Единственный шанс. Часть 5

Предыдущая часть: http://www.myjulia.ru/article/807226/


Ксения Вячеславовна тоже с интересом поглядывала на туриста. Ее мучило любопытство: как он здесь оказался? Что понадобилось французу (она сразу определила по акценту, что это француз) в Якутске? Экзотики захотелось? Но лезть с расспросами на ее взгляд было невежливо, и Ксения терпеливо ждала, когда это сделает кто-нибудь другой... и Хамудис выручил. Впрочем, зараза, лукаво ей подмигнул. Неужели, этот чертов еврей угадывает ее мысли? Он что, ясновидящий?

- А Вы, молодой человек, не здешний ведь, правда? Откуда приехали?

- Я - гражданин Франции, - с готовностью ответил турист. - Но сейчас живу и работаю в Мюнхен, - и, будто оправдываясь, пояснил: - Там есть условия для моих научных разработка. Я физик. Моя область профессии - квантовая механика.

- Ну, это нормально... - Хамудис задумчиво прищурился. - Я тоже гражданин Израиля, но тоже работаю там, где для моих дел условия лучше. А что к нам пожаловали? По делам или просто путешествуете?

- Да че там неясного! - перебил Штука. - От налогов сбежать решил, как Депардье!

- Подумать только, какая осведомленность, - язвительно пробормотала Ксения.

- А че? - Юра не понял издевки. - Это ж всем известно! У них налоги там офигенные, вот они и прутся в Рашку. Получают гражданство, живут и бабки сшибают у себя, а налоги платят - у нас. Хорошо устроились!

- Нет-нет! - запротестовал физик. - Я предан Франции, это - прекрасная страна. Хотя по крови я не совсем француз, наполовину русский. Моя мама - из Россия, когда еще была Советский Союз. И даже имя мне дала русское - Макс.

Ксения отметила про себя, что Макс - не очень-то русское имя. Но, с другой стороны - действительно, не Жан, не Рене... И для русского уха звучит не экзотично.

- На историческую родину потянуло? - понимающе кивнул Хамудис.

Но француз покачал головой и, устроившись поудобнее, не забыв прижать к себе покрепче красавицу Яночку, начал свой рассказ.

Один русский или, как принято сейчас говорить о деятелях того времени, советский физик однажды написал и опубликовал научную статью о некоторых особенностях квантового поля. Это не было каким-то мощным прорывом в науке, так, дополнения к уже существующим разработкам. Но дополнения, сулящие немалые прибыли в случае их умелого использования. Ученый это понимал и обратился к своему непосредственному начальнику с просьбой помочь продвинуть его проект. Тот переадресовал просьбу вышестоящему начальству... А то смекнуло, что можно поживиться. И, как водится, поставило условия - либо соавторами будут числиться рекомедованные лица, либо идея будет вообще признана бесперспективной и похерена. Ученый сначала соласился, но когда увидел, что в предлагаемой редакции руководителем научного проекта значится человек, вообще не имеющий отношения к науке, а ему самому отводится роль чуть ли не лаборанта... тут взыграла профессиональная гордость - ученый уперся. А его разработками тем временем заинтересовались иностранные коллеги. Нет, он никому ничего не продавал, не выдавал государственных тайн, лишь один раз встретился с немецким коллегой и поделился впечатлениями о том, как в СССР относятся к талантливым ученым. Этого оказалось достаточно, чтобы физику было предъявлено обвинение в шпионаже.

Жена ученого, используя все прежние связи, сумела узнать, куда отправили ее мужа. И поехала в Якутию. Но к мужу ее все равно не пустили, а ей посоветовали спасать себя и юную дочь. Европейское научное сообщество было в курсе случившейся трагедии, жене репрессированного ученого с готовностью помогли. И через два года после ареста мужа ей и ее дочери при содействии друзей удалось выехать сначала в Польшу, а оттуда - во Францию. Там через некоторое время дочь вышла замуж за француза по фамилии Дюра. А еще через год оставшиеся на родине друзья сообщили, что ученый умер в заключении. От туберкулеза. В тот же год у дочери вдовы родился сын, которого назвали в честь деда Максимом. Макс Дюра приехал в Россию по просьбе бабушки - чтобы попытаться отыскать могилу деда.

