рассказы для детей 2

Рассказ 2
ЧУДО ВИФЛЕЕМА

ВСЕ дороги Палестины заполнились людьми, А ведь совсем недавно здесь было довольно пустынно. Теперь же семьи, живущие на юге, двигались на север, а те, которые жили на севере, устремлялись на юг. Облака пыли поднимались от ухабистой грунтовой дороги, по которой в повозках, запряженных быками, или верхом на лошадях, ослах, или пешком двигались в различных направлениях люди.

А причина всей этой суматохи была в том, что вышел указ кесаря Августа "сделать перепись по всей земле" (Лк. 2:1), Императору Рима необходимы были деньги, и, кроме того, он хотел выяснить, сколько людей живет в его империи, И вот каждый должен был возвратиться в свой родной город, чтобы быть внесенным в перепись и войти в общее число. Если вы относились к Иерусалиму, но жили в Иерихоне, то вам следовало вернуться в Иерусалим. Если вы родились" скажем, в Капернауме, а жили в Иоппии, вам пришлось бы возвратиться по длинной пыльной дороге обратно в Капернаум, иначе у вас были бы неприятности с римскими солдатами, которые размещались по всей стране. И вот, "пошли все записываться, каждый в свой город" (Лк.2;3). Если бы вы оказались в то время где-нибудь на главной северо-южной большой дороге,- скажем, - в миле или около этого от Иерусалима, - вам бы представилось зрелище, вызывающее боль и сострадание в каждом сердце. Там, верхом на осле, ехала девушка, молодая и красивая, но очень усталая. Платок, обрамляющий ее лицо, был весь в пыли, и одежда тоже была запылена. Вы бы догадались по ее утомленному лицу, что она мечтает о месте, где бы могла остановиться и отдохнуть. Но об остановке не могло быть и речи, потому что час был поздний, а им надо было попасть в Вифлеем до наступления ночи. Ведь столько людей путешествовало в те дни, что постоялый двор, скорее всего, будет полон, и тогда что же им делать? Ведь следовало подумать о Младенце. Он мог родиться именно в ту ночь. А ведь это был самый важный по своему значению Младенец на свете!

Иосиф, идущий рядом с Марией, тоже беспокоился. Он боялся, что ворота Вифлеема закроются прежде, чем они попадут туда. Ему хотелось ускорить шаг, но он не смел этого сделать. Все, что он мог, это устало брести, запасясь терпением и время от времени ободряя Марию.

Два усталых путника не подозревали о том, что ангелы следили за каждым их шагом. Если ангелы вообще способны беспокоиться, то они тоже волновались. Они смотрели, нет ли выбоин на дороге, следили за движением осла, готовые предупредить любую опасность падения. Вдруг этот Младенец родится раньше времени! Это было немыслимо. Он должен родиться именно в Вифлееме! И ангелы парили над маленькой скромной процессией, двигавшейся так медленно и устало, наблюдая за ней и надеясь, что все будет хорошо.

Они уже прошли Иерусалим, Осталось всего шесть миль! Но каким длинном казался остаток пути!

Теперь, в уже сгущающихся сумерках, они могли видеть плоские крыши домов, построенных на склоне холма, и Иосиф, конечно же, воскликнул с облегчением: "Ну, наконец-то, Вифлеем! Осталось совсем немного. Скоро мы будем на постоялом дворе, и там ты сможешь спокойно отдыхать всю ночь".
Поднимаясь вверх по холму, путники почувствовали прилив сил. Они были так рады, что длинное утомительное путешествие почти закончилось, что едва замечали остальных людей, спешащих мимо них с той же надеждой найти прибежище до наступления ночи.

Уже стемнело, и во многих домах горели маленькие заправленные маслом лампы, когда наконец Иосиф и Мария вошли в деревню и направились на постоялый двор- Они с трудом пробирались по узким улицам из-за множества людей, животных и повозок. Однако в конце концов они достигли постоялого двора и постучались в дверь.

Появился хозяин. "Простите, мест нет. Вес комнаты давным-давно уже заказаны".
"Но девушка и Младенец! Младенец вот-вот может родиться. Неужели вы не можете найти для них где-нибудь угол?"
"Прошу прощения, но нигде нет ни одного местечка - по крайней мере, и гостинице",
"Ну. а где-нибудь в другом месте?"
"Все дома в городе переполнены",
"Но, господин, Младенец..."
"Что ж, вот хлев. Вы можете укрыться там" если хотите".
Хлев! Они так надеялись на постель в гостинице.

