Штольня Глава2 часть4

4.
Мансарда большая и уютная, не в пример многих мансард. Бардака уже нет. Все убрали. Но вещи хозяина пылятся. Сюда редко заходят. Здесь есть книжные шкафы, письменный дубовый стол, кресло и диван. Вполне прилично. Даже свет от лампочки как-то особо располагает.
«Начинать нужно со стола, потом книги, потом все остальное».
Я отпустила Веру, сказав, что раз мне делать все равно нечего, то посмотрю библиотеку хозяина. Вера с удовольствием сбежала, было видно, что это место ее гнетет. На меня же гнетуще действовал только тот факт, что я никак не могла шагнуть гигантским шагом к концу моего расследования.
Все ящики стола оказались открытыми. В них не было ничего, кроме счетов и различных деловых бумаг, из которых я сделала заключение, что Гранины уже давно занимаются вырубкой и поставкой леса в областной центр. Документы эти были старые. Но вряд ли от прибыльного бизнеса отказались теперь. Возможно с этим и связана задержка Петра в деревне. Больше ничего интересного ни в столе, ни на столе не было.
Книжные шкафы были в человеческий рост и имели стеклянные дверки, покрытые какой-то инкрустацией. «Похоже, недешевый шкафчик».
Я открыла тот, что был левее меня, и стала его обследовать. Поочередно вынимала книги и изучала их внешний и внутренний вид, некоторые перелистывала – авось текст с картой напечатан. Книги, к моему сожалению, были как книги. Разные авторы, в основном классика: Толстой, Тургенев, Чехов (особенно много), Гёте и т.д. Никакого намека на карту. Я с этим шкафчиком провозилась битый час. Так что, когда дело дошло до второго, то у меня уже не было никакого желания разглядывать каждую книжку. Но, раз дав себе установку, я уже болезненно не могла от нее отказаться. Я боялась, что одна моя невнимательная оплошность приведет к провалу. Поэтому, понимая всю бесполезность своей затеи, я продолжала обследовать книжный шкаф. И вот на нижней полке я нашла совсем несуразную вещь для этих мест. Среди книг аккуратно стояла картина размером с книгу, да и рамка ее ничем не отличалась от книжного переплета. Так что при беглом осмотре она вполне была похожа на корешок книги.
Картина была в стиле абстракционизма. Какие-то разного размера и формы пятна. Серо-буро-малиновая, одним словом. Зачем она тут? Я рассматривала картину со всех сторон и ничего не могла понять. Я разглядывала вблизи и вдали, но ничего не помогало. Я в отчаянии бродила с этой картиной по всей мансарде, чувствуя, что именно она мне что-то подскажет. И только нечаянно подойдя к небольшому зеркальцу около спуска с чердака, я увидела отражение картины в зеркале и ясно разглядела свалку! Картина изображала обыкновенную кучу отходов, мусор. А в низу картины стоял набор цифр.
«Хозяин-то был чудак! Хотя, стоит пораскинуть мозгами. Я же знаю, что они у меня есть».
«Ну, допустим, с этим абстракционизмом понятно – намалевали, чтобы главную суть скрыть. Насчет свалки – может это моя фантазия?» Я опять поднесла картину к зеркалу – нет, это не причудилась, так и есть. «Ну и что ж тут странного? Конечно, это только хитрая уловка, мол, какой-то идиот увлекался кучами мусора. А вот циферки, пардоньте меня, явно указывают на сейф. Явный код, если не номер телефона или дата рождения, или дата создания картины… Или, или; либо, либо. Да уж. Задачка еще та».
