Особенности женской охоты

Современному жителю большого города исконно мужское занятие - охота - уже не по плечу. Инстинкт добытчика способны убить простые комары. В итоге берут оружие в руки и выходят на лесную тропу Дианы-охотницы. Такие же бесстрашные, как женская экспедиционная команда проекта "100 дорог", которая отыскала диких кабанов на крайнем севере Беларуси.
- А вы девушек на охоту берете?
- Сколько штук?
- Две.
- Без проблем!
(Из телефонного разговора).


Ну, за слова!

Подготовкой женской экспедиционной команды проекта "100 дорог" за неделю до события занялись мужчины, получившие благодатную почву для инсинуаций и злорадствований. Заказывали преимущественно тушки ежей и белок, а на дорогу строго-настрого наказали: в егеря не стрелять.

Директор Верхнедвинской организации Белорусского общества охотников и рыболовов Владимир Иванович Юдин сразу заметил, что дамы обычно приезжают не с лесными интересами. В составе сопровождающей охоту команды они преодолевают дальнее расстояние. Охотники едут за зверем, которого в этих краях много, и в любую погоду и время года включаются в конкурентную борьбу за него.

Вечером в понедельник конкурентов у нас не было. Профессионалы охотничьего дела - соседи по Дому охотника и рыбака - вальяжно готовили трапезу из полуфабрикатов, добытых в соседнем магазине. Наша дичь еще ходила по лесу, хрюкала и бездумно гадила. Отбить желание раздобыть ее все еще надеялись сопровождающие, рассказывая о злых комарах, мокрых от росы полях и длинных пеших путях охотников. И лишь когда стало понятно, что мы не впечатляемся, вездеходный "УАЗ" помчал нас к началам охотничьих троп.

Ну, за зверье!

На Верхнедвинщине охотятся на кабана, косулю, бобра, лося, волка, енота, лисицу, зайца, куницу и разнообразных пернатых. Все зависит от того, на кого объявлен сезон охоты. Сейчас разрешение можно получить только на копытных: кабанов и косуль.

- Вообще, охота - удовольствие дорогое, - многозначительно произнес директор хозяйства. - Вот, например, один патрон к охотничьему карабину стоит четыре евро. Сам карабин, оптика к нему да плюс амуниция, которую лучше всего шить на заказ из специальных тканей, обойдутся еще тысячи в три-четыре.

В придачу ко всему этому придется еще раскошелиться на охотничью лицензию. Стоимость, например, разового разрешения на убийство самцов и самок дикого кабана до двух лет жизни составляет 60 тысяч рублей. После двух лет разрешается охотиться только на самцов. Лицензия на их убийство обойдется до 320 тысяч.
Самое интересное, что охота считается состоявшейся только после того, как зверь повержен. Возле тела застреленного животного заполняется лицензия. Удачливому охотнику выдается заполненный на его глазах бланк строгой отчетности, которым подтверждается законность его охотничьих действий, и вписывается сумма. После этого он волен делать со своей добычей все, чего душа пожелает.
Правда, если зверя только ранили и он ушел, то с 50 процентами от стоимости разрешения все равно придется расстаться.
Нередко звучат предложения документально оформить убитого двухлетнего кабана стоимостью в полторы сотни тысяч как поросенка. А заезжие российские охотники все чаще просто забирают добычу, хлопают дверями автомобилей и скрываются за границей.

При выходе на охоту на троих у нас один карабин и бинокль. Нам эти ценности не дают - для женских журналистских рук они достаточно тяжелы. Но пока обходимся без них.

Вдруг посреди поля появляется огненное пятно: лиса разнюхивает, чем бы поживиться. Поиски прерывает легкий ветер, который доносит до хищника человеческий запах. Пригибаясь к траве, рыжая убегает в лес. А опытные охотники начинают рассказывать одну за другой истории о том, что именно принесенный ветром запах человека во время прицеливания спугивал зверя. Глубина негативных эмоций, накатывающих в такие моменты, становится понятной, когда егеря поясняют, что в среднем охота длится сутки. Это не только время на поиски зверя. Путь длиною в сотню метров до оптимального стрелкового рубежа занимает до нескольких часов. И вдруг изменившееся направление ветра, неосторожный шаг или шелест бумажки в кармане могут в одно мгновение поставить жирный крест на всей проделанной работе.

Успех в охотничьем деле зависит в первую очередь от охотника. Главное для него - не совершать резких движений.
Это нам уже разъясняют в вольере, куда прибилась семья кабанов. Сюда нас привезли, чтобы зверя мы все же увидели. Никто не мог гарантировать, что будет такая возможность во время предстоящего пешего преодоления десятков километров лесов и полей. Нельзя исключать, что тонкий расчет специалистов как раз был в том, что мы, наконец, испугаемся и решим провести ночь в Доме охотника, а не в разъездах за дичью на казенном УАЗике.
На четырех гектарах вольерной территории сложились идеальные для кабанов условия. Здесь и густой смешанный лес, и два болотца. К тому же егери регулярно подсыпают корм. Но дикость жизнь на ограниченной территории не отобрала, а человек не стал здесь другом.

Перед началом демонстрации нас расставляют возле деревьев в разных точках маршрута, по которому может побежать семейство. Повторный инструктаж состоит из двух пунктов: стоять без резких движений, а в случае чего прятаться за дерево.

Выполнение несложных требований на первый взгляд не гарантирует безопасности, но отказаться от этой затеи не выпадает. Егери, по специфичному запаху определив место лежки, отправились выгонять семью из болота. Треск веток свидетельствует о том, что зверь бежит. Но где?! Первый забег оказался для нас не зрелищным, потому меняем места дислокации и вновь ждем. Все повторяется: треск веток, шаги егерей, вглядывание в лесную гущу. И вдруг хлопок за спиной, а в двух метрах впереди - три испуганных кабана. Всего секунд через десять егерь начинает объяснять, что заметил мчащееся зверье издали. Хлопнул, чтобы не травмировать нервную систему столичной барышни.