- Да где ты ее найдешь! - сочувственно протянул Штука. Он почувствовал некую солидарность с внуком сидельца. Да еще сидельца ни за что. Сам Штука, как он считал, сидел тоже ни за что. Просто за то, что хотел жить по-человечески. - Нет там никакой могилы. Закопали в общей яме - да и все. И опознавательных знаков нет.

- Я знаю, - ответил Макс. - Поэтому сначала в Москве получил доступ к делу деда. Он реабилитирован в девяностые, поэтому код секретности снят. И мне известно примерное место, где его могли похоронить. Бабушка просила в этом месте положить цветы. И служить панихиду. Я уже нашел православный священник, который согласен ехать в тайга, и договорился. Мы должны встретиться завтра, но... ничего страшного, можно и позже. Уважение к предкам - это очень важно!

- Полностью с Вами согласна! - горячо поддержала его Ксения. - Как жаль, что мало кто из молодежи это понимает... Ведь если нет связи со своими корнями, с культурными традициями, нация теряет идентичность! А это - прямой путь к вырождению, к вымиранию. Это вырождение сейчас во всем проявляется. Возьмите русский язык - безграмотность проникла уже и в официальные документы, и даже в те круги, которые должны подавать пример высокого уровня культуры... Недавно я смотрела репортаж с выставки концептуального искусства. Один из экспонатов представляет собой две соединенных между собой бетонных глыбы. Снизу подсвеченные софитом. И ведущая без зазрения совести заявляет, что нашему вниманию представлена "прекрасная световая инсталляция". Каково?

- А что? - не понял Сергей. - Инсталляция на самом деле была уродская, да?

- Вот! - торжествующе ткнула в него ребром ладони культуролог, будто хотела разрубить парня пополам. - Это - студент! Человек через два года получит диплом о высшем образовании! Чего же ждать от остальных? А то, юноша, что инсталляция - это комплекс эффектов, рассчитанных на комплексное же восприятие! А световая инсталляция - это такое произведение искусства, в котором именно свет играет основную роль! Кусок бетона, подсвеченный лампочкой - это СКУЛЬПТУРА! Абстрактная скульптура с подсветкой, только и всего. А никакая не инсталляция! Узнали новое слово - и давай совать его всюду, к месту и не к месту!

- Но я ведь не на гуманитарном учусь, - смутился студент. - Я не знаю таких тонкостей...

- Ладно, Вы... Но передача шла даже не в прямом эфире, а в записи! Допустим, девочка-ведущая этого тоже не знает. Но ведь кто-то же должен был ее консультировать, кто-то должен был просматривать отснятый материал... они-то где учились? У меня такое впечатление, что вообще нигде! Я уже даже молчу про "одно кофе", "художник нарисовал картину", "рассказать рассказ"... - Ксения Вячеславовна разгорячилась так, что глаза ее лихорадочно блестели, а на бледных щеках заиграл румянец. Хамудис смотрел на нее с удивлением и даже некоторым оттенком восхищения - он и не подозревал в этой сушеной вобле такой страсти. Вот уж верно - всякую женщину можно привести в состояние возбуждения, надо только понять, что именно ее возбуждает.

- Тетя, тетя... - увлеченная своим монологом, Ксения не сразу обратила внимание, что Коленька давно дергает ее за рукав.

- Что тебе?

Мальчик встал и прошептал ей что-то на ухо.

- Нет, одного я тебя не пущу! Это опасно. Я пойду с тобой.

Племянник возмущенно вытаращил глазенки:

- Но я же уже большой! Я так не могу...

Ксения озадаченно смерила его взглядом. Правда, что ли, большой? Сергей первый понял, в чем проблема.

- Не переживайте, я за ним присмотрю. Пойдем, Коля. Я знаю место, где есть удобная яма и снег там неглубокий.

Яна, будто что-то вспомнив, вскочила и сообщила во всеуслышание:

- Ой, а мне тоже надо в туалет! Я тогда в другую сторону сбегаю... Ксения Вячеславовна, Вам не надо? А то мы бы вместе сходили.