Конечно, можно было мучить себя размышлениями хоть всю предстоящую ночь в этом доме, но мне хотелось ответа прямо сейчас, поэтому, раз найдя картину, я стала обследовать все подряд с утроенною силою. Очередной раз я просматривала письменный стол, торшер, диван, под диваном, щупала стул и кресло возле стола: «Чем черт не шутит – вдруг, как в «12 стульях», всякое бывает…». Н и ч е г о! Тогда, вспомнив шпионские фильмы, я стала выстукивать стены, по началу опасаясь, что стук привлечет хозяев, но видя отсутствие какой-либо реакции, я продолжала уже смело свое дело. Стены были глухими и ничем не отличались по всему периметру. За исключением участка за шкафами, который я не обследовала по вполне понятным причинам…
Возилась я на чердаке очень долго и не заметила, как пришло время ужина. Вера снизу крикнула меня к столу. Лихорадочно соображая, чтобы такое сделать для повторного подъема на мансарду, я спустилась к ужину. К моему облегчению, оказалось, что Петр Захарович отлучился по своим делам. Поэтому было велено подать мне ужин одной, правда, с извинениями. За что я очень сердечно и поблагодарила Веру. Вера была проста и совсем не любопытна. Она в большом белоснежном фартучке суетилась вокруг меня. Угощая меня великолепным жарким с искусно сделанным крабовым салатом. «Вот уж кто-кто, а желудок мой просто счастлив!»
- Вера, Вы – просто кудесница! Не кухарка, а так великолепно готовите!
- Ну что Вы, Айсидора Васильевна. Это вовсе и не я готовила. Эта наша Варечка, кухарка. Она большая умница по блюдам. Ее из ресторана, когда забрал Захар Семенович…
- Надо же, я ее даже не видела…
- После трагедии, - потупила взор Вера, - Варя вообще перестала показываться людям. Приходит рано, готовит, уходит поздно, и всегда кто-нибудь ее провожает. Или наши, или ее домашние – сильно переживала, нервный срыв.
- Почему же Петр Захарович так жесток и не отпустит ее домой подлечиться?
- Все дело в Надежде Ивановне. У нее больной желудок и плохой аппетит. Она не признает никакую пищу, кроме Вариной, и берет только из ее рук. Ах, - тяжело вздохнула она, - две больные женщины.
- Вы мне сейчас очень помогли, Вера! Конечно, я должна поговорить с Варей! Раз она так близка к Надежде Ивановне. Как бы это сделать?
- Я думаю, Вам – как доктору – она поверит…
«Если бы», - пронеслось у меня в голове.
Когда я вошла с Верой на кухню, то Варя, стоявшая к нам спиной и готовившая специальный ужин для хозяйки, резко и испуганно повернула голову в нашу сторону. Она выглядела как затравленный зверек, и в ее глазах читался неподдельный ужас. Вера уверенно и мягко сказала:
- Не бойся, Варечка, это всего лишь доктор – Айсидора Васильевна. Она лечит Надежду Ивановну. Варечка, только ты можешь помочь вылечить Надежду Ивановну.
Варя была средних лет, немного мясистая, с хорошо уложенными волосами и неприятной бледностью лица, сочетающейся с болезненным взглядом. Однако, как только Вера прояснила необходимость участия Вари в выздоровлении хозяйки, взгляд стал более спокойным, даже осознанным, но оставался болезненным.
Как можно вкрадчивее я начала:
- Варенька, душенька, расскажите мне про Надежду Ивановну. Я не смогу ее вылечить без Вас…
- Чем же я могу помочь? - всплеснула Варя руками.
- А Вы мне все-все расскажите про Надежду Ивановну, про ее здоровье, что любит кушать…
- Ах, если так, то конечно…
- Ну, с Вашего разрешения, Айсидора Васильевна, я вас оставлю. Да что ж Вы стоите, садитесь на стул. И ты, Варечка, садись. Поговори с Айсидорой Васильевной.
Целый час я слушала совершенно ненужную мне информацию о больной хозяйке, что она кушает, да как спит. Я откровенно скучала, порываясь пару раз достать прилипшую козявку из носа. Два раза я вскакивала, толкаемая порывом размять затекшие ноги. И периодически ловила себя на мыслях о далеких спокойных краях, где можно полежать на солнышке, абсолютно не занимаясь дурацкой работой.
