Сила любви. 2 часть

Ника
Спирит давно стал догадываться, что в андеграунде есть люди с поверхности, - это они умели говорить, это они внушали его обитателям идеи покорности и пессимизма, остальные умели лишь слушать. Если даже он из самых низов все же сумел пробраться на поверхность и разузнать их тайные опасения, то людям с поверхности было гораздо проще спуститься в андеграунд, чтобы держать в повиновении поедавших крыс.
Да, у людей с поверхности тоже были проблемы, и как правило, связанные с андеграундом. То и дело где-нибудь взрывались здания, выходили из строя перформативные станции, происходили землетрясения, и наводнения. Ходили слухи, что пора покончить со всеми этими крысятниками, прорывающими туннели под землёй. Их вполне можно заменить дагерианцами, и не ждать, пока эта дичь, разрыхляющая землю и раскалывающая шарик, вымрет, а затопить шахты кипящей лавой, способствующей укреплению поверхности, потому что эти андеграундные все никак не вымирали и, по иронии судьбы, все продолжали плодить уродов, тогда как на поверхности лишь изредка рождались дети, но ещё реже - без отклонений. Тем, под землёй не хватало воды, пищи, воздуха, поэтому дети их становились мутантами. У этих переизбыток роскоши, неестественные развлечения, нетрадиционная ориентация не способствовали появлению детей вообще.
Богатые родители Ники удивлялись тому, что она не общается с ровесниками, она как-то замкнулась, перестала выезжать на вечеринки, вечно ссылаясь на головную боль и скуку, запиралась в фамильной библиотеке, на которую, как на собственность приближенного одного из семи королей, не посягнула инквизиция. Её мать Лакшери не понимала тяги дочери к чтению каких-то старинных книг, её образ жизни не раз наталкивал родителей на мысль, а не показать ли её психосомату. Девочка отказывалась надевать бриллиантовые украшения и простую льняную одежду,( уж где она её доставала из каких таких исторических музейных ям, оставалось загадкой), предпочитала одежде, прошитой золотом, что было очень опасно, если вдруг она попадется на глаза кому-нибудь не из домашней обслуги. К счастью, Ника никуда не вылетали из родительского уютного особняка и три блестящих аэрофлипа, подаренные ей в 18, 19, 20лет бесполезно переливались всеми цветами радуги, всегда готовые к скоростной езде, взлету, подводному погружению. Дочь была настолько неадекватна, что отец уж и не знал, что ей дарить после того случая с подарком на 17летие, который чуть не стал причиной , её ухода в астрал. Отец хотел, как лучше, заметив, что Ника не только не общается с ровесниками, но всячески избегает их, с отвращением морщится при упоминании Эсп и Мэлис – дочерей важных сановников, решил подарить ей приятное общество. В высоком старинном замке, куда привел её отец, Нику ожидал сюрприз. Она открыла глаза и увидела восемь приятных девушек с прекрасными милыми лицами. Разглядывая их, она в каждой узнала себя: пыталась говорить с ними, но они все мыслили так же, как и она и только улыбались в ответ. Опять она была одна! Ей не с кем было спорить, некому было противоречить и что-то доказывать, доходить до истины или убеждаться в своей правоте, ничего нового узнать было нельзя. Страшная догадка мелькнула у неё – «Отец клонировал её, это все клоны, зачем они мне, любая из них заменит меня?!» Девочка с ужасом бросилась на стеклянную стену, разбила её и понеслась вниз, как раненная птица. Целителям пришлось тогда здорово поработать, после этого случая Нику оставили в покое, пусть занимается, чем хочет .
Ника любила читать. Она уходила от стеклянных глаз окружавших её снобов в другой мир. Это был мир, где тургеневские девушки, чистые и возвышенные, мечтали о счастье для всех; где декабристы жертвовали дворянскими титулами и своей жизнью, во имя процветания всего народа; где кипели страсти героев Толстого и Достоевского; где Стендаль, Манн, Кафка, Франс, Драйзер предупреждали человечество о всепожирающем Молохе – формации, уничтожающей в человеке самое светлое - способность сочувствовать, сопереживать, быть существом мыслящим и гуманным. Ей надоели шумные увеселения её ровесников, их глупые разговоры, ведущие к разврату и грязной гадкой нагрузке на тело без любви и душевного огня, ей гораздо интереснее было беседовать со Спиритом, в их глазах светился одинаковый свет.
Они увидели друг друга на заре, когда ещё все спали, а Спирит едва успел одеться, выйдя из бассейна. Он не мог оторвать от неё взгляд, ему нужна была ещё секунда, чтобы смотреть на неё и ещё и ещё, он стоял как завороженный и готов был к разоблачению, лишь бы только ещё секунду смотреть на неё. Она не сигналила, в её широко открытых синих глазах светилось понимание и любопытство, лучики света лились из её глаз к нему и возвращались обратно – они беседовали, ,передавали мысли друг другу. Её удивили способности этого юноши, явно не из их среды, он мыслил почти с такой же силой, как и она, но примитивнее, грубее и в тоже время проще и ясней концентрировался на основном, хотя знания его были сумбурны.
