнила! Меня спас тюлень! Я была в сетку завернута и тонула, а он нашел меня и прогрыз сетку! И я смогла выбраться.

- Что за ерунда... откуда в городе тюлень? - фыркнул дознаватель. - И с чего ему прогрызать сетку и Вас освобождать? И какая еще сетка? По-моему, все это какой-то бред, видения. Кроме встречи в парке, конечно. Вот кто такая эта Люси Коллинз - это постараемся выяснить.

Олимпия Борисовна загадочно повела глазами.

- Наличие тюленя меня как раз ничуть не удивляет... Удивительно другое. Это какое же надо иметь здоровье, чтобы после такого приключения не заработать пневмонию?

- Я раньше занималась моржеванием, - пояснила Люба. - В проруби купалась, по снегу босиком бегала. Так что обычно не простужаюсь. Но в этот раз думала и правда заболею. Ведь это получается, я почти всю ночь пролежала без движения на мокрых камнях, а потом еще барахталась в холодной воде! Не знаю, сколько я была в воде, мне показалось, что целую вечность.

Дознаватель созванивался с шефом, но услышав Любины рассуждения, отвлекся и спросил:

- Постойте, гражданка Мазур, почему Вы решили, что пролежали на камнях всю ночь? И на каких камнях?

- Да потому что Федя меня выловил на рассвете! - охотно объяснила Люба. - И я, кажется, догадалась, как от меня пытались избавиться. Если это Кирилл Петрович мне дал такие таблетки, от которых я... пришла в невменяемое состояние, значит он ждал, когда мне станет плохо. А потом завернул меня в рыболовную сеть...

- Почему в рыболовную? - уточнил дознаватель.

Люба пожала плечами.

- Ну, а в какую еще? Откуда там что-то другое? Там, где парк заканчивается - там какие-то сооружения старые. Вроде причала, мостков, лесенок, всякие баржи ржавые стоят. Я думаю, они уже не плавают даже. И там часто рыбаки сети ставят. Если их полиция ловит, они сети бросают и убегают. А еще сети иногда зацепляются о железки и рвутся. Там везде обрывки эти валяются.

- Откуда Вы это знаете? - спросил дознаватель с подозрением.

- Да как же, откуда? - удивилась Люба. - Я там часто бывала, не раз рыбу у них покупала! Договаривалась заранее, чтобы свежую взять... - она вдруг замерла, прихлопнув рот ладошкой, вспомнив, что разговаривает как раз с полицией.

Следователь усмехнулся:

- Не переживайте, браконьерство - не моя компетенция. Фамилий спрашивать не буду. Значит, предполагаете, что преступник завернул Вас в рыбачью сеть?

- Наверняка. Или в обрывок сети. Она еще сильно рыбой воняла. Причем, тухлой. Потом положил меня под старую пристань на камни. Она далеко от берега, до нее еще по таким железным мосткам идти надо. Там под ней камни - большие, круглые. Как раз под пристанью. Только туда давно уже никто не причаливает, потому что бетон выкрошился и дно все строительным мусором закидано, железки торчат. Может, он меня еще камнями придавил - чтобы уж наверняка. А ночью начался прилив - и меня залило...

- Господи, какой ужас! - воскликнула Олимпия Борисовна. - Зверь, а не человек! Заживо утопить девушку...

- А что? - прикинул дознаватель. - Логично! Если бы даже тело нашли - в крови обнаружили бы следы наркотика. Наркоманка залезла под пристань, заснула там, а когда начался прилив - запуталась в обрывках рыбачьих сетей и не смогла выбраться. Все правдоподобно!

- Да, - согласилась Пустышкина. - Вмешательство тюленя он, конечно, не мог предугадать.

- Не очень-то я верю в этого тюленя. Вот с тухлой рыбой - это Вам и вправду повезло! Вас стошнило - поэтому не весь наркотик успел попасть в кровь, и Вы пришли в сознание, и смогли бороться за жизнь. Иначе просто захлебнулись бы во сне. Но тюлень... Да, они в город иногда заплывают, но это обычно по весне - молодняк. А сейчас-то осень! Что ему тут делать?

- Может, браконьерским уловом хотел поживиться? - Предположила Олимпия Борисовна. - Увидел шевелящуюся сеть и подумал, что там может быть рыба. А потом... увидел непонятное огромное существо, испугался и уплыл.

- Он меня не испугался! - горячо возразила Люба. - Мне даже кажется, что он меня какое-то время толкал снизу - на поверхность выталкивал. Иначе как бы я так долго могла продержаться на воде, да еще в одежде? Но точно я вспомнить уже не могу. Зато потом, думаю, он за нашей яхтой плыл.

- Зачем? - не понял совсем уже сбитый с толку дознаватель.

- Так мы его кормили! Он однажды у меня даже с руки рыбу взял... ну, почти с руки.

- Ударил носом под руку и выбил добычу, а потом поймал? - полу-утвердительно сказала Пустышкина.

- Да... а как Вы догадались?

- Они иногда так делают, - уклончиво ответила женщина.

Дознаватель озадаченно смотрел на свои записи. Потом набрал номер шефа.

- Товарищ майор, что с протоколом делать? Показания, полученные под гипнозом, можно официально занести в протокол?.. Понял... так точно...