Варя это, в конце концов, заметила и, имея странное для ее положения и совершенно обыденное для больного сознания внезапное прояснение ума, обратилась ко мне тоном человека, знающего страшную тайну:
- Я знаю, что Вам нужно, Айсидора Васильевна. Вы хотите узнать, как убили Захара Семеновича…, - я ничего не говорила и только во все глаза смотрела на Варю, боясь спугнуть ее рвение, - В тот день мне дали выходной. У хозяев была золотая свадьба. И я была не нужна. А ведь я очень люблю хозяев. Они такие добрые. Вот и семью мою спасли, когда мы совсем разорились. И брата больного прооперировали на деньги Захара Семеновича… Да много чего доброго делал хозяин, - сказала Варя, но даже не заплакала, а только смотрела вперед себя, - Надежда Ивановна давно уже страдает желудком. Раньше язву подозревали, а потом рак думали. Только она не любит докторов, Вы уж простите, а я ее люблю. Вот я и пришла вечером, хоть меня и отпустили, приготовить настой из целебных трав да супчик для Надежды Ивановны, после ресторанной пищи-то чего доброго ждать. Только зашла через черный вход, а тут слышу какие-то звуки со двора, я и спряталась в кустах, смотрю, а там Бритый со своими дружками пожаловал. Волокут нашего дворецкого, а он даже и не шевелится. Темновато уже было. Сразу и не разглядела, что он мертв. Боже сохрани, - перекрестилась она. - А эти бугаи прямо в дом. Что делать, и не знаю. Хотела за милицией бежать, но только высунулась из кустов, откуда-то сбоку подбежал ко мне парень плечистый, схватил за руку и говорит: «А ты кто такая?». Я ему со страху врать стала, говорю, что вот, мол, приходила к сторожу, что любовница его. Парень, слава богу, оказался добрый, он меня отпустил, но пригрозил, что слово молвлю – убьют меня. Я быстро и ушла. Не помню, как ночь прошла. А на утро узнала, что из-за меня хозяина убили. Вот уж какая я тварь неблагодарная, - тут снова разум помутился у Вари, она стала завывать и раскачиваться на стуле.
Я спешно ретировалась из кухни и попросила Веру дать валерьянки Варе. На ее вопрос объяснила, что Варя очень переживает за Надежду Ивановну. Было видно, Веру этот факт не удивил.
Пока суд да дело, решила вновь обследовать чердак в поисках сейфа. Поднявшись наверх, я растеряно шарила глазами по сторонам в поисках тайника и ничего не видела, тогда уже в отчаянии я сунула руку за шкаф и провела по стене, рука нечаянно ощутила какую-то шероховатость. При повторной попытке шероховатости уже не было. Со страхом подумав, что наверняка это был таракан, прежде, чем обследовать стену слева от шкафа, я туда заглянула, но понятное дело, что в темноте ничего не увидела. Тогда, моля Бога о моем здравии, я сунула вновь руку за шкаф, но уже с другой стороны и … О, чудо! Я нащупала уступ с отвисающей вниз крышечкой. В уступе была какая-то кнопочка, нажав которую и вовремя отдернув руку, я привела в действие потайной механизм. Левый шкаф вместе со мной разъехался в разные стороны с правым шкафом, и открылась совершенно нормальных размеров потаенная комнатка. Прежде, чем сунуться в эту комнатку, я заперла на защелку чердачную дверцу и с новым рвением обследовала стену за шкафом, которая оказалась подвижной. Та створка, что была за левым шкафом, и точно имела уступ с крышечкой, от которой, как теперь было видно, отходил металлический провод. На створке за правым шкафом находился рычажок, который я случайно опустила вниз, что и открыло уступ с кнопкой. Провод, по всей видимости, цеплялся за этот рычаг и наверняка служил простейшей сигнализацией при попытке самостоятельно раздвинуть шкафы.
