Узнать правду. Глава 4. Трагедия двухлетней давности

Начало: http://www.myjulia.ru/article/814296/, Глава 2. Тося: http://www.myjulia.ru/article/814297/, Глава 3. Небольшое недоразумение: http://www.myjulia.ru/article/814298/

Рассказ Валентины оказался, против ожиданий, очень вразумительным. И похож был не на излияние своих горестей и переживаний, а на сухой деловой отчет. Благодаря чему Тимур сразу почувствовал к этой женщине гораздо большее расположение, чем после неожиданно предложенной ему сделки.

Валентина скрестила руки на коленях и четко доложила:

- Два года назад, первого августа, в нашем доме был праздник. Мы отмечали день рождения моего мужа. Дата была не круглая, поэтому присутствовали только самые близкие. Гости начали собираться около двух часов дня, и уже в половине третьего поздравили, вручили подарки. Немного выпили и закусили. Потом, как это бывает между хорошо знакомыми людьми, разбились на группы. Все проходило очень спокойно, все были в хорошем настроении, никто не ссорился. Камил пообщался с гостями, отнес пакеты с подарками к себе в кабинет, вернулся. Налил себе виски, но не выпил, так и ходил со стаканом в руках. Примерно в четыре-в начале пятого Камил пошел в свою оранжерею. Он часто любил там уединяться... Сидел в плетеном кресле под анчаром, курил сигары, думал о чем-то. Говорил, это у него вместо медитации, помогает привести мысли в порядок. Но если в доме были гости, его медитация не затягивалось надолго, минут десять-пятнадцать, не больше. А в этот раз - Тося уже подала чай с десертом, а Камила все не было... Это было на него не похоже, и я отправила Арину - это моя старшая - позвать его к нам. Через две минуты Арина прибежала обратно вся в слезах. Она кричала, что надо срочно вызвать "Скорую", что Камилу плохо. Я тут же дала команду Константину. Впрочем, он уже без моего распоряжения достал телефон и вызывал врача. А я вместе со всеми побежала к оранжерее. Камил лежал на земле, около своего кресла. На столике были рассыпаны сигары. На них - опрокинутый бокал из-под виски. А одна, недокуренная, лежала на земле, прямо около его полураскрытого рта, глаза открыты, но не видят, лицо бледное, бескровное... - вдова порывисто вздохнула и на несколько секунд умолкла, справляясь, вероятно, с эмоциями, вызванными болезненным воспоминанием. Потом продолжила рассказ. - Я сразу поняла что он мертв. На меня напало что-то вроде столбняка. Я стояла, не могла ни пошевелиться, ни слова вымолвить. "Скорая" приехала быстро, врач констатировал смерть около получаса назад. И вызвал полицию. Они тут же провели осмотр места происшествия, собрали вещдоки, нас всех допросили прямо на месте. Потом еще вызывали к следователю не раз. Но никто ничего не знал. Экспертиза подтвердила смерть от отравления антарином - ядом, получаемым путем выпаривания сока анчара в соединении со спиртом. Антарином оказались пропитаны некоторые из его сигар. Завели дело. Но в ходе следствия не удалось собрать никаких доказательств в пользу того, что отравить Камила мог кто-то из присутствующих. Никто из гостей не исчезал из поля зрения, все были друг у друга на глазах. Сигары Камил курил исключительно собственного изготовления. И держал их либо прямо в оранжерее, либо в ящике своего стола. И стол, и оранжерея запираются на замок, ключи были только у Камила. Зато полицейские обнаружили, что у анчара сломана ветка, на надломе - загустевший сок. На столике под анчаром обнаружили капли этого сока, крошки табака и следы пролитого виски. Поскольку ни предсмертной записки, ни каких-то других свидетельств, указывающих на возможность самоубийства, не нашлось, смерть моего мужа признали несчастным случаем. Они решили, что Камил разложил сигары на столике для просушки, на них накапал сок из сломанной ветки, потом загустел и выпарился, так как в эти дни стояла сильная жара, а потом Камил пролил на них виски, таким образом сигары оказались пропитаны смертельным соединением. Накануне Камил посещал стоматолога - ему удалили зуб мудрости. Ранка еще не зажила, через нее яд попал в кровь. Вот, собственно, и все.

