Цветы жизни. 46. Великая цель

Глава 1. Поколение некст, Глава 2. Энерготерапевт, Глава 3. Гражданский долг, Глава 4. Первичное дознание,Глава 5. Пациенты, Глава 6. Свои проблемы, Глава 7. Поиски и сомнения, Глава. 8. Богатая подруга, Глава 9. Лучший ученик, Глава 10. Система ценностей,Глава 11. Новая зацепка,Глава 12. Черный человек,Глава 13. Подозрения, Глава 14. Артисты погорелого театра, Глава 15. Капитан и русалка, Глава 16. Всадник без головы,Глава 17. Повороты судьбы, Глава 18. Слабое звено, Глава 19. Трюкач, Глава 20. Гюльчатай, Глава 21. Сладкое слово свобода, Глава 22. На живца, Глава 23. Сиделка и няня,Глава 24. Родственники, Глава 25. Дом с бассейном,Глава 26. Кто виноват?,Глава 27. Открой личико, Глава 28. На "Дельфине", Глава 29. Тупик, Глава 30. Задача со многими неизвестными, Глава 31. Сарафанное радио, Глава 32. Картина преступления, Глава 33. Прикоснуться к прекрасному, Глава 34. Новые данные, Глава 35. Начинающий художник, Глава 36. Новые союзники и новые враги, Глава 37. Минус на минус, Глава 38. Тонкости души подростков и художников, Глава 39. Стечение людей и обстоятельств, Глава 40. Охота на драконаГлава 41. Запасной выход, Глава 42. Вспомнить все, Глава 43. Ищи ветра в поле, Глава 44. Иностранка, Глава 45. Очная ставка

Тимур и Бэлла в обнимку склонились над раскрытой папкой, просматривая новый сценарий, когда кабинет постучали, а затем дверь приоткрылась и показалось сначала плечо, потом голова.

- Гриша?

- Простите, помешал... - Майор смущенно попятился.

- Ничего страшного, - успокоила его Бэлла. - Мы на сегодня уже почти закончили, а всех дел не переделаешь.

Тут Гриша увидел лежащую перед ними стопку бумаги и облегченно вздохнул.

- Тут такое дело... в общем, я поскольку дал слово офицера, то обязан выполнять. Вот, - он протянул Тимуру флэшку.

- Что это? Какое еще слово?

- Здесь - запись признания Кирилла Шувалова. Он согласился его дать с тем условием, что копию записи я отдам тебе... думаю, ничего страшного не произойдет, если ты это посмотришь.

- Но зачем? - удивился Тимур. - Чего он хочет?

- Я так и не понял. Наверное, славы. А может, отпущения грехов.

- Но я же не священник, - удивился Тимур. - Чего он от меня-то хочет?

- Он толком не объяснил... что-то говорил о возможной постановке в театре. Но я так и не понял, что именно он хочет, чтобы ты поставил - историю его жизни, или историю преступления... Впрочем, - спохватился майор, - это тебе решать, будешь ты как-то использовать этот материал, или нет. Я обещал - я передал, мое дело сделано.

- А если спросить у самого Шувалова, что он имеет в виду? - предложила Бэлла.

- Уже не спросишь, - угрюмо проговорил Потапов. - Ну, я пойду?

- Подожди, Гриша, - остановил его Тимур. - Так не годится. Если у тебя есть время - может, подождешь, пока мы это просмотрим? У нас ведь могут появиться вопросы к тебе.

Майор вздохнул.

- Что ж... время есть. Не могу сказать, что мне приятно вновь возвращаться к этой истории, но раз ты просишь... Дома меня ждать некому, так что посижу, пожалуй... только вот чайку у вас не найдется? Машина у меня в ремонте, долго ждал троллейбуса - замерз, как собака. А буфет ваш уже закрыт.

- Конечно! И чайку можно, и коньячку, - Бэлла одарила Гришу лучезарной улыбкой, сгребла со стола рассыпанные бумаги и начала выставлять на их место кружки, блюдца и бокалы.

Майор взял одну из кружек, удивленно покрутил в руках и поставил на место, глянул на вторую.

- Интересный какой сервиз! Никогда не видел ничего подобного.

Бэлла, поставила рядом с кружками бутылку "Кеннигсберга", проследила за его взглядом.

- А, это... это сестренки Цыплевич нам на юбилей театра подарили. Они ведь обожают тюленей! Вот, видите, нарисовали.

- Да они просто настоящие художницы! Невероятно! И ведь не учились этому нигде?

- Какие там художницы, - засмеялась Бэлла. - Это уже студийные дизайнеры доработали, а оригинал - обычные детские рисунки. Их отсканировали, довели до ума в графической программе, а потом уже на кружках напечатали... но творческий замысел полностью сохранен, и узнать руку авторов можно!

- И где же такое делают? - Гриша с нескрываемым восторгом рассматривал забавные мордочки рисованных тюленей, ни одна из которых не была похожа на другую, но при этом все рисунки были объединены общим стилем и композицией.

- Это дети наших знакомых, у них две студии в районе Невского. Там за час могут на основе идеи заказчика придумать рисунок, сделать проект и тут же напечатать на чем хочешь.

- А на чем еще?

- На футболках, например.

- Только на футболках? Жаль... я сыну куртку хотел подарить с фотографией его любимой группы. Но нигде не могу такую найти.

- Так они, кажется, и на куртках печатают, да? - вступил в разговор Тимур. - Размер-то сына знаешь?

- А то как же... так где это, адрес-то скажи.

- Не помню точно. У них на сайте все есть. Ты набери в поиске "Папа-Принт" - тебе сразу вся информация про них и выскочит... - Тимур развернул ноутбук так, чтобы экран было видно всем присутствующим. Ну вот, подключил, можно смотреть. Видеофайл "Шувалов", да?

На экране появилось знакомое, только сильно осунувшееся лицо. Седой мужчина несколько секунд неподвижно смотрел в камеру, погружаясь в воспоминания и, может быть, приводя мысли в порядок. Потом безразличным тоном, будто речь шла о ком-то постороннем, начал свой рассказ.


* * *


С младенчества меня не покидало ощущение, что я - не такой как все... Вероятно, так начинают свою исповедь большинство сумасшедших, полагающие себя непризнанными гениями? Увы, в моем случае для ощущения своей исключительности были вполне весомые основания. Вы можете не верить, можете рассказывать что угодно о превалирующем влиянии среды, эпохи, социума... но я изнутри отлично знаю, что такое генетическая память. Кровь предков, которую ощущаешь в себе каждой клеточкой. Большинству людей это неведомо, поскольку их родословная носит случайный характер. Они, может быть, и чувствуют в себе какие-то наследственные склонности, но в их роду настолько все перемешано, что чистота сословия давно утеряна. Да и предков своих они знают максимум до третьего колена. Вы ведь понимаете, что такое - породистое животное? Нужные качества культивируются на протяжении многих поколений. Взять хотя бы хорошую скаковую лошадь. Почему она так ценится? Не только за физические качества и экстерьер. У нее веками селекции выкристаллизовались определенные склонности, черты характера. У нее в крови заложено желание сотрудничать с жокеем, дух соревнования, стремление к победе. Именно поэтому хорошие чистокровные лошади стОят дороже автомобиля. К сожалению, у чистоты породы есть и оборотная сторона - хрупкость, недолговечность физического здоровья. Опасность передаваемых по наследству заболеваний... но об этом после. Чем важна благородная кровь? Разумеется, не изяществом сложения или формой носа. В древних аристократических кланах испокон века дети получали прекрасное образование и воспитание. Родители, старшие родственники, няни и гувернеры были внимательны к их особенностям, развивали их таланты, поощряли добродетели, искореняли пороки. И в результате за несколько веков образовался класс, представляющий собой действительно сливки общества! Это были люди умные, образованные, преданные своей стране и трудившиеся на ниве политики, экономики, просвещения. Доставшиеся по наследству огромные состояния не были предметом их вожделения, но использовались на благо отечества, на осуществление проектов государственной важности, на благотворительность. И, конечно, на достойное сохранение и продолжение своего генеалогического древа. Так было века, тысячелетия... Но по иронии судьбы я, русский граф, родился в России в то самое время, когда идеалы процветания нации попраны, а исконные ценности поставлены с ног на голову.