Теперь, не теряя времени, необходимо зайти в эту комнатку, но колени трясутся, есть опасность застрять там навсегда…
Я подтащила кресло и поставила его между шкафами, надеясь, что это остановит их смещение. Потом, вдохнув побольше воздуха в легкие, я сделала шаг в комнату. Комнатка была полукруглой формы, и по всей окружности стен на одинаковом уровне и даже расстоянии находились сейфы! В центре комнаты стоял обычный стол с большой книгой, покрытой пылью. Но книга сейчас мало привлекала мое внимание, и я буквально ринулась к сейфам, но остановилась на подлете: каждый сейф страшно мигал красным глазом. Сигнализация! Я смотрела в полном недоумении на сейфы (в том смысле, что я не умела их взламывать, поэтому ничего не шло на ум).
«Так, Айси! Ты должна собраться с мыслями, больше такого шанса не будет. Тьфу ты, что болтаешь! Шанса больше не будет попасть в эту комнату, а с мыслями соберешься, и не раз, может, в тюрьме, а может, в кабинете у шефа».
Тогда я более внимательно присмотрелась ко всем сейфам сразу, отчего мои глаза заняли совершенно им несвойственное положение, и я заметила-таки, что глазки мигают по-разному. Я имею в виду лампочки сейфов.
«Чтобы это значило?» Делать нечего, я одна. Пришлось браться за дело на свой риск. Я подошла к ближайшему от меня сейфу и подергала его за ручку, понятно, он был закрыт. Тогда я попыталась подергать в то время, когда загоралась лампочка, и, наоборот, когда гасла – безрезультатно. Попыталась набрать на кодовом замке число миганий лампочки в минуту – результат отрицательный. Я уже совсем пришла в уныние и отчаяние, но вдруг меня осенило: картина с шифром! Я набрала на кодовом замке комбинацию цифр с картины, изображавшей мусорную свалку. Но это только изменило частоту мигания лампочки сейфа, а сам он, как тот ларчик, все не открывался. Я растерянно смотрела на эту лампочку и думала, что вот уже, наверное, наряд милиции подъезжает к дому, чтобы схватить меня под белы рученьки. Непонятно как, но в таком состоянии, близком к помрачению разума, я обнаружила, что лампочка этого сейфа мигает с разным интервалом. Одно мигание, три подряд, два… Я стала на пыльном столе писать пальцем число миганий до тех пор, пока они не стали повторятся. Сотворив молитву ко всем богам на свете, я набрала на кодовом замке написанную комбинацию цифр. Прошло долгих секунд тридцать, пока раздался характерный щелчок, как в фильмах, и дверка открылась сама! Я с замиранием сердца заглянула вовнутрь сейфа и обнаружила бумажный свиток, развернув который, я увидела план, нарисованный, видимо, давно, потому что краски подыстерлись. А в уголке картины опять набор цифр! «Вот ёшкин кот! Опять мне искать сейф. Этак и за месяц не справлюсь», - ругаясь, отправилась я к следующему сейфу после того, что открыла, все по той же правой стене. Но даже после набора этих цифр, следующий сейф никак не хотел реагировать. «Тоже мне, кроссвордисты великие! Бегай тут!». Но следующий за этим сейф уже открылся от одного ввода цифр. «Классно, - подумала я, - Вот так бы и все оставшиеся пять сейфов». В нише второго открытого сейфа тоже была часть какого-то плана, которая не подходила к первому, как я не подставляла их друг к другу. Зато был новый ряд цифр. Следующий сейф, четвертый справа, не открылся. Тогда я вернулась ко второму справа, который тоже не открылся первоначально, но теперь и он был взломан путем подсчета мигания лампочек и ввода цифр. В общем, я так бегала через один сейф и с возвратом, пока не открыла все: какие с первого раза, а какие со второго – после подмигивания мне сейфов. В каждом сейфе лежал план и комбинация цифр, за исключением последнего, вскрытого мной, в котором был еще и ключ. Ключ запросто подошел бы к амбарному замку.
Я в лихорадочном состоянии расположилась на полу и, как мозаику, стала собирать карту. Все части воедино составляли план какой-то местности, окружной дороги и лесного массива, где-то в нем был крестик – искомое место?
