Единственный шанс. Часть 1.

От автора.

Предлагаю вашему вниманию свою новую повесть в жанре магического реализма. Если кто не в курсе - этот жанр подразумевает какое-то одно фантастическое допущение, вставленное в реальную жизнь.

Не долетев до Якутска, падает самолет местного авиасообщения. Экипаж погиб, но все немногочисленные пассажиры по какой-то невероятной случайности остались живы... По случайности ли? И с чем они столкнутся в тайге?

Итак, поехали!


* * *
Пучеглазая белка осторожно высунула мордочку из дупла и понюхала воздух. Рев и лязг железа утих, но сильно пахло опасностью. Гарью и чем-то еще незнакомым. И хотя в обозримом пространстве не наблюдалось никакого движения, лишь искореженная громада странной формы, да несколько разбросанных в снегу неподвижных предметов, но от этих предметов пахло неизвестными животными. Любопытство боролось со страхом, пока один из предметов вдруг не зашевелился. Жительница тайги не стала искушать судьбу и юркнула обратно, в расщелину могучего ствола.

Неизвестное животное тем временем повозилось немного в снегу, кашлянуло, село и потрясло непокрытой лысеющей головой с заметной сединой на оставшихся коротко остриженных волосах. Чисто выбритое холеное лицо с яркими крупными чертами в прошлом было, без сомнения, весьма привлекательно. Однако, неумолимая печать возраста в виде двойного подбородка, одутловатых щек и мешков под глазами, не поддающихся никаким омолаживающим средствам, говорила о том, что обладатель этого лица уже перешел из фазы среднего возраста в фазу пожилого. Человек обвел взглядом окружающее пространство. Высоченные кедры и ели, с одной стороны стройные и нетронутые, с другой были жестоко изломаны, протаранены, будто по ним пронесся второй тунгусский метеорит. Человек глупо улыбнулся и захохотал. А потом крикнул, обращаясь к верхушкам деревьев и обугленным сучьям:

- Живой! Ха-ха! Слышите? Таки живой, ... твою мать!!!

Мужчина еще раз самозабвенно повторил смачное ругательство, добавив в него колоритных вариаций.

В ответ ему послышалось шуршание в задранном под углом градусов в тридцать фюзеляже врывшегося в землю самолета. И недовольный женский голос прозвенел, резонируя внутри металлической полости:

- Сударь, могу я попросить Вас не пользоваться ненормативной лексикой? Здесь ребенок! Да и мне неприятно.

Сударь от неожиданности вновь матюкнулся - еще громче и сочнее. Но тут же исправился:

- Пардон, мадам, за мой французский... Надеюсь, мадам простит мне всплеск эмоций - вполне оправданный в подобной ситуации? - он, крякнув, поднялся на ноги, балансируя руками, стараясь устоять в рыхлом глубоком снегу и, нашарив за спиной капюшон "аляски", отороченный мехом полярного волка, набросил его на голову. - Мадам, Вам помочь выбраться? Вы сказали, ребенок? Он в порядке? Пардон, я неуклюж, как стадо мамонтов... но попробую к вам подобраться.

Однако, когда спотыкаясь, увязая в снегу, он добрался до разлома в корпусе самолета, и в проеме возникла фигура обладательницы звонкого высокого голоса, пыл его поугас, а интонации опытного ловеласа и вовсе сошли на нет. Мадам было лет пятьдесят, и ее нельзя было назвать красавицей. Скуластое лицо с выраженными следами недавней резкой потери веса. Обвисшая кожа, непропорционально длинный нос и тонкие, презрительно поджатые губы добавляли ей возраста, а в сочетании с недавним южным загаром и вовсе делали похожей на сухофрукт. Из-за спины женщины молча выглядывал мальчик лет семи. В широко распахнутых зеленоватых глазенках не было страха. Скорее робость и застенчивость. Похоже, он больше опасался строгой тетки, чем реальных бед.

- Вы знаете, что произошло? Что это вообще за безобразие? - спросила женщина с невозмутимостью старой девы викторианской эпохи.