Когда я узнал, что моей прабабкой была графиня Шувалова, что ее сын - мой дед, отец моей матери, а значит сам я - тоже граф, мне было лет шесть. На мой вполне естественный для ребенка такого возраста вопрос мама дала пояснение: "Граф - это почти как принц". Не могу описать, какое впечатление произвело на меня это известие. Ведь до сих пор я был уверен, что и принцы с принцессами - исключительно сказочные персонажи. Это что же, получается я - как будто из сказки? Однако, когда я поделился этой радостной новостью с приятелями во дворе, меня подняли на смех. А кое-кто из детей постарше, кто уже учился в школе, заявил, что теперь со мной нельзя дружить, потому что "все графья - толстопузые, ленивые, ни на что не годные паразиты. А еще они злые, угнетают простой трудящийся народ". И что "после революции их всех выгнали"... с хохотом и улюлюканьем недавние друзья погнали меня со двора, кидая мне вдогонку комья грязи. Так я впервые узнал на собственном опыте, что такое "классовая ненависть" и "классовая борьба", о которых нам потом рассказывали в школе.

Домой я прибежал, рыдая в три ручья. Меня душила обида, но еще больнее было от невозможности понять - за что со мной так обошлись? Что плохого я им сделал? Мама с трудом меня успокоила, напоила моим любимым какао со сливками, и уже лежа в своей кроватке я, наконец, путаясь и перескакивая с пятого на десятое, сумел объяснить ей, что случилось. Мама внимательно меня выслушала и задумалась. А потом, ласково гладя меня по голове, стала утешать. И объяснять, что мальчишки во дворе ничего не понимают. И рассказывать, кто такие дворяне на самом деле. И еще она посоветовала мне больше никогда никому не рассказывать о своем происхождении, потому что у меня могут быть из-за этого неприятности. Чернь всегда ненавидит благородных людей. Потому что завидует им. Их хорошему происхождению, их уму, богатству и благородству чувств, их достоинству и высоким целям. А в наше время чернь еще и является правящим классом. Поэтому их следует опасаться... но дворяне всегда возвышались над чернью, поэтому при должном умении чернью можно управлять, воздействуя на их низменные инстинкты. Тут мама лукаво усмехнулась. Значение этой усмешки я тогда не понял. Только гораздо позже, уже во взрослом возрасте, я сообразил, что она имела в виду моего отца. Он ведь вовсе не был аристократом. Происхождение его было не очень ясным. Кажется, какие-то купеческие корни. А по материнской линии - и вовсе мелкие лавочники. Но отец обладал хорошими практическими качествами. У него была и торговая сметка, и деловая хватка. Приехав в Ленинград из небольшого украинского городка, он окончил ремесленное училище и пошел работать сначала слесарем на завод. Затем очень быстро стал мастером и секретарем комсомольской ячейки, потом дослужился до начальника цеха, а через несколько лет его назначили директором этого завода. Не то чтобы отец был особенно талантлив и добродетелен, но зато быстро продвигался по партийной линии. Он прекрасно умел ладить с людьми, хорошо знал, где, что и кому надо говорить, а о чем лучше умолчать. Таким образом к тридцати четырем годам у него уже была трехкомнатная квартира, служебная "Волга" и дача на берегу Финского залива. И понятия "дефицит" для него не существовало. Отца всегда окружали "нужные" люди, которые могли решить любую бытовую проблему - в обмен на то, что он помогал им решить их проблемы. С моей мамой, двадцатитрехлетней выпускницей психологического факультета ЛГУ, он познакомился на каком-то общественном мероприятии - мама проходила там практику работы с заводской молодежью, а отец был одним из приглашенных "свадебных генералов". Или как тогда говорили "шишкой от завода". Потом мама призналась, что не любила отца, но дворяне никогда не могли позволить себе роскоши вступить в брак по любви. Таков наш крест. Мы должны заботиться прежде всего о достойном продолжении и процветании своего рода, а не о личном счастье. Мама вышла замуж за отца, потому что именно это на то время и в тех исторических обстоятельствах был наилучший способ обеспечить достойное содержание и образование будущему потомству. Мама надеялась, что у нее будет несколько детей, и все они станут достойными потомками и продолжателями славного рода Шуваловых. К сожалению, ее надеждам не суждено было осуществиться.

О школьных годах вспоминать не хочется. Скажу лишь, что я достаточно познакомился с чернью и достаточно от нее натерпелся. Только благодаря маме я пережил средние классы, потому что это был настоящий ад... нет, я вовсе не был хилятиком, не умеющим за себя постоять. Мама позаботилась об этом, отдав меня в секцию самбо. А ростом я всегда был выше многих, поэтому открыто со мной конфликтовать мало кто решался. Но невыносимо было само существование в окружении безмозглой, примитивной толпы сверстников, все интересы которых сводились к стадным развлечениям и глупым шалостям. Друзей у меня не было. Одноклассники перешептывались у меня за спиной и ненавидели за то, что мне легко давалась учеба, за то что был хорошо воспитан и нравился учителям. За то, что умел находить подход к девочкам и нравился им даже в том возрасте, когда остальные мальчишки только и умеют, что девчонок за косички дергать.

Когда мне не исполнилось еще и шестнадцати, мама умерла. Это было так неожиданно и так трагично! Попала в больницу с язвой желудка. Плановая операция, казалось бы, ничего сложного. О хирурге были самые лучшие отзывы, и операция прошла успешно. А потом... по вине безответственного медперсонала ей занесли инфекцию при перевязке. Когда мама пожаловалась дежурному врачу на сильные боли, та обхамила ее, обозвала истеричкой и заявила, что ее "задолбали эти капризы". Так и сказала: задолбали. Чего еще ожидать от плебейки? Я сам при этом присутствовал. У меня сердце разрывалось от жалости к маме, от желания ей помочь и невозможности это сделать. Отец о чем-то беседовал с врачом, потом сказал мне, что с мамой все будет в порядке, просто она - натура тонкая, чувствительная, вот и капризничает из-за ерунды.

Мама мучилась три дня. Но гордость не позволила ей снова пожаловаться, и она стоически терпела страшную боль. Одному Богу ведомо, чего ей это стОило! А когда после выходных пришел ее лечащий врач и увидел, что произошло - было поздно. Начался сепсис, который уже не смогли остановить. В тот же день мама впала в забытье и к вечеру умерла, не приходя в сознание. Мне тогда казалось, что моя жизнь тоже закончилась. Возможно, так оно и было на самом деле, только этого никто не понял.

Отец, несмотря на все его горе, на удивление быстро оправился от потери и женился во второй раз...

- Ближе к теме! - вдруг нетерпеливо прервал этот монолог голос Потапова за кадром. - Все это не имеет отношения к делу. Рассказывай о том, как и для чего похитил младенца и как убил гражданина Черных. И как пытался убить гражданку Мазур.

Шувалов скосил глаза куда-то вбок и с мягким укором произнес:

- Имейте совесть, гражданин следователь... Я собираюсь взять на себя ответственность за убийство и похищение. А Вы не можете подождать лишние десять минут? Никто не заставляет Вас все это записывать. Я скажу, когда начну о том, что Вам интересно. А пока позвольте мне сделать небольшое отступление... даже у приговоренного к смерти должно быть последнее желание.

- В России смертная казнь отменена... - недоуменно буркнул голос за кадром.

Шувалов грустно улыбнулся.

- Тем не менее, увы, смерть существует. И ее вы отменить не можете. Так на чем я остановился...

Отец женился во второй раз. Мачеха была в общем-то неплохой женщиной. И делала все, чтобы, как это называется, найти ко мне подход. Но лучше бы она этого не делала. Я был уже почти взрослым человеком. А мачеха обращалась со мной, как с ребенком. Впрочем, это я мог бы ей простить. Но только не ее настойчивые намеки, что было бы неплохо называть ее мамой... этого я, конечно, сделать не мог. Нет, даже не потому, что у меня была одна единственная мама и другой быть не могло. Но разве мог я признать своей родственницей - не мамой, а хотя бы тетей - товароведа из магазина хозтоваров? Меня бесило в ней буквально все. И ее безграмотная речь, и безвкусная одежда, и то, что от нее постоянно пахло стиральным порошком... а главное - ее отвратительная самоуверенность, убежденность в том, что ей известно все и обо всем, и что она имеет право учить меня жизни!

Мое детско-сказочное отношение к своему происхождению сменилось осознанием своей ответственности. Ответственности перед предками и потомками. Почему-то мне казалось, что времени у меня осталось мало... не знаю, с чем это было связано. Возможно с тем, что я видел, куда движется жизнь, как все меньше остается в людях подлинного аристократизма, подлинной культуры. В общем, я понял, что мое основное предназначение - продолжить род Шуваловых. Сохранить генофонд, чтобы когда-нибудь потом, возможно, у России был шанс на возрождение... не смейтесь! Сейчас в это трудно поверить, но я думал о том времени, когда мои дети тоже продолжат род, а те - в свою очередь тоже... а однажды наступят времена, когда страна одумается и поймет, какие люди ей на самом деле нужны. И вот тогда мои далекие потомки окажутся востребованы.

