Узнать правду. Глава 33. Чужой крест

Начало: http://www.myjulia.ru/article/814296/, Глава 2. Тося: http://www.myjulia.ru/article/814297/, Глава 3. Небольшое недоразумение: http://www.myjulia.ru/article/814298/, Глава 4. Трагедия двухлетней давности: http://www.myjulia.ru/article/814299/, Глава 5. Серая папка: http://www.myjulia.ru/article/814308/, Глава 6. Жил на свете капитан: http://www.myjulia.ru/article/814310/, Глава 7. Генеральный директор: http://www.myjulia.ru/article/814317/, Глава 8. Начнем с детей: http://www.myjulia.ru/article/814339/, Глава 9. Виртуальная подруга: http://www.myjulia.ru/article/814341/, Глава 10. Первые версии: http://www.myjulia.ru/article/814343/, Глава 11. Отцы пустынники и жены непорочны: http://www.myjulia.ru/article/814347/, Глава 12. Кара Божья: http://www.myjulia.ru/article/814363/, Глава 13. Маленькая принцесса: http://www.myjulia.ru/article/814380/, Глава 14. Фокусы с портсигаром: http://www.myjulia.ru/article/814390/, Глава 15. Русалочка: http://www.myjulia.ru/article/814393/, Глава 16. Наблюдательный пункт: http://www.myjulia.ru/article/814397/, Глава 17. Отношения с ограниченной ответственностью:
http://www.myjulia.ru/article/814417/, Глава 18. Авторская работа: http://www.myjulia.ru/article/814435/, Глава 19. Авторская работа: http://www.myjulia.ru/article/814484/, Глава 20. Вулканический отпечаток: http://www.myjulia.ru/article/814498/, Глава 21. На перехват: http://www.myjulia.ru/article/814513/, Глава 22. Дело ясное, что дело темное: http://www.myjulia.ru/article/814524/, Глава 23. Две сестры: http://www.myjulia.ru/article/814526/, Глава 24. Беда: http://www.myjulia.ru/article/814546/, Глава 25. Трудоустройство: http://www.myjulia.ru/article/814560/, Глава 26. Спецзаказ: http://www.myjulia.ru/article/814571/, Глава 27. На берегу моря: http://www.myjulia.ru/article/814590/, Глава 28. Тяжелый разговор: http://www.myjulia.ru/article/814591/, Глава 29. Доверенное лицо: http://www.myjulia.ru/article/814602/, Глава 30. Родственники: http://www.myjulia.ru/article/814651/, Глава 31. Бусы с сюрпризом: http://www.myjulia.ru/article/814671/, Глава 32. Ангелы и демоны: http://www.myjulia.ru/article/814683/

Лидия рассказывала все это ровным, спокойным голосом, глядя, будто бы, куда-то внутрь себя.

- Все остальное он сказал уже позже. Причем, без всяких эмоций. Как информацию. Сказал, что любит меня и не хочет потерять. Сказал, что детям нужна мать. И еще сказал, что безвыходных положений не бывает. Я ревела и хотела разбить себе голову о стену, когда он отвез меня в наркологическую клинику. А он приходил почти каждый день, рассказывал о том, как дела дома. О том, что дети меня ждут. Он сказал старшему, что я попала в аварию, сильно пострадала и поэтому так долго лежу в больнице. Сказал: "Надо за маму молиться, чтобы она поправилась". И сказал, что старший стал называть меня мамой по собственной инициативе. Просто раньше не решался - думал, вдруг я против. С младшим помогала соседка-пенсионерка. Оказывается, Федя когда меня искал, начал ходить в церковь. Ставил свечку и молился, чтобы найти меня живой. Дал обет, что если найдет меня - будет стараться жить праведно, соблюдать посты и прочее. Ему, конечно, уже рассказали, что произошло на свадьбе... Поэтому и в милиции заявление не приняли - мол, сама же ушла. Плюс записка. Сказали только, что если не вернусь в установленный срок, он сможет со мной развестись в одностороннем порядке. Конечно, он обращался и к моим родственникам. В первую очередь - к отцу. Но папа поддержал версию, что я ушла сама и, возможно, куда-то уехала. Тем более, взяла отпуск на работе и соврала про семейные обстоятельства. Да папа и не был в восторге от моего брака с Федором. Считал, что лабух их ресторана мне не пара. И... папа всегда ценил высокий интеллект, а Федя звезд с неба не хватал. Голос у него хороший, а в остальном - особенных талантов нет. О его главном таланте тогда ведь еще никто не знал.

