Записки на бересте - 2

Второй рулон бересты

ВСТРЕЧИ И РАССТАВАНИЯ

Топ – шлеп, топ – шлеп… Босые ноги весело шлепают по дорожной пыли. Хорошо прожаренная говядина, обильно пропитанная настойкой лешего, поудобнее устраивается в сыто набитом животе. Жизнь прекрасна! Светит солнце, Слегка шумит в листве деревьев и в голове игривый ветерок, поют…. птицы. Гм. Птицы? Дуновение ветерка доносит: «Без меня тебе, любимый мой, земля мала, как остров!!!», Сильный женский голос. Очень сильный. Настолько, что сидящая на ели ворона судорожно дернулась и, нервно сглотнув, заглотила здоровенный кусок сыра, который до той поры держала в клюве. От резкого движения вниз упала крупная еловая шишка, попав в широко раскрытую пасть сидящей под елью лисы. Та закашляла, выплюнула шишку и, вспоминая различными словами какого-то дедушку Крылова, всех крылатых и их родню по материнской линии, скрылась в лесу.
С противоположной стороны на дорогу выбралась горгулья. «Без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крылом!!!». Крыльев у нее, как и положено, было два. Но они были в довольно плачевном состоянии. И без того черные перья, точнее – их остатки, покрывал слой черной копоти и сажи. На голове была небольшая копенка соломы. Горгулья явно старалась быть похожей на свою любимую менестрельшу.
- Привет, Ванек! У тебя живой воды случаем нету?
- Неее. Ты ж знаешь, я похмельем не страдаю. Вот и не ношу ее с собой. Есть настойка Клейна. Хошь?
- Ну ее. После нее опять черти явятся и начнут со всякими непотребствами приставать… «Давай в пятнашки поиграем?»… Тьфу! Делать мне больше нечего что ли, как только чертей гонять?
- Где это тебя так? Никак кто файерболлом запустил?
- Неее. Эт меня пламя любви опалило.
- Да ты чё!?
- Ахха. Встретила я тут намедни одного. Видный, башковитый. Крылья – ВО! Головы, аж две штуки. Одна правда все время в книжку уткнувшись. Зато вторая… Как увидел меня, так сразу и говорит? «Птичка ты моя!!!» И так это с жаром говорит, пламенно. А я стою, улыбаюсь, как дура, а сама вся горю… Ну когда паленым-то запахло, вторая голова от книги оторвалась, сдула с меня огонь, дала подзатыльник собрату… И они улетели. И унесли с собой мое сердце…. Вот и бреду я, Ищу свою любовь.
- Дааа… Послушай, а дракона часом не Ведник звали?
- Ведник. Ведник. А что?!
- Да ничего. Вот пройдешь по этой дороге немного, и там, за вторым поворотом, на полянке, твой милый и отдыхает.
- Ой, Ванечка! Да чтоб тебе все, что хочется всегда моглось!
«Соединяет их сердца седой паромщик!!!» - рявкнула во всю мощь гаргулья и быстро заковыляла по дороге.
Ох, и богата же наша Земля! И лесами, и полями, и реками…. А самое главное – у нас есть дураки и дороги! И на этих дорогах чего только не случается. И кто только не встречается.

О новой встрече я узнал задолго до того, как она произошла. Дзынь – бряк – цок – цок, дзынь – бряк – цок – цок…. донес до меня очередной порыв ветерка. И в этом не было бы ничего необычного (сколько раз такое слышал, когда кузнец вез в телеге кучу ненужного железа), если бы при каждом дзынь или цок не содрогалась земля.
Через какое-то время вдали что-то заблестело. И еще через некоторое время стало видно, что это здоровенный мужик, одетый во все железное, на такой же зоровенной и одетой в железо лошади. В руке он держал здоровенную и длинную жердину с металлическим наконечником. Еще на ней болталась какая-то пестрая тряпочка, скорее всего отмечавшая размеры негабаритного груза.
- Стой, если тебе дорога твоя шкура! – загрохотал он из-под напяленной на голову железяки.
Я остановился, так как моя шкура была мне дорога. Все таки это была не какая-нибудь, а шкура неубитого медведя. Этот медведь в наших лесах был пришлый и совершенно незнакомой масти. Но, попав к нам, начал резко буреть и вскоре стал бурее наших самых бурых. Убить его у меня не поднялась рука. Поэтому я просто снял с него шкуру и отпустил на все четыре стороны. Правда мне намекали, что я продешевил, и за свободу мог бы содрать с него семь шкур. Но я ничего не понимаю в этой…. Как уго….. юрис-пруд-деции… и решил, что мне и одной хватит.
- Я – сэр Жант де Мбель, бывший воин нашего доблестного герцога, а ныне рыцарь, странствующий и творящий подвиги во имя….. Ну типа просто во имя… и во славу. Отвечай. Есть тут чудища или невиданные звери?!
Я задумался. Конечно, и чудища, и игрища у нас были. Кто же не чудит, когда кипит и бурлит. Но иногда такого бывает начудишь, что на следующий день и самому вспомнить стыдно, не то что чужому рассказать. Решив промолчать о чудищах, я стал размышлять о зверях. Звери, как звери… Волки-оборотни, гаргульи, драконы – да это разве звери? Единственным кандидатом могла оказаться живущая в озере динозавриха Неська, но какая же она невиданная. Она не только виданная, но и не раз обматеренная мужиками-рыболовами, и обвизжанная купающимися девками. Решив, что ей и так немало досталось, я не стал упоминать и про нее. Зато вспомнил кое-что другое и тут же рассказал об этом.
- Господин сержант, у нас тут все тихо. А вот проезжал через нас один человек. Так он рассказывал, что на юге водится чудо-зверь. Он ни как не мог описать его словами, поэтому, увидав нашу Матрену, очень обрадовался. И сказал, что это почти она, только шкура толстая настолько, что и кинжалом не пробить, и зад побольше. Зверь так и зовется ги-попа-там. Толстая шкура ни кого не удивила, всяких насмотрелись. А вот представить зад больше чем у нашей Матрены не смог ни кто. Даже пришлый тундрюк-шаман, служащий всевидящему богу Джа попробовал. Три дня и три ночи он курил смеси разных травок, жевал грибы, запивая их самыми экзотическими напитками (даже выпросил под это дело у Елены Прекрасной пузырек срамцузской душистой воды с одежным названием «Шинель»), но добиться нужного видения так и не сумел. После этого он назвал Матрену неповторимой и, глядя на нее как на богиню, предложил руку и сердце. Она согласилась.
- Где бы ни был этот бронированный зад, там или тут – взревел де Мбель – я не успокоюсь, пока не отыщу его и не насажу на свое рыцарское копье!!!
Попыхтев и повозившись с десяток минут, ему удалось развернуть коня мордой на полудень. И они с треском вломился в лес. Через некоторое время оттуда раздался лязг металла и дикие вопли. У меня похолодело в груди. Неужели чудовище уже тут?!! Но я тут же вспомнил про глубокий и заросший бурьяном овраг, проходящий недалеко от дороги, и от сердца отлегло. Подобрав с дороги дорожный мешок, свалившийся с боевого скакуна при развороте, я с легким сердцем продолжил путь…