Задача осложнялась тем, что я не мог найти себе подходящей партии для этой цели. И даже не потому, что сам еще был несовершеннолетним... Я всегда обладал привлекательной внешностью, высоким ростом и умел галантно обходиться с девушками, так что желающих было много. К сожалению, ни одна из них не была достойна стать матерью моих детей. Я отлично понимал, что наша кровь и так уже повреждена простонародной примесью, привнесенной моим отцом, а скорее всего и бабушкой (ее происхождение тоже выглядело сомнительным). Поэтому передо мной стояла задача насколько это возможно исправить ситуацию. И вот, на подготовительных курсах института я познакомился с одной девушкой, утверждающей, что она - прямая наследница малоизвестного немецкого барона. Конечно, барон, да еще немецкий - это не князь и не граф. Но лучше это, чем ничего! Я познакомился поближе с ее родителями. Они подтвердили семейную легенду - да, их предок приехал в Россию еще при Петре Первом, но поскольку был беден, хотя и благороден, вынужден был зарабатывать на жизнь чертежным делом, в котором оказался на редкость талантлив и аккуратен. Несмотря на видоизменение немецкой фамилии в более удобопроизносимую, а имени Фридрих - на Федора, все потомки барона в память об исторических корнях давали дочерям немецкие имена. Мою одногруппницу звали Матильдой. Она обладала невыразительной внешностью, на первый взгляд не отличалась никакими особенными талантами... но я с детства интересовался генетикой и знал, что женщина может никак не проявлять лучшие наследственные качества, но быть носительницей генетического кода, ответственного за эти качества. Иными словами, если женщина действительно благородного происхождения - она может сама быть и не очень красива, и не очень умна, но все лучшее проявится в ее детях.

К сожалению, юность порывиста, страстна и лишена предусмотрительности. Вместо того, чтобы постепенно выстраивать отношения с Матильдой, приучать ее семью к перспективе нашего брака, я поторопился и совершил опрометчивый поступок... Когда родители узнали, что Матильда беременна, разразился скандал. Ведь тогда - не то что сейчас. Какие-то понятия о нравственности в наше время еще сохранялись. И беременность девушки, не состоящей в браке, да еще если ей нет восемнадцати - это было трагедией для ее семьи. Родители девушки настаивали на том, чтобы она сделала аборт. Мы с ней из-за этого поссорились. К тому же, ее семья, кажется, догадывалась, кто отец ребенка, хотя Матильда молчала, как партизан. Впрочем, предъявить мне было нечего - анализы ДНК тогда не делали, да и сам я был еще вчерашним школьником. О том, чтобы Матильде разрешили выйти замуж, и речи не шло - ей надо было учиться. Потом они куда-то уехали, и с тех пор мы больше не виделись.

По жестокой иронии судьбы это оказался последний раз, когда у меня была возможность продолжить род. В тот год я понял, что не хочу поступать на философский, как планировалось ранее. Сказал отцу, что увлекся биологией. Отец не возражал, и даже спонсировал мне поездку в дружественный Вьетнам - с экспедицией биологов, в составе которой находился один из тех самых "нужных" людей, что по словам отца мог потом мне помочь при поступлении и в дальнейшей карьере. На самом деле биология меня не волновала. Я просто хотел оказаться как можно дальше от отца и мачехи, чтобы обдумать свою дальнейшую жизнь и вообще окончательно выйти из-под их влияния.

Во Вьетнаме я подцепил малярию. Несколько месяцев трудного лечения, потом - санаторий. И результат - бесплодие. Разумеется, я не собирался так просто сдаваться. Подобный исход дела казался мне просто невероятным, невозможным, несправедливым! Я принял решение сделать ставку на материальный достаток. Тогда уже многие понимали, что деньги решают все, что бы там ни говорила советская пропаганда. А для этого я должен был получить профессию, которая может мне этот достаток обеспечить. В конце концов, если в СССР не могут мне помочь, есть ведь и западная медицина, есть платные клиники... и появляется уже возможность выехать за границу. Железный занавес ослабевал. Так я занялся ювелирным делом. Получил образование, опыт работы, оброс клиентурой. К моему удивлению, занятие это мне понравилось, у меня даже проявился некий талант в распознавании и оценке драгоценных камней. Ко мне стали обращаться за советами, просить помощи в заключении сделок... в то время - еще не совсем законных. Да что говорить... в нашей стране никакие операции с драгоценностями никогда не бывают полностью законными. Потому что законы такие! Но я быстро приспособился и научился уверенно плавать в море этого бизнеса.

Наступили девяностые. Для кого-то они были лихими, а для меня - золотым временем. От клиентов не было отбоя, деньги текли рекой. Я разбогател. Впрочем, деньги сами по себе меня не интересовали. Они были только средством, шансом исправить ситуацию. Я был в Израиле, в Германии, в США - обращался в лучшие клиники. Но нигде не смогли мне помочь. Совершенно случайно, от одного клиента, я узнал о необыкновенном враче в недавно открывшемся Петербургском Центре планирования семьи. По отзывам, он творил чудеса. И это действительно было так. Увы... в моем случае чуда не произошло. Доктор честно сказал, что сделал все, что мог, но почему-то природа - не на моей стороне. Он так и сказал: "природа не на Вашей стороне". Я так и не понял, что он имел в виду. Кроме того, что этот доктор, в отличие от многих других, оказался все же порядочным человеком - сразу сказал, что сделать ничего больше не может, поэтому отказывается брать деньги и продолжать лечение. И, по его мнению, мне не имело смысла обращаться никуда больше, так как надежды нет. Возможно, когда-то медицина и научится помогать таким, как я, но пока она до этого не дошла. Я лишь напрасно потрачу деньги и душевные силы. Посоветовал мне найти понимающую женщину, которая будет согласна смириться с моими проблемами, жениться на ней и воспользоваться искусственным осеменением. А то и вовсе усыновить ребенка. Если бы моей целью было личное счастье в кругу семьи, я бы так и сделал. Но доктору было не понять моих мотиваций. Какое имеет значение мое личное счастье, если наш род прекратится? Какой смысл жить ради убогих сиюминутных удовольствий? К тому же, дети как разновидность занятия мне для этого вовсе не были нужны. К этому времени я уже попробовал себя в преподавательской работе и понял, что все то, чему принято умиляться - детскую непосредственность, привязанность, взаимное общение - можно с лихвой получить от учеников. Или вообще от домашних животных... Нет, я не буду кормить Вас этой банальностью, что, мол животные - лучше людей. Возможно, и лучше, не знаю. Но животные точно удобнее людей. с ними меньше проблем.

Тем не менее, моя жизнь постепенно теряла остатки смысла. Надежды осуществить свое предназначение почти не осталось. Да, я оказался неплохим художником, но... не того масштаба, чтобы оставить серьезный след в искусстве. Да, я стал богатым человеком. Но не настолько, чтобы совершить поступок исторического значения. Единственное, что я мог сделать по-настоящему значимого для своей страны, а может, в перспективе, и для всего мирового сообщества - это сохранить кровь рода, достойного занять место в истории, способного однажды сыграть свою роль государственного значения.

И вот несколько лет назад мне показалось, что фортуна сменила гнев на милость. В социальных сетях я наткнулся на страничку моей бывшей возлюбленной... Сначала это был просто ностальгический порыв. Мне стало любопытно, как сложилась ее жизнь. Я несколько успокоился, когда узнал, что Матильда давно замужем, у нее двое маленьких детей. Что она иногда вспоминала обо мне, но чувство ее давно прошло, боль утихла, и в ее нынешней жизни все в порядке. Это несколько успокоило мою совесть - ведь я все-таки когда-то доставил ей немало неприятностей. Мы стали продолжать общение, вспоминать прошлое. Разговоры наши постепенно становились все доверительнее. И вот однажды Матильда призналась, что не сделала тогда аборт... разумеется, родители заставляли, но врачи определили слишком поздний срок и настояли на родах. Ребенка этого Матильда ни разу не видела. Там же, в роддоме, подписала отказ и дальнейшая судьба младенца неизвестна. Матильда знает только, что ребенок был женского пола.