- О каком таланте? - переспросил Тимур.

- О таланте любить. Он ведь не просто меня из наркозависимости вытащил и к нормальной жизни вернул. Он на себя мой крест взял.

- Это как? - не поняла Бэлла.

- А вот так. Когда я из стационара вышла, мне очень тяжело было. Морально тяжело. Мы и к психологам обращались, и в церковь я пошла. Психолог мне говорил: надо себя простить. Но толку? Радости от жизни мне не было. И любви к Федору не было. Я понимала, что должна быть благодарна, но все время думала: лучше бы он меня не находил. Загнулась бы где-нибудь под забором - так бы лучше было. В церкви нам обвенчаться посоветовали - мы обвенчались. Ничего не помогало. Я на исповеди все уже рассказала, а на душе легче не становилось. Как выхожу из храма - так снова понимаю, какая я сволочь. И Федора не люблю, и детям внимания не уделяю, и о Камиле все время думаю. Хожу по улицам, где к нему на встречи ходила - и о нем забыть не могу. И опять начинаю думать о том, как бы забыться... не знаю, как удержалась, не сорвалась. Федор все время рядом был, но я его не замечала. Когда совсем плохо было - устраивала истерики, что, мол, зачем я ему такая? Пусть меня бросит и найдет порядочную женщину, которая будет и ему хорошей женой, и детям хорошей матерью. Дошло до того, что я из дома не могла выйти - как людям в глаза смотреть? Все же знают... Хотя молчат, но я же вижу, как смотрят. Знакомые от меня все отвернулись. Только шепчутся за спиной. Больше всего боялась, что детям кто-то расскажет. Тогда - точно только в омут. Потом один священник посоветовал поехать к старцу за советом. Старец долго с нами разговаривал. Сначала со мной, потом с Федором. Потом с нами вместе. И сказал, что надо нам уехать в другое место, где никто нас не знает. И где для меня нет таких соблазнов, как в городе. И начать новую жизнь. Простую и тихую.

Лидия украдкой оглянулась на крыльцо, где Параскева укачивала младенца. И, еще больше понизив голос, продолжала.

- Больше всего мне не давало покоя, что я дочку свою бросила. Мы ее пытались разыскать. Но оказалось, что девочку уже удочерили. И данных о новых родителях нам, конечно, никто не дал. Да я и понимала, что теперь ничего не исправишь - ребенок ничего не знает о своем прошлом, считает приемных родителей родными. И так и должно оставаться. И по закону, и по-человечески. Но рана в сердце все болела. И тогда Федор сказал, что мы должны взять из детского дома другую девочку, которую тоже кто-то бросил. И мы взяли Параскеву... Тем более, что...

Лидия запнулась. Потом продолжила.

- Когда я ее увидела среди играющих детей, меня будто током ударило: эти глаза, эти губы... я в тот момент не знала, кто она. Просто увидела - и поняла, что не уйду отсюда без нее. А уже потом, когда мы стали запрашивать сведения о биологических родителях и поехали оформлять отказ от ее матери... Она ведь не из дома малютки, мать от нее не отказалась сразу, а сдала в детский дом "на время", потому что... потому что она ей просто была "не ко времени". Как и мне тогда. Да, такая практика, оказывается, тоже есть - отдать ребенка в детский дом, но при этом не лишиться родительских прав на него. Если бы я тогда знала! Но прошлого не воротишь. В общем, мать подписала разрешение на удочерение. И из разговора с ней я узнала, что, оказывается, Параскева - тоже дочь Бекбулатова.