Валентина замолчала, ожидая реакции. Тимур вопросительно взглянул на жену. Та, опустив глаза, теребила краешек своего порео. Не проявляя ни малейшего интереса или удивления по поводу только что услышанной истории. Тимур понял, что первым высказать свои соображения предоставлется ему. Прежде чем его благоверная начнет эмоциональное воздействие под названием "добрая фея вытирает слезки испуганной девочке".

- Мы соболезнуем вашей потере. Но чего вы хотите от нас? - Тимур всей душой надеялся, что Бэлла поможет ему достойно завершить этот тягостный разговор.

- Я хочу, - Валентина чуть наклонилась в его сторону и произнесла с внутренней силой, невольно вызывающей уважение, - я хочу узнать правду. Я хочу, чтобы вы помогли выяснить, кто на самом деле убил моего мужа.

- Я понимаю, что вами движет совершенно справедливое негодование и обида на судьбу, лишившую вас горячо любимого человека... - начал Тимур, но вдова неожиданно его перебила:

- Не повторяйте этих слов, я их тысячу раз слышала от Олимпии Борисовны. От Вас я жду реальной помощи, а не утешений. Моего мужа убили. И мне надо знать, кто!

"Вот, упрямая дура!" - мысленно вознегодовал Тимур. - "И как ей объяснить? Но что же Бельчонок-то молчит..."

- Хорошо. Допустим, вашего мужа действительно убили. И, допустим, нам удастся (в чем я очень сомневаюсь!) раскопать какие-то новые сведения по этому делу. Но,. понимаете, Валентина Владимировна, во-первых, я не имею никаких официальных полномочий, и добытые мною сведения не будут приняты во внимание следственными органами. Во-вторых, дело, закрытое два года назад как несчастный случай, никто не станет возобновлять! Все наши "расследования" постфактум могут привести лишь к домыслам и догадкам, мы не найдем никаких доказательств, их уже давно нет! Вы это понимаете?

- Понимаю, - угрюмо проговорила Валентина. - Я на это и не рассчитываю. Мне просто надо знать, кто. Мне самой надо. Знать наверняка.

- А... для чего вам это нужно? - осторожно поинтересовался Тимур. Он понял, что вполне может представить себе эту волевую даму с двустволкой или даже с вилами, собственноручно осуществляющей "справедливое возмездие", которое оказалось "не под силу" правоохранительным органам.

Хозяйка перехватила его настороженный взгляд и ее губы чуть скривились в горько-ироничной усмешке.

- Вы считаете меня чокнутой, которая хочет отомстить? Нет. Я просто хочу знать правду. Мне это важно. Потому что Камила убил кто-то из близких мне людей. Друзей, родственников, коллег, которым он безоговорочно доверял. И я доверяла. Эти люди до сих пор составляют мое окружение. И я измучилась. Я не могу, не хочу подозревать никого из них! Но я понимаю, что это кто-то из них. И я хочу знать, кто. Чтобы снять подозрение с других, а того, кто это сделал...

- Что?

- Ничего! Я просто вычеркну этого человека из своей жизни. Откажу ему от дома под благовидным предлогом. Может быть, найду повод, чтобы с ним поссориться. И сделаю все, чтобы наши пути больше никогда не пересекались. Этот человек умрет для меня, перестанет существовать... Нет, честно скажу, у меня не было большой любви к мужу. Да, у нас были хорошие отношения. Мы друг друга уважали и прекрасно ладили. И в интимном плане у нас все было в порядке. Но все же это не то, что называют большой любовью. У него ко мне - может быть. А я... в общем, когда понимаешь, что на его месте мог бы быть и кто-то другой - такой же хороший, но другой... это ведь не любовь? Да, это была большая потеря для меня, но не потеря любви. Скорее потеря партнера по жизни, опоры, защиты... Вот только мстить я бы не стала. У меня дети. И ради дочери, ради сына... особенно ради сына, ведь он совсем еще малыш, я должна строить свою жизнь, а не разрушать. Но у меня все внутри переворачивается, когда я думаю, что эта тварь, эта подлая двуличная душа притворяется моим другом... возможно даже притворяется, что любит меня! А сам - убил моего мужа. Перевернул все мое существование. Принес горе в мою семью. Лишил моих детей отца... И продолжает приходить в мой дом, улыбаться мне, обнимать или говорить слова сочувствия. Когда я об этом думаю, мне хочется выть!

- М-да... - Тимур вновь искоса глянул на жену. Бэлла смотрела Валентине прямо в лицо с печальным пониманием. - Но разве не проще было просто перестать думать о существовании гипотетического убийцы? Просто принять версию следствия, что гибель Вашего мужа - трагическая случайность?