С этой минуты я бросил все силы и средства на то, чтобы разыскать свою дочь. Это оказалось нелегко, ведь прошло столько лет! Тем не менее, деньги и связи решают многое. Я нанял специалистов - бывших сотрудников правоохранительных органов. И они за энное вознаграждение отыскали следы отказной девочки. Моя дочь сполна хлебнула все невзгоды и лишения детдомовского детства. Трудная жизнь и отсутствие родительской ласки очень рано толкнули ее в объятия порока. Я нашел мою девочку, дал ей свое отчество и фамилию, хотел дать хорошее образование и воспитание. К сожалению, Людмила уже сильно пострадала от влияния улицы. Более того, мне пришлось лечить ее от наркозависимости. Но кровь - есть кровь! Она оценила мою заботу, проявила большие способности к учебе, к языкам. Быстро обучилась хорошим манерам, постоянно повышала свой культурный уровень. И как только Люда стала более-менее похожа на человека, я нашел ей подходящего жениха - англичанина. Почему же не русского, спросите Вы? Первое и главное - англичанин этот был аристократических кровей, и это легко можно было доказать. Британия, в отличие от России, своих традиций не прерывала, и аристократам не было нужды скрывать свое происхождение. Во-вторых, в современной России никогда нельзя быть уверенным в завтрашнем дне. Я не мог рисковать своим будущим и решил, что мои потомки до поры до времени должны жить в политически более стабильной и экономически более благополучной стране, чем Россия.

Молодые уехали в Лондон, и мы поддерживали связь по Интернету. Я наблюдал за жизнью моей девочки, готовый в случае чего снова прийти на помощь. Жизнь заиграла для меня яркими красками, я работал не покладая рук, купил участок земли на наших исконных родовых землях - в Шувалово - и начал строить особняк, в котором когда-нибудь в будущем предстоит жить моим внукам и правнукам. Жить и вершить судьбу страны. Но жизнь нанесла новый неожиданный удар - моя дочь никак не могла родить наследника. Она беременела, но не могла доносить. Плод погибал на ранних сроках. Медики говорили - последствия разгульной юности. Не только продолжение рода, но и сам брак оказался под угрозой.

Я много вложил в то, чтобы Людмиле все-таки сумели помочь. И в тридцать восемь лет ей удалось наконец родить мальчика. По желанию ее мужа моего внука назвали Джозефом и крестили в англиканской церкви. Но на двойной фамилии Коллинз-Шувалов нам со Светланой все же удалось настоять. Однако, на этом наши испытания не закончились, а только начались...

Дело в том, что Джо родился не просто недоношенным, он родился с целым букетом патологий, несовместимых с жизнью. С самого рождения ребенок был жив только благодаря новейшим достижениям современной медицины. Джо фактически не жил, а поддерживался в форме растительного существования при помощи целой системы приборов. Он не мог самостоятельно есть. Не мог самостоятельно дышать. Не говоря уже о возможности движения. но это был мой внук! Это было мое будущее...

Шувалов мрачно усмехнулся.

- Малыш с рождения страдал атрезией внепеченочных желчных протоков. Это заболевание характеризуется прекращением поступления желчи из печени в двенадцатиперстную кишку. У больных с рождения развивается механическая желтуха, которая осложняется развитием билиарного цирроза печени. Происходит это до 7-й недели внутриутробного развития. Кроме того у Джо диагностировали врожденный аганглиоз кишечника - отсутствие ганглиев межмышечного и подслизистого нервных сплетений на определенных участках кишечника. Эта аномалия встречается всего у двух из тысячи новорожденных! И мой внук оказался одним из этих двоих... Что Вы на меня так смотрите? Ах да, простите. Вероятно, слишком много сложной терминологии для сотрудника полиции? Если в двух словах: фактически это - отсутствие функционирующей выделительной системы... И это была только часть проблем. Ладно, не буду утомлять медицинскими подробностями. У Вас все равно не хватит образования, чтобы понять, о чем идет речь.

Я поклялся, что сделаю все, чтобы мальчик жил, и жил полноценно. Чтобы спасти жизнь моего внука, ему требовалось несколько реконструктивных операций. С трансплантацией органов. Самую высокую опасность представляла на тот момент почечная недостаточность. И подходящий по всем параметрам орган удалось найти довольно быстро - в той же клинике, где наблюдался мой внук, вскоре при неудачных родах умер от асфиксии другой ребенок. Одну из его почек трансплантировали моему внуку. Но дальше мы столкнулись с неразрешимой проблемой: детская трансплантология практикуется далеко не во всех странах. А ребенку в большинстве случаев подходят только детские органы. Более того, разные органы требуют совпадения по разным критериям.

Но если есть цель - нерешаемых задач нет. Денег у меня хватало. И мы отправили Людочку с Джо в Таиланд, в частную клинику. В Индии существует полу-официальная торговля органами. То есть, людям разрешено продавать свои органы за деньги. Воспользовавшись этим и лишь немного обойдя закон, я купил часть печени одного мальчика из бедной индийской семьи. Операцию сделали по документам его старшего брата. Я честно заплатил этой семье столько, что они смогли старшего сына отправить учиться в университет, а среднюю дочь удачно выдать замуж! Так что не надо смотреть на меня, как на монстра... еще вопрос, кто из нас монстр - я, спасающий жизнь своего внука, или они - продающие печень своего сына!

К сожалению, эта печень отторглась. Моему мальчику требовалась новая операция. Легально найти ничего не удалось. Но среди моих клиентов есть самые разные люди, владеющие самой разной информацией... что Вы уставились с видом собаки, почуявшей след? Не надейтесь, никаких имен я не назову. Да и не даст Вам это ничего. Мне просто помогли сойтись нужными людьми, все остальное мы сделали сами. Вернее, я один вел переговоры с продавцами и полностью беру на себя ответственность. Через Людмилу я только перечислял деньги. И она не была в курсе, каким путем эти люди обеспечивают ее сыну поставку донорских органов.

Следующего донора - годовалую девочку - я купил в центральной Африке. Ее печень Джо пересадили полностью, и операция помогла. Нужен был еще кишечник. Снова выручила Африка. Два шестимесячных кенийских мальчика и одна новорожденная девочка - трансплантация кишечника удалась только с третьего раза. Пересаженный орган - очень хрупкая вещь. Совместимость должна достигаться по многим показателям, и не всегда все можно предугадать заранее. Сердце обливалось кровью, когда я думал о том, сколько страданий выпало на долю маленького Джо... Иногда у меня была возможность увидеть его во время сеансов видеосвязи с дочерью. Конечно, она старалась поменьше беспокоить малыша... он так страдал! Лежал такой маленький, несчастный, весь в окружении гудящих приборов с подключенными шлангами, капельницами, и ни кровиночки в лице! Только глаза смотрят с болью и мольбой о помощи. И я был рад, что все же спасти его возможно, хотя бы и с таким трудом, и что у меня достает средств все это оплачивать. Да, признаюсь, я в последние годы нередко шел на прямое нарушение уголовного кодекса. Торговля крадеными драгоценностями из музейных коллекций и прочее... но это все - мелочи в сравнении с жизнью моего внука.

- Господи... - послышался невольный возглас по ту сторону камеры. - Сколько ж ты ребятишек загубил, урод?!

- Не нервничайте так... дело прошлое. И потом, попробуйте взглянуть трезво, без эмоций: что значат жизни африканских голодранцев в сравнении с жизнью потомственного русского графа? Какова их ценность - этих детей? Если бы они не умерли с голоду еще до трех лет, то потом все равно вымерли бы от СПИДа, наркотиков или от пули во время своих нескончаемых междоусобных войн и революций! А я заплатил за их жизнь...

- Другим таким же уродам?

- Я заплатил представителям их народа! Возможно, мои деньги помогли прокормить других чернокожих детей. И хотя бы у кого-то из них появился шанс дожить до совершеннолетия... Хотя если честно, некоторых негритянские племена неплохо бы выжечь напалмом вместе со всем их выводком. В мире стало бы спокойнее. Меньше агрессии. А то эти пассионарные нации... Но мы вновь уклоняемся от темы, верно? Вас ведь интересуют не дети Африки, а ребенок этой... как ее... Савицкой, если не ошибаюсь? Так вот, кишечник успешно прижился, но, к сожалению, частые наркозы и оперативные вмешательства негативно сказались на легких Джо. Несколько раз начинался отек, который с трудом удалось остановить. Подробное исследование показало, что необратимо повреждена легочная ткань. Требовалась трансплантация легких. Сложность была в том, что большинство детей в провинции, поставлявшей мне доноров, страдала рахитом. У них были слабые легкие. А трансплантируемый орган должен быть очень сильным, здоровым. Особенно легочная ткань. Более того, если для некоторых органов группа крови не слишком важна, то в донорских легких должна совпадать и группа крови, и резус фактор.

