Журналистки

Пристроив Наташку на работу в свою редакцию, Люся взяла над ней полное шефство. Она всю неделю тщательно изучала Наташкины работы для новостей, подправляла, передавала, где могла свой опыт, мягко просила переделать, если что-то было не так. Наташка была очень благодарна, иначе ей было бы в этом клацающем зубами коллективе не прижиться. Поначалу она даже забывала себе время для монтажа занимать. Для Люси же это был вопрос авторитета как перед коллегами (что мол, дельную девочку привела, не хухры-мухры), и перед Наташкой тоже (она заранее готовила своего человека в коллективе, который уже ей кое-чем обязан). И вот в понедельник утром Наташка выходит, пораженная, из кабинета генерального. Люся бросается к ней и узнает, что шеф доволен и что хочет дать ей большой субботний сюжет. На спортивную, естественно, тему. Люся тут же бросилась перелистывать страницы блокнота со «стратегическими планами», готовая отдать Наташке что-нибудь, не сильно замороченное из своего, но Наташка отказывается от помощи.

- Шеф уже дал мне задание. Завтра я еду на соревнования по спортивной рыбалке.
- Сочувствую, - отозвался монтажер Дениска из своего угла.

Остальные коллеги отмолчались.

Спортивная рыбалка была событием не чисто спортивным. Она была еще более политизирована, чем конкурс Евровидение. Светским мероприятием лазание по камышам было сложно назвать, но пригашались на него далеко не все. Крупное предприятие, организующее каждый год спортивную рыбалку, поддерживало и одну из политических партий, а это значило, что ловить рыбку на этом соревновании будут все городские политики «с именем». Интервью по теме брать было невозможно, все начинали говорить о политике, монтировать приходилось по три часа, выбирая куски речи, не касающиеся соперников по выборам и политической жизни ни прямо, ни косвенно, потом показывать тридцати трем согласующим… В общем, геморрой еще тот. А Наташка как-никак новенькая. И, если Люся еще как-то могла бы и вопросы таким образом построить, чтоб ей на «Как вам нравится рыбалка?» не отвечали «Хорошо, но явка маловата», и при написании текста ужиком все острые места могла обойти, то с Наташкой предвиделись трудности.

Оператора Наташке дали самого опытного: если запорет текст, хоть картинка нормальная будет. При просмотре отснятого Люся поняла, что правильно сделали: картинка не подкачала. Теперь у Люси (а она уже настраивала себя, что без нее тут не обойдется), было больше возможностей спасти субботний в общем-то развлекательный легкий сюжет, даже если кто-то из героев решит рассказать о своей политической карьере. Ведь хуже нет, когда в сюжете и картинка – дрянь, и вопрошаемый мычит на микрофон и сказать сам ничего не может. Отсматривая материал, Люся с оператором делились соображениями по поводу использования некоторых кадров, Наташка сидела рядом с блокнотом, в который уже не надеялась написать ни строчки: она устала и текст, что называется, не шел. Не в силах смотреть на мучения подруги, Люся предложила ей идти домой, отдохнуть (Наташке пришлось встать в 4 утра чтоб успеть на рыбалку), а вечером прийти к Люсе и написать под ее руководством текст.

Наташка ушла, а Люся попросила у редактора домой одну из камер с микрофоном под предлогом нежелания тащиться завтра с утра на студию за техникой, когда съемка – в двух шагах от дома. Редактор разрешил, и камера в кофре перекочевала в Люсину квартиру на один вечер. На самом деле сделано это тоже было ради Наташки: Люся знала, какие проблемы у подруги с начиткой. Даже находясь в студии в полном одиночестве, подруга сбивалась, начинала заново, стопорилась на длинных словах, делала речевые ошибки или съезжала на простонародное произношение. Допустить этого Люся не могла. Поэтому по возможности, текст надо начитать дома. Квартира, конечно, не студия, но, если держать микрофон не очень близко ко рту, то можно все чистенько записать. Вместе с камерой домой отправились распечатки статей о рыбалке и повадках разных рыб. Люся подготовилась основательно.

На самом деле не столько из любви к подруге старалась Люся. Ей еще было жаль, если обещающий быть неплохим сюжет испортят, а уж она бы его так сделала!
Наташка прибыла в облаке духов и бликах собственной улыбки. Люся оглядела ее еще в дверях:

- Ты чего нарядилась?
- Гулять вечером пойду. Мы ведь недолго?