- Я бы очень хотела. Я очень старалась так думать. Поэтому обратилась к Олимпии Борисовне. Но не получается. Есть несколько фактов, которые не вписываются в версию несчастного случая. И я не могу сделать вид, что их нет. Да, Камил производил впечатление человека спонтанного, увлекающегося, даже склонного к риску, но на самом деле он был очень аккуратен. И внимателен. Фанатично требователен к качеству всего, что бы он ни производил. Именно эта черта характера помогла ему достичь успеха в бизнесе. Таким же Камил был и в быту. Если сигары требовали досушивания, он раскладывал их прямо там, где и изготавливал - на рабочем верстаке оранжереи под вентиляцией - там же, где сушил табак. Только там были созданы идеальные условия для правильного и равномерного высушивания. Никогда не стал бы он их раскидывать на столике в зоне отдыха. Да еще и под анчаром со сломанной веткой. Он отлично знал все полезные и опасные свойства своих растений.

- Валентина, но ведь, как говорится, и на старуху бывает проруха. Даже очень аккуратный и последовательный человек может иногда допустить ошибку. Например, ваш муж держал сигары в руках, в этот момент ему кто-то позвонил, отвлек. Он положил их на первую попавшуюся поверхность, а потом что-то настолько увлекло его, что он о них забыл. Могло такое быть? - предположил Тимур.

- Даже если по какой-то причине сигары оказались под анчаром и на них накапал сок, Камил выбросил бы их, как только обнаружил бы это. Он не стал бы закуривать ядовитую сигару.

- Но... вы сами сказали, он был склонен к риску. Не могло ли это быть своеобразным вызовом? Мол, ничего не боюсь, ничем меня не возьмешь?

- Камил мог рисковать, но в разумных пределах. И ради какой-то цели. Иногда - напоказ, как часть имиджа. Он любил демонстрировать, что ничего не боится. Например, прыгнуть в море со скалы. Или заключить рискованное пари с большой ставкой. Но это было скорее представлением, рассчитанным на зрителя. Камил всегда подстраховывался. Он отлично плавал и не стал бы прыгать там, где не проверил дно. И если с кем-то спорил на деньги - значит, имел достоверную информацию об исходе пари. Закурить "на авось" сигару, которая может оказаться смертельно ядовитой - это самоубийство, а не риск.

- Но он выпил, внимание могло притупиться.

- Не настолько. Камил пил очень немного. Мог с одним бокалом виски проходить весь вечер, да так его и не опустошить. Там, в оранжерее - это был его первый бокал. И отпить он успел совсем немного, почти все вылилось на сигары. Что тоже невероятно...

- Почему?

- Я же говорю! Камил был очень аккуратным, у него была прекрасная координация движений, и он никогда не напивался до такого состояния, чтобы ронять стаканы! - Валентина начинала раздражаться.

- Я просто пытаюсь понять, - примирительно сказал Тимур, - Что конкретно могло там произойти, если не несчастный случай. И почему Вы так уверены, что это было именно убийство, а даже не самоубийство.

- Да потому, что когда я утром проходила мимо оранжереи, я видела сквозь стекло этот стол. и видела сломанную ветку. Никаких сигар там не было! По версии следствия они пролежали там несколько дней - только таким образом сок мог выпариться, превратившись в смертельный яд. Допустим, это так и было. Но если утром их там уже не было, откуда они снова взялись на столе после обеда?! Если даже Камил не заметил, что у анчара сломана ветка и на ней - ядовитые потеки, что само по себе маловероятно, если даже просто убрал сигары со стола, потому что они не на месте, не подозревая об их смертельной опасности. То почему, решив покурить, он не взял одну сигару? Зачем ему было рассыпать несколько штук на столе? Если бы это было самоубийство - такие действия еще более бессмысленны. Замаскировать собственную смерть под случайность? Но зачем?

- Например, чтобы не давать повода осуждать себя после смерти. Самоубийство - грех...

- Чушь! Камил не был верующим! Да и я - не особенно... Если бы он решил что-то такое с собой сделать, он бы это сделал открыто. Но Камил был вообще не из тех, кто может свести счеты с жизнью. Он даже в самых трудных ситуациях не отчаивался, всегда боролся. А в тот момент никаких трудных ситуаций не было! У нас все было хорошо - и в бизнесе, и в семье...