И тут судьба как будто вновь послала мне подарок - эта девочка, Люба. Мы познакомились случайно, на выставке ювелирных украшений. Я встречался там с клиентом, а Любочка с подругой пришла на экскурсию. С Любочкой случилась неприятность - в гардеробе у нее украли пальто, ей было не в чем идти домой. И я ее подвез на своей машине. Она была в таких расстроенных чувствах, по дороге разговорилась, жаловалась, что совсем одна в чужом городе... Я действительно привязался к ней, она напоминала мне мою дочь. Такая же жизнерадостная, непосредственная, неутомимая... с такими же золотыми волосами. Я даже иногда оговаривался - называл ее Людой, а не Любой. Потом она и работать к нам пришла. И вот я узнаю, что Люба беременна. И что у нее какие-то проблемы с вынашиванием. Выяснив, в чем дело, я понял, что это может быть моим шансом: зачем молодой незамужней девчонке ребенок? Даже ее мать встала на мою сторону. Тоже считала, что дочке не время рожать. Я посоветовал Любе обратиться в тот же медицинский центр, где в свое время пытался лечиться я. Оказалось, проблема Любы состоит в том, что у ее нерожденного ребенка - положительный резус-фактор, тогда как у самой Любы - отрицательный! Ее организм отторгал плод. Даже ее тело считало, что этот ребенок ей не нужен... потому что он был нужен мне! Он был нужен моему внуку. Люба - здоровая, сильная девушка. У нее крупная грудная клетка, сильные легкие. Отца ребенка - этого электрика Колю - Бог тоже здоровьем не обидел. По всем параметрам их ребенок должен был быть идеальным донором. Но как его получить? Любу уже готовили к внутриутробному переливанию крови, чтобы спасти плод. Эта процедура проводится давно и успешно во многих родильных домах. Если бы это произошло, если бы кровь плода заменили на другую - с отрицательным резусом - беременность бы сохранилась, но родившийся ребенок мог бы уже не подойти в качестве донора. Поэтому я договорился с санитаркой Татьяной Шишкиной, заплатил ей, чтобы она втерлась в доверие к Любе, подружилась с ней и "по секрету" рассказала, что, мол, процедура эта - якобы очень опасная, в семидесяти процентах - случаев заканчивается гибелью и матери, и ребенка... Но врачи, мол, это скрывают, чтобы не лишиться подопытного материала для своих диссертаций. И вообще если есть возможность, лучше обратиться в частную клинику. Со своей стороны я "подтвердил информацию" и предложил Любе лечиться в хорошей больнице у хороших знакомых. Один из моих клиентов имеет частную гинекологическую клинику. Там мы нашли врача, который согласился с нами сотрудничать. Любу стали якобы "лечить консервативными методами". Тот же врач в случае чего согласился подтвердить, что Люба лечилась от наркозависимости, и что у нее не в порядке психика - на тот случай, если она не согласится поверить нам на слово, что ребенок погиб, и поднимет бучу. На самом деле ей кололи иммуноподавляющие препараты, чтобы сохранить плод в утробе хотя бы до того момента, когда он будет уже пригоден для трансплантации, но при этом не заменяя ему резус-фактор. Я рассчитывал, что ребенок родится хотя и недоношенным, но с уже сформировавшимися легкими. Его изъяли бы под наркозом, а Любе потом сказали бы, что ребенок погиб. Я даже нашел уже человека, который согласился транспортировать автоклав с донорским органом в Таиланд на частном самолете. Это было рискованно, ведь легкие очень недолго сохраняют жизнеспособность без подключения к организму. Но другого выхода я на тот момент не видел. Джо находился в критическом состоянии.

Нам снова не повезло. На лекарствах удалось протянуть месяц, затем плод все равно отторгся. И гораздо раньше, чем его можно было бы использовать. Я начал искать новые возможности. Регулярно платил Шишкиной за то, чтобы она давала мне информацию о пациентах центра - группа крови, резус, анамнез, наследственные заболевания. Я надеялся, что удастся найти что-то подходящее и получить к этому доступ. Я еще не представлял, как именно. Но решил, что буду разбираться с этой проблемой в рабочем порядке - по ситуации.

Все это время я оплачивал пребывание моей дочери и внука в тайской клинике и аппаратное поддержание жизнедеятельности. Иногда требовались экстренные меры, когда состояние становилось критическим. И за это тоже надо было платить. Я уже продал землю и особняк. Выставил на продажу мастерскую... Даже машина, на которой я езжу - не моя. Это богатый коллекционер, из моих клиентов, узнав о моей тяжелой семейной ситуации, любезно предоставил мне в пользование один из своих авто. Безвозмездно и на неопределенный срок... фактически - подарок. Единственное, о чем я жалел - что не могу этот подарок тоже обратить в деньги и потратить их на лечение внука. Сам я жил очень скромно, при этом работая, как вол.

- Оно и видно, что скромно... сколько свитерочек-то стОит? Ты поэтому его пожалел выбросить, хотя это - вещдок? - саркастически заметил Гриша за кадром.


Шувалов скорчил презрительную гримасу.

- Этот свитер - первый и единственный подарок моей дочери. Она прислала его мне сразу после замужества... Между прочим, связала своими руками. Больше уже она не могла делать мне подарки - все средства и ее, и мужа, уходили на разъезды и врачей.

Так вот, средства мои были на исходе. Законы в России в отношении ювелирного бизнеса ужесточались, мне все труднее и опаснее становилось их нарушать. В отмывании средств немного помогла художественная студия - якобы мы использовали для своего творчества дорогостоящие материалы, в том числе драгоценные металлы и натуральные камни. Проверить это было сложно - большинство работ ученики забирали с собой. А я позиционировал свое участие в этом деле отчасти как благотворительность - вроде как я пекусь о творческом развитии молодежи. И готов вкладывать в это собственные средства. Разумеется, приобретенные камни и золото, оформленное как фольга для позолоты, до студии не доходили, а перекочевывали в мастерские подпольных ювелиров. Сам я, покупая контрабандные уральские рубины, самостоятельно делал огранку и нелегально продавал. Но ничто не помогало. Средства мои таяли стремительно. А внук все еще был в большой опасности. И ведь кроме операции на легких нужны были еще средства на реабилитацию! На то, чтобы потом, после выздоровления, обеспечить ему достойную жизнь. Люди, через которых я приобретал детей-доноров, сообщили, что нашли, кажется, подходящий вариант - семилетнюю проститутку из подпольного борделя для педофилов где-то в Южной Америке. Но когда мне озвучили сумму, которую требуют хозяева борделя и перевозчики - за нелегальную доставку ребенка из Америки в Таиланд, я понял, что это - все мои оставшиеся сбережения. Даже если я куплю эти легкие - у меня уже не хватит на оплату самой операции и реабилитации... А ведь дочка и зять тоже уже продали все, что могли. И на что они будут жить, когда спасут ребенка? На что его кормить, одевать, учить? И я решился на отчаянный шаг: надо самому достать донора. Немедленно. И переправить его в Таиланд живым. Чтобы повысить шансы на успех операции.

У меня был тяжелый разговор с Людмилой. Она была категорически против того, чтобы брать орган у живого младенца (ведь до сих пор она была уверена, что Джо трансплантируют органы от уже умерших детей). Но мне удалось ее убедить, что я найду безнадежно больного малыша, легкие которого продолжат жить в теле Джо лишь в том случае, если у самого донора действительно нет шансов на выживание. Я убеждал ее, что это - самое гуманное, что мы можем сделать. Донор все равно умрет. Но так его смерть хотя бы не будет напрасной. При этом, конечно, на самом деле я хотел найти не смертельно больного, а наоборот очень здорового донора, а главное - с хорошими легкими... ведь иначе операция не помогла бы Джо. И я обманом вынудил дочь принять это тяжелое решение. Мы договорились, что если не удастся найти то, что мы ищем, я сам перечислю деньги посредникам в Южную Америку. А там уже - будь что будет.

За кадром вновь послышалось невнятное бормотание. Что-то наподобие: "Чудовище..." Шувалов равнодушно скосил взгляд куда-то за камеру и вновь уставился в объектив.