Он знал, что у людей раньше были лидеры, одни называли их сынами божьими, другие вождями, это были защитники бедных, но среди людей никогда не было единства и здравомыслия, поэтому они их то ли распяли, то ли убили отравленными пулями. Кто –то умудрился записать их учение, это была то ли библия, то ли Конституция СССР. Были законы, согласно которым все природные богатства принадлежали всем людям без исключения, детей бесплатно лечили, и они не были мутантами, все дети ели натуральную пищу и бесплатно учились в школах, где им просто выдавали учебники. Люди были добрее, жизнерадостнее, в них жила вера и надежда на лучшее будущее. Теперь у людей нет веры в то, что жизнь можно изменить, теперь все стали такими обезбашенными , как этот сумасшедший Мэд, у которого глаза горят, как у волка, ненавитью и жаждой расправы с людьми в белых одеждах, и мечтает он только об одном: как бы украсть жезл, испепеляющий всю планету. Сколько раз он спорил с ним, доказывая, что другая жизнь возможна, что рыть туннели нужно не вниз к центру планеты, чтобы взорвать её ядерным жезлом, а вверх, на это уйдет столько же усилий, но это путь к жизни, а не к разрушению, не верят! НЕ хотят, устали от жизни в подземелье! Мэд кричал , как бешенный, и все звал бросить работу и рыть тоннели, рыть рьяно, неистово, зубами и руками, пока не доберемся до кипящей лавы и не вывернем её на поверхность земли, чтобы, залила, все на свете, расколола шар. «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!» - кричал Мэд и звал уничтожить элиту!

А в это время в конгрессе заседала палата Лордов, решая вопрос об усмирении крысоловов.
Ей жаль было бедных людей, живущих в подземелье и питающихся крысами, она не верила, что во всем виновата порода и они сами. Ника слышала от отца, что дела совсем плохи, один из сановников, говоривший с Лордом, пытался что-то сказать, о защите прав крысоловов, о том, что им нужно облегчить участь, чтобы предотвратить катастрофу, но его зашикали наши снобы, потому что давно не считают это, вообще, предметом разговора, говоря, что микробы подлежат уничтожению, и чем раньше это сделать, тем безопаснее будет для планеты. Самое большее, на что способен управляющий Лугьюбрис – это поставить памятник жертвам от прошлого режима и пустить по воздуху реквием, во время ликвидации подземелий, причем, волны делать не слишком высокими, чтобы те, кого раздражает траурная музыка, могли не слышать её и продолжать увеселения. Мне очень жаль, но что мы можем сделать?
-Ника, у тебя есть возможность поговорить с предками?
-Ты имеешь в виду библиотеку, книги?
-Нет, голограмму, давай, поговорим с людьми семидесятых, ну хотя бы с моим прапрадедом?
-Давай лучше, помнишь, как его называли, по-моему с Лениным прадедом .
Ты что пойдешь на это, его же запретили упоминать?
Мне рассказывала прабабка, работавшая в школе, как самолично приняла свою дочь в октябрята. Взяв с неё клятву «всегда смело стоять за правду», приколола на белую рубашечку красную звездочку с изображением маленького Ленина. Для детей это был настоящий праздник утверждения высокой морали, веры в добро и справедливость, оценки их маленьких заслуг в учебе. Тогда ей устроили допрос с пристрастием, на каком основании она это сделала, содрали с ребенка звездочку и пригрозили увольнением. Начались мрачные 90 годы 20 века, с убийствами неугодных лидеров и журналистов, ограблением делаваров, рэкетом – вместе с чужими деньгами к нам пришел чужой менталитет. Жить можно было, только продавая, и люди продавали все. Продавали ношенную одежду и мыло, продавали импортные побрякушки и секретные материалы, продавали своё и краденое, продавали мысли, идеи - кто, что мог. Альтруисты исчезли, запретили даже их имена.
В разгар их беседы прилетели Эсп и Лайф. Веселый балагур Лайф, любивший Нику, решил развеять её грусть-тоску и привез эту злючку. Ну, разве мог он предполагать, что эта длинная тощая гадина, украшенная бриллиантами и сотней золотых нитей пойдет на все, только бы уничтожить соперницу. «Чужой?- Прошептала Эсп, вытянув узкое змеиное лицо с прищуренными злыми глазами, а что папенька, знает? А если я настучу?»
Не надо, Эсп, тихо промолвила побледневшая Ника, отчаянно взглянув на Спирита. Мне и так плохо.
-Ночью отдохнешь под тихую, скорбную музичку, ехидно прошептала Эсп, в 12 начнут реквием. Спирит, сжав кулаки, сделал невольное движение к ней.
-А что мальчик так нервничает?- Заметила Эсп,- а не поиграть ли нам лучиком, заодно и ниточки проверим.
Ника бросилась к Спириту.
Лайф обомлел - он знал, что Ника не носит дома положенной элите одежды с золотыми нитями и видел, как она смотрит на чужого, горечь мелькнула в его глазах и тут же сменилась страхом за любимую. Подвижный как ртуть, веселый балагур и оптимист, душа компании, он резко скомандовал: «Летим, я вам что-то покажу!» Притворно страстно целуя Эсп, подхватил её на руки и, увлек всех к аэрофлипам Целуясь, он видел, как два аэрофлипа поднялись в воздух - это Спирит и Ника спешили предотвратить кровавый позор элиты, чтобы не прозвучал сегодня реквием. Оторвавшись, от слизких, холодных губ Эсп, Лайф наигранно нежно промолвил : «Прощай, дорогая!» Вскочил на висящий в воздухе третий аэрофлип и стал подниматься ввысь, догоняя Нику и Спирита . Эсп позеленела от злости - в воздухе витал дух жизнелюбия и победы над низостью и подлостью.