Про Вишню (2)

Одна г-жа была вишней. В том смысле, что деревом со всеми неотъемлемыми атрибутами: корнями, стволом, ветвями, цветами и плодами — все как полагается. Росла г-жа в вишневом саду среди таких же, как она, вишен из семейства Amygdalaceae, рода Prunus, подрода Cerasus vulgaris — то есть, совершенно обычных древесных растений. В положенное время г-жа цвела, в положенное — отцветала, чтобы затем наплодить определенное количество плодов, а затем в установленном порядке бывала обираема и потом сбрасывала листву, чтобы, перезимовав, снова покрыться почками-листочками-цветочками-плодочками — и таким цикличным образом существовала без особых приключений, пользуясь у садовников стабильной популярностью, поровну поделенной между всеми участницами процесса, то есть прочими г-жами вишнями.

Собственно, стабильность популярности и явилась причиной появления у г-жи некоторых скрытых комплексов. В глубине своей деревянной души г-жа вишня считала себя значительно лучше окружающих ее прочих вишен1. («Ах, они такие vulgaris!» — вздыхала она. — «А вот мой потенциал явно недооценивают»).





Долго ли, коротко ли, но в один непрекрасный2 весенний день скрытый комплекс неоцененной полноценности вылез у г-жи наружу. Причем сразу во многих местах, то есть ветках. Потому что г-жа вишня решила не страдать, а действовать, и, поднапрягшись, поднакачавшись удобрениями, органическими и не очень, понадышавшись углекислым газом, ускорила процесс фотосинтеза и расцвела.

Нежно-розовые, огромные цветы распустились на ее ветвях. Казалось, облачко опустилось в сад с рассветного неба и укутало г-жу вишню в свои воздушные объятья, и легкий весенний ветерок тихо шептался с лепестками в сени ее пенной кроны. И… впрочем, ну ее, эту лирику, потому что все видели, как вишни цветут. Так вот умножьте это на два, а лучше на четыре, и получите нужную картинку.

Восхищенные садовники толпились вокруг г-жи вишни — никогда ничего подобного они не видели. Только один очень старенький дедушка, который по слухам еще самому Мичурину инструмент подавал, не водил хороводов вокруг г-жи вишни, а тихо копался в земле, неразборчиво бормоча что-то в желтые усы. Обратите на него внимание, потому что в данной притче он выполняет функцию сионских близнецов, которые на тот момент были заняты в других притчах.

Короче, выделилась наша г-жа своим пышно-буйным цветом в продуктовом ряду, то есть в вишневом саду. И, хотя, собственно продукта, то есть сочной костянки с шаровидной косточкой3, еще не было, уже ни одному садовнику не могло придти в голову, что наша г-жа — какая-то там vulgaris. Кое-кто даже подумывал — не вывести ли нашу г-жу в отдельный подрод с названием, к примеру, luxuriosus или magnificus. Столь многообещающей казалась наша г-жа на фоне прочих вишен, которых уже и г-жами величать не очень хотелось.




Только один очень старенький дедушка, кото-рый по слухам еще за самим Гумбольдтом носил чемодан с гербариями, не разделял ничьих восторгов, а тихо собирал сухие веточки, бормоча что-то в желтые усы.

Весть о необыкновенно цветущей г-же разнеслась по всей садоводческой округе, и полюбоваться на нее приезжали целыми экскурсиями. И многие садовники выдвигали разнообразные гипотезы — чем еще удивит ботаническое сообщество эта необычная г-жа.

— Надо бы денег, что ли, за просмотр цветов уже брать, — думала г-жа вишня, демонстративно кокетничая с легким весенним ветерком.

Однако коммерческие планы нашей г-жи так и остались планами, ибо пора цветения плавно сменилась порой плодоношения. Для г-жи вишни это оказалось полной неожиданностью: как-то за всем своим многообещающим пиаром она подзабыла, что у каждой г-жи вишни помимо цветов должны быть еще и плоды. А ресурсы-то исчерпаны! Нечем больше фотосинтез стимулировать!

Поэтому плодов у нашей г-жи оказалось ровно столько же, сколько и у остальных, и формы они были не квадратной, а обычной шарообразной, и цвета они были не какого-то там сиреневого, а вполне себе заурядного — то есть вишневого. Нормальные плоды, в общем. Но нормальные — для обычной вишни, а от нее-то ждали чего-нибудь экстраординарного, хоть и неизвестно точно, чего!

Садовники почувствовали себя одураченными. Некоторые предложили тут же переименовать ее в falsus4, кое-кто предлагал и вовсе оскорбительный вариант: stolidus5, а были и такие, кто призывал вообще вырубить г-жу под корень, как не оправдавшую надежд коварную обманщицу.
Только один очень старенький дедушка, который по слухам еще самому Линнею за формалином бегал, вдруг растолкал возмущенную толпу и вышел на передний план со словами:
— Ша, садовники! Не лезьте в классификацию. И в естественный отбор не лезьте. Эта ж вишня хоть и глупа, но безвредна. Тщеславней прочих, да ведь плоды у нее не хуже! Не хотите вишен с этой вишни — так и не берите. Глядишь, через годик она поумнеет, а вы перестанете обижаться.
Так оно и произошло.
И жила наша г-жа вишня еще долго и счастливо, больше ничего особенного не обещала, и наплодоносила среднестатистических плодов и умерла в один день, когда весь вишневый сад вырубил какой-то купец, чтобы на этом месте построить элитный коттеджный поселок. Но это уже другая история, многие ее читали.
Смысль:
А смысль сей притчи такова, что не обещай слишком много, если дать можешь то же, что и все. Разочарованный потребитель может ведь и вырубить.
Комментарий сиамских мудрецов:
Если бы действие притчи происходило в утонченной Японии, то результат был бы иным — там несъедобной сакурой никого не удивишь. Тамошний потребитель вишен особо не ест — на цветочки полюбуется, красоту употребит, тем и сыт бывает духовно, а съедобного про-дукта он от этих г-жей и не ждет. А кое-кто даже сам начинает продукт производить — в виде хокку, например:
Сакуры цветок —
Хоть на хлеб не намажешь,
А на сердце — кайф.
Отсюда смысль вторая, дополнительная:
Цвести пышным цветом стоит там, где одними обещаниями будут сыты, а в голодных краях ягодки предпочитают цветочкам.

1 Похожая ситуация типична не только для г-жей вишен — среди двуногих прямоходящих таких г-жей тоже хоть отбавляй.
2 Как потом оказалось.
3 По странному стечению обстоятельств в народе назы-ваемой тоже вишней.
4 Обманчивая.
5 Идиотская.