- Я не представлял, где его искать. Шишкина регулярно поставляла мне сведения о родившихся в Центре недоношенных, анемичных и даже умерших младенцах. Они категорически не подходили. А те, кто более-менее был здоров, имели не совпадающие биологические показатели. Тем не менее, я готовился к возможному появлению донора. Я купил все необходимые для ребенка принадлежности. Чтобы не наводить на себя подозрение - купил все у частных лиц по Интернету. Я нанял няню для ухода за ним. По договоренности няня должна была жить в мастерской, лишь иногда выходя за продуктами и ничем стараясь не выдавать свое присутствие, не попадаться никому на глаза. Я объяснил ей это тем, что временно содержу ребенка, которого родила моя любовница, и скрываю это от жены. Затем через все тех же клиентов я приобрел наркотическое средство для усыпления ребенка и налил его в баллончик с распылителем. Вычислил необходимую дозу по весу и проверил на своей собаке... кстати, собачку ваши люди забрали при обыске? Могу я спросить, какова будет ее дальнейшая судьба?

- Собачку жаль, - ошарашенно отреагировал Гриша. - А детей не жаль было?

- И все же.

- Собачка пока находится в боксе, но ее уже изъявила желание взять себе гражданка Мазур. И после осмотра ветеринара на предмет опасных инфекций животное будет ей передано.

- Это хорошо... Микки Любу знает. Не придется долго привыкать. - Шувалов потянулся. - Простите, Григорий Иванович, не могли бы Вы выполнить одну мою маленькую просьбу? У меня зверски болит спина... Я понимаю, что учитывая тяжесть моей вины, поблажки мне не положены, но боль сильно отвлекает, не дает сосредоточиться. А Вы ведь хотите, чтобы я вспомнил и рассказал все во всех подробностях, верно? Пожалуйста, если это возможно, снимите с меня наручники. То есть, хотя бы наденьте их спереди, а не сзади. Могу я об этом попросить? А то из-за застарелого остеохондроза мне вывернутые назад руки причиняют неимоверные страдания.

По выражению лица Шувалова было видно, что гораздо большее страдание ему причиняет то, что он вынужден просить о снисхождении плебея, во власти которого в данный момент находится. Но снисхождение было ему оказано. Наручники сняли, позволили положить руки на колени, и снова защелкнули на запястьях стальные браслеты. Гуманность - гуманностью, но слишком уж тяжелая статья... преступник был опасен.

Несколько раз глубоко вздохнув и расслабив плечи, Кирилл Петрович заметно повеселел. Вероятно, боль и правда была нестерпимой.

- Людочка торопила. Сказала, что счет идет уже на дни. Я ходил по улицам и заглядывал в коляски, наблюдал за малышами на детских площадках, за забором детских садиков... в каждом мне виделся потенциальный донор. Но как узнать, что именно этот ребенок подходит? Я был готов уже плюнуть на все, купить ту маленькую аргентинку или мексиканку, пусть даже самого себя после этого придется продать на органы...

И тут судьба снова преподнесла мне подарок. Однажды, находясь во время занятий в заднем помещении своей студии, я вдруг услышал детский крик. О, какой это был вопль! Так мог кричать только ребенок с очень здоровыми, очень сильными легкими... Я замер, как зачарованный, слушая этот крик. А потом я услышал болтовню его мамаши с остальными посетителями. Сначала я не придавал ей значения - она несла всякий вздор. Но когда речь зашла о здоровье ребенка, я начал прислушиваться... "Четвертая группа крови"! Я готов был броситься к ней, схватить за горло, требуя назвать остальные показатели. Но делать этого не пришлось. Кто-то там ее спросил: "резус отрицательный?" Я замер, еще не веря своему счастью. "Нет, положительный, а какое вам дело?" - ответила мамаша. Четвертая, резус положительный! И несомненно здоровые легкие! И что мамаша - разгильдяйка, я понял сразу. Потому что к тому моменту уже узнал ее по голосу - это была одна из моих учениц. Она пришла всего на одно занятие, но этого хватило, чтобы понять - у такой можно землю из-под ног украсть, она и не хватится! Но, черт возьми, как это сделать? Вокруг полно народу... И тут меня осенило. Через запасной выход за шкафом я выбрался из кладовой, быстро развинтил манекен около магазина и снял с него рабочую одежду. К счастью, никто в этот момент не обратил на меня внимания. В подсобном помещении я надел поверх своей одежды рабочий комбинезон и каску с фонарем, сунул в карман баллончик с усыпляющим спреем. Взял чемодан из-под художественных материалов, а затем в хозяйственной кладовке перекусил провода, обесточив два помещения. В этот момент Любочка чуть не испортила все дело - она неожиданно появилась в коридоре со своими швабрами. Мне нужно было сделать так, чтобы она немедленно убралась. И я, включив фонарь на лбу, чтобы ослепить ее и остаться неузнанным, сыграл роль сексуально-озабоченного работяги - хмыкнул и полез ее лапать. "О, черт! Что ты делаешь?!" воскликнула Люба, возможно приняв меня за своего бывшего, а может, и нет, все-таки, мы с ним разной комплекции. Девушка вырвалась и выскочила из коридорчика, бросив швабры. Тем временем я услышал голос Пустышкиной - она вызывала электрика. Выждав пару минут, я появился из-за угла со своим чемоданом и взятой в кладовой стремянкой. Неся ее перед собой, я прикрывался ею, как щитом, чтобы меня самого было как можно труднее рассмотреть. Моего лица никто в темноте не видел, мне же было хорошо все видно, поскольку пространство передо мной освещал фонарь. Сумасшедшая мамаша была тут, а ребенка не было! Где же он? Тут я понял, что кроме кабинета врача ребенку деться некуда. Продолжая играть роль электрика и стараясь поменьше издавать звуков, чтобы Олимпия Борисовна не узнала меня по голосу, я оттеснил ее от двери кабинета, установил стремянку так, чтобы в кабинет нельзя было войти, и огляделся. Точно! Ребенок лежал в люльке на столе и поглядывал на меня любопытными глазками... в какой-то момент мне стало мучительно жаль его! Но я тут же решительно задавил эти малодушные чувства - я не имел на них права. На кону - судьба рода Шуваловых. Осторожно я подошел к ребенку, улыбнулся, чтобы не испугать его, затем быстро пшикнул ему в лицо из баллончика - он открыл ротик, чтобы закричать, но уже не успел. Несколько раз тихонько всхлипнул и затих. Я сунул обмякшее тельце в чемодан и вышел. Отнес на место стремянку, вытащил ребенка из чемодана, чтобы он там не задохнулся, и собирался вернуться в свою мастерскую тем же путем, что и вышел - через проем, спрятанный за рекламным постером. Но тут как назло появился этот Черных. Обычно его на вызов можно ждать минут двадцать, а то и полчаса. Он никогда особенно не торопится. А тут - на тебе, трудовой энтузиазм появился... Мне надо было выиграть время, пока пропажу ребенка не обнаружили. В кладовой всегда было полно всякого хлама. Рабочие иногда оставляли тут какие-то не слишком ценные инструменты или запчасти. Я схватил первое, что попалось под руку - железку, похожую на молоток. Подкрался к Николаю сзади... я собирался только оглушить его. Но... мне никогда раньше не приходилось бить человека по голове, я не рассчитал силы. К тому же то, что я принял за молоток, оказалось обрезком водопроводной трубы с накрученным на него тройником. Стальной наконечник с резьбой вошел в его затылок, как топор в кору дерева. Думаю, он даже не успел ничего понять. Услышав хруст кости и увидев кровь, я как-то сразу понял, что убил его. Обратного пути не было. Я оставил труп лежать возле тумбочки. Подхватив спящего ребенка, вернулся в мастерскую, снял окровавленный комбинезон и перчатки. Когда я попытался открыть дверь в аудиторию, она не поддалась. Я был в таком напряжении, что чуть не вскрикнул от неожиданности, но вовремя опомнился - это было бы глупо. Толкнул дверь еще раз и понял, что она во что-то упирается. Тогда я постучал в нее и вежливо попросил убрать преграду. Так и есть - оказалось, одна из учениц случайно приперла меня своим столом. Отметив про себя, что это очень кстати, будет неплохое алиби, я закончил занятие на несколько минут раньше положенного, извинившись и сославшись на плохое самочувствие. Это был не первый раз, когда я заканчивал урок раньше из-за недомогания, поэтому никто не удивился. Недостающее время я обычно прибавлял к следующим занятиям, ученики относились с пониманием. Если бы кому-то из учеников пришло в голову перед уходом зайти в туалет, по пути туда он увидел бы труп. Но, к счастью, никто этого не сделал. Все пошли прямиком к галерее.
Я остался один в пустом помещении с окровавленной одеждой, похищенным ребенком, орудием убийства и трупом только что убитого мною человека. Меня охватила паника - я не представлял, что делать дальше. Первое, что пришло в голову - надо срочно восстановить повреждение, чтобы не дождавшись включения света, люди не начали метаться по коридорам и не заявились ко мне. Вам может это показаться смешно, но я не мог заставить себя взглянуть в лицо трупа. Чтобы этого избежать, я прихватил с собой кусок драпировки. Набросил ему на верхнюю часть тела, затем обшарил карманы куртки. Там, как я и предполагал, нашлись приспособления для соединения проводов. Так называемые "крокодилы". Замкнув разорванную цепь, я вернулся к себе. Свой окровавленный комбинезон я засунул в полиэтиленовый пакет и бросил в вентиляционный короб. Слишком поздно сообразил, что можно было бы завернуть в него и орудие убийства. А теперь бросать железную трубу в вентиляцию слишком опасно - она будет греметь на все здание. Я слышал, как в соседнем помещении у матери украденного ребенка началась истерика, потом, кажется, там началась потасовка. Времени было в обрез. Мой взгляд упал на ученическую работу, висящую на стене. В центре композиции красовался медный цилиндр, похожий по форме и размеру на трубу, которую я держал в руках. Недолго думая, я обмакнул орудие убийства окровавленными частями в краску и пристроил на место этого цилиндра. И тут я услышал знакомый голос: что-то там видно у них случилось, и Анна Моисеевна предложила пойти встречать бригаду "Скорой помощи". Я знал, что "собачья няня" частенько бывает у Пустышкиной со своими подопечными. Она и мне иногда помогала с собакой. И мы немало с ней переговорили. Милая женщина. Она с большим сочувствием относилась к моему горю и всегда говорила, что сделала бы все возможное, чтобы помочь моему внуку, если бы только могла. Но чем она могла помочь? И вот теперь Анечка могла невольно стать моим разоблачителем! Но нет, не буду врать. В тот момент я даже не задумался об этой возможности. Это ведь Анечка, моя добрая подруга и утешительница! Я не мог себе представить, чтобы от нее исходила для меня какая-то опасность. Но как только я понял, что она собирается пройти по коридору мимо лежащего трупа... я представил ее лицо, когда она увидит мертвое тело, какой это будет для нее шок... потом она зайдет сюда, увидит меня - бледного, с трясущимися руками. Она все поймет... Вам не представить, что это для меня значило! Следуя какому-то не вполне осознанному порыву, я выбежал из аудитории и полностью натянул драпировку на труп. Аня, конечно, увидит, что на полу что-то лежит, и потом, когда ее будут расспрашивать, скажет об этом. Но это будет уже потом... меня скорее всего здесь к этому времени не будет.