- Может, Камил узнал, что чем-то смертельно болен?

- Тогда он стал бы лечиться. До последней возможности. Он был боец! Да и не было у него никакой болезни. Да, он регулярно проходил обследования. Следил за своим здоровьем. И все было в порядке, за исключением каких-то мелких временных недомоганий. Нет, он не стал бы накладывать на себя руки. Это я не потому говорю, что хочу обелить мужа, а потому что знаю его. Даже если бы он оказался замешанным в чем-то... очень неприятном, он бы скорее сел в тюрьму, чем покончил с собой, понимаете? Камил всегда говорил, что каковы бы ни были превратности судьбы - а жизнь на этом не заканчивается. Что невозможно пережить только собственную смерть, все остальное - можно! А в тот день он вообще был в прекрасном настроении!

- Вы, кстати, рассказывали о своих подозрениях следователю? Насчет сигар, которые появились на столе непосредственно перед трагедией, а не несколько дней назад? Как он к ним отнесся.

Вдова опустила глаза.

- Не рассказывала...

- Почему?

- Мне Яков посоветовал об этом не говорить. Я была главной подозреваемой, понимаете? Ведь у меня у единственной был серьезный мотив избавиться от Камила! Я унаследовала половину его состояния, а до совершеннолетия сына распоряжаюсь и всем остальным. Вы, конечно, можете осуждать меня... но на тот момент я была сильно напугана. Все эти допросы, обыски, потом суд... на тот момент мне было важнее остаться на свободе, чем докопаться до истины. И я во всем слушалась адвоката, так как ничего не понимала в том, что происходит. Была шокирована, подавлена. Константин помог. У него были какие-то старые друзья в следственном комитете. И он через них, вроде бы, нашел Якова - это адвокат, который меня защищал. Он очень доброжелательно ко мне отнесся, сказал, что хорошо знает нашу семью и не позволит меня посадить. Он сказал, что самое лучшее - если суд примет версию несчастного случая, потому что прямых доказательств ничего иного все равно нет. Что следователь и так предположил, что отравленные сигары могла как-то подсунуть я. После всего, что я пережила в те дни, оправдательный приговор стал для меня чем-то вроде несбыточной мечты. На меня сильно давили. Это... это был настоящий ад! В первую очередь психологически. Но и физически - тоже. Хотя адвокат почти сразу же добился, чтобы в СИЗО мне выделили отдельную камеру и прилично кормили, но у меня не было возможности помыться, привести себя в порядок. На допросах я забывала свои показания, путалась, терялась... следователь принимал это за попытку солгать, а я просто мучилась от стыда, что вынуждена появляться перед ним в таком виде! Я уже приготовилась, что меня посадят, и даже попросила адвоката поговорить с двоюродной сестрой, чтобы та в случае чего взяла опеку над моими детьми... и с моим братом - чтобы помогал ей материально.

- Да, через тяжелое испытание вы прошли, - кивнула Бэлла, до сих пор молчавшая. - Ну а потом, когда все закончилось и с вас сняли обвинения, вы не пытались жаловаться на то, что с вами плохо обращались?

- Когда я вышла, узнала, что моя дочь - в детском отделении психиатрической больнице. Она пыталась покончить с собой. И я занялась спасением дочери. Перевела ее в частную клинику, наняла хорошего специалиста. Арина несколько месяцев проходила курс психологической реабилитации.

- Понятно. А потом, когда все было позади? Вы не пытались добиваться справедливости, подать в суд, обвинить в унижении человеческого достоинств?

- Какой суд? Вы не понимаете. Да, я как-то раз записалась на прием в прокуратуру. Меня выслушали и просили зайти позже. А потом вежливо объяснили, чтобы я сидела на попе ровно и не баламутила воду, потому что это никому не нужно. Меня оправдали, отпустили, позволяют спокойно жить и зарабатывать деньги. Чего же я лезу на рожон? Может быть это, а может что-то еще дало мне толчок, но я тогда всерьез задумалась о том, что рядом со мной ходит невидимый убийца. И что это кто-то могущественный, если даже в прокуратуре следуют его указкам. Может быть, и Якова он подкупил, чтобы убедить меня скрыть от следствия важные факты... Что вы на меня так смотрите? Осуждаете? Думаете, что я проявила малодушие? Посмотрела бы я на вас, если бы вас начали так запугивать! Да и не за себя я в первую очередь испугалась, а за детей.