- Нет, мне не надо, - сдержанно ответила Ксения, стараясь не замечать, как отвратительно ухмыльнулся при этом Штука. Только бы ничего не сказал! Штука великодушно промолчал. - Но я могу Вас проводить.

- Да не, я не боюсь... - и блондинка потопала в сторону негустого ельника, выбирая места, где ноги не так увязали.

Убедившись, что и студент с ребенком, и девушка отошли на достаточное расстояние, Хамудис печально вздохнул и сказал, ни на кого не глядя:

- Таки кто-нибудь на самом деле верит, что мы доживем до завтрашнего дня? Я - не очень.

- Как это? - растерялась Ксения.

- А так, - злорадно заявил Штука. - Стемнеет, костер погаснет - и придут волки, росомахи...

- Мы не будем гасить костер! Установим вахта, будем добавлять дрова, - тут же нашелся Макс.

- Как у тебя все просто! - Штука начинал злиться. - А мороз? А голод? До завтра, может, и доживем. Но больше недели стопудово не протянем.

- Разве нас не найдут? - пролепетала Ксения. Ей вдруг стало так страшно, что она даже перестала обижаться на уголовника. Страшно не за себя, за Колю. И ужасно тоскливо, что больше никогда не увидит сестру...

- Найдут. Через месяцок. Наши трупы. Вернее то, что от них осталось.

- Что Вы радуетесь?! - возмущеный его тоном воскликнул Макс. - Вы хотеть умереть? Вас это радует?

- Дурак ты, - мрачно констатировал Штука. - Подыхать никому неохота. Но иногда это происходит. Вот только я так просто не сдамся. Я еще поборюсь. У баб и стариков, конечно, шансов нет. А мы с тобой молодые и здоровые, выдержим. Я предлагаю двигать прямо сейчас! Я бы давно один ушел, но вдвоем легче. Пошли, Буржуй?

- Не слушайте его, Максим, - спокойно вставил Хамудис. - Он Вас берет в качестве "консервы".

- Что?

- Вам бабушка не рассказывала, как русские зеки, когда бежали из лагеря, брали с собой наивного новичка, чтобы в дороге его скушать?

- Скушать? - Макс дикими глазами уставился на Штуку. Тот взорвался:

- Ты че несешь?! Ты че, Михалыч, с дуба рухнул? Какая консерва? Да он гляди, как экипирован... и мозга у него работает. Наверное, и компас есть. А, Буржуй, признавайся - есть? Он нас выведет! А потом мы за остальными помощь пришлем.
Актер из Караваева был никудышний. Поэтому последние слова он произнес не очень уверенно. Что и стало решающим для Макса. Поднявшись было на ноги, француз уселся обратно на бревно, всем своим видом показывая, что теперь его с места не сдвинешь. Он не очень-то верил в истории о съеденных товарищах, но кто знает, вдруг этот русский захочет его просто ограбить по дороге? Отберет одежду, снаряжение и бросит голым умирать в тайге? Нет, Макс хотя и не мог назвать себя опытным путешественником, и понятия не имел о порядках криминального сообщества, но как ученый привык просчитывать все возможные последствия своих действий. По крайней мере, самые опасные из них.



- Байбал, что же Вы молчите? Вы же человек местный, Вы должны знать, что нам делать! - уцепилась Ксения Вячеславовна за последнюю надежду.

Охотник до сих пор сидел молча, так что о его существовании даже забыли.

- А че ему? - С вызовом сказал Штука. - Он старый, ему помирать не страшно! Какая разница - здесь или у себя в чуме через месяц-другой? Вон, сидит, медитирует... ему пофигу. Нет, надо самим искать выход!

Старик вдруг встрепенулся. И негромко заговорил.

- Умирать всем страшно. И молодым, и старым. Только мне страшно не то, что я умру. Я большую, хорошую жизнь прожил. Страшно, что народ мой умирает.

- Да ладно! Вам же, чукчам, и квартиры государство дает, и платят нехило... с чего вам помирать? Спиваетесь, что ли?

- Байбал - не чукча. Байбал - эвенкил. Раньше нас тунгусами называли.