Ну, за охоту!

Настоящая охота началась за полтора часа до полуночи.
Владимир Иванович взял свой карабин, повязал бандану и повел нас по местам, куда, по его наблюдениям, обычно заглядывают кабаны. Шли с подветренной стороны, чтобы животные раньше времени не учуяли непрошеных гостей.

Оказывается, у кабанов есть своя условная иерархия, как в армии. Кабанчиков и свинок первого года жизни называют сеголетками, за ними идут перезимки - они с возрастом перевоплощаются в самцов и самок, а затем в мамок и секачей. В стаде царствует матриархат. Всем заведует старая опытная свинья. Правда, если ее вдруг ранят на охоте или еще как-нибудь, то ее сразу свергают. Бои за главное в стаде место между мамками идут нешуточные. Такая вот она, свиная женская доля.

- А почему кабаны на людей нападают? - не унимались мы.

- Кто вам такое сказал? - Владимир Иванович с недоумением посмотрел на нас. - Это вы, наверное, неправильных фильмов насмотрелись. Напасть могут только мамки, да и то когда поросят своих защищают. Никому мы не нужны. Животные - умнейшие существа. Мы ж их всех здесь, можно сказать, в лицо знаем. У заброшенного аэродрома, например, кормится Летчик. А еще есть у нас Вован - очень наглая личность. Были еще Мамонт и Сын Мамонта. Правда, нет их уже, - вздохнул он.

Охотник вдруг резко остановился и жестом показал, что нужно молчать. И мы, крадучись, начали двигаться в сторону, откуда доносились повизгивания и похрюкивания. Перед охотой нас все-таки облачили в камуфляжные "нешуршащие" куртки с директорского плеча. Теперь со стороны мы походили на огромных раздувшихся цапель. Старательно вышагивали по полю, поднимая ноги как можно выше. Только вот идти тихо в резиновых сапогах по скошенному полю, где сплошь и рядом торчат сухие и жесткие остатки травы, было не так-то просто. Все равно казалось, что через поле прут танки.

Наша охотничья экспедиция подкралась к краю другого поля, на котором свиное семейство устроило активный пикник. Кабанью возню было слышно прекрасно, но охватившие землю густые сумерки (было уже начало двенадцатого) ничего, кроме темных шевелящихся пятен, разглядеть не позволяли. Владимир Иванович пришел на помощь нашему зрению со своими приборами ночного виденья. Ему очень хотелось, чтобы городские девчонки воочию увидали игры молодых кабанов-сеголеток. Зрелище того стоило!
Сеголетки пинали и покусывали друг друга, разбегались и сбегались вновь, задирали старших перезимков, за что сразу же получали по заслугам. Все это сопровождалось негромкими визгами и хрюками. Молодежь отрывалась по полной. Заслуженные же мамки стада столовались невдалеке от общего сборища, в то время как самочки помоложе выполняли роль нянек и часовых. Поросята носились за своими няньками нога в ногу. В полумраке они походили на небольшую стайку рыбок, которые дружно сначала разлетались в стороны, а потом так же дружно, спинка к спинке, меняли свое направление, стоило только взрослой свинье куда-нибудь переместиться.

- Смотрите, девочки, - восхищенно прошептал смотритель лесных угодий. - Только мамок целых 17 штук! Вы представляете, если хотя бы восемь из них привели по шесть поросят…

Он от волнения даже замолчал. Да, стадо было немаленьким. И до него было не больше ста метров. В это время от общего стада отделилась свинья и осторожно двинулась в нашу сторону. Учуяла? У диких кабанов плохое зрение, как объяснил нам потом охотник, но очень хорошие слух и нюх. Свинья подошла еще ближе. До нее оставалось метров пятьдесят. В ночную оптику было видно, как у нее мерцают глаза и раздуваются ноздри.

- Все. Смертница, - констатировал наш сопровождающий. - Ну что, девочки, стреляем? Одного выстрела хватит, чтобы завалить ее.
Мы молчали. Вынести смертный приговор ни в чем не повинному животному оказалось делом нелегким. Пауза размышлений затянулась. Самочка несколько раз шумно вдохнула воздух, стриганула ушами, потом тревожно хрюкнула, и все стадо сорвалось с места отдыха и затопотало в сторону ближайших зарослей. Часы показывали 00.00.

Ну, за удовольствие!

Надо повториться, что первая исключительно женская экспедиция проекта "100 дорог" была командирована на охоту в связи с тем, что никто из мужчин малодушно не хотел кормить комаров. Из практики известно, что в Витебской области они особенно агрессивны. Но охотников они не просто не пугают, а даже помогают определить момент появления дичи.

- Обычно, если сижу в засаде на кабана, считаю убитых комаров. До сотни комариных трупов зверь не идет, а вот ближе к сто пятидесятому появляется, - комментирует Владимир Иванович наши почесывания и попытки сдуть десятки кровососущих тварей с лица. - А меня они вообще не кусают, - почесывая лысину, сказал он. - Поскальзываются.

Нас закусали с ног до головы и помогли понять принципиальную разницу между женской и мужской охотой. Мужчины едут в лес пролить звериную кровь. А женщина, жертвуя собственной, получает эстетическое удовольствие от наблюдения за зверем и природой. При этом стрелять не надо, и почти все остаются живы.
Алена АНДРЕЕВА, Мила ПОМЕЛЬНИКОВА.