- Как это? - удивился Тимур.

- Параскева была постарше моей. До меня Бекбулатов встречался еще со многими женщинами. Мать Параскевы была значительно старше Камила. У нее были влиятельные родители, она сама работала в администрации города. В Москву ездила в служебную командировку. где и познакомилась с Камилом и через какие-то свои связи помогла ему получить разрешение на бизнес или что-то в этом роде. На тот момент, когда я с ней познакомилась, эта женщина уже была замужем, и ее мужу оказался не нужен ребенок от другого. Да и ей самой. Хотя они вполне могли бы забрать девочку домой - материально не нуждались. Но... они оказывали детскому дому финансовую поддержку, а с ребенком не встречались. В общем, она рассказала, как Камил за ней красиво ухаживал: "Совсем мальчишка, а добивался меня, как опытный ловелас! Уж я себя никогда наивной дурой не считала, но удалось ему вскружить мне голову... и ведь красив был, как черт!" Поделившись подробностями, мы поняли, что нам обеим Камил говорил одни и те же слова, использовал одни и те же приемы обольщения. С поправкой на наши индивидуальные особенности характера. А бросил он ее так же, как и меня - когда перестала быть нужна. Когда сделала для него все, что могла, и больше с нее нечего было взять.

- Федор знал о том, что Параскева - дочь Бекбулатова?

- Конечно. И он сказал, что это - судьба. Я искупаю свой грех, покрывая чужой. Мы удочерили девочку, изменив ей не только фамилию и отчество, но и имя. Ее раньше звали иначе. Параскева никогда не видела родной матери, но знает, что от нее отказались. Конечно, эта рана продолжала болеть, как бы мы ни окружали девочку заботой. Потом мы переехали сюда. Федор устроился в местный приход - певчим. Его взяли охотно. Правда, материально нам пришлось сильно ужаться. Денег стало не хватать, но меня это даже радовало. Я работала с утра до ночи в огороде, делала консервы на продажу. И все равно чувствовала себя так, будто мне никогда не отмыться. И к наркологу я продолжала ходить. Велено было - на проверки. К тому же, печень я себе сильно посадить успела. Лечилась. Тут - не большой город, все про всех знают. И скрыть, к какому врачу мы ездим, было невозможно. Начались косые взгляды, пересуды. Я была - как под прицелом. И тогда Федор сказал: чтобы положить конец домыслам, надо все рассказать. Кому-нибудь, кому доверяют. Он - расскажет остальным. Все узнают - и успокоятся. И больше не будут лезть. И рассказал. Местной активистке. Татьяне. Только все наоборот рассказал: будто это он пил и кололся, а я его спасла. И, мол, к наркологу мы ездим, потому что лечится Федор.

- Почему?

- Сказал, что не хочет, чтобы меня осуждали. Что я и так намучилась со своим чувством вины. А ему - ничего, не убудет. Мол, расхожий случай, когда мужик был пьяницей, а потом завязал. Это лучше поймут. Тем более, в приходе больше женщин. Они мне не простят. А ему простят... И еще сказал, что супругам заповедано носить тяготы друг друга. Вот он и исполняет заповедь.

- М-да... - задумчиво пробормотал Тимур. - А ведь со стороны никогда не подумаешь. Честно говоря, как увидел его впервые - неприятное впечатление было.

- Это он как защитную реакцию такую себе выработал. Чтобы не лезли с поучениями. Мол - где сядешь, там и слезешь... ну, вот, и привык. Да я и не против. Мне так даже легче. Я уже давно поняла, что сама себя в руках удержать не умею. А Федя мне помогает. Трудно ему. Он ведь на самом деле - не такой. Но тут такое окружение, что легче адаптироваться, когда такой, как все... ну, у нас казачий приход. Здесь поощряется такое поведение мужчин. Вот Федя и старается не выделяться... Да и как иначе семью в строгости удержать?

- Вы считаете, семью надо держать в строгости? - не выдержала Бэлла.