Я так увлеклась этим занятием, что не сразу сообразила: меня зовут к десерту. «Вот черт, надо же все убрать!» Я крикнула Вере, что скоро спущусь: вот дочитаю главу из Толстого. Сама же свернула все карты в трубочку и уже собиралась выйти из комнаты, как мой взгляд упал на пыльный стол с написанными мной цифрами и все еще пыльную книгу, лежавшую на нем. Я прыжком газели подскочила к столу и открыла книгу. Это был томик Толстого! «Точно, я – провидица», - возгордилась я. Первый рассказ «Хозяин и работник». Вполне символично, учитывая, что ищу план штольни в доме бывшего приказчика. Первые несколько страниц были ничем не примечательны в том смысле, что ничто не выделялось из общего текста. Но вот на очередной пролистываемой мной странице мелькнула подчеркнутая черными чернилами фраза. Я поспешно вернулась на эту страницу и внимательно вчиталась: «- Да ведь прямо только лощинку проехать не сбиться, а там лесом хорошо, - сказал Василий Андреевич, которому хотелось ехать прямо.
- Воля ваша, - сказал Никита и опять пустил воротник.
- Василий Андреевич так и сделал и, отъехав с полверсты, у высокой, мотавшейся от ветра дубовой ветки с сухими, кой-где державшимися на ней листьями, свернул влево»
Больше подчеркиваний не было.
«Книга большая, с собой не унесешь», - подумала я и спешно стала собираться.
Отодвинула кресло на место. На подвижной стене за правым шкафом подняла вверх рычажок. Потом нажала кнопку в уступе за левым шкафом. Шкафчики вместе со стенками пришли в движение, они сошлись вместе, и медный провод автоматически набросился на рычажок, в чем я собственно сама убедилась, приглядевшись опытным взглядом. Внешне ничего не напоминало о моем взломе. Разве что части плана-карты и картина с амбарным ключом в моих руках. Перед десертом придется заглянуть к себе в комнату, она, слава богу, недалеко. Может, удастся быть незамеченной.
Почти в мыле, я бежала на десерт. А в голове так и сверлила мысль: интересно, полверсты - это сколько? Знать, хотя бы, чему равна верста, а уж половину как-нибудь высчитаю.
Я забежала в столовую и увидела Петра Захаровича, подкрепляющегося чаем с пирожными. Он удивленно на меня взглянул:
- Что ж Вы так бежали? Испугались, что я все сладкое съем?
- Нет, просто зачиталась. У Вашего отца хорошая библиотека… Не заметила как время бежит.
- Это точно. Что ж Вы стоите, присаживайтесь.
- Спасибо! Очень уж люблю пирожные с чаем. Это такое лакомство…
- У Вас уже есть идеи на счет моей мамы?
- Честно говоря, случай ее сложный и типичный. Нервный срыв, я уже говорила. Быстро не вылечишь. Утро вечера мудренее…
- Да, Вы правы…
- Петр Захарович, а чему равна верста, Вы, случаем, не знаете?
- Скажу Вам, что вопрос меня очень удивляет, однако верста равна приблизительно одному километру, - испытующе глядел на меня Петр Захарович.
- У Толстого вычитала…
- А, ну ясно. А мне уже пора спать. Спокойной ночи, милая Айсидора Васильевна, - с полупоклоном удалился хозяин.
- Вера, а кто такой Бритый? Что-то хозяйка Ваша про него говорила…
- Это местный уголовник! Боже упаси с ним встретиться - про него такое говорят!
- Какое?
- Ну, и убийца, и вор, и местными всеми бандитами заправляет…
- А как его зовут, знаете?
- Нет, матушка Айсидора Васильевна, я в такие дела не суюсь. Зачем мне это на старости лет.
Больше из Веры мне ничего не удалось вытянуть.
