Вечный ребёнок

Не знаю, как это происходит с вами, а у меня всегда сначала в голове складывается заголовок. А потом от него, как бы сверху вниз, начинает расти статья. На самом деле, куски этой статьи, в виде отдельных наблюдений и мыслей, уже в течении какого-то времени беспорядочно витают в моей голове, в ожидании стержня, вокруг которого они смогли бы зацепиться (именно зацепиться, а не нанизаться) и срaстись в единое целое. Роль стержня как раз и исполняет заголовок, который появляется всегда неожиданно и вдруг. Его появлению предшествует, как правило, какое-нибудь сильное впечатление или потрясение, известное в народе под именем последней капли или грома среди ясного неба. После внезапно, как молния вспыхнувшего заголовка, в моей голове начинается мысленный ливень. Чаще всего этот ливень проходит незаметно для окружающих и не оставляет следа ни на бумаге ни на любом другом носителе информации. Но сегодня в моей голове лило как из ведра. Лило так сильно, что там просто не осталось места для этой воды, и она просочилaсь наружу... через глаза.

Тёплый и солнечный день. Самое начало лета. В прекрасном настроении, забрав ребёнка из яслей, я захожу в лифт на станции метро. Следом за мной заходит женщина. Она, как и я, с коляской. И вот мы стоим рядом. Две мамы. Обе с колясками. Наши дети лепечут и вскидывают ножками. Прекрасное зрелище, неправда ли? Нет, неправда. Потому что её ребёнок лет на 10 старше моего. Потому что коляска её - инвалидная.

И в моей голове начинает греметь. А потом молния: "Вечный ребёнок".

Вечный ребёнок. Эта женщина родила вечного ребёнка. Он никогда не станет взрослым. Самостоятельным. Он всегда будет нуждаться в маме. Каждую минуту, пока не прекратится его вечность. Его неконтролируемые руки никогда не научатся держать ложку. Он никогда не сможет сам натянуть брюки на свои неестественно скрюченные ноги. Он никогда не заговорит и ничего не расскажет. Он навсегда останется маленьким и беспомощным.

Я смотрю на эту женщину. На её уставшее лицо. Я смотрю на неё и пытаюсь представить её будни. Я ясно вижу какое у неё долгое, нескончаемое утро. Я представляю сколько усилий и времени занимают самые обыденные вещи: умыть, помыть, почистить зубы, одеть. Потом завтрак. Потом туалет. И каждый день снова. И всё по часам. Только это неправильные часы. Они поломались давно, ещё в животе у беременной женщины, и с тех пор они идут очень медленно и в обратную сторону. Утро её не становится короче, как у всех остальных мам. Наоборот. Потому что с каждым днём сил её, физических и душевных, становится меньше.

Я смотрю на неё и пытаюсь угадать о чём она думает. Какими долгими кажутся ей, наверное, эти 40 секунд бок о бок со своей несбывшейся мечтой. Когда в голове все мысли вдруг пропадают, и остаётся только одна единственная и давно запрещённая самой себе "если бы". И я желаю, чтобы лифт ехал быстрее.

А потом я смотрю ей вслед и думаю, что если бы мне нaдо было нарисовать умершую надежду, я бы изобразила её именно так: уставшая женщина, везущая своего ребёнка в инвалидной коляске.

Я сижу в вагоне метро, улыбаюсь своему малышу, а из моих глаз текут слёзы. Люди смотрят на меня и, наверное, думают, что у меня что-то произошло. А у меня ничего не произошло. Я счастлива.

Просто мне очень жалко... Господи, как же мне жалко эту женщину.


Ева S.