На мое удивление, Анна Моисеевна пробежала по коридору, не останавливаясь. Кажется, она не обратила внимания на непонятный предмет на полу, прикрытый тряпкой. Как только ее шаги затихли, я выглянул в коридор. На тумбочке около трупа стояла синяя корзина! Такой контейнер, в котором переносят собак и кошек. Я сразу понял, что это - Анечки. Зачем она его там поставила? Но мне было не до раздумий. Меня буквально осенило: контейнер с дырочками - это было то, что мне сейчас нужно. Я положил туда ребенка и на веревке спустил через вентиляцию в подвал. Подумал еще, что моя драпировка - это вещественное доказательство. Снял ее, сложил и спрятал под свитером. А потом... потом я спокойно вышел через коридор мимо кабинета Пустышкиной. В приемной и в коридоре никого не было, все толклись у нее в кабинете. Поэтому меня никто не увидел. Спустившись на лифте на нулевой этаж, я взял со щитка ключ от вентиляционной камеры, отвинтил там решетку, достал контейнер с ребенком и пакет со спецодеждой. Чтобы не ходить лишний раз с приметным контейнером, я подогнал машину поближе к вентиляционной камере, положил все это на заднее сидение, набросил сверху свое пальто и стал выезжать из гаража. В этот момент к машине подбежала Люба Мазур. Оказывается, она давно ждала меня в гараже. Сначала она пожаловалась, что около кладовки свет отключили и она не смогла аккуратно поставить свои швабры, да еще какой-то подонок из ремонтников полез к ней в темноте! Потом стала возмущаться тем, что кто-то раздел и развинтил манекен - мол, ей пришлось его собирать обратно, а чтобы голая кукла "не смущала посетителей", она накрутила на него только что постиранные шторы с наших окон.

Я поблагодарил Любу и подумал, что провидение вновь посылает мне шанс! Люба со следующего дня в отпуске. Она собиралась ехать на родину, навестить маму. Значит, ее некоторое время не хватятся. Значит... я предложил Любочке обговорить одно дело. По моим словам, мои друзья только что спасли ребенка из неблагополучной семьи алкоголиков. И есть люди за границей, готовые это дитя усыновить. Но все упирается в дурацкие законы - родители шантажируют усыновителей, не дают согласия и все в таком духе. Девочка слушала, раскрыв рот, и верила каждому слову. Я предложил Любе выступить в роли главной спасительницы невинного ребенка - помочь переправить его за границу по чужим документам. Любочка почти согласилась, она очень хотела помочь вырвать несчастное дитя из ямы порока, но очень боялась. Боялась нарушать закон, хотя я ее уверял, что мы все устроим так, что никто ее не заподозрит. Увидев, что Люба все еще сомневается, я сделал глупость - предложил ей за это деньги... Девочка никогда раньше не отказывалась от моей помощи, в том числе материальной. И я был уверен... но тут ее как муха какая укусила. Сразу отстранилась от меня, тон стал холодным, отчужденным и подчеркнуто вежливым. Я понял, что обидел ее. И попытался извиниться и оправдаться. Но тут девчонка еще больше на меня набросилась - стала кричать, что, мол, она - не преступница, она не собирается участвовать в мошенничестве, и еще неизвестно, будет ли этому ребенку лучше с иностранцами - может, они извращенцы какие-то. Мы беседовали в парке, и я испугался, что ее темпераментные выкрики привлекут к нам ненужное внимание. Тогда я пошел на попятную. Стал ее успокаивать. Я знал, что Люба принимает лекарства. У меня в машине нашлась бутылка минеральной воды. Я предложил ей успокоиться, принять таблеточки и забыть о нашем разговоре. Сказал, что не смею ее принуждать - нет, так нет... Поймите, я не собирался убивать Любу! Она сама виновата. Если бы согласилась - все было бы в порядке. Но теперь из предполагаемой союзницы она превратилась в опасную свидетельницу. Ведь если сейчас же ее не отправить подальше из страны, на нее очень быстро выйдут, и она узнает о похищении и убийстве, сложит два и два... и немедленно сообщит полиции о моем предложении. Нет, я не боялся ответственности. Я боялся, что мне помешают завершить начатое...

Воспользовавшись тем, что Люба отвлеклась, пытаясь дрожащими пальцами открыть бутылку с водой, я подменил в ее сумочке таблетки, положив вместо них сильное снотворное - то, которым пользовался сам. В последнее время я стал плохо спать... Когда Люба заснула, я залил ей в нос и в рот тот же спрей, которым усыпил ребенка, чтобы в ее организме присутствовали наркотики. Потом отнес Любу в дальний угол парка, к пристани, завернул в подобранную там же рыбачью сеть и положил под пирс, на всякий случай привалив ее тело камнями - если действие снотворного закончится раньше, чем начнется прилив...

Взяв из ее сумочки телефон и ключи от дома, я бросил сумочку в воду.

После этого у меня была встреча с клиентом, которого я попросил в случае чего назвать время моего визита немного раньше, чем это было на самом деле. Объяснил это тем, что меня могут подозревать в каких-то не совсем чистоплотных махинациях с антикварными украшениями, при которых я по досадному недоразумению присутствовал, и что будет невозможно доказать, что я ни при чем, хотя в этом случае я действительно чист перед законом. Он по дружбе согласился.

- Интересная дружба... - снова буркнул за кадром Гриша.

- Как Вам объяснить... на самом деле я ведь тоже иногда оказывал ему подобного рода услуги. Когда дело касалось ювелирной контрабанды. Но не надейтесь, опять-таки, что я назову имена или конкретные операции и даты. Тем более, что его участие в этих делах и правда весьма сомнительно. По вашей классификации это называется "рядом стоял". Он порядочный человек... - Шувалов тонко улыбнулся - во всем, что не касается коллекционного обмена.