- Полагаю, леди, наш самолет упал... и при этом нам невероятно повезло, в отличие от большинства жертв авиакатастроф! Мы не просто живы, но целы и невредимы! - радостно воскликнул мужчина, подставляя даме плечо, чтобы она могла спуститься с двухметровой высоты.

- Это и так понятно, что упал, - прогундосила дама, поблагодарив его вежливым кивком, сопровождаемым кислой улыбкой. - А почему он упал?

- Ну, почему падают самолеты? Потому что так иногда бывает! Все в этом мире несовершенно, в том числе техника... - он протянул руки навстречу мальчику. - Давай, малыш, не бойся, дядя тебя удержит. Дальше земли уже не упадем, хе-хе!

Дама приподняла бровь и скептически заметила:

- Не вижу причин для такого радостного возбуждения. Мы одни посреди дикого леса. Еще неизвестно, что хуже - погибнуть сразу или медленной мучительной смертью от холода и голода, а то и став добычей хищников.

Ребенок внимательно посмотрел на женщину и, сморщив носик, громко разревелся.

- Таки перестаньте пугать малыша! - сказал мужчина с укором и присел перед ребенком на корточки. - Все будет хорошо. Не плачь. Мы сейчас позвоним по телефону - и скоро за нами прилетит вертолет... А Вы, мадам, чем поднимать панику среди народных масс, лучше скажите, что там внутри? Есть еще кто живой? Кстати, позвольте представиться: Хамудис Лев Михайлович. Бывший москвич, ныне - гражданин Израиля.

- Очень приятно, - ответила дама с таким лицом, что не оставалось сомнений - ей не просто неприятно, а прямо-таки отвратительно. - Меня зовут Ксения Вячеславовна... Кто бы мог подумать, что мой отпуск закончится вот так!

- Ладно, я тоже не предполагал, когда решил сэкономить время, что это так закончится. Если бы я дождался прямого рейса, без пересадки на этот драндулет, то был бы в Якутске уже сегодня вечером. А теперь неизвестно, когда мы туда попадем... кажется, там кто-то есть? - Лев Михайлович поднявшись на цыпочки и вытянувшись во весь свой небольшой рост, попытался заглянуть в чернеющую пасть разлома. Оттуда послышался стон. - Эй, есть кто живой?

В самолете зашуршало, и из темноты вынырнуло бледное молодое лицо, подслеповато щурясь от ослепительного снежного блеска.

- Кто-нибудь видел мои очки? - растерянно спросил молодой человек.

- Вот они! - Раздался тоненький голосок. С трудом прокладывая себе путь в глубоком снегу, малыш направился к самолету, протягивая металлическую оправу. Хамудис передал очки хозяину.

- Спасибо, друзья! - Парень водрузил очки на нос. - О, черт! Ладно, это лучше, чем ничего, - он прищурил левый глаз, так как левое стекло представляло собой сплошную сетку трещин. - Там еще человек, - он кивнул через плечо. - Живой, кажется. Но без сознания. Я пытался вытащить, но ему руку зажало панелью багажной полки.

- Я бы помог, но боюсь, мне туда не забраться, а вот кое-кто поспешил спускаться на грешную землю - он осуждающе посмотрел на даму.- Что Вы на меня так смотрите?! - спросила она с вызовом. - Откуда я знала, что там кто-то застрял? Я не могу брать на себя ответственность за весь мир! Я отвечаю за Коленьку, мне этого достаточно... и так не представляю, как его матери в глаза смотреть. Свозила племянника к морю, называется... да пропади оно пропадом, это море! И ведь в визу его вписывать не хотели, некорректно была доверенность оформлена... это был знак. Я как чувствовала, надо было не билеты менять, а вообще не лететь! Но я обещала сестре еще полгода назад. Гипертрофированное чувство долга может сыграть с нами злую шутку злую шутку.

- Да бросьте! - махнул рукой парень, сев на край разорванной обшивки и свесив ноги. - Вы же не по дороге к морю попали в аварию, а как раз когда летите обратно. Так что море тут ни при чем.