- Вам угрожали покушением на жизнь детей? Или как-то намекнули на это? - уточнил Тимур.

- Нет, мне угрожали только отжатием бизнеса. И я не стала ждать, когда начнут шантажировать детьми. Но я же не дура, я понимаю, как можно воздействовать на мать, если она проявляет неповиновение... Да, мне дети важнее всего. Особенно я опасалась за Эльдара. Арина уже была подростком, ее можно было спрятать, отправить к бабушке в Тюменскую область. Она девочка умная и самостоятельная, при этом осторожная - добралась бы. Но Эльдару было всего шесть лет! И он очень... очень живой и непоседливый мальчик. С независимым характером. И слишком доверчив! Легко идет на контакт с незнакомыми людьми, у него везде друзья. Он никого и ничего не боится - весь в отца. И он совсем еще малыш! Я бы не пережила, если бы с ним что-то случилось.

- Значит, вы все-таки уверены, что вашего мужа убили, а против вас был организован заговор? - Тимур постарался сказать это без иронии. Валентина не выглядит дурой, но как знать - не повернулись ли у нее мозги на почве потери близкого человека и пережитого под следствием? Похоже на паранойю.

- Да, уверена. И еще я уверена, что убийца или сам имеет большую власть, или у него могущественные покровители. Потому что мне в прокуратуре недвусмысленно намекнули, что если я хочу жить спокойно и беспрепятственно продолжать бизнес мужа, то мне лучше забыть о своих жалобах и подозрениях. И больше не "вспоминать" задним числом никаких деталей давно закрытого дела. Иначе у меня отнимут бизнес, а меня саму запрут в дурдоме.

- Что, вот так прямо и сказали? В прокуратуре на официальном приеме?! - не поверила Бэлла.

- Ну, не совсем так, но смысл был такой.

- Что именно вам там сказали, сможете вспомнить дословно? - без особой надежды спросил Тимур.

- Еще бы! У меня его слова до сих пор в голове вертятся. Он сказал: "Гражданка Бекбулатова, вы бы лучше занимались своими делами. Вам ведь от мужа бизнес остался, так? Вот и займитесь бизнесом. А то вот сейчас мы примем ваше заявление, поднимем дело из архива, начнем проверку... Это, конечно, в результате ни к чему не приведет, но... ваше окружение составляют серьезные, уважаемые люди. Если во время проверки мы их потревожим - им это может не понравиться. Они могут счесть вас неадекватной, понимаете? Подумают, что с вами нельзя иметь дело. Я понимаю, вы много пережили, потеряли мужа, находитесь в расстроенных чувствах. Но мой вам совет: забудьте свои фантазии. Идите, занимайтесь бизнесом и детьми. И обратитесь к психологу, подлечите нервы. Не то допрыгаетесь до психиатрической больницы и потеряете свою фирму".

Бэлла с сомнением покачала головой:

- Эти слова можно истолковать по-разному. Но, по-моему, прямой угрозы в них не содержится. Чиновник действительно мог всего лишь высказать свои предположения. А может, просто не хотел себе лишней головной боли: ну, закрыто дело - зачем пилить опилки по прихоти чувствительной и впечатлительной дамы. Вы не допускаете такого варианта?

- Скажите уж прямо - по прихоти тупой истерички, одержимой манией преследования. Вы ведь это имели в виду? Что изнеженная богатенькая дурочка впервые столкнулась с прозой жизни, и это так травмировало ее слабенькую голову, что у нее крыша съехала? Вы тоже так думаете? - обратилась Валентина больше к Тимуру, чем в Бэлле. Впрочем, в ее голосе не было ни малейшей обиды. Скорее, усталость и горечь непонимания.

Тимур смутился. Потому что именно это он только что и подумал. Несмотря на то,. что Валентина совсем не выглядела тупой истеричкой с гипертрофированным воображением. Вероятно, в мозгу сработал какой-то давний стереотип.