После встречи с клиентом я отправился к Любе домой. Я знал, что в это время ее соседи смотрят сериал и целый час не выходят из комнаты. Осторожно открыв входную дверь, я убедился, что в коридоре никого нет и проскользнул в комнату Любы. Мне нужно было забрать ее вещи и билет, чтобы сымитировать ее отъезд в Молдавию. Чтобы не сразу начали искать. Заодно отправил с ее телефона СМС ее матери о том, что Люба скоро приедет, но сначала собирается посетить друзей в другом городе, так что пусть мама не волнуется - Люба появится у нее не в первую неделю отпуска. Загранпаспорт Любы тоже мог пригодиться. Для дальнейшей транспортировки ребенка. Сериал закончился. Несколько раз в коридор кто-то выходил, потом соседи окончательно вернулись в свою комнату, и там все затихло. Скорее всего, они заснули. Стараясь не шуметь, я вышел из квартиры и вернулся к машине, которую предусмотрительно оставил в соседнем дворе. Выбросил чемодан Любы в помойку за несколько кварталов от ее дома. Без сомнения, соседи слышали, как я орудовал в ее комнате - слышимость там хорошая. Но не видели меня и, наверное, решили, что это - сама Люба. Что тоже было мне весьма на руку - они дали бы показания, что Люба в этот вечер была дома.

А дальше... что было дальше, вы знаете от этой корыстной щучки - Шишкиной. Это она и завалила все дело. Возможность выкрасть документы у этой... непалки была с самого начала. Разумеется, я предложил Тане сотрудничество сразу же, как только не получилось с Любой. Но эта маленькая меркантильная стерва начала торговаться! Мне было ничего не жаль для спасения внука. Но денег действительно оставалось очень мало, а она не хотела этого понять. И билась за каждую копейку. Я пообещал, что непременно доплачу ей позже, когда появится такая возможность, но глупая курица заявила, что ей надо все и сразу, что она слишком рискует, чтобы делать это за копейки... Наконец, нам удалось сторговаться. Все время подготовки к переправке донора я из осторожности не рассказывал Людмиле подробности. Только когда был куплен билет на самолет и Татьяна с ребенком отправилась в аэропорт, я отправил дочери сообщение с коротким текстом "брат близнец выезжает. Встречай". Об этой кодовой фразе мы договорились заранее. Как и о месте встречи. Как я уже сказал, Люда очень не хотела на это идти, она умоляла меня быть предельно осторожным и лучше все-таки выслать денег, чтобы оплатить, как она полагала, легальную операцию - уж как-нибудь потом все вместе мы наберем на все остальное, в крайнем случае залезем в долги. Бедная моя доченька, она никак не могла смириться с необходимостью загубить другое живое существо - даже безнадежно больное, даже ради спасения собственного сына. Людмила сопротивлялась до последнего. Я это говорю не для того, чтобы ее обезопасить - подбираться к ней не пытайтесь! Она - гражданка Великобритании, а теперь, после всего, что случилось, Люда и ее муж знают, что делать. И скорее всего на какое-то время переедут в страну, из которой в Россию нет выдачи преступников. Думаю, они уже в дороге. Ну, а я... я сделал все, что мог. Не получилось. Теперь вы знаете, что означает это сообщение на моем телефоне: "Джо больше нет". Мой мальчик умер. Все было напрасно. Больше мне жить незачем. Дворяне, когда проигрывали честь - пускали себе пулю в лоб. Я допускал возможность проигрыша, и дворянская честь мне дороже жизни. Застрелиться мне не из чего...

Шувалов вдруг резко наклонил голову вперед, втянув ее в плечи, судорожно напрягся. Изображение на экране опрокинулось. Мелькнула чья-то спина. За кадром крикнули - "Врача! Скорее!" Лежащая на боку камера еще какое-то время продолжала фиксировать происходящее, потом изображение исчезло - вероятно, ее снова задели и выдернули провод из разъема.

Тимур залпом выпил рюмку коньяка, хотя обычно смаковал напиток.

- Что произошло?

- Я среагировал, но было слишком поздно, - виновато сказал Потапов. - у него желатиновая капсула с ядом была зашита в воротник свитера... Вот, ч-черт! Как-то проглядели. Очень толстая вязка. Я думал, такое только в шпионском кино бывает. А он, вот, запасся где-то... старый дурак!

- Дурак? - Бэлла, до сих пор сидевшая с каменным лицом, вскинула бровь. - А что ему оставалось делать? Убийство, покушение на убийство, похищение, а главное - торговля детьми на органы... это пожизненное. И не исключено, что его могли затребовать службы тех стран, откуда он покупал детей на органы... есть государства, где смертная казнь существует, причем в очень жестокой форме. Или кто-то считает, что у него был шанс на покаяние? И надо ли давать шанс такому ублюдку? Сколько он погубил жизней! Жизней только начавшихся! Да за это четвертовать надо! - Женщина вдруг не выдержала, закрыла лицо руками и заплакала навзрыд, - Я не понимаю... у меня в голове не укладывается... как же... это ведь там все продолжается, целая шайка убийц... они продолжают покупать и резать детей, надо же что-то делать, надо в Интерпол... Что же вы молчите?!

Потапов подвинул ей бокал, к которому Бэлла до сих пор не притронулась.

- Выпейте, Бэлла Аркадьевна. Не все так просто. Конечно, мы обращались в Интерпол, и там проверили информацию.

Гриша с Тимуром понимающе переглянулись.

- А был ли мальчик... - полу-вопросительно пробормотал Тимур.

- Именно, - Потапов кивнул. - Не было никаких купленных и убитых младенцев. Не было никакого Джо. У Люси Коллинз никогда не было детей.

- Но... - Бэлла недоуменно подняла голову, убрав руки, - Как же все это? Как же видео несчастного мальчика, подключенного к приборам? Как же все эти махинации с органами, договоренности с различными посредниками в разных странах? Наконец, клиника в Таиланде - она ведь реально существует! И деньги на счет этой клиники перечислялись реальные!

- Да, - развел руками майор. - Во всей этой истории реальны только деньги. На видео Людмила снимала сына своей подруги, тоже бывшей проститутки, тоже эмигрировавшей в Англию. Мальчик действительно тяжело болен, но не смертельно. Его лечат, и есть надежда, что вылечат. Периодически у ребенка бывают обострения, во время которых ему требуется подключение к приборам жизнеобеспечения. Именно в эти моменты Люси и показывала Шувалову "Джо". Но уж никакая трансплантация ему точно не требуется. Посредники... было там два-три подставных лица в разных странах - для личного контакта. Но в основном Шувалов общался по Интернету с клонами самой Людмилы. Он не настолько сведущ в современных компьютерных технологиях, чтобы понять, откуда на самом деле отправлено то или иное сообщение. Клиника в Таиланде действительно существует, и кое-какие суммы он туда переводил. Но никакими больными детьми там не занимаются. Людмила в этой клинике сделала себе серию пластических операций - внешность подправила. Из сорокалетней потасканной тетки превратилась в "юную" фотомодель. Сайты "подпольных организаций" - фейковые страницы, созданные самой Людмилой и ее мужем... мистер Коллинз, кстати, такой же аристократ, как мы с вами - египетские фараоны. Бумаги у него поддельные. На самом деле - обычный мелкий жулик, мошенник, достойный своей очаровательной женушки. Уже однажды привлекался к суду за хакерство. Все это - и больной ребенок, и закупка доноров в странах третьего мира - все было театром для одного зрителя. Супруги Коллинз просто несколько лет доили Шувалова, разводили его на деньги, как последнего лоха. А когда поняли, что запахло жареным, что деньги у папочки заканчиваются, и он действительно пошел на преступление, и что они могут оказаться соучастниками тяжкого преступления, решили пойти на попятную. Когда Шувалов сообщил Людмиле, что ребенок отправлен, она испугалась. Никакой чужой ребенок был ей, разумеется, не нужен. Как не нужна и причастность к киднеппингу. Поэтому, вероятно, посоветовавшись с мужем они решили прикрыть свою лавочку - и мифический Джо немедленно "умер".

Тимур задумчиво налил себе еще коньяку и проворчал:

- Одного не понимаю... Шувалов произвел на меня впечатление умного человека. К тому же, он такие дела проворачивал - в том же ювелирном бизнесе. И конкуренцию выдерживал, и на нарушениях не попадался... Его нельзя назвать лохом! Как же он не понял, что его водят за нос?

- Не знаю, - пожал плечами Гриша.

Бэлла вздохнула и наконец пригубила свой бокал.

- Я думаю, - сказала она. - Что он просто не хотел допускать такую возможность. Очень хотел внука, наследника. У него идея-фикс была - это свое продолжение дворянского рода. Гордость за свое происхождение была с детства основной движущей силой в его жизни. А гордость, как известно, отнимает разум. - она допила свой коньяк, поставила бокал на середину стола и улыбнулась. - Все равно мне его почему-то совсем не жаль. И в любом случае хорошо, что дети не пострадали.



Окончание