Первым делом, вернувшись в отведенную мне комнату, я на листке на память написала ту фразу из книги Толстого. А уж как ночь прошла, не помню. Знаю, что снились мне сны про то, как я открываю сейфы и нахожу кучу денег. Эти деньги сыпятся со всех сторон, меня уже заваливает ими, но добрый и хороший мужчина спасает меня, подает руку и вытаскивает из завала. Всю ночь я то и дело просыпалась, мне было душно, и я все ждала рассвета.
Проснувшись по утру, поймала себя на мысле, что страстно хочу бежать из этого дома. Больше он меня не притягивал своей тайной. А больной женщине, я понятно, ничем помочь не могла. Я взглянула на часы: скоро придет Иван. Нужно придумать предлог, чтобы уйти из дома. Я переоделась. И спустилась вниз в столовую. Петр Захарович, как оказалось, ушел за несколько минут до меня. Я позавтракала в полном одиночестве – Вера хлопотала по хозяйству. Когда стрелки часов приближались к десяти утра, в столовую заглянул дворецкий и доложил, что к госпоже Айсидоре Васильевне пришел ее вчерашний спутник – Иван.
- О, да, да, - обрадовалась я и выскочила из-за стола, - передайте ему, пусть ждет меня в машине, я сейчас выйду.
Затем я опрометью бросилась в свою комнату и взяла карту с ключом и картиной. Развернула их так, чтобы посторонний не мог понять что это, и отправилась искать Веру. Застала я ее за глажкой хозяйского белья.
- Верочка, мне нужно съездить в свой номер в гостиницу, взять медицинскую литературу и инструмент... Так что не теряйте меня. Еще, кстати, на почту съезжу…
- Хорошо, Айсидора Васильевна. Я сейчас скажу шоферу, чтобы Вас отвез.
- Спасибо, я приехала со своим шофером, он ждет меня за воротами.
Беспрепятственно я прошла мимо дворецкого и села в автомобиль к Ивану. Тут же поднесла указательный палец к своим губам и, сделав выразительный взгляд, прошипела на Ивана.
- Прямо змея. Хорошо получается. Только язык жалко не высунула. А то бы копия, - проговорил Ваня разворачивая машину.- Теперь куда?
- Я такое тут нашла, не поверишь! Нужно нам срочно уехать в гостиницу. Там покажу и переоденусь за одно.
- Как скажешь, только до гостиницы я не дотерплю…
- Мочевой, да? – посочувствовала я.
- Нет, любопытство распирает. Говори, что там накопала?
- Ладно, плохой из тебя доктор Ватсон. Не умеешь ждать. А нашла я карту как добраться до штольни, ключ и картину.
- Что за картина?
- Картина как картина, свалку изображает…
- Чего?
- Вот в номере и покажу, так сходу и не поймешь.
В гостинице, пока Иван рассматривал найденные мной вещи и все охал, что не у него, а у меня такая интересная и везучая работа, я переоделась в более свободный наряд. Когда я в ванной укладывала прическу, Иван добрался до картины. И никак не мог ничего разглядеть:
- Айси, что ты тут в этой картине разглядела? Пустой набор красок.
-То-то и оно, дружочек, не каждому дано. Только гениям…
И я сунула ему в руку свое дамское зеркальце.
- Что, лицо запачкано? – поинтересовался Иван.
- Нет, приложи к картине, увидишь свалку.
Иван тоже увидел свалку. Эту меня обрадовало. Что-то ведь это значит!
- Чё же мы теперь со всем эти будем делать? – спросил Ваня.
- Ну, сначала, нам нужно увидеть Виктора. Ты его нашел?
- Да, он сказал, что сегодня выходной. Поэтому можем запросто заехать к нему домой. Тут вот еще вчера ко мне Петр Алексеевич приставал. Все хотел, чтобы ты нашла семейный клад Граниных, да поделилась с ним…
- Ничего, шустрый старичок. Что-то он мне все меньше нравится…
- Мне тут вообще все не нравятся. Пора домой возвращаться!
- А как же карта?
- Вот блин! Тогда остаемся, - засмеялся Иван.
- Нет, не остаемся. Я уже готова, едем к Виктору.