Змитрок Бядуля

В мастерской скульптора – академика и Героя труда Заира Исааковича Азгура я увидел скульптурный портрет писателя. Старый скульптор, который хорошо знал Бядулю, работая над его образом, рассказывал:

- Глаза у него были круглые, выразительные и всевидящие. Губы толстые и какие-то очень добрые, волосы темные, курчавые в мелких, но крупных волнах. Они придавали его лицу поэтический, вдохновенный вид. В этой голове над копной кудрявых волос таился весь Ветхий завет, сберегались сказки, легенды, сказания. Казалось, что в них живет все молодое, голубоглазое и золотоволосое, все красивое и светлое, что есть в Белоруссии. При таких людях невозможно скверно выражаться, они делают нас чище...


У Азгура на потаенной полке стояли скульптурные портреты еврейских мудрецов. Он лепил обычно советских и коммунистических вождей (Маркса, Энгельса, Ленина и даже Сталина, чей памятник у меня на глазах стаскивали с пьедестала танком, а потом я его увидел в мастерской скульптора) - чтобы иметь возможность работать над главным. И это у него получалось.

Змитрок Бядуля своим творчеством показал, что евреи и белорусы, по сути своей, по судьбине горькой, неразделимы. Видимо, ему так хотелось. Может быть, тогда это он так видел. Судьба распорядилась так, что ему не удалось узнать, что 300 тысяч белорусов в годы войны пошли в услужение гитлеровцам и что они делали с узниками многочисленных еврейских гетто.

Удивительно другое: ему удалось пережить годы гонений, когда за «нацдемовщину» расстреливали, тем более, что партийная критика учила его «уму-разуму».

В чем только ни обвиняли Самуила Ефимовича! То в декадентстве, то в символизме, то в мелкобуржуазности – критики выпрыгивали из штанов, упрекая писателя в «поисках чистой красоты», в верности национально-демократическим тенденциям, в идеализме, а главное – в тоске по старой еврейской культуре и еврейским традициям. В пример приводилась притча Змитрока Бядули «Серебряная табакерка», в основе которой рассказ про зайца, упрятавшего смерть в табакерку и после этого все живущие на земле перестали умирать. Установились мир и спокойствие. Волки и овцы мирно паслись рядом, а дикие хищники освободились от жажды крови. Не всем пришлось по душе такое: рыцари смерти преследовали свои цели. И это было опубликовано в разгар сталинских репрессий – намек на спокойный безмолвный народ, над которым глумились сталинские палачи…

Как такое могли не заметить литературные сатрапы, остается загадкой и по сей день. Может, потому что было это опубликовано как детская сказка? Более того – Янку Купалу, Якуба Коласа и Змитрока Бядулю одним указом наградили орденами. Бядуля получил орден Трудового Красного знамени. А время было отнюдь не вегетарианское, когда

Живешь, как будто на прицеле,
Все время нервы на пределе,
Таскаешь собственную тень,
как силуэтную мишень.
Пока еще не саданули,
А в сердце ощущенье пули.

Страх жил в обществе под грохот оркестров, митингов и победных рапортов. Но тогда ни у кого из мыслящих белорусов не появлялось и тени сомнения, что Змитрок Бядуля не «тутэйший». А вот у евреев появлялось. Они говорили, что этот писатель вполне бы мог стать выразителем идей только своего народа. И Бядуля ответил им литературно-историческим исследованием «Евреи в Белоруссии».

В этой работе Змитрок Бядуля утверждал, что «мощная сила белорусской земли придала особый духовный и внешний облик белорусским евреям. Теперь они отличаются от всех других евреев». В частности, он писал: «Не соответствуют истине заявления большинства антисемитов, что евреям не присуще чувство любви к той земле, на которой они живут. Утверждать такое – противоречить законам природы. Другое дело, что эта любовь отмечена особым трагизмом из-за надуманных преследований различными антисемитами и «жидоедами», стремящимися не только ограбить и уничтожить евреев, но при помощи различных кровавых наветов оклеветать и оплевать их душу, что делает любовь к земле, на которой они живут, нервной, болезненной и непонимаемой представителями других наций».

Змитрок Бядуля перевел на белорусский повести и рассказы Шолом-Алейхема, роман «Человек с ружьем» Ш.Годинера, стихи Изи Харика, Зелика Аксельрода, Моисея Кульбака, Хаима Мальтинского.

Он бы еще многое успел бы сделать, если бы не война. Он уходил с семьей из горящего Минска, видя как горит его дом. Им повезло: они успели на последний эшелон. Но доехать до места эвакуации Самуил Ефимович не успел. На одной из станций возле Уральска скопилось множество эшелонов с беженцами. Они должны были пропускать поезда, идущие на фронт. Писатель пошел за кипятком, набрал полный чайник, и ему показалось, что его эшелон дал гудок и тронулся с места. Он кинулся его догонять, обливаясь кипятком, и упал: не выдержало сердце…