Байбал рассказал свою нехитрую историю. Ксения Вячеславовна не смогла сдержать слез, и даже Штука посерьезнел и перестал глумливо ухмыляться.

Жил Байбал в таежном стойбище неподалеку от поселка Сыксылах. Была у него жена, сын Кундул и две дочери - Олооно и Ааныс.

- Тогда эвенкилы жили по традициям предков. Правильно жили. Когда охотники собирались добывать зверя, они сначала шли к шаману. Шаман заранее душу отмаливал. И когда люди добывали зверя - не шли на следующую охоту, пока эта добыча не закончилась. Никогда не добывали зверя больше, чем нужно для еды. Никогда не охотились ради наживы. Тайга - это храм. Там места силы. Там живут духи. Если у охотника чистая душа - они ему помогут. А если душа злая, если грязные мысли, нечестные намерения - духи прогневаются на такого человека. Дети росли вместе с родителями. Сызмальства обучались всему, что нужно знать эвенкилу. Кундул в десять лет уже умел и все следы различать, и как распознать, если погода скоро изменится. Метко стрелял из ружья. Рыбу ловил - мать Река его любила, всегда давала хороший улов. И дочери у меня были - заглядение. И умели все. Олооно в пятнадцать лет и лодку берестой крыла, и унты шила - да такие, что в Москву на ВДНХ взяли! И на охоту от семьи ходила, пока брат маленький был. У нас ведь мужчины с женщинами всегда равны были. Хотя по традиции мужчины охотятся, но женщина все может то же, что и мужчина. Даже может быть шаманом.

- И что, ваш верховный хозяин, или как его там, не против? - вставил Штука.

- У нас верховная хозяйка. Хозяйка вселенной - Энекан Буга. Она долгие века хранила наш народ от злого влияния. Когда я был молодым, учителя приезжали в деревни, учить наших детей арифметике, истории - всяким мудреным наукам. И мы были им рады, принимали как дорогих гостей, отдавали лучшую пищу, почитали как мудрых наставников. А потом... потом мы стали жить неправильно. Боги мудрые, они всегда помогают людям, но мы сами пустили зло в свой дом, в свою душу. И боги перестали слышать наши молитвы. Энекан Буга от нас отвернулась. Детей стали забирать в интернаты и воспитывать там по-своему. Дети начинали стыдиться своих родителей, стыдиться, что они - эвенкилы. Разгневались боги и на мою семью. Сначала они забрали Олооно - ее задрал медведь. А все знают, что медведь - хозяин тайги. Медведь выполняет волю богов. Потом Кундула и Ааныс взяли в интернат. Все тогда отдавали своих детей... обещали нам, что им там лучше будет. Кундул хорошо учился. Потом в Якутске в институт поступил. И позвали его работать далеко от родной земли - в Казахстан. Куда - я и не знал даже. Кундул сказал: секретный завод, нельзя рассказывать. Мы тогда не знали, что у всех, кто на этом заводе работал, детей нет. И у Кундула дети не получились. Трижды женился. К докторам ходил. Доктора сказали - нельзя ничего сделать. А потом и вовсе мой сынок заболел и умер. Ааныс замуж вышла за русского, родила сына. Назвала не по-нашему - Игорем. А тот уже когда вырос - в Москву уехал. Я к нему ездил правнука посмотреть. Правнук совсем на эвенкила не похож - волосы желтые, как белка летом, глаза светлые и прозрачные, как вода. Зовут Алешей. Ничего от нашей крови не осталось. И внук - совсем русский стал. Никаких наших обычаев не знает, и знать не хочет. Я слышал, как он сказал соседям, что, мол, я - знакомый какой-то. Постеснялся перед людьми деда признать... Уходит от нас молодежь. Сейчас еще больше уходит. Жить хотят богато, а у нас жизнь тяжелая. Государство нам теперь лимиты на охоту и рыбалку определяет. Много этим не заработаешь. А молодые - они же хотят машины, телевизоры... а разве в этом счастье? Счастье - человеку в ладу с природой жить. Душа должна быть - как зеркало. Когда душа у человека чистая, ему не хочется зло причинять - ни человеку, ни зверю. Мы забыли наставления предков, потеряли свои истоки...

