Господин. рассказ

Жанна осмотрела туфлю. Подобрав с земли отлетевший каблук, она вздохнула.
-Ничего, бывает и хуже!
Вон, у соседки Ирины вообще туфля с ноги упала, когда женщина пыталась впрыгнуть в остановившуюся в метро покачивающуюся электричку . Сердобольные граждане, деловито впихнув сопротивляющуюся раздосадованную женщину внутрь, облегченно улыбнулись.
-Успе-е-ели…
Им было невдомек, что стоящая среди них на одной ноге неудачница, потерявшая обувь и судорожно пытающаяся обдумать план дальнейших действий, в итоге в этот день заодно потеряет и работу.

Жанна вообще не умела кукситься и унывать. Все свои неудачи она сравнивала с неудачами своих знакомых, и неизменно после анализа неприятной ситуации, говорила одно и то же:
-Ничего, бывает и хуже.
-Куда уж хуже,- проворчала как-то одна старуха, когда проходящая мимо нее девушка нагнулась и ловко подобрала с земли палку, которую та уронила.- Чай, старость не радость,- сказала пожилая женщина вместо положенных слов благодарности.- Нечего улыбаться.
Выхватив из рук девушки палку, женщина заковыляла прочь, тяжело переставляя ноги, обутые в разношенные кроссовки.
Жанна попробовала идти. Она подняла левую ногу в покалеченной туфле на носок, приноравливая ее к правой –в нормальной обуви, и пошла по тротуару, что вдоль реки.

Когда девушка ступала правой ногой на плиты, которыми был выложен тротуар, раздавался звук, воспроизводимый набойкой каблука от удара о поверхность.
-Цок!
Когда приходила очередь левой ноги, естественно, звука не следовало.
Девушка покраснела, проходя мимо лавочки с сидящим на ней господином в черном костюме.
Цок,…, цок,…, цок,….
Господин, казалось, был увлечен рассматриванием семенивших тут и там серых голубей, подбирающих хлебные крошки. Они смешно перебирали тонкими лапками, торопясь перехватить друг у друга наживу, и огорченно отходили в сторону, если крошечки доставались более проворным их собратьям,- воробьям.
Жанна не могла видеть пронзительных черных глаз незнакомца из-за низко надвинутой на лоб мужчины широкополой шляпы.

Между тем он, поигрывая позолоченной тростью, внимательнейшим образом изучал идущую мимо него девушку. Кивая в такт ее шагам, и потирая подбородок, он лениво улыбался своим мыслям.
-Разве это возможно?- вдруг тихо произнес он, нагибаясь, и как будто ища что-то под лавкой. –Неужели она всегда и всему может дать объяснение и никогда не сердится?!- он поворошил палкой прошлогодние листья, набившиеся под лавку, словно укрывающиеся от ветра пугливые птицы. –Ах, вот ты где! – его черные глаза сверкнули.
Выудив из вороха жухлой листвы золотое кольцо, господин подкинул его высоко вверх и подставил ладонь.
Кольцо, перевернувшись несколько раз в воздухе, упало на нее. Послышался еле различимый звук, похожий на то, как если бы в лужицу под тающей сосулькой упала капля.

-Повелеваю тебе,- отчетливо сказал незнакомец, срывая с головы шляпу. Его абсолютно седые волосы и черные глаза под красиво очерченными черными бровями представляли собой не уютное сочетание чего-то резко граничащего, как лед и пламень, как стужа и зной.
-Подойди, дитя мое,- глаза мужчины, бездонные и опасные, смерили девушку с головы до ног.- Повелеваю тебе!
С абсолютно ясного неба без единого облачка вдруг прогремел гром. Он эхом отразился от речной глади и снова пророкотал, распугав всех птиц.

Девушка, как зачарованная, двинулась по направлению к незнакомцу, идя ровно, так как ее ноги стали вдруг босыми. Не замечая ни холода земли, ни того, что ее нарядная одежда превратилась в бесформенные лохмотья, она опустилась на колени перед господином и дотронулась губами до его пальцев, обхвативших набалдашник трости.
-Знаешь ли ты, что такое счастье?- мужчина прикоснулся к ее тоненькому нежному подбородку теплыми сильными пальцами и приподнял голову. – Способна ли отыскать его среди гор мишуры и фальшивых фраз? Будешь ли по-прежнему так добра и незлопамятна?- Проникая взглядом в затуманившиеся серые глаза смирёной путницы, он произнес что-то на незнакомом языке.


