...И я умерла

Ближе к вечеру я позвонила сестре сказать, чтоб меня не ждала и ложилась спать.
- Тебе Леша звонил.
- Зачем??? – я искренне удивилась, потому как прощать его не собиралась, и твердо решила разводиться.
- Говорил что-то очень важное, про алименты, короче я не поняла толком. Я сказала, что ты к Маринке поехала. Да, он телефон оставил, записывай…
Сердце екнуло, я записала, не знаю зачем. И мы простились.

Причем не только екнуло, а начало бешено биться и ныть. Ненавижу, когда оно это проделывает. Мозг и благоразумие отключаются. Телефон долго искать не пришлось(и хотя сотовых тогда не было в таком изобилии, «домашние» были почти у всех)…
Длинные гудки…и вот он…этот родной голос. Эх, сердце, сердце, зачем ты так сильно колотишься? Где была твоя голова, твоя гордость, когда ты сломя голову мчалась к нему на встречу решать «неотложенные вопросы»?!

Я вертела головой по сторонам и ежилась от холода. Несмотря на то, что на дворе был август, вечерами уже становилось холодно. «А вдруг он вообще не приедет?» «Ну, вот ты уже его ждешь!» «Сейчас ты окончательно замерзнешь и будешь готова ехать за ним хоть на край света!» «А ты помнишь, как ты плакала навзрыд, нет, не плакала, кричала?»
Ну вот он, наконец то!!!
«Нет, ты не помнишь, он тебя позвал и ты поехала.» «И вовсе не потому что ты замерзла»
Вместе мы уже не жили, потому и не виделись уже несколько месяцев. Приехали на какую то квартиру, которую он открыл своим ключом. Я зашла, а он сразу стал рассказывать о том, что ключи оставил ему друг. Пустил пожить, а сам с подругой уехал. Я понимаю, почему он так сказал. Увидел мой вопросительный взгляд на женский халат. Мог бы и не оправдываться. Впрочем, мы ж еще муж и жена официально. Совесть? Сомневаюсь. Я быстренько пробежалась по квартире и обнаружила там много знакомых мне вещей. Наших вещей. Наша мебель, что подарили на свадьбу…Постель, ковры…Боже мой, лучше б я не заходила на кухню…Мамин сервиз. Она сама его выбирала и дарила с такой любовью…В моих блюдцах – мед, на моих тарелках какие-то плюшки…Господи, как же больно защемило сердце…Он подходит ко мне сзади и обнимает…Целует, говорит, как сильно соскучился…Конечно же, никакого «неотложенного вопроса» у него не было. Он все это придумал. А я поверила. Опять…Все, благоразумие отключается полностью, автопилот…Я таю в его объятиях, мне так тепло и хорошо! И губы его такие родные, как же я жила все это время без них?! Люблю, люблю, прощаю, забуду все все тебе! ...

Ты спишь, а я сижу и смотрю на тебя. Ты спящий такой милый, с таким наивно-детским лицом! Я глажу тебя по щеке…Все, надо срочно покурить. Где сигареты? В темноте пытаюсь что-то найти…На кухне нет, на кресле…сумка…женская. Хм, как я ее не заметила сразу. «Лазить по чужим вещам не хорошо» Нет, это не просто не хорошо, это смертельно. Я открываю ее, пусто, ни в одном отделе ничего нет, кроме листка бумаги формата А4…Достаю и читаю. «Договор аренды…ничего интересного…стоп, стоп, стоп, кто-кто снимает квартиру??? Вскакиваю и не верю своим глазам! Сердце, сердце, можешь так не колотиться, я не слепая и вижу…она. Оля. Та, от которой ты ушел давным давно. Ты сделал свой выбор еще тогда, ты женился на мне. Или я что-то путаю? Откуда она опять взялась? Как же ты мог? А наш сын? Ты не только меня предал, ты предал его…и нашу любовь убил… «Не знала? Ха, чего ж тогда с ним разводиться собралась?» Так это она получается жрет с моего сервиза?! Я оборачиваюсь и смотрю на его ангельское сонное лицо. И не верю. Не хочу верить, не могу…Боже мой, как больно, как же больно! Сердце сейчас разорвется. Разорвется от такого бешенного стука. Я бужу его, тресу за плечи и тычу эту чертову бумажку. Слезы сдерживать больше нет сил! А он…он даже не пытается оправдаться…отворачивается и …спит.
Я плачу. Неужели бывает так вот больно? Или бывает больнее? На смену такой боли приходит ненависть. Иду на кухню. Собираю мамин сервиз по тарелочке, а все остальное…медок, тарелки с плюшками – бью! Осколки разлетаются в дребезги…а вместе с ними и наша семья. Я перебила все, что подарили нам на свадьбу. Стало чуточку легче. И он проснулся. Увидел в моих руках пакет с сервизом и заявил «Ты отсюда ничего не вынесешь». Даже сделал попытку отобрать. И конечно же не пустил меня. Я слишком люблю этот сервиз, очень очень, настолько, что тебе его не отдам, даже если и мне не достанется…Я разжимаю пальцы…тысячи мелких осколков…И плачу опять от бессилия, боли…
- Уходи отсюда. Просто уходи. Иди отсюда!

Я открываю дверь и бегом, не вызывая лифта, спускаюсь вниз. Бегу, сдерживая слезы…5 утра…на улице уже люди…Пытаюсь понять в какой стороне остановка, иду просто вперед, в никуда. И только сейчас начинаю понимать, осознавать, что произошло. Я плачу навзрыд. Сдерживать себя больше нет сил никаких. Мне плевать, что подумают прохожие. Я их не знаю.
- Девушка, что у вас случилось?
Я даже не обернулась, глаза все равно ничего не видели – сплошная пелена слез. Я закрываю лицо руками, сажусь в автобус и еду к сестре. Истерика прошла, а может больше сил не осталось…слезы непроизвольно катятся по щекам. И в глазах пустота. В один момент все взяло и рухнуло. Нет больше ничего. Н и ч е г о. Пустота. И я умерла. Та я, которая так сильно и преданно его любила и верила. Во все, чтоб ты не придумал в очередной раз. Все, меня больше нет.
…Я позвонила в дверь. Сестра открыла не сразу, спала наверно.
- Господи, маленькая моя, иди сюда.- она обняла меня, а я заревела еще сильнее. Говорить не было сил. Да она и не спрашивала ничего. Хотя может уже тогда все поняла…

Какая же я все-таки д у р а! Наивная, дурочка. Чему поверила? Красивым словам, обещаниям, клятвам? Или жарким объятиям и поцелуям?

Можно простить все, абсолютно все, можно. Не разумом, а сердцем. Оно сильнее. И часто за его бешенным стуком – не слышно ничего. Поэтому и прощаем. Не надо, не надо, не надо!!! Говорить и кричать это можно сколько угодно, но только тогда услышишь, когда сердце разобьется вдребезги и больше не заглушит своим стуком разум. Только тогда.