Он попросил Любу прочитать текст и подтвердить, что в здравом уме и твердой памяти, уже без всякого гипноза, она может повторить все то же самое, и что это ей не приснилось.

Проводив следователя и Любу, Пустышкина на прощание предложила девушке курс реабилитационной психотерапии после перенесенных психологических травм. Однако, Люба отказалась, заявив, что она - не сахарная, и сама отлично может реабилитироваться. Тем более, что ей есть кому в этом помочь. О ком идет речь, Пустышкина поняла, увидев дожидающегося в коридоре молодого человека. Едва покинув кабинет, Люба бросилась ему на шею с радостным визгом:

- Ты меня все-таки нашел!

Парень недоверчиво посмотрел на дознавателя, потом на Любины руки. Увидел, что наручников на ней нет, и заметно успокоился.

- Чего тут искать? Ты же сказала, куда едешь. Других центров с таким названием здесь нет.

- А долго искал?

- Нет... я спросил...

Их голоса удалялись, Олимпия Борисовна некоторое время смотрела им вслед. Потом пробормотала себе под нос:

- Да, моя помощь им действительно не нужна... во всяком случае, в ближайшие несколько месяцев.

Затем достала телефон.

- Алло, Ирочка! Вы там далеко? Мы закончили. Я Вас жду у себя в кабинете. Нет, пока одну. Девочек есть с кем оставить? Ну, и отлично. Подходите, продолжим наш разговор.



Перед огромным подсвеченным со всех сторон прямоугольным зеркалом восседала на высоком крутящемся кожаном кресле довольно упитанная девочка. Со спины в ней уже невозможно было узнать Карину. Когда-то кудрявые черные волосы были выпрямлены и выкрашены наполовину в голубой, наполовину в оранжевый цвет. Парикмахер продолжала колдовать над ее головой, комментируя свои действия и предлагая свои идеи.

- Может быть, вот здесь немного подстрижем?

- Не-ет! - возопила Карина.

- Ну, как хочешь, как хочешь. Я же только предложила. А челка?

- Челку клочьями, как у Сары.

- Но вы же будете снова совершенно одинаковые! Может, для разнообразия сделаем на один глаз?

- Мы и так одинаковые. Это нормально, между прочим, - Карина была непреклонна.

В соседнее, свободное, кресло забралась Сара. И без всякого вступления начала выдавать информацию:

- Короче, следак говорил дяде Тимуру, что мутант этот так и молчит. Его уже в полицию увезли.

- Под конвоем? В наручниках? - оживилась Карина, резко повернув голову, отчего у нее чуть не выдралась прядь волос, но девочка только слегка поморщилась. Какие уж тут прически, когда внимание привлечено гораздо более интересной темой!

- Точно! - подтвердила ее сестра. - Любу эту допросили. Ее даже в гипноз погружали, представляешь? Мне подслушать, и даже удалось немножко в замочную скважину подглядеть, пока дядька этот, полицейский, своей здоровенной спинищей не загородил все. Олимпия Борисовна ей перед носом шарик раскачивала, Люба заснула, и во сне все увидела, что с ней было. Ее Шувалов хотел утопить, а тюленчик ее спас.

- Тюленчик? Да ладно! Как?

- Из сетки ее выгрыз.

- Круто. - Карина о чем-то на секунду задумалась к величайшей радости парикмахера - та успела немного поработать на неподвижной модели. Потом девочка снова встрепенулась и обиженно пробурчала: - А нас почему она ни разу не погружала? В гипноз, а?

- Да фиг ее знает... Надо будет попросить, да? Интересно же! Короче, смотри, у мутанта комп взломали, нашли переписку с Люси Коллинз...

- С кем, с кем?

- Ну, Людмила Кирилловна Шувалова-Коллинз она! По мужу - Коллинз...

- Чаво? - Карина снова резко повернулась, демонстративно разинув рот, и тут же начала плеваться, потому что в рот ей пшикнули лаком для волос.

- Ой... - мастер всплеснула руками.

- А, фигня... - Карина вытерла рот наброшенным на плечи парикмахерским пеньюаром и всем своим видом обозначила предельное внимание.

Сара выдержала многозначительную паузу, затем помучила сестру лирическим отступлением на тему: "Я не все, конечно, расслышала, не могла же я к ним под стол залезть...", а потом выпалила:

- В общем, дочка это его!

- Кого?

- Ну, ты дурочка совсем? Мутанта! Она же Кирилловна. И Шувалова.

- Так он же всем говорил, что не женат. Врал, что ли?

- Не, не врал. Внебрачная дочка. Причем, давно-давно! Она уже даже старая... Ей лет сорок. И она живет в Тайланде. Но самое главное не это... Вот сейчас совсем внимательно слушай...

Сара наклонилась к уху сестры и что-то быстро прошептала. У Карины глаза расширились до размера стоящих перед ней на подзеркальнике круглых баночек с фиксирующим гелем.

- Да ты что?! И когда?

- Послезавтра! Понимаешь? Это значит, что вылетают они сегодня! Может, уже вылетели...

- Может, еще нет? - с робкой надеждой заметила Карина.

- Если и нет... что сделаешь-то? Хотя...

Сестры переглянулись и, не сговариваясь, посмотрели на меланхолично листающую дамский журнал Ларису Коршун.








Продолжение