Очнувшись от того, что кто-то тащил ее за волосы по грязному двору, усеянному картофельными очистками и прочими пищевыми отходами, Жанна застонала. Ее чумазое лицо исказила гримаса боли и неимоверного отчаяния.
-Не надо, прошу вас, не говорите хозяину, - заплакала девушка, силясь подняться с земли.- Я это сделала не специально!
-Цыц, замарашка, - просипела дородная женщина, пинком открывая дверь в бревенчатую избу и бросая девушку, будто гору старого тряпья, в угол.- Сегодня посидишь тут, без еды и питья!- толстуха вытащила из сундука изъеденное молью тонкое одеяло. Бросив его под ноги девушке, она вышла, шумно закрыв за собой дверь.

-Могло быть и хуже,- прошептала несчастная, давясь рыданиями. Ее глаза расширились от ужаса при одной только мысли о предстоящем наказании.–Боже, спаси меня!
Она допустила непоправимую оплошность. Купая щенков, отпрысков породистого кобеля- предмета хозяйской гордости, в огромной лохани, намыливая мылом их беспокойные спинки и мордочки, она не уследила за одним из них, и тот, выбравшись на свободу, бросился бегать по двору, истошно тявкая и распугивая домашнюю птицу.
Его, конечно, после изловили и поместили в теплое помещение рядом с миской дымящейся сладкой каши, ну, а Жанне пообещали жуткую расправу за ослушание. Вот только хозяин вернется.
Его она никогда не видела. Слышала только, что он весьма беспощадный человек, привыкший, чтобы все его приказания выполнялись тут же и беспрекословно.
Проведя в помещении полдня, и под конец, забывшись беспокойным сном, Жанна не сразу услышала, как дверь в избу открылась. Чья-то тяжелая поступь разбудила девушку. Она увидела над собой очертания огромной фигуры и в ужасе закричала.

Ну, будя тебе!- прорычал человек-великан, легко, как пушинку, подхватывая девушку с пола.- Хозяин приказал тебе вымыться, как следует, и предстать перед его очами. Сегодня ты будешь разносить гостям еду.
Украдкой вдыхая чистый запах стираного белья, и нежась в лохани с горячей водой, девушка, стиснув зубы, заставила себя поторопиться. Она не госпожа, и помыться ей велели не из-за того, что ее ждали гости для задушевной беседы. Она простая служанка, которой по какой-то случайности, посчастливилось прикоснуться к настоящему бруску лавандового мыла и провести ладошкой по аккуратно сложенному в стопки чистому белью. Кутаясь в огромное полотенце, девушка смахнула с ресниц слезы.
-Помоги мне, Боже,- снова прошептала она, разглаживая на себе руками белоснежную сорочку, оставленную для нее кем-то на лавке, и затаив дыхание, прикоснулась к красивому платью, сшитому из хорошего материала и лежащему тут же.
Выслушивая наставления поварихи и избегая встречаться глазами с угрюмым человеком, стоящим у двери и кого-то смутно напоминающим ей, она отправилась в хозяйскую горницу, держа поднос с едой в дрожащих руках.
Едва она вошла в горницу, чьи-то руки приняли из ее рук тяжелый поднос, и повели ее по длинному коридору, застеленному пушистым ковром.

Жанна, изучая широкую спину идущего впереди нее человека и ведущего ее, будто ребенка, за собой, осмелилась подать голос, почти беззвучно прошептав:
-Что меня ожидает?
Тот, внезапно остановившись, помедлив всего несколько мгновений, резко повернулся.
Девушка, приоткрыв рот, во все глаза смотрела на седовласого мужчину с горящими черными глазами.
-Я- твое счастье, -пробормотал он, подходя к Жанне, и крепко обняв ее.
Она, пытаясь унять беспокойное биение сердца, затрепетавшего вдруг, словно пойманная птица, ожившего от смутного предчувствия надежды, почувствовала на своих губах его горячие губы.
-Могло быть и хуже…- прошептала она.
Ее улыбка потерялась в глубине его жаркого рта.