- Да, но если бы я не пообещала сестре свозить Колю в Грецию, я бы не летела сейчас с ним в Якутск, а осталась бы в Москве!

- Значит, это из-за меня мы упали? - расстроенно пискнул ребенок.

- А-а, не говори глупостей! - Лев Михайлович снова уничтожающе посмотрел на даму. - Ты тут вообще ни при чем! Тебе просто немножко не повезло. Как и всем нам. Но все будет хорошо. А тетя просто шутит. И только не надо мне говорить, что ты расстроен!

- Если меня подсадить туда, обратно, я помогу, - предложил Коля.

- Ты не справишься! - одернула его тетка. - И вообще - я тебе сколько раз говорила, что влезать в разговор взрослых - признак дурного воспитания!

- Он справится! - обрадовался парень. - Я отвинтил стойку, чтобы отжать панель, но этому чуваку надо голову придержать, чтобы он о железный угол не стукнулся, когда рука освободится. Это и ребенок сможет.

Общими усилиями мальчика подняли обратно в самолет. Ребенок уже совершенно оправился от шока и горел энтузиазмом помочь в таком взрослом и серьезном деле.

- Вот, счастливые существа - дети, - Ксения Вячеславовна зябко поежилась. - Умеют жить одним моментом.

- А как еще жить? - пожал плечами Хамудис. - Человек предполагает, а Бог располагает...


- Но в жизни должен быть порядок! Иначе невозможно строить планы, невозможно вообще ничего делать! Вот Вы, например, чем занимаетесь? Или уже на заслуженном отдыхе?

- Зачем Вы так! Я выгляжу совсем старым и плюгавым? Мне всего шестьдесят три! - обиделся мужчина. - Чем занимаюсь? Таки много чем! Вот на данный момент смотрю, нет ли на какой елке электрической розетки...

- Зачем?

- Чтобы зарядить телефон и вызвать МЧС, - грустно усмехнулся пожилой еврей. - А до сего момента я занимался инвестициями и... и прочими финансовыми операциями. Вам вряд ли это будет интересно. А Вы, кстати, кто по специальности?

- Я занимаюсь культурологией. И Вы правы, торговлей и ростовщичеством я не интересуюсь.

- Инвестиции - это не ростовщичество. Это... как бы сказать... вложения в перспективные отрасли экономики.

- И что же, Израиль решил вкладываться в русскую экономику? Ни за что не поверю!

- Н-ну... мании величия у меня пока нет, я не отождествляю себя с целым государством. Вкладывается не Израиль, а я лично. Совместно с некоторыми... с некоторыми моими товарищами.

- О, так Вы - очень богатый человек? - насмешливо протянула Ксения Вячеславовна с оттенком завистливого сарказма. - Выходит, деньги - не гарантия безопасности?

- Как посмотреть... таки есть намного побогаче меня. Но я бы не отвлекался сейчас на философские дискуссии, а подумал о том, как связаться со службой спасения. У Вас есть телефон?

- Есть. Но связи нет. Наверное, мы в какой-то такой глуши, где нет вышек Мегафона.

- У меня спутниковая связь, только батарея села. Но мы что-нибудь придумаем. Никогда еще такого не было, чтобы Левушка не придумал выход из любого положения, - он ободряюще подмигнул даме, уже окончательно впавшей в уныние.

Ослепительные лучи солнца вдали замерцали, и вскоре стала явственно заметна тень, движущаяся со стороны солнца. Вскоре стал слышен скрип снега, а когда тень окончательно приняла очертания человеческой фигуры, до потерпевших донесся хрипловатый крик:

- Э-э-эй! Лю-у-уди! Э-э-й! Помоги-и-тэ!

- О, еще кто-то нуждается в помощи. - Это очкарик снова показался в дыре самолетного борта. - Но раз идет на своих ногах - значит, не так уж пострадал. Нам бы вот кто помог.

Из-за его плеча высунулся Коля и радостно сообщил:

- Мы вытащили дядю. Только он не просыпается пока. Сережа сказал, что раз дышит и не ранен, то наверное в обмороке.