Убедившись, что несмотря ни на что гости готовы продолжать ее слушать, хозяйка продолжила:

- Не думайте, я понимаю, как это выглядит. И я - не изнеженная богатая дура. Мы с мамой и братом жили очень бедно. И вокруг я видела в основном нищету, отчаяние и беспробудное пьянство. Но всегда мечтала вырваться из этого болота. Очень старалась учиться. Хотя было очень трудно. Мой старший брат, Валера - вот он был способным. Выигрывал на олимпиадах по математике. А после школы дядя Егор, мамин брат, позвал его к себе, в Москву. Он в Москве тогда жил... помог и с поступлением в университет, и материально на первых порах. Я понимала, что сельская школа не дает мне никаких шансов поступить в институт где-нибудь в крупном городе. Но я и не строила воздушных замков. Моей целью был приличный профессиональный лицей. Я с детства любила шить. Поэтому сначала получила специальность швеи-мотористки, потом поступила в колледж, выучилась на конструктора одежды. Но было трудно найти нормальную работу - чтобы и платили прилично, и перспективы были. Помыкалась я и по нелегальным цехам, где шили кустарную подделку под известные бренды, и частные заказы пыталась брать, но все как-то неудачно... И снова помог дядя Егор. Он к тому времени уже в Крым перебрался. Врачи посоветовали. Предложил приехать сюда и по знакомству устроил меня в хорошее ателье, где я со временем стала старшим технологом. Конечно, не сразу, а только через несколько лет, когда хозяйка убедилась, что на меня можно положиться. Там мы с Камилом и познакомились. Он пришел костюм себе заказывать...

- Удивительно! - мгновенно подсчитала в уме Бэлла. - До встречи с мужем вы успели получить два образования, сменить несколько мест работы и на последнем дослужиться до руководящей должности? При этом ваша старшая дочь уже почти взрослая девушка. Сколько же вам лет? На вид меньше сорока.

- Вы правы, мне тридцать семь.

- Что жы вы, в двадцать с небольшим уже были старшим технологом? Вы сказали, что добивались этой должности несколько лет. А до этого - работа в других местах, колледж, лицей... во сколько же вы школу закончили? Когда все это успели?

- Нет, конечно. Не в двадцать с небольшим. С Камилом я познакомилась, когда мне было двадцать девять. Но я же сказала, что в моей жизни бывало всякое. Арина ему не родная дочь. И она носит мою девичью фамилию, - Валентина встала. - Подождите минуточку, я все принесу - так будет проще.

Через пару минут она вернулась с серой папкой в руках. И протянула ее Тимуру.

- Что это? - не понял тот.

- Материалы дела. И все дополнительные сведения, которые могут понадобиться.

- Материалы дела? - Тимур вскинул брови. - Но откуда? Я не особо сведущ в правилах обращения с такими документами, но, насколько мне известно, это - закрытая информация. С ней никому не позволяют ознакомиться без специального разрешения, и тем более не дают на руки.

Хозяйка замялась.

- Ну... в общем, мне помог один человек. Я не хочу его называть. И это - копии, конечно. Я только вам. Полагаюсь на вашу порядочность.

- Ничего себе... - пробормотал Тимур, чувствуя, что взяв в руки эту папку, уже совершает что-то не совсем правильное. - Значит, эти документы получены незаконным путем?

- Я не знаю, как он их получил. Может, и законно, - поспешно и не слишком уверенно ответила Валентина. - И он очень не хотел этого делать. Но я... я сильно просила. И тогда он согласился помочь с условием, что они не пойдут дальше моего дома. И что я никому об этом не расскажу.

- А Вы рассказываете нам, так?

Хозяйка жестом отчаяния сжала виски ладонями.

- Но что мне еще делать? Я изучила каждый листок, каждую фотографию, вдоль и поперек. И я все равно не могу ничего понять! Мне не обойтись без посторонней помощи. Да, я вам доверяюсь, потому что больше некому. Только очень прошу, никому не показывайте эти бумаги и никому не говорите, что они у вас. Иначе я подведу хорошего человека.

Тимур открыл папку. Как и предполагалось, это были компьютерные распечатки. Видимо, кто-то взломал коды или иным способом получил доступ к полицейским архивам. Некоторые минимальные меры безопасности были все же соблюдены - везде еще до распечатки были вымараны номера документов и фамилии ответственных лиц... а в самом начале было вложено несколько страниц с обычным печатным текстом - без всяких форм и бланков - снабженным вставленными цветными фото-портретами.

- А это что?

- Это мои собственные дополнения. Информация о каждом, кто был в тот роковой день у нас в гостях или вообще появлялся в доме. И то, о чем я умолчала на следствии. И некоторые выводы.

- Солидно подготовились...

Хозяйка вновь умоляюще посмотрела сначала на него, потом на Бэллу.

- Прошу вас, хотя бы прочитайте! Если и после этого откажетесь, я больше не буду настаивать.
-------------------
Продолжение: http://www.myjulia.ru/article/814308/