На протяжении всего пути Мария гадала, - где же родится "Сын Всевышнего"?
Может быть, в гостинице. Может быть, в чьем-либо доме. Но только не в хлеву. Где угодно, только не там. Но именно там этому и суждено было случиться.
Скрипнула дверь, они ощутили запах коров и навоза. Ну и местечко для ночлега! И совсем неподходящее для рождения ребенка. Совсем неподходящее для появления Мессии!

Конечно же, если бы хозяин постоялого двора знал то, что знала Мария, он где-нибудь нашел бы ей комнату. Конечно же, он не отправил бы ее в хлев. Какое благословение потерял он той ночью! Если бы он уступил свою собственную комнату, и Спаситель родился бы в ней, это стало бы для него источником радости и святой гордости на всю оставшуюся жизнь.

Он смог бы рассказывать об этом своим друзьям и постояльцам, своим детям и внукам. Тысячи и тысячи людей издалека приходили бы на этот постоялый двор только .затем, чтобы увидеть это место и услышать его историю. Он получил бы и духовное, и материальное благословение сверх всяких ожиданий. Но, не проявив доброты к бедной нуждающейся девушке, он упустил величайшую возможность в своей жизни. Возможно, он тот, кто однажды услышит от Иисуса: "Так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне" (Мф, 25:45).

Какой урок для нас, чтобы мы были добры ко всем, кто находится в нужде! Мы не всегда можем знать наверняка, кто этот нуждающийся или какими могут быть последствия наших добрых дел.

И вот Иосиф зажигает фитиль маленькой масляной лампы. Ее слабые, мерцающие лучи освещают это сырое, мрачное место - хлев с низкой крышей, неотесанными балками и полом, покрытым грязной соломой. Коровы поворачивают головы и, увидев незнакомцев, мычат. Крысы шмыгают в свои норы.

Где же пристроиться? В дальнем углу виднеется пустое стойло, и они направляются туда. Иосиф собирает солому, чтобы сделать для Марии постель. Но она думает только о Младенце. Куда она положит Младенца, когда Он родится?

Она замечает ясли, наполовину заполненные сеном для кормления коров. Как раз то. что нужно! Вид у них, конечно, не самый лучший, зато в них мягко и уютно и, по крайней мере, там Он будет в безопасности. Не упадет.
Осторожно опустившись на солому, чтобы отдохнуть, и глядя на тени, окружающие ее, Мария, может быть, подумала: как плохо, что Ему суждено родиться здесь! Что же говорили ангелы? Она помнит все так хорошо! "Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим".

Сын Божий! И должен быть рожден в хлеву!

Ангелы также сказали:
"И наречешь Ему имя: Иисус; ибо Он спасет людей Своих от грехов их" (Мф. 1:21).

Это было трудно понять. Как же это может быть, что Бог позволит Своему Сыну, Спасителю мира, родиться в коровнике? Наверняка, здесь какая-то ошибка.
Но нет. Все это входило в Божественный план, и нужно было затем, чтобы самые простые и бедные люди на земле могли верить, что Иисус любит их и пришел их спасти. Если бы Он родился во дворце Ирода, Его считали бы Спасителем богатых и могущественных, бедные никогда не смогли бы обращаться к Нему. Но Он родился в хлеву, и никто никогда не почувствует себя рядом с Ним обделенным.

Возможно, Мария думала о словах псалмопевца:
"Кто, как Господь, Бог наш, Который, обитая на высоте, приклоняется, чтобы призирать на небо и на землю; из праха поднимает бедного, из брения возвышает нищего, чтобы посадить его с князьями, с князьями народа его" (Пс. 112:5-. Должно быть, какими справедливыми показались ей теперь эти слова!
Но чего она не могла знать, так это того, что через шестьдесят лет один из величайших евреев своего времени напишет о ее Младенце: "Он, будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою" (2 Кор. 8:9).

И еще она не знала о том волнении, которое царило в этот момент за пределами хлева. Не в деревне, потому что все жители Вифлеема уже спали, но в вышине неба,
В хлеву, если бы не слабые лучи маленькой масляной лампы, было бы совсем темно. Но там, вверху, прямо над их головами сиял чудесный свет - это все воинство небес с нетерпением ожидало минуты, когда родиться Сын Божий, чтобы запеть песнь прославления.