- Сережа? Какой еще Сережа? - не поняла дама.

- Это я, - пояснил очкарик. - Меня Сергеем зовут. Мы уже с Колей познакомились. И он, кстати, очень способный парень. Все с полуслова схватывает! Все данные, чтобы стать хорошим инженером.

- Вот еще не хватало! - возмутилась Ксения Вячеславовна. - Эпоха инженеров закончилась в прошлом веке! Коля будет поступать в университет, на факультет востоковедения, мы с Верочкой уже все решили...

- Метумтемет!* - перебил ее Лев Михайлович. - Надо людей спасать, а она языком щелкает и строит наполеоновские планы! Подите-ка сюда и подержите эту корягу, я попробую на нее залезть и поработать атлантом. Культуролог неохотно подошла к самолету, откуда Сергей, напрягая все силы (парень был высок, но щупловат), пытался вытолкнуть крупного мужчину, не подающего признаков жизни. Он неловко потянул его за рукав куртки, от чего пострадавший свесился вниз головой. Воздух с хриплым звуком вырывался из его ноздрей, глаза закатились.

- Осторожнее! Он же упадет головой вниз! - засуетилась Ксения Вячеславовна и, поскользнувшись, засучила ногами, вместо того, чтобы придерживать хлипкую опору, сама чуть не упала.

Хамудис вдруг потянул носом и расхохотался:

- Да он, бэн зона*, просто пьян, как свинья! А ну-ка, драгоценная Ксения Вячеславовна, Вы повыше меня будете, попробуйте пальчиками зажать ему нос.

Женщина двумя пальцами неуверенно прикоснулась к носу "контуженного" - и в этот момент он громко хрюкнул и выстрелил ей в руку зеленой соплей. Ксения Вячеславовна охнула, перекосившись от отвращения стряхнула соплю и скорее рефлекторно, чем осознанно, от души залепила пьяному звонкую пощечину.

- А-а-а-а! - взревел тот, дико вытаращив глаза. И в следующую секунду, совершив причудливое движение всем телом, вырвался из рук Сергея и рухнул вниз головой в снег. Впрочем, падение ничуть ему не повредило, как это нередко бывает с пьяными. Мужчина перекувырнулся, вскочил, схватив попавшийся ему под руку обломок железа и, покачиваясь на нетвердых ногах, обвел присутствующих мутным взглядом.

- Суки! Не подходите! Порву всех, волки позорные!

Присутствующие несколько растерялись от такого неожиданного напора. И только культуролог, брезгливо обтирая ладонь о снег, спокойно произнесла:

- Я попрошу Вас избегать подобных выражений. Во всяком случае в присутствии меня и моего племянника.

Во глазах пьяного что-то прояснилось. Он несколько секунд почти слышно скрипел мозгами, потом сделал шаг в ее сторону и уже спокойнее выдал:

- Ты кто? Мы где?

Ксения Вячеславовна на всякий случай сделала шаг назад.

- Во-прервых, молодой человек, я женщина и я старше Вас. Во-вторых, мы с Вами на брудершафт не пили. Так что на "Вы" и по имени-отчеству. Меня зовут Ксения Вячеславовна. А где мы - боюсь, этого не знает никто.

Пьяный почти совсем пришел в себя. Его хмурая физиономия разгладилась.

- Да как же не знает? Мы на земле! На земле-матушке, слава Тебе, Господи! Я думал - все уже, пи... кранты нам.

Сергей тем временем передал Колю на руки Льва Михайловича и наконец сам спрыгнул вниз, проскользив по неровному склону и шлепнувшись на задницу.

- Ну вот, кажется, все... Увы, пилот погиб. Я посмотрел - кабина вообще всмятку. Как прессом сдавили. Ну, а Вы что скажете? - повернулся он к вновь подошедшему испуганному человеку, одетому в типичный костюм для арктического туризма. - Вы что-нибудь видели? Что вообще произошло, почему самолет упал? Я видел какую-то вспышку буквально за секунду до того, как мы начали терять высоту.