«Надеюсь», подумала Люся, а вслух сказала:

- Конечно! Делов-то…

Усадив подругу на диван, он приблизительно описала ей, как должен быть построен их сюжет. Наташка слушала, кивая, пока что ей все было понятно. Но, когда в ее ладонь была вложена ручка, она растеряно посмотрела на Люсю:

- А что писать-то?
- Ну текст. Мы же его только что обговорили.
- И с чего начать?
- Наташ, ну ты же там была, а не я! Сюжет – это рыбалка твоими глазами, вот и думай, с чего она началась.

Наташка наморщила лоб:

- Спать дико хотелось.
- Кадры есть?
- Какие?
- Ну как всем спать хотелось. Морды сонные, или может кто-то заснул в автобусе…
- Я заснула.
- Отлично! Кадр есть, как ты заснула?
- Нету. Дениска снимать только на реке начал.
- Тогда стоп. Тогда дорогу и утреннюю лирику пропускаем и начинаем сразу о рыбалке. С чего начиналась рыбалка?
- Ну там речь толкали, флаг поднимали… О! – Наташку осенило, - пиши: каждый год на реке Лесной Воронеж…
- Нет, - резко оборвала ее Люся. – Это штамп: каждый год там-то, там-то тот-то, вот тот-то делает то и сё. Каждый второй сразу телек переключит с твоего сюжета.

Наташка сникла.

- Что за флаг там был? – не унывала Люся.
- Синий такой флаг, со щукой.
- Вот! Уже кое-что. Кадры есть?
- Щуки?
- Флага!
- Да полно.
- Вот от флага и пойдем. Кадр развевающегося флага первым ставим, и твои слова о том, а что же это за разынтересный флаг мы вам показываем, а гдей-то он у нас висит? Поняла? А потом уже твои «каждый год»… Понятно?
- Люсь, ну я же в Программе Время не работала, - Наташка почему то оскорбилась.
- Ниче, делай, как я говорю, и все будет хорошо.

С помощью опытной подруги дело у Наташки, что называется, пошло. Написать текст при помощи Наташкиных воспоминаний, Интервью участников, просматриваемых тут же, на дисплее камеры, и Люсиного вдохновения получилось довольно быстро. Особенно оживили повествование вставленные к месту выдержки из статей о поведении щуки, так как именно ее ловили на соревнованиях.
Предложение подруги тут же записать текст Наташка встретила с противоречивыми чувствами. Во первых, пора было уже идти гулять. Но и перспектива сократить завтрашний субботний рабочий день тоже прельщала. Немного поколебавшись, Наташка согласилась записаться.

Люся достала микрофон, сменила кассету, чтоб не затереть видео с рыбалки, закрыла все форточки, и усадила Наташку в наиболее благоприятных для записи по ее мнению угол дивана.

- Микрофон вот так держи, ближе не надо. Будет ощущение, что ты в него плюешься, - волнуясь, объясняла Люся уже знакомые подруге истины. – Я включу камеру, подожду две секунды и махну тебе. Если собьешься, заново не начинай, начинай с начала предложения. Если не пойдет какое-то слово…
- Люсь, - прервала Наташка, - хватит. Не в первый раз.
- Молчу, молчу, - Люся нырнула на пол возле дивана, где стояла камера, включила ее в тишине и махнула Наташке ладошкой.

Наташка набрала полную грудь воздуха (чего делать при записи не рекомендуется, но ничего, вырежем) и начала повествование:

- Щука – символ местных соревнований по спортивной рыбалке - красуется на этом флаге неслучайно. Синее полотнище с ее изображением, реющее над спокойным простором реки Лесной Воронеж, как будто заклинает рыбу, чтобы плыла к рыбакам, и, по их словам, приносит удачу. В этом году соревнование проходит…

Начитывая текст, Наташка подносила микрофон все ближе к губам, как будто желая проглотить. Люся какое-то время молча наблюдала за этим, не перебивая, ведь, если человека сбить при записи, потом так и пойдет. Но, когда прыгающие на дисплее деления стали доставать до красной отметки, Люся сказала уверенно:

- Стоп!
- Что не так? – деловито осведомилась Наташка, уже вошедшая в роль строгой дикторши.
- Во первых, не подноси ближе микрофон. Во-вторых, куда ты погнала? Тебе полчаса надо сюжетом занять, куда ты галопом-то? Медленнее… Как сказку детям. Ты съездила, получила удовольствие… Передай это зрителю.
- Поняла, - сказала Наташка и, дождавшись мановения ладони, начала медленнее: - Щука – символ местных соревнований по спортивной рыбалке…
Через какое-то время микрофон вновь оказался в опасной близости от Наташкиного рта. Люся была вынуждена вновь остановить запись. Взяв у подруги микрофон, она обмотала его вокруг своей руки. Наташка, обрадовавшись передышке, сменила позу.

- Тебя не смутит, если я сяду поудобнее?
- Да садись, как тебе нравится, - отозвалась Люся.

Наташка встала, подтянула юбку повыше, открыв краешки кружевных чулочков и села обратно.

- Юбка узкая, сидеть неудобно. Не возражаешь?

Люся не возражала. Разрешив Наташке пропустить уже записанный абзац, она включила камеру и махнула ладошкой. Запись пошла. Обмотанный вокруг Люсиной руки провод не позволял Наташке тянуть микрофон ко рту, зато она сама теперь начала к нему наклоняться. Люсю начало пробивать на ха-ха. Боясь смутить подругу, она держалась до конца абзаца, затем выключила камеру и обратилась к подруге, сдерживая смех:

- Наташ, ты меня извини, но то, как ты начитываешь текст, надо на DVD записывать и продавать.
- Что опять не так?
- Ты сидишь в чулках, перед тобой фаллический символ, ты тянешься к нему губами и гонишь про щуку очень эротичным голосом.

Сексуальность Наташкиного тембра успели заметить все в редакции. Она даже мороженое в киоске просила эротично. Успевшая к этому привыкнуть, в этот раз она обиделась:

- Ты же сама сказала медленнее!
- Медленнее – да. Придыхания я не просила. Давай со следующего абзаца, поувереннее, и к микрофону не тянись.

Но Наташка тянулась. Люсе оставалось потихоньку тянуть за провод, когда звук этого требовал. Насколько могла, Наташка убрала из голоса пикантные нотки, но тут она дошла в тексте до того места, где как раз описывались повадки щуки:

- Движения щуки своеобразны и почти всегда размеренно точны… да что опять?! – воскликнула Наташка.
- Ничего, все путем, давай сначала.
- Движения щуки своеобразны и почти всегда размеренно точны. Проявляются они при нападении на добычу и при защите. Медлительная в обычных движениях… не, ну я так отказываюсь работать. В чем дело?

Люся согнулась в крючок и закрыла рот обеими руками. Просмеявшись, она изобразила Наташке, как та читает этот абзац: один в один, как Николай Дроздов в «В мире животных».

- На нас могут подать в суд, - Люся никак не могла остановиться.
- Ну так как же мне быть? Медленнее… и чтоб не эротично…
- Соберись, чуть-чуть записать осталось. Может тебе вина налить? Для сугреву, так сказать, мысли.
- Давай.

Через полчаса и полбутылки вина девушки торжественно выдернули микрофон из камеры, сложили технику в кофр и отправились гулять. В субботу Люся смонтировала сюжет согласно своим и Наташкиным придумкам, и вечером он вышел в эфир. Шеф остался доволен. Ему особенно понравилось меняющееся настроение автора при озвучивании сюжета. Когда он объявил об этом на планерке в понедельник, девушки переглянулись и спрятали улыбки. А организаторы рыбалки были в таком восторге, что пригласили нашу телекомпанию осветить еще и женские соревнования по рыбалке, попросив прислать «ту же самую девчушку».

Выйдя из дверей студии на улицу, Наташка оглянулась назад и вверх, как будто, чтоб убедиться, что никто не слушает их, и обратилась к идущей рядом Люсе:

- Интересно, а текст с нашего сюжета на женской рыбалке прокатит?
- Ну… если она будут ловить щуку, то да. А что, тебе не хочется опять повеселиться?
Наташка вздохнула:
- Легко тебе говорить… У тебя же голос неэротичный…