- Я не сказала, что любую семью. Я только про нас говорю. С мальчиками, слава Богу, ничего страшного пока. Серафим у нас самоуверенный слишком и драчливый, ну да это трудом неплохо лечится. И понять можно - возраст такой, отцу подражает. Но Федор ему особенно от рук отбиваться не дает - напоминает, что гордость губит, а что командовать - еще заслужить надо. А старший уже остепенился. И учится хорошо, и себя не выставляет.

Тимур с Бэллой на этот счет промолчали. Тимуру совершенно не понравился ни маленький Серафим, ни его манера общения, ни взгляды, которые ребенок транслирует. Но воспитывать чужих детей - не его задача. На самом деле если кому-то нравится домострой - это их проблемы. По обоюдному согласию и плеткой пороть - не преступление, а любовь. Вот только возмущало до глубины души то, что девочке не дают нормального образования. И он не удержался, съязвил:

- Строгость, вероятно, предполагает отсутствие образования у девочек?

Лидия ничуть не смутилась и не обиделась. Ее, похоже, вообще ничем невозможно было вывести из равновесия.

- Напрасно вы так думаете. Параскева учится дистанционно. Да, общей школы у нас поблизости нет. Только гимназия для мальчиков. Но старший сын приносит задания, и дочь выполняет их под моим руководством. А раз в год мы ее возим в школу - сдавать экстерном экзамены. И она все успешно сдает. Нынче занимаемся подготовкой к ЕГЭ. Отдаем кесарю кесарево.

- А как же Ваш муж говорил, что семь классов - девочке достаточно?

- Мы и ей так говорим. Это чтобы нос не задирала. Чтобы понимала: аттестат ее для Бога ничего не значит. И не гордиться должна своей образованностью, а только благодарить, что ей дана такая возможность. Потому что могут и отнять, - перехватив взгляд Тимура, она едва заметно усмехнулась. - Вижу, что не нравится вам наш подход к воспитанию. Так на всех не угодишь. Мы живем так, как живем. А у вас - своя жизнь и понятия свои. Вот видели колокол? Небось, думаете: в нищете живут, а на такую дорогую игрушку деньги потратили, да?

Тимур смутился. Да, он так и думал. А что еще можно подумать?

- Для вас это - игрушка, - Лидия мягко улыбнулась. - А это ведь - мое покаяние. Оно для нашей семьи важнее, чем новые ботинки или посуда. Я когда все вспоминала, как все свои деньги отдала на наркотики, как просила милостыню, обманывая людей, будто бы на хлеб - а все на это же зелье, а особенно что мамин крест продала - вот тогда мне Федор и сказал, что если меня это так мучает, то надо искупить. Посчитали мы примерно, сколько я потратила на эту страсть, и стала я работать, труды своих рук продавать. Корзины плести научилась, вышивать. Деньги мужу отдавала, он их в специальную шкатулку складывал. И когда набралась означенная сумма, я спросила: куда мы теперь эти деньги денем? На благотворительность? На милостыню раздадим? А он заказал на них колокол. Повесил во дворе и говорит: "Вот посмотри и послушай. Ты принесла искупительную жертву. Теперь твоя душа чистая, как звук этого колокола. теперь твой грех переплавился в чистоту". И ударил в колокол. И у меня слезы полились. И с этими слезами вытекла из меня вся боль и все душевные муки. И остался покой. И я почувствовала на себе Божию благодать. И поняла, что только Его милостью жива. Поняла, что любима и прощена. И теперь мне каждый раз звон колокола напоминает о любви Бога ко мне. А на земле первый после Бога - муж... да я вижу, зря все рассказываю? Вы не согласны. Ну, и Господь с вами. Я же не настаиваю. Для меня - так. А для вас - может, иначе... у всех - свой путь. Но Вы хотели узнать, кто был с Бекбулатовым в тот день в кабинете? Параскева была.

- Как?! - Тимур с Бэллой обалдели. - Она же его родная дочь!