- Не знать... - отмахнулся турист. - Скорее! Помогать спасать мадемуазель! - от волнения его иностранный акцент стал еще заметнее.

Хамудис всплеснул руками.

- Хвала Творцу! Девочка жива? - и добавил с неподдельной радостью, обращаясь к Ксении Вячеславовне, - Помните, та забавная молоденькая блондинка, которая чуть не опоздала на самолет и села в самом конце? Я как увидел, что весь хвост оторван, таки был уверен, что она уже того...

- Конечно! - прогнусавила Ксения. - Мужчин волнует только судьба крашеных кукол с журнальных обложек. Что я осталась жива, Вы не обрадовались.

- Пардоньте, я всегда рад, когда кто-то жив. И грущу, когда люди таки умирают. Рядом со мной еще сидел какой-то старик. Думаю, ему не удалось спастись. И это печально. И что пилот погиб - тоже печально. Но девочку было бы особенно жаль - такая молоденькая еще...

- Вот-вот, именно, что молоденькая девочка... - язвительно проворчала дама.

Решено было идти всем вместе, так как турист не мог толком объяснить, что именно случилось с блондинкой, и что за помощь ей требуется.

Первым, указывая путь, двинулся иностранец. За ним - Сергей с Коленькой на руках. По его следу, то страхуя и поддерживая друг друга, то обмениваясь колкостями, двинулись Хамудис и Ксения. Они не сразу заметили, что последний пассажир отстал. А когда заметили и остановили остальных, иностранец начал умолять сначала "спасать мадемуазель", а уже потом "искать пропащего друга". Лев Михайлович согласился, что друг этот, похоже, действительно пропащий, и что вернуться за ним они еще успеют. Ксения Вячеславовна промолчала. Ей одинаково не хотелось ни спасать пустоголовую гламурную блондинку (она была уверена, что все блондинки - пустоголовые. Особенно те, что прибегают к самолету в последний момент, как на свидание), ни возвращаться за пьяным быдлом. Лучше бы он вообще не приходил в себя. Такие с позволения сказать люди - балласт для общества. Ржавчина, разъедающая культурный слой. К тому же, Ксения Вячеславовна его побаивалась. Хотя и не было на его руках татуировок, но очень уж этот субъект похож на представителя криминальной среды. Тем более, сейчас, вроде бы, у них и не принято делать наколки. Ксения еще когда увидела его в салоне, поежилась: груда мускулов, бритый затылок, туповатое выражение лица... если бы могла себе позволить - не села бы в этот самолет. Сдала бы билет и дождалась следующего рейса. Лучше бы она так и сделала! Но... хотя Ксения Вячеславовна всеми силами старалась играть роль успешной, всем обеспеченной женщины, эта обеспеченность была более внешней и доставалась ей потом и кровью. На поездку в Грецию она копила четыре года. Чтобы иметь возможность сделать широкий жест - свозить на курорт сына гораздо менее успешной и еще менее обеспеченной сестры.

- Долго еще? У меня ноги совершенно промокли! - капризно протянула она.

- Я умоляю, Ксюшенька, не нойте! У всех промокли... но мы же терпим.

Какой парадокс, что будучи вынуждена все время играть роль сильной женщины в цивилизованном мире, она только посреди тайги, выбравшись из разбитого самолета, может позволить себе хотя бы немного побыть слабой женщиной! Да и то ее постоянно одергивают и оскорбляют. Где справедливость?

- Какая я Вам Ксюшенька?! Что Вы себе позволяете? - взвизгнула культуролог, оскорбленная не столько фамильярностью, сколько невниманием к ее страданиям. - Я, между прочим, женщина! И если заметили, мои сапоги, в отличие от Ваших, не предназначены для похода на Северный полюс!

- Ладно, ладно, не кипятитесь, мадам. Я уверен, нас всех скоро отсюда вытащат. Мы что-нибудь придумаем. Главное сейчас - найти всех выживших.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------
*МетумтЕмет - тупица (здесь и далее Лев Михайлович ругается на иврите).

*Бэн зонА - сукин сын.