- Да-да-да! - воодушевленно подтвердил француз. - Человечество разучилось беречь природу! Я записан в члены движения за экологию...

- Слушайте, вы, члены-экологи! - перебил Штука. - можете тут единяться с природой до полного замерзания, а я в любом случае двигаю! Я не собираюсь тут с вами сдохнуть... Жаль, старик, что ты не шаман. А то бы колданул сейчас, да?

- Шаман не колдует, - строго заметил Байбал. - Шаман людей лечит. Шаманом быть трудно. Он людям помогает, а на себя берет. Шаман много болеет. И не может кто угодно шаманом стать, это боги ему дар дают.

Штука поднялся, подхватил свою сумку, и собрался двинуться на восток, и в этот момент вернулись Сергей с Коленькой. Оба мальчишки - маленький и взрослый - были сильно возбуждены, а студент выглядел озадаченным. Штука остановился, решив узнать, в чем дело. И не взять ли с собой Дрыща, раз Буржуй не хочет? Все лучше, чем в одиночку по тайге пехать.

- Мы тут посмотрели траекторию падения самолета... - начал Сергей.

- Самолет падал не так, как положено! - радостно перебил его Коленька.

- Вот счастье-то... - буркнул Штука. - Какая разница?

- Вы не понимаете! - Сергей явно не находил слов, чтобы объяснить дилетантам то, что для него самого было совершенно очевидно. - Он падал не по прямой! Так не бывет! И под таким углом, как будто кто-то его плавно скатил по горке. Медленно! Понимаете? Это противоречит законам аэродинамики! Только поэтому мы все выжили и не получили травм. Более того, я проследил предполагаемую траекторию падения - если бы она продолжилась по прямой, самолет бы не врезался в пригорок, и пилот тоже остался бы жив. Вероятно, он в последний момент попытался повернуть самолет, и ему это удалось.

- Не понимаю, какое это теперь имеет значение, - раздражено произнесла Ксения, - это для нас ничего не меняет.

- Как же! - удивился Сергей. - Похоже, что мы столкнулись с каким-то уникальным явлением! Возможно, с внеземным разумом!

- Вы, юноша, верите во внеземной разум? - скептически спросил Лев Михайлович.

- А Вы - нет? Я уверен, что нельзя отрицать что-то лишь на том основании, что никогда ранее этого не видели. Это - не научный подход...

Его рассуждения прервал пронзительный крик. Макс тут же вскочил с озабоченым лицом и бросился туда, откуда доносился звук. Похоже, кричала Яна. Однако, беспокойство его оказалось напрасным, так как вскоре девушка показалась меж сосновых стволов. Забавно вскидывала коленки обтянутые спортивными штанами, блондинка прыгала по сугробам навстречу незадачливым путешественникам и на ходу кричала:

- Там... там... такое! Вы не поверите!

- Что ты там увидела, деточка? Снежного человека? - Хамудис от души надеялся, что девчонка обнаружила следы пребывания обыкновенных людей, но боялся поверить.

- Я не могу объяснить... это надо видеть!

"Можно подумать, ты вообще способна то-то объяснить, кроме перепетий свой личной жизни", - подумала Ксения.

"Вот это приключение у меня! Рассказать кому - обзавидуются!" - подумал Коля.

"Неужели, я прав насчет внеземной жизни? Нет, не так... неужели инопланетяне на самом деле СУЩЕСТВУЮТ ?!" - подумал Сергей, и по спине у него пробежал неприятный холодок.

Штука ничего не думал. Он хотел жрать. И надеялся, что Цыпа нашла выброшенный из багажного отделения чей-то рюкзак с колбасой, шоколадом и прочими московскими гостинцами.


Все последовали за блондинкой почти бегом. Пока Ксения не попросила подождать - старый тунгус не поспевал за ними. Местный - не местный, а волки разбирать не станут. Байбал поклонился женщине в знак благодарности за заботу. Ксения смутилась - никто никогда ей не кланялся.

Продолжение: http://www.myjulia.ru/article/807238/