- Да. И мы рассказали ей об этом. Давно рассказали. Потому что девочка спрашивала. Мы ведь ее когда удочерили - она уже не совсем грудная была. Многое понимала. И мы решили, что ребенок имеет право знать... А в подростковом возрасте начала она мучиться. Начало тянуть ее на шалости, на... на грех начало тянуть.

- Грех - это, вероятно, с мальчиками встречаться? - уточнила Бэлла.

- Если бы с мальчиками... С дяденьками! Федор велел строгости прибавить. Не пускать, контроль усилить. Но вы же понимаете - запреты в таком возрасте только усиливают сопротивление. И вот как-то Пашенька мне призналась, что очень хочет увидеть своего родного отца. Что она и внимания чужих дядек ищет, потому что думает - а вдруг окажется, что это ее отец? И каждый раз оказывается, что нет, не он. Я отговаривала, и Федор был против. Ни к чему хорошему это не приведет. Если столько лет она была ему не нужна, то эта встреча только еще боли добавит. Но Параскева как с цепи сорвалась. Даже грозилась убежать и дому, если не позволим. И мы позволили. И произошло то, чего я боялась: Камил и ей голову задурил. Разыграл отцовские чувства. Мол, ничего не знал о ее существовании, а теперь, когда узнал, уж не оставит дочку заботой. И даже пообещал ей что-то в наследство отписать. Мы-то понимали, что все это - очередная ложь. Просто Бекбулатов никогда не упускал возможности расположить к себе людей, чтобы потом пользоваться их услугами. Я понимала, что рано или поздно он и с Параскевы что-нибудь потребует. И мы ограничили их общение. Надеялись, что пройдет это у нее. Объясняли, что если бы хотел для нее что-то сделать - давно бы уже сделал, а не обещал после дождичка в четверг. Но ей втемяшилось в голову, что родной отец ее любит больше, чем приемные родители! Потому что, Камил... он такой... понимаете, когда он хочет кому понравиться - он как сиропом уши заливает, гладит только по шерсти, в общем...

- Да мы уже поняли, - кивнула Бэлла. - На примере Арины.

- Так вот, я когда увидела, что Паша вышивает салфетку с дельфином, прыгающим сквозь кольцо - так сразу все поняла. Это же логотип его фирмы. У меня с утра нехорошее предчувствие было. Не надо было нам туда идти, но я не хотела обострять отношения в семье. И тетя Оля хотела, и Валя... чтобы мы мирно посидели, как родственники. Федор-то, когда в последний раз Камил с Параскевой виделся, и Параскева не хотела с ним расставаться, разрыдалась, с ним повздорил... даже подрался.

- Федор? С Бекбулатовым? Подрался? Да ну! - воскликнул Тимур. - И кто - кого?

- Смешно? - Лидия вновь не обиделась. - Конечно, Федор против Камила физически ничего не мог сделать. Бросился на него с кулаками, а тот его зафиксировал просто, подержал, потом отпустил... некрасивая, в общем, сцена получилась. У Феди потом две недели синяки на запястьях не сходили.

- А с чего он так? На танк-то с ножом? - полюбопытствовала Бэлла.

- Бекбулатов сказал Федору, что в любой момент, если пальцами щелкнет, Параскева за ним побежит и сделает все, что он скажет. И... и что я - тоже побегу. Так вот, эту драку видела их домработница. И рассказала Вале, что, мол, Федя на ее мужа кидался. И Валя все донимала меня, что надо помириться. Мол, дружить семьями никто не заставляет, но хотя бы формальный визит вежливости - засвидетельствовать, что никакой войны между нами нет.

- Это после того, что она пережила на собственной свадьбе? - не поверила Бэлла.

- Так ведь столько лет прошло, - Лидия пожала плечами. - А Валя - она не злопамятная... Да и посмотрите, какая я нынче стала - кто на меня позарится? А Камил - тем более. Он же эстет. Ему все только самое лучшее подавай.

- И что же дальше?

- А дальше я поняла, что Параскева что-то задумала. И оказалась права. Мы ее в тот день с младшими детьми оставили дома. А она сбежала, попросила у соседки телефон, позвонила Бекбулатову и договорилась с ним о тайной встрече. Чтобы лично поздравить с днем рождения. Салфеточку эту подарить. Когда он вдруг в самый разгар торжества ни с того ни с сего направился к себе в кабинет, я заподозрила неладное. С чего вдруг понадобилось уносить подарки? Никому они не мешали. И странно это - только что человека поздравили, а он сразу уходит. Я выждала минутку и поднялась за ним. Услышала какие-то звуки. Дверь в кабинет была приоткрыта. Камил стоял спиной. А перед ним на диване, уткнувшись головой ему в живот, сидела девушка в коричневых тапочках без каблука. И не то всхлипывала, не то смеялась. Я сразу узнала тапочки. Но в этот момент на лестнице послышались шаги. Я спряталась за угол. Это был Федор. он огляделся, потом глянул в дверь, сплюнул и, развернувшись, тут же пошел обратно. Как только он ушел, я ворвалась в кабинет. Камил не выказал удивления, будто ничего не произошло. Продолжал гладить по голове Параскеву. А она счастливо смеялась. Увидев меня, испугалась, конечно. Я ей сказала, что о ее поступке мы поговорим позже - как она могла ослушаться? Да еще бросить малыша, когда должна за ним присматривать. Паша дерзко заявила, что старший брат тоже достаточно большой, чтобы присмотреть за малышом. И что вообще скоро она сама будет выбирать, как ей жить, что у нее будут свои деньги. Я спросила, как она сюда попала. Оказывается, влезла по дереву через окно. Бекбулатову я даже говорить ничего не стала. Он - человек без совести. Только засмеялся на мое возмущение и спросил, специально ли я довела себя до такого истощения, чтобы его на грех не соблазнить, или просто иссохла от неразделенной любви. Но меня тогда уже этим было не тронуть. Я только за Параскеву переживала. Мне не хотелось, чтобы ее видели в доме другие. Я дала ей денег на автобус и помогла выбраться из дома тем же путем, которым она в него попала.

- То есть, по дереву?

- Да. Понимаете, никто ведь, кроме нас, не знал, что Параскева - дочь Бекбулатова. Представляете, какие могли бы начаться пересуды, если бы ее застали тайком проникшей к нему в дом? Все видели, что через дверь она не входила. Я решила, что проще скрыть ее визит.

- А потом?

- А потом все оказалось, как я тогда думала, еще проще. У Федора очень плохое зрение. Он не узнал Параскеву. Тем более, ни лицо, ни одежда видны не были. Только ноги в тапочках. Похожие тапочки такого же цвета были в тот день на их няне. Поскольку Параскева сидела на диване и смеялась, уткнувшись отцу в живот, а он трепал ее по голове, и она при этом дергалась и издавала звуки, Феде показалось, что Бекбулатов в извращенной форме блудит с какой-то женщиной. И решил, что это была няня. Когда он мне об этом сказал, я решила, что вообще не расскажу ему ничего о выходке Параскевы. Не буду лишний раз расстраивать. А с ней сама потом побеседую. Я вернулась к гостям. Муж, к счастью, не заметил, откуда я появилась. Но через некоторое время Бекбулатов исчез, Валя отправила Арину позвать его... ну, а дальше вы знаете.

- По словам свидетелей, как только обнаружили, что Бекбулатов без сознания, муж потащил Вас вон из дома, а Вы не очень охотно за ним следовали? Чем это объяснить?

- Объяснить очень просто. Я хотела, чтобы Параскева успела добраться домой до нашего возвращения. И не столкнулась с нами на автобусной остановке.

- И Вы так никому об этом и не рассказали?

- Конечно. Особенно после того как узнала, что Бекбулатов умер. И Параскеве велела держать рот на замке. Иначе вы же понимаете... она была одной из последних, кто видел Бекбулатова живым. Ее бы начали допрашивать, всплыла бы вся эта история с ее происхождением... я не хотела. Тем более, еще это завещание дурацкое...

- Какое завещание?

- Дома я строго поговорила с Параскевой наедине. Спросила о причине ее безудержного веселья в кабинете, с чего она вдруг стала такая дерзкая, и откуда у нее возьмутся свои деньги? Бекбулатов ей что-то дал? Она ответила, что пока не дал, но даст. И что вообще когда-нибудь потом она будет очень богата, потому что "милый папочка" завещал ей половину своего состояния! И показала бумагу с печатью.

- Но это завещание так нигде и не всплыло? - Тимур насторожился. - Ведь на самом деле унаследовали все вдова Бекбулатова и его сын. Как могло быть, что о завещании ничего не известно?

Лидия развела руками.

- Завещание, которое Бекбулатов дал Параскеве, было ненастоящее. Причем, я это поняла сразу, как только увидела бумагу. Обычная картинка, напечатанная на цветном принтере. Даже подпись не его, а вставлена из какого-то шаблона. Я же говорила, что Бекбулатов был мастером обмана и пустых обещаний. Он хотел заручиться поддержкой Параскевы в каких-нибудь своих темных делишках, и таким образом решил купить ее доверие. Но она - ребенок. Конечно, приняла все за чистую монету. Решила, что папочка о ней и правда позаботился.

- И как девочка отреагировала, когда Вы ей об этом сказали?

- Расстроилась. Не столько из-за того, что денег не будет - ведь мы ее воспитывали в аскетизме, она даже не очень представляла, что будет делать с такими большими деньгами, если они ей достанутся. Но ее ранило то, что родной отец ее обманул. Наша девочка плакала всю ночь. Мы ей даже не сразу сказали, что Бекбулатова больше нет.

- А потом сказали?

- Конечно, она бы все равно узнала. Тем более, что нас с мужем вызывали к следователю. Повесткой. Весь поселок об этом судачил.

- И как она пережила?

- Уже довольно спокойно. Возможно, боль от осознания обмана помогла ей справиться с другими чувствами. Со временем Паша поняла, что этот человек не заслуживал ее привязанности. А сейчас вообще все наши подростковые кризисы позади, Параскева стала серьезной и разумной девушкой. Больше с ней нет проблем.

- Скажите, а Вы не обратили внимания, когда Бекбулатов был в кабинете с Параскевой, у него торчало что-нибудь из кармана?

- Кажется, да... какой-то пакет, перевязанный ленточкой.

- Последний вопрос, - попросил Тимур. - Вы в тот день были в светлом сарафане на бретельках?

- О чем Вы говорите! - всплеснула руками Лидия. - Какие бретельки? Вы видели мои вены. Как я могу показаться на людях с голыми руками? Конечно, на мне, как и всегда, было платье с длинным рукавом.

Когда Шорниковы вышли с участка Зеленцовых за несколько минут до возвращения хозяина, Бэлла некоторое время молчала, перебирая пальцами свои бусы, предварительно отцепив и выбросив в канаву "бусинку-шпиона". И только когда из-за поворота показалось вызванное такси, крикнула:

- Стоп! Мы забыли спросить! Эх... уже поздно возвращаться. Федор там, подведем Лидию.

- Что забыли? - удивился Тимур. - Вроде, обо всем спросили.

- Ну как же... Ладно, попробую потом еще разок с ней связаться... Понимаешь, о чем я подумала: если Лидия так легко обнаружила "жучок" на моих бусах, она бы наверняка заметила камеру и на перилах лестницы! Но она ничего об этом не сказала.

- Значит, или не заметила, или Лидия нам врет, что поднималась наверх, или Эльдар врет, что установил камеру. Так?

- Так, - кивнула Бэлла. И я думаю, что врет именно Эльдар. Как ты и говорил - выгораживает перед нами сестру.

- Или просто фантазирует, - согласился Тимур.


----------------------
Продолжение: http://www